Мелочь пузатая

                    нео, если честно, детей не особо таки любит. да и ладит с ними плохо, если не сказать совсем уж ужасно. они для него громкие и крикливые, слишком активные, назойливые в своих просьбах и вопросах, требующие к себе постоянного внимания и ухода, не способные решить своих проблем сами. живые. и иногда внезапно смертные.       дети есть большая ответственность. нео это хорошо знает. усвоил эту простую истину уже давно и не сказать, что было это сделано с улыбкой. и каждый раз вспоминая об этом, парень чувствует как руки жжет, будто раскаленными иглами изнутри его прошивают, а крылья точно горят, словно их обливают жидким огнем.       нео не хочет повторенья истории давней и почти забытой, под золой похороненной. но судьба видимо решает посмеяться над ним весьма извращенным способом. и прямо как по методичке историй сильно клишированных, в его жизни появляется это чудо природы по имени кшиштоф.       и нео, на свое несчастье, кшиштофу нравится.       ребенок к нему липнет, как репейник: с большой охотой просится в гости, все норовится помочь с чем только угодно, улыбается при встрече ярко-ярко, лезет с такими неприятными для нетактильного нео объятьями, постоянно рассмешить пытается, еще и рисунки свои приносит и настойчиво дарит, что уже вся стена в рабочем кабинете ими завешана — и вроде снять их хочется, да рука не поднимается, особенно под взглядом этих темно-зеленых, ну точно омытое, отшлифованное соленым морем бутылочное стекло, детских глаз.       нео все отстраниться, уйти, убежать от этого внимания хочет. ему не комфортно и не приятно от осознания, что кшиштоф к нему как росток к солнцу тянется, внимания ищет и явно подружиться хочет. нео «маленького принца» читал и знает — дружба есть привязанность, обоюдное «приручение», за которое ответственность несут оба. а нео на себя брать этого не желает и боится, спасибо, не надо. были уже прецеденты.       но с ребенком, однако, вот так резко прекратить общаться архангел не может. не красиво это. он то не некоторые, что игнорировать чужое присутствие практически у себя под носом будут. потому, нео с кшиштофом общается нейтрально — привязанности не выказывает, просто вежливость и уважение к такому же живому человеку, как и он сам, проявляет. не более.       но мальчонка, кажется, настроен решительно и отступать не намерен. и потому, когда в один из дней снова напрашивается к нео в помощники, вдруг просто говорит — я читать не умею, — и смотрит на застывшего на пару секунд архангела. — а? это как? — глупо переспрашивает парень, еще не до конца понимая суть услышанного. — просто, — пожимает плечами ребенок и взгляд свой отводит в сторону, — читать не умею. писать и считать тоже. — тебя… никто этому не учил? — в том же непонимание и легкой растерянности спрашивает нео. — ага. — как-то резко отвечает мальчик и пальцами комкает низ своей футболки. — можешь научить? — эм. ну, у меня дела и… может попросишь жирафа об этом, нет? — не-е-е, — протяжно тянет ребенок и подходит ближе, за рукав чужой кофты хватается, — он занят, замок строит. а мне сказал рядом посидеть. — и поэтому ты ко мне пришел? посидеть рядом? — ну да, — легко говорит это большеглазое чудо.       и. нео не знает, что вообще ответить на эту откровенно жирафью логику «придти и капать ему на нервы». хочется руку так громко и смачно себе на лоб опустить и тихо-тихо, едва слышно, но емко так ругнуться, чтоб все, даже те кто их не видели и не слышали сейчас, точно поняли — «случился мем». но нео молчит и лишь хлопает глазами, тихо переживая эту глупую ситуацию. — научишь? — добавляет смущенно мальчик и смотрит этими своими невозможными глазами. примерно как ники, когда пытается забрать из общего с нео сета суши последний ролл с угрем. — нет, кшиштоф, у меня много дел. спроси лучше ники или неркина, они сейчас вроде свободны и- — нет! научи ты. ты умней чем все.       и вот оно, бинго. достаточно всего одной лестной фразы для его чувства собственной важности, чтобы выдохнуть громко и согласиться, а также такую поистине детскую манипуляцию пропустить. но нео это поймет сильно позже. в тот момент же кшиштоф на эти слова радуется: в ладоши хлопает, прыгает по всей комнате, прям как мячик, и свое быстрое и громкое спасибо-спасибо-спасибо все говорит.       а нео, ох, в тот же день идет в город и обходит весь торговый район, пока не находит книжный магазин и, кажется, скупает весь набор первоклассника: азбуку, ручки разные, карандаши, набор фломастеров, линейки, стерки, точилки, даже разноцветные деревянные палочки для счета каким-то образом находит. с тетрадями для прописей ему правда не везет, потому он сам потом еще полночи листы альбомные сшивает в книжечки и под линейку расчерчивает строки и клетки, поля на получившихся страницах красные отрисовывает. все, чтобы удобно малышу было учиться делает. старается.       и утром тихо радуется, когда кшишитоф за стол письменный садится и с интересом и осторожностью азбуку новую открывает, рассматривает. как в тетради медленно, с большой аккуратностью выводит палочки и кружочки на строках. как его, нео, внимательно слушает и вопросы задает, уточняет, спрашивает.       нео даже ненадолго забывает, что у него дела как бы другие есть. и не менее важные. здание суда достроить, например. к выборам, которые да больше фарс из себя представляют, подготовиться. ловушку в энде доделать и план отхода спланировать. и осознание того, что ничего из этого еще не сделано, настигает парня в тот момент, когда до выборов остается ровно неделя.       само собой ничего кроме громкого блядь у нео в тот момент ничего произнести то больше и не выходит. и от понимания, что им так легко манипулировали, а он и не против был, молодец, колет в висках. нео вздыхает тяжко. горбится, щекой на крышку стола опускается и думать пытается.       но усталый разум только сказать и может, что это всё однозначно жирафья придумка, альцестом одобренная и конторой дровосеков единогласно подписанная, ну вот точно. и что теперь делать? отказать кшиштофу в уроках не выйдет — мальчик уже растрезвонил всем и каждому, что нео за его учебу взялся, — так что слишком уж это подозрительно будет, если перед важным мероприятием человек, который на выборах будет чисто ради галочки и мне не важно кто будет у власти, вдруг скажет что у него есть важные дела. ох, сразу поймут, что он обо все догадался. не-е-ет, так дело не пойдет.       потому нео виду не подает. всё также с кшиштофом репетиторствует, держится вежливо и чуть отстраненно как и всегда. дела вице-президента закрывает и к передаче готовит, суд по ночам строит, место для выборов в энде подготавливает. ловушку устанавливает. жирафу записку анонимную подкидывает с наставление мальчика подальше от трибуны держать. а еще лучше подальше от энда. с няней дома оставить. так, на всякий случай. и ждет, в полной уверенности, что смог всех переиграть.       да только вот…       когда он в бездну края добровольно прыгает, лицо детское перепуганное, побледневшее в секунду буквально, и движение в свою сторону его удивляют. мысли странные об этой ситуации в его разуме оседают, но он их старательно прячет, закапывает глубоко-глубоко, посыпает пеплом и уходит не оглядываясь.       и лишь потом, уже недели две в бегах находясь, случайно одно единственное сообщение от виверны, еще в тот день ему лично адресованное, читает ‘кшиштоф из-за тебя плачет’       и. вдруг замирает на одном месте. моргает глупо. мысли те странные, ранее заживо погребенные, а сейчас внезапно ожившие, поймать и отравить пытается, убить окончательно, да не выходит почему-то!       причем здесь кшиштоф? он его всей этой ситуацией с заключением в энде напугал и до слез довел? ну не своей же временной смертью он его шокировал, хах, верно же?..       верно же?       а мысли те теперь когтями череп его царапают и хихикают мерзко. а нео их игнорирует изо всех сил. оправдания себе и своим переживаниям ищет.       когда свой собственный дом назло же «новому хозяину» громит и крушит, со стены в кабинете детские рисунки снимает просто потому что это же ведь не его вещи, да-да. и то что он раскрашенные листы в аккуратные стопочки складывает и осторожно веревкой перевязывает ни о чем не говорит, вот ни разу. а записка со словами «прости, у меня сейчас негде их вешать. подержишь их у себя, пока я не вернусь?» и упаковка яблочной пастилы между альбомными листами, что он на пороге у жирафа оставляет, ну ни разу не попытка перед ребенком извиниться. нет.       и само собой, когда судная ночь случается нео пишет жирафу как раз потому что ему за это ничего не будет, и вовсе он не просит держать кшиштофа подальше от главных улиц, вот ни разу. и определенно точно не успокаивается, когда получает сначала пренебрежительно резкое ‘отъебись’       а чуть погодя две фотографии с подписями ‘воруем небо’ ‘топчем грядки алькека’       нео на это смеется в голос. не замечает как улыбается, и как в груди что-то от этой картины щемит.       и что после поджога, и что после предательства подруги, нео лихорадочно по улицам города головой вертит лишь потому, что пути отхода найти пытается, а не вовсе потому что боиться одну низенькую светлую макушку увидеть. нет, конечно же нет.       и уже сидя в темной и тихой обсидиановый коробке, дыша спертым влажным воздухом и убивая свое зрение и нервы разглядыванием фиалковых прожилок в темном гладком камне, нео с удивлением встречает своего первого посетителя.       кшиштоф улыбается ему ярко-ярко, лезет обниматься и все тараторит и тараторит о своем. джаст в проходе временной двери лишь пожимает плечами и показательно закатывает глаза. стул ставит и берет в руки какие-то документы. молчит и лишь иногда в их с кшиштофом сторону смотрит.       нео с удивлением же понимает, что ему настойчиво вкладываю в руки фломастер и протягивают листок бумаги. рассказывают как прошел чужой день, неделя, месяц. обо все рассказывают и расспрашивать не забывают. и нео слушает и сам отвечает.       а потом, когда уже время посещения, и так в три раза ребенком превышенное, заканчивается, нео слышит — ты меня тогда напугал. сильно…       и ответить на это ничего не может. молчит. те мысли, что сорняками ему представлялись, меняются. яблоневым весенним цветом теперь расцветают. — ты больше не уходи так только, хорошо?       дурак он, вот честно. как сам только не понял, что уже давно привязался и мальчика неосознанно к себе привязал. сдружился и не знает об этом. больно сделал и ответственность за свою глупость держать боялся. дурак одним словом. — не уйду. — обещаешь? — обещаю.       без раздумий кивает он. убегать он больше не хочет. ни в каком из смыслов.