Я тебя когда-нибудь задушу!

10 глава Тэхён нехотя разлепляет глаза, юркие лучи солнца, преломляясь от толстых стёкол гуляют по стенам, как шаловливые язычки пламени, сверкая бликами, облизывая его сонное лицо, заставляя щуриться. Голое, разнеженное тело лениво потягивается и Ким неспеша осматривается, прикрывая от солнца глаза тёплыми ладонями. Он в спальне Чона. Чон… А где же он сам. Ким поворачивает голову, осматривая пустую, смятую постель, медленно облизывает мягкие, припухшие губы и снова роняет голову на пуховые подушки. Тянется рукой под тёплое одеяло, проведя слегка дрожащими от воспоминаний пальцами по плоскому животу, кожа чистая и дискомфорта не ощущается, в комнате больше не пахнет мускусом и горячим сексом, в воздухе витает лёгкий шлейф сладких цветов. Тэхён приподнимается и видит на прикроватной тумбе пачку с влажными салфетками с рисунком полевых цветов. Значит Чон его обтёр, и делал он это крайне аккуратно, раз не разбудил артиста. Ким вдруг ощущает тягучее волнение, всё нутро стянуло от нежности, душевная мягкость заполонила его и окутала словно тонким шёлком. «Люблю.» Он вспомнил этот тихий, хриплый шёпот в своих волосах, неосознанно проведя по макушке длинными, тонкими пальцами. Словно это неожиданное признание там затерялось, спряталось и его можно обнаружить и снова услышать. Чон… Да где же он. Ким оборачивает нагое тело в чёрный пододеяльник, кутаясь в прохладе ткани и тихонько ступает к двери. Приоткрывает её не смело и в нос сразу же ударяет запах свежесваренного кофе и чего-то мучного. Завтрак. Он готовит завтрак. Тэхён не раздумывая, не гадая над своими эмоциями и чувствами, уже несётся в столовую. Он просто очень хочет сейчас быть там, где этот своенравный, прекрасный, сильный мужчина. Ключевое слово здесь «Мужчина!» Но так похрен на всё! Вообще насрать. Просто увидеть его, прижаться к нему, почувствовать тепло его тела, посмотреть в его космические омуты, в которых горят звёзды, хочет услышать его низкий голос, он даже соскучился по грубому и дерзкому «Ким», так проникновенно его фамилия ни из чьих уст не звучала, только из его. Чона… Босые ноги уже шлёпают по лестнице, он на ходу путается в пододеяльнике, в мыслях и ощущениях. Сердце колошматится о рёбра, а в висках бешено пульсирует. Что его ждёт, строгое безэмоциональное лицо или мягкая улыбка? А может сладкий поцелуй? А может его оттолкнут, дадут понять, что всё, что происходило в эти два дня, никакого значения для Чона не имеет? И сердце болезненно ёкнуло. Чонгук стоит у плиты в одних чёрных боксерах от Келвин Кляйн, упругие ягодицы настолько крепкие, что выглядят, как каменные. Длинные, накачанные ноги с гладкой кожей, это так охеренно смотрится. Широкая спина, снова перекатывающиеся мышцы от неторопливых движений, рекордно узкая талия при таком мощном телосложении. Чон выше Тэхёна, но в костюмах он выглядел строго и презентабельно. А вот голое его тело словно открыло дверь для Кима в какое-то другое измерение, куда он шагнул, совершенно не задумываясь о последствиях. Он выглядит, как древнегреческий Бог, сошедший с Олимпа. Тэхён снова ощущает обильное слюновыделение. «Да что же он с ним делает-то?» Чонгук настолько большой, что за его спиной притаилась огромная тень, и Тэхён боязливо в неё наступает, приближаясь к тому, по кому сейчас сердце отчаянно сжимается в груди. Ким несмело подходит ближе со спины и всем телом легонько прижимается к своему юристу, в истоме прикрывая глаза, обхватывая талию дрожащими от нескрываемого волнения руками, упираясь влажным от испарины лбом между крепких лопаток. Ладошки потеют и рваное дыхание затихает. Сейчас наступит момент истины. Чонгук от неожиданности замирает, ощущая спиной тёплое дыхание на своём загривке и нежное объятие артиста. Сердце словно останавливается. А в голове дикий вихрь от бесконечного потока мыслей. В правом ухе беспроводной наушник, поэтому Чон не слышал его приближения. Тяжело сглатывает, сердце так и не запустилось будто. Оно ошарашено и притаилось. «Что происходит?» — лихорадочно проносится в затуманеной голове. Чонгук медленно поворачивается в тёплых руках и с прищуром наблюдает за смущённой мордашкой своего возлюбленного. Тот запрокидывает слегка голову и щурится в ответ. В карамелях плещется ласка и стеснение, словно он боится реакции самого Чона. Но то, как именно Ким смотрит на него… Словно он что-то значит для него. — Тэ? — и запинается. — Доброе утро, Чонгук. — бархатистый голос артиста хрипит со сна, пушистый хаос из каштановых, кудрявых волос и розовеющие, пухлые щёки заставляют Гука улыбнуться. — И тебе привет… — мягкий тембр, чтобы не спугнуть, но договорить ему не дают. Длинные, цепкие пальцы уже хватаются за его вдруг взмокшую шею и мягкие, зацелованные со вчерашнего губы тянутся к нему с однозначным намерением, останавливаясь на пол дороги в смятении. В медовых глазах немой, но такой очевидный вопрос и Чон не медлит. То, что сейчас происходит, это словно его сон наяву. Чонгук наклоняется, не раздумывая, нежно прикасается к губам напротив и поцелуй выходит ласковым, словно летящим. Парни прижимаются ближе друг к другу и уже через несколько секунд их поцелуй набирает обороты, а тела молниеносно реагируют друг на друга, проваливаясь в крупную дрожь и волны возбуждения. Это так крышесносно, чувствовать близость на таком уровне. Будто и не было вчерашних утех, будто не было шикардосных оргазмов, будто они изголодались друг по другу. Громкое пыхтение носами разносится по кухне, шумные выдохи и влажные от слюны причмокивания снова сносят крышу и оба уже трясутся от вожделения. Бёдра прижимаются к бёдрам, руки гуляют по телам, шаря по коже и сдавливая пальцами, даря новые мурашки по позвоночнику, языки сплетаются, как заведённые, касаются кончиками и вылизывают нёба, сталкиваются зубами, постанывают, сходя с ума от ярких вспышек возбуждения. Чон отрывается первым, помутневший взгляд артиста, его голое тело, с которого слетел пододеяльник, его колом стоящий член и всё те же неизменно пунцовые щёки. Тоненькая ниточка слюны тянется между их губами, Тэхён тянется за ней, как по лассо, желая снова ворваться в сладкий, страстный поцелуй. — Тэхён, остановись, подожди. — со стороны выглядит так, будто Чонгук пытается оторвать от себя присасывающуюся к нему пиявку и сам умиляется этому сравнению. Губы Кима всё ещё вытянуты в трубочку, но глаза нехотя приоткрываются. — Ну что? — невероятно потешно психует. — Я очень хочу зацеловать тебя до смерти, отнести на руках в свою спальню и излюбить тебя до изнеможения… Ким перебивает, аж подпрыгивая на месте: — Меня всё устраивает, неси! Чонгук смеётся в голос, наблюдая за искрящимися чертовщинками в медовых карамелях. — …Но сначала нам нужно позавтракать, мы ни черта не ели почти два дня подряд. — улыбка такая яркая, что Тэхён непроизвольно залипает, он никогда ещё такую у Чона не видел. Он вообще сомневался, что Чонгук умеет улыбаться. Мелкие морщинки тоненькими стрелочками появляются в уголках прищуренных глаз, крупный нос морщится, а изгиб губ мягко растянут в божественной улыбке. От чопорного юриста, которого он знал два года и горячего самца, с которым познакомился позавчера, не осталось и следа, сейчас перед ним красивый, милый и очень ласковый парень. — Гук… — сердце пропускает удар, имя произносится на выдохе. Тэхён не может оторвать от него внимательных глаз, смотрит неотрывно, почти не моргая, гуляя будто влюблённым взглядом по лицу, разглядывая и запоминая для себя такие очаровательные черты. — Что? — тихим шёпотом в ответ. Чон застывает статуей, предчувствуя важный момент, в горле пересыхает, паника обухом бьёт по голове, но он послушно ждёт, не отводя взгляда от растерянного лица напротив. Тэхён переминается с ноги на ногу, снова кутаясь сильнее в чёрный шёлк, облизывает нервно губы, покусывая и цепляя зубами нижнюю, опускает глаза, роняя тень от пушистых ресниц на невероятной красоты лицо. — Ты вчера сказал мне «Люблю», перед тем, как уснуть… — голос съезжает на полутона, глаза смотрят в пол, а щёки краснеют, но не спросить он не мог. Это почему-то вдруг так важно сейчас. — Что ты хочешь услышать? — взволнованный хрип в ответ. — Это что-то значит? — ресницы вздрагивают и огромные глаза смотрят теперь в упор, там столько эмоций притаилось, будто переживает от того, что услышит. После всего того, что между ними случилось, пусть и на уровне животных инстинктов, Чон не видит смысла врать или умалчивать. Будь, что будет. Оттолкнёт, что скорее всего. Отвернётся. Рассмеётся брезгливо ему в лицо. Была, не была. — То, что я сказал, правда. — Гук не моргает, не шевелится, не дышит. Лишь серьёзный тон голоса выдаёт его искренность. Ни один мускул не дрогнул. А внутри сердце диким темпом выбивает грудную клетку, кровь закипает, словно лава и обжигает все внутренности. Брови Тэхёна подлетают практически к макушке, но и его дыхания не слышно. Замер. — Давно? — голос дрогнул, так и не прорезавшись, шёпот тихий, глаза округляются ещё больше. — С первой встречи, Тэхён. Это что-то меняет?... И звонкий писк восторга раздаётся по всей кухне, не давая договорить. Артист снова сбрасывает злосчастный, такой ненужный пододеяльник, со всего маху запрыгивая на ошалевшего Чонгука, крепко обхватывая его дрожащими конечностями, и, шмыгая носом, зацеловывает растерянное лицо мелкими, влажными поцелуями. Тихонечко стонет, ещё крепче сжимает мощную шею в объятиях, когда чувствует горячие ладони своего юриста на своих голых ягодицах. — Тэхён, что это значит? — нервный смешок гортанно вырывается из охрипшего горла. — Я хочу быть твоим, насовсем, просто не спрашивай ни о чём, я сам не знаю, я НИХРЕНА не знаю! Но я схожу по тебе с ума, а если ты меня любишь, значит, это взаимно. — рваные поцелуи не прекращаются, Ким тычется губами, куда попадёт, попискивает от наслаждения, видя разомлевшую и счастливую улыбку своего юриста. — Я тебя никогда больше от себя не отпущу, Тэхён. — Чон шипит от удовольствия, ещё не до конца осознавая происходящее. Голова кружится от подскачившего давления. Пульсация в висках дичайшая. Сердце млеет и не может поверить, что это всё не сон. — И не надо. Никогда не надо! — радостная, квадратная улыбка Кима озаряет его пунцовое от счастья лицо. Они сегодня доберутся до завтрака, но чуть позже. Звук поцелуев ещё долго кружит по кухне, а сердца двух парней неистово колотятся в параллель.