Всяк входящий сюда, храни надежду

Успокойся Считай до ста Ежовы Рукавица — Поствокзальная

Так в груди просыпается дикий зверь У тебя дракон, у меня — лис И они не знают, что кроме них В мире кто-нибудь есть. Немного Нервно — Изнанка

Солнце ласково грело, несмотря на вступившую в свои права осень. Звуки сливались в один неумолкающий гул, приближались и отдалялись, а Чжоу Цзышу даже не собирался вычленять из него что-то отдельное и понятное. Запахи мешались друг с другом: подгоревшее масло, жженый сахар, подкисшие фрукты. На языке еще оставался привкус вина, и это немного мирило с реальностью. Чжоу Цзышу не собирался шевелиться, впитывая все тепло, которое мог получить лежа вот так, на обочине площади, в пыли, подпирая спиной каменный столб. Вот уж что никогда не надоедало: солнце и вино во фляжке. Не все разделяли его решение. Ближняя парочка ничего не понимающих в этой жизни людишек разговаривала слишком уж эмоционально и громко. — Я тебе говорю! Это чистая правда! — убежденно увещевал первый голос. — Ерунда это всё. Драконов уже лет сто никто не видел. И никто о них не слышал, — сомнение в голосе второго не было абсолютным. — Вот именно! Кто уже вспомнит? Да никто почти! — Так если б было правдой, сколько бы охотников нашлось! — А ты пади отличи дракона от простого человека. Ни рогов же, ни хвоста. — Ну и чего ты тогда всполошился? Самым умным себя считаешь? — Куда мне! Зато амулетик есть, — зашуршало, с тихим бряцанием первый, видимо, вытащил что-то. — гляди. Засветится, коли дракон рядом будет. — Ну и на кой тебе дракон? — А как же! Хоть продать, хоть самому оставить. Печень дракона дарует долголетие, порошок из рогов увеличивает мужскую силу. И кровь! Кровь излечивает от всех хворей! А если получишь сердце дракона, то станешь равным по силе дракону, бессмертным и могучим. Чжоу Цзышу приоткрыл один глаз, мельком глянул на болтающийся на кожаном шнурке круглый талисман, выточенный из камня, только похожего на нефрит. Бесполезная, не имеющая никакой ценности безделица. Не стоило внимания. Он снова зажмурился. Слушать о гастрономических предпочтениях почтенных охотников за редкостями было немного раздражающе. Особенно когда… Солнце неожиданно закрыл чей-то силуэт. Подождав недолго, Чжоу Цзышу был вынужден снова открыть глаз. Девчонка пытливо пялилась на него и отпрянула, только когда поймала взгляд. Потом шарахнулась назад. Наглая плутовка. — Хозяин, он правда живой! — слишком уж радостно завопила пигалица. Отступила еще на шаг — трепыхнулись косички, ленты и фиолетовые юбки. — Я же сказал, глупая девчонка, — раздался голос откуда-то со стороны, возможно, с одного из балконов заведений, которых тут было в количестве. — Он просто греется на солнце. Чжоу Цзышу нашел взглядом источник ценного мнения. Молодой обладатель лисьей улыбки и хитрого прищура медленно обмахивался белоснежным веером. Половина улицы должна была пялиться на него, а вторая половина — делать то же самое, но исподтишка. Мысленно Чжоу Цзышу поморщился. От таких личностей лучше бы держаться подальше. Девчонка снова приблизилась, сунула свое миленькое личико прямо в лицо Чжоу Цзышу. — Хозяин, он такой страшный! И тощий совсем. В чем только жизнь держится? — Нельзя так говорить про людей! — вмешался новый персонаж в разыгравшуюся неожиданно сцену. Хотелось бы, разумеется, обойтись без нее: Чжоу Цзышу всей душой не желал привлекать к себе внимание. — Кто мне запретит? Ты что ли? — девчонка развернулась всей собой, уперла руки в бока. Новой жертвой ее несносного языка стал парнишка немного младше ее самой. Хорошо одетый и причесанный, явно из приличной семьи. Рядом с ним мялся слуга, очевидно, представляя, какого нагоняя получит, если хозяйский сын вляпается в историю. — Он не сделал ничего плохого! Подобная наивность умиляла. — Так ты меня остановишь, маленький герой? — она приняла воинственный вид и нависла над парнишкой. — Рискнешь? — Айа, какая хорошенькая молодая госпожа, и какой у нее острый язык, — мальчишку было откровенно жаль, проглотит его эта пигалица и не заметит. Пылающий гневом взор обратился на Чжоу Цзышу. Раздулись недовольно ноздри, изящная ручка потянулась к поясу, послушной змеей развернулся белый кнут. От удара Чжоу Цзышу ушел в последний момент. Слишком долго размышлял, что же лучше сделать. В итоге упал в сторону, откатился, поднялся на ноги, вытянув руки. — У молодой госпожи наверняка доброе сердце, лучше бы угостила вином, чем избивать, — от следующего удара Чжоу Цзышу ушел, пошатываясь, скрывая за неловкостью точный расчет. Между ними оказался прилавок с фруктами, но это не остановило разъяренную девицу: третий удар пришелся на персики и арбузы, дерево прилавка треснуло с оглушительным звуком, в воздухе поплыл сладкий до приторности запах. — Ах ты! — она злилась всё больше. Девица замахнулась для следующего удара, и оказавшийся на открытом пространстве Чжоу Цзышу решил принять его на руку. В конце концов, вид крови вполне мог бы привести ее в чувство. Не пришлось. Откуда этот лисий сын появился прямо перед ним, Чжоу Цзышу не уловил. Непростительная оплошность на самом деле, но корить себя не было смысла. Пропустил и пропустил, в следующий раз будет осторожнее. — Прошу прощения, моя служанка не слишком воспитана. Это моя оплошность, приношу… — дальше Чжоу Цзышу не слушал. Этот треп не имел никакого смысла, важнее было, кто именно говорил. Вся эта глупая возня привлекла случайных людей, которые начинали останавливаться и прислушиваться, а это уж точно было ни к чему. — Я?! Это он! — пигалица, кажется, была возмущена до глубины души. Мальчишка что-то ответил. Девица не осталась в долгу. Они сцепились словами, и цепкий, внимательный взгляд темных глаз давешнего эксперта в лежании на солнце наконец отлип от лица Чжоу Цзышу. Терпеть его было не невыносимо, но не очень приятно. Под завязывающуюся перепалку Чжоу Цзышу бесшумно ускользнул от внимания слишком уж увлеченных сторон, скрылся за ближайшим поворотом, а потом и вовсе постарался оказаться как можно дальше. Спасибо, наелся чужого внимания по самую печенку. Ту самую, которая, по словам давешних бездельников, дарила долголетие. Вот уж конечно, вряд ли. От нее разве что опьянеть можно было: Чжоу Цзышу уже многие годы вливал в себя вино в неограниченном количестве, когда мог и когда только успевал. Нет, было все-таки что-то омерзительное в том, чтобы слушать о том, на что тебя собираются расчленить и чем поживиться. Ладно бы про сокровища, а вот такое… Чжоу Цзышу отвлекся от малоприятных мыслей, завидев полуразрушенный храм. Тот отлично подходил под ночлег. Там было пусто, заброшено и — главное — совершенно безлюдно. Он устроился в дальнем углу с максимально возможным удобством. Подслушанный разговор все никак не шел из головы. Чжоу Цзышу сунул в рот соломинку, пожевал. Нет, были, конечно, и раньше охотники на драконов. Дураков всегда много. Да только, похоже перевелись вместе со своей потенциальной добычей. И судачить стали всё больше не про страшных, но очень уж полезных разными своими частями тварях, а про сокровища, что те копили и хранили на протяжение многих лет. Смех да и только, а не сокровища. Но правда никогда никому не нужна. А еще парочка эта на площади. Странные они были: чтобы хули-цзины вот так в открытую, да еще и вдвоем посреди бела дня. Какая наглость. Чжоу Цзышу давненько не встречал представителей лисьего племени. То ли дорожки не сходились, то ли скрывались те, как и он сам, очень старательно. Или охотились в городах побольше, где легко в толпе затеряться. Сам Чжоу Цзышу держался от таких мест подальше: громко, шумно, бестолково. Вот в Юэ забрел, и что вышло? Нарвался на двух лис разом. Ладно девчонка, у нее сил едва ли на один хвост, но ее хозяин — совсем другое дело. У того от пяти до семи хвостов было, точнее Чжоу Цзышу определить не мог, пришлось бы к ауре присматриваться, а еще больше внимания привлекать не хотелось совершенно. Сильный, хоть и молодой. С другой стороны, молодой — по драконьим меркам. По меркам хули-цзинов — вполне врослый, а по человеческим — и вовсе седая древность. Что уж говорить про последнего черного дракона с угасшим огнем, печенью которого можно было разве что отравиться. Кровью, густо замешанной на вине — тем более. От этих размышлений клонило в сон, и Чжоу Цзышу позволил себе соскользнуть в эту дрему, беспечно не рассчитывая быть потревоженным посреди дня. А проснулся уже от знакомого ощущения. Где-то рядом бушевал огонь. Не просто костерок, не случайно загоревшаяся крыша. Полыхало мощно и сильно, и плох был бы тот дракон, который этого не учуял. Чжоу Цзышу втянул воздух глубже. Гарью пока не пахло, значит огонь занялся недавно. Он поднялся на ноги одним движением, проскочил в дыру в крыше и остановился у края. Зарево уже красило небо в рыже-красный, горело бодро. Надо было убираться отсюда: он был готов поставить свою печень на то, что это припишут объявившемуся дракону. В воздухе наконец поплыл запах гари, только мешался он с запахом крови. Что ж, в этом не было ничего нового. Огонь прекрасно скрывал следы. Зашумело совсем рядом, Чжоу Цзышу огляделся. Мимо храма, изрядно хромая на одну ногу, старик тащил за собой мальчишку. С меча в его руке капала кровь, а в мальчишке Чжоу Цзышу с удивлением узнал совсем юного молодого господина, который защищал его на площади. Выглядел он сейчас грязным оборванцем, испуганно оглядывался и все норовил вырваться из цепкой хватки старика. Им было не уйти: гнались за ними сразу трое, по скупости и эффективности движений было понятно, что раненый старик и глупый ребенок легкая добыча для них. Чжоу Цзышу уже знал конец этой стычки. Он и сам не мог объяснить свой порыв. Может, сработал вплавленный в нечеловеческое нутро инстинкт защищать молодняк. А может он просто выживший из ума смертник, жаждущий получить клинок в сердце. Нет, для него самого эти трое не были серьезной угрозой. Хоть какой-то угрозой. Первому он перерезал горло еще в движении. Второму — уклонившись от выпада в свою сторону. Оба не заметили тонкого светлого меча в его руке. Третий оказался проворнее, прожил дольше на три шага и оказался проткнут мечом в сердце. Следующую тройку пропустил. Как-то и почему-то, и это был тревожный звоночек. Уклонился от удара, ушел в сторону. Но человеческая глупость всегда была самой удивительной вещью в мире. Раненый старик, видимо, решил что его помощь очень сильно нужна и кинулся вперед. Буквально под клинок противника, сбивая атаку Чжоу Цзышу, заставляя того менять собственную траекторию уже в движении. Ни отбить, ни сколько-нибудь навредить, кроме себя, старик не смог: вражеский меч проткнул его грудь насквозь. Ладно хоть мальчишка не лез под руку. Чжоу Цзышу отогнал от раненого старика эту троицу, уклонился, выбрал траекторию для контратаки… А по шее противника полоснул белый веер — Чжоу Цзышу едва успел отшатнуться. Второй тоже не успел сообразить, а вокруг горла третьего обернулся тонкий белый кнут, его дернули назад, и Чжоу Цзышу услышал очень характерный треск. Можно было даже не напрягаться: темная ци, вложенная в веер, оставила такой выразительный след, что не заметить было невозможно. Для дракона, разумеется. — Я подумал, что помощь не помешает, — ухмылялся этот непрошеный помощник, а его служанка с недовольным видом сворачивала свой кнут. Чжоу Цзышу проигнорировал его слова, поспешил к старику. Лисий сын оказался быстрее, первым приложил пальцы к запястью, прислушался. Покачал головой. Вот же. — Занесем его внутрь, — скомандовал Чжоу Цзышу и получил в ответ кивок. Мальчишка наконец отмер и подбежал ближе, кружил вокруг неприкаянным щенком, пока они тащили старика под крышу храма. Тот пришел в себя, застонал недовольно, открыл глаза. В мутнеющем взгляде было полное осознание того, что долго ему не протянуть. —- Дядюшка Ли! — парнишка кинулся вперед, упал на колени перед стариком. — Мелкий паршивец, цел? Вижу, что цел, благодари этих добрых людей. А я свой долг выплатил, — он замолчал, силы покидали его стремительно. Мальчишка громко хлюпал носом, разбивая воцарившуюся тишину. — Ты, — старик мотнул головой в сторону Чжоу Цзышу. — Я спас тебя! Отвлек тех ублюдков, ты мне должен! Так уж и быть, прощу, если отведешь мальчишку в поместье Трех снегов, к Чжао Цзину. Мысленно Чжоу Цзышу закатил глаза и выдал короткую и емкую речь о том, где и в каком виде он видал свое “спасение” и просьбы глупых человечишек. Мальчишка, про которого шла речь, душераздирающе всхлипнул, и Чжоу Цзышу смолчал. Хули-цзин поднял свой взгляд на Чжоу Цзышу, уставился пытливо. Это тоже раздражало. К демонам. Он не нанимался в няньки, он не нанимался в провожатые. Это вообще не его дело. — Хорошо, — тихо произнес Чжоу Цзышу, не до конца веря, что действительно соглашался. Пожалуй, стоило уважать чужую жизнь. Да и мальчишка явно сгинет один в дороге: читалось по нему, что тяготы жизни всегда обходили его стороной. — Чего стоишь, как болван? Поблагодари господина! Мальчишка бухнулся на колени, размазывая слезы по лицу, пачкая сильнее и без того грязную одежду. — Чжан Чэнлин, третий сын семьи Чжан, приветствует господина… — тут он запнулся, не зная как обратиться. Действительно, имени своего Чжоу Цзышу никому из них не называл. — Чжоу Сюй. — Так-то, Чжоу Сюй. Присмотри за этим оболтусом, а я уж присмотрю за… — старик захрипел, не договорив, из уголка губ стекала тонкая струйка крови. Мальчишка схватился за рукав затихшего старика. Чжоу Цзышу не смотрел на него, но перестать слышать тихие всхлипы не мог. Он наткнулся на взгляд хули-цзина, и тот коротко кивнул. Они вышли вместе, молча, и занялись телами убитых. После соорудили могилу и для старика, настоящего имени которого никто из них не знал. Уже устраиваясь на ночлег после скромного ужина, непрошенный союзник все же представился. — Как невежливо с моей стороны: мы собираемся провести ночь вместе, а брат Чжоу даже не знает моего имени. Вэнь. Вэнь Кэсин, — он сложил руки в вежливом приветствии. — А это моя служанка, Гу Сян. Чжоу Цзышу не удержал на месте бровь от такой наглости, а вот девчонка даже ухом не повела. — Господин Вэнь, вам никто не говорил, что вы слишком много говорите? — Были такие. Но они быстро меняли свое мнение. Ночь они провели бок о бок. Чжоу Цзышу чувствовал пристальный взгляд на своем лице, который Вэнь Кэсин бесстыже не отводил большую часть времени. Он казался почти ощутимым горячим прикосновением. Это раздражало. Особенно то, что он еще и попытался дотронуться. Чжоу Цзышу перехватил его руку, но кончики пальцев все равно мазнули по щеке. Да, на нем была маска, почти неотличимая от человеческой кожи. Потому что человек, чье лицо не меняется годами, однозначно вызвал бы вопросы, а привлекать к себе внимание Чжоу Цзышу не собирался. И за все время, что он носил и менял маски, никто еще не заподозрил их наличие. Кроме Вэнь Кэсина. Распрощались они на рассвете. Чжоу Цзышу просто оставил позади и Вэнь Кэсина, и его служанку, и полуразрушенный храм со свежими могилами. Мальчишка Чжан семенил следом, слегка прихрамывая на правую ногу. Озеро Тай не входило в число тех мест, где Чжоу Цзышу бывал часто. Да и о поместье Трех снегов он слышал исключительно с чужих слов. Это не мешало ему знать, куда именно и как нужно двигаться. И если сам он мог идти без отдыха несколько дней, то вот человеческий ребенок на такие подвиги был не способен. По началу они обходились лепешками, которые служанка Вэнь Кэсина недовольно позволила им забрать. Но к исходу второго дня стало понятно, что этого недостаточно. Чжан Чэнлин едва волочил ноги, долго зевал и медленно моргал. Пришлось останавливаться и пытаться накормить. Это тоже не входило в число особых умений Чжоу Цзышу: он обходился одним вином едва ли не месяцами. Да, у драконьей жизни были свои преимущества. Даже если ты остался драконом без огня, семьи и сокровища. Всегда оставалась бесконечно долгая жизнь, наполненная медленным болезненным угасанием, сожалениями и полным отсутствием желания влачить это жалкое существование. Только смелости все прекратить не хватало. С рыбой не заладилось. Ни мальчишка, ни сам Чжоу Цзышу с готовкой явно не были знакомы хоть как-нибудь. Чжоу Цзышу задумался уже пойти поохотиться в редкий здешний лесок, уж кролики тут должны были водиться, но тут явился незваный лис. Он шел за ними следом, его присутствие ощущалось отчетливо, пропадая только иногда. Оставалось только гадать, чего ему надо. Хули-цзины питались светлой энергией Ян, которой в Чжоу Цзышу было на донышке. Таким не насытишься даже немного. Чжоу Цзышу был почти пуст, пусть и его “почти” превосходило человеческие возможности. Мальчишка обладал потенциалом, но сейчас он тоже был бесполезен как источник желанной силы для этого демона. Единственная причина, по которой Вэнь Кэсин тащился за ними, могла быть в том, что он каким-то образом распознал в Чжоу Цзышу дракона. Но это было практически невозможно. Потухший давно огонь едва ли тлел в груди, а аура и силы были в нем человеческими. Даже запах — не очень свежий, но вполне человеческий. Возможно, у него были какие-то свои, совершенно лисьи причины, но последний вариант Чжоу Цзышу со счетов решил не сбрасывать. Лис наверняка тоже мечтал заполучить сердце дракона, как минимум это освободило бы один хвост. Закудахтав, как наседка, он принялся командовать своей служанкой. Та огрызалась, но выполняла. Глядя на них, хмурый все это время мальчишка Чжан чуть повеселел. От ужина Чжоу Цзышу отказался — в еде не было необходимости. Он сделал несколько глотков из фляжки, довольно утер рот. Взгляд Вэнь Кэсина снова прикипел к его лицу. — Брат Чжоу обладает таким мягким сердцем. Его стан гибок, как ивовые ветви, а лопатки подобны крыльям бабочки. Если бы Чжоу Цзышу пил, он бы точно поперхнулся. Когда этот чудик умудрился рассмотреть его лопатки? — Господин Вэнь, чего ты хочешь? — Ох, брат Чжоу, мы вместе сражались, вместе хоронил союзников и врагов. Разделили пищу и кров, а ты зовешь меня “господином”, будто я посторонний! “Будто ты наглая, настырная лисица”, — мысленно поправил его Чжоу Цзышу и закатил глаза. — Так чего ты хочешь, брат Вэнь? Тот просиял, будто ему кошелек, набитый деньгами, с неба упал. — Ночь темна и полна опасностей, позволь остаться у твоего костра. Чжоу Цзышу снова закатил глаза. Кажется, эта лисица получила силу просто из-за того, что выпускала ртом слова. —- Делай, что хочешь. Он сел поудобнее, закрыл глаза. Тарахтение Вэнь Кэсина не умолкало. Теперь он рассказывал что-то Чжан Чэнлину, то ли сказки, то ли предания древней старины. Разбирать не хотелось, и под этот убаюкивающий бубнеж Чжоу Цхышу соскользнул в медитацию, граничащую с дремой. Было в этом что-то успокаивающее, потому что звуки голоса в какой-то момент сменились тихой мелодией флейты. Из этого состояния он вынырнул резко и разом: ударило по всем чувствам чужой, зловредной ци. Чжоу Цзышу недовольно поморщился, разлепил веки. Мальчишка схватился за голову, служанка Вэнь Кэсина тоже. Сам он смотрел в сторону источника этой ци, но ничего не предпринимал. Так же, как и сам Чжоу Цзышу, он определенно ощущал ее влияние, но легко мог сопротивляться ему. Наверное, стоило притвориться, что его тоже задело, и посмотреть, что будет делать этот лис. Но Чжоу Цзышу уже стоял на своих ногах, поэтому просто выхватил из рук Вэнь Кэсина его сяо и вложил в издаваемый звук толику силы. Он все еще был сильнее любого человеческого мастера ци, и удар достиг своей цели быстро. Чжан Чэнлин тут же осел в траву, и его вывернуло остатками ужина. Даже слушать пульс не требовалось, чтобы сказать, что он получил внутренние повреждения. — Сколько тебе лет? — небрежно спросил Чжоу Цзышу. — Четырнадцать, — прохрипел мальчишка. Новорожденный кутенок по драконьим меркам. Но по человеческим — уже способный позаботиться о себе человек. Куда же смотрела его семья? — Тебя не обучали? Ты болен? — Нет, я… — мальчишка запнулся. —Я не думал что мне нужно этому учиться. Я думал, что останусь рядом с родителями, а остальным будут заниматься старшие братья. Ладно он бестолковый, но его семья... Не стало их — и этот ребенок оказался беспомощным в мире, где все хотят его не то убить, не то покалечить. И кому они делали лучше, потакая его желаниям и свои слабостям? — Подойди сюда, я покажу тебе, как правильно дышать, чтобы стало легче. *** До поместья Трех снегов оставался еще два дня пути, когда Чжоу Цзышу понял, что мальчишке нужен нормальный отдых. Он и сам не получал удовольствие от ночевок под открытым небом, ночи все же становились холоднее. К тому же вино во фляжке почти закончилось. Встретить Вэнь Кэсина в единственной на небольшой городок гостинице было неудивительно. Самую малость впечатлил масштаб его самонадеянности: надо же, потратился на съем всех номеров. Удивительно, но этот жест ему подходил, и Чжоу Цзышу совершенно не испытал мук совести, когда бесцеремонно выпер его из предоставленной им с мальчишкой комнаты. Чжан Чэнлин конечно был совершенно потерянный. Пришлось оставить его одного, наказав сменить одежду и обработать собственные раны. Пусть хранит свои секреты, до них Чжоу Цзышу не было никакого дела. Это наверняка было связано с гибелью его семьи, и ввязываться еще и в эту историю не было никакого желания. Он согласился доставить мальчишку к Чжао Цзину, на этом всё. Будет невероятно глупо, если мальчишка умрет по дороге от заражения или воспаления, но если не хочет принимать помощь — пусть разбирается сам. Обнаружившиеся под окнами трупы тоже не впечатлили: Чжоу Цзышу чувствовал чужое присутствие. Довольный Вэнь Кэсин, впрочем, тоже. — Их искал? Чжоу Цзышу мельком глянул на остывающие тела. Кто они, откуда - не все ли равно? Вэнь Кэсин поднялся со своего места в беседке, шагнул навстречу. В руке у него был кувшинчик с вином, и Чжоу Цзышу против воли зацепился за него взглядом. — Это хорошее вино, у тебя есть вкус. Если я угощу тебя, снимешь маску? Позволишь называть тебя а-Сюй? Выпьем? — Вэнь Кэсин протянул кувшинчик, по-лисьи улыбаясь. Демоны его раздери, Чжоу Цзышу до безобразия хотелось сейчас вина. Его фляга опустела еще прошлым вечером, а сделать заказ он пока не успел. Однако в эту игру можно было играть и вдвоем. Чжоу Цзышу потянулся, забрал из протянутой руки емкость, скользнув пальцами по тыльной стороне ладони хули-цзина. — Выпью. В одиночестве. — Жестокий а-Сюй. Я все равно увижу твое лицо! Наверняка то, как сильно закатил глаза Чжоу Цзышу, было видно даже на его затылке. *** Утром отдохнувший мальчишка выглядел живее. За столом, где собрались все четверо, попытался выпендриваться, но служанка Вэнь Кэсина, эта маленькая говорливая лисица, осадила его, вывела из заторможенного оцепенения и заставила поесть. Она нравилась Чжоу Цзышу определенно больше, чем ее хозяин. Слишком непосредственная и прямолинейная для лисьего племени, в отличие от него. Тормозить вовремя она, впрочем, тоже не умела. Поджидающие нищие были неприятным, очень досаждающим фактом. Не то чтобы Чжоу Цзышу к этому моменту уже не понял, что спокойно довести мальчишку до нужного мест не получится. Вэнь Кэсин в этот раз оставил его разбираться одного, только комментировал со своего места, что невероятно раздражало. Нищих было много. Они не были искусны, но брали настырностью и количеством. В один момент Чжоу Цзышу это просто надоело. Особенно то, что Вэнь Кэсин позволил их главарю гоняться за Чжан Чэнлином вокруг себя. Споткнувшись в один из шагов, Чжоу Цзышу понял, что терпеть это всё больше не хочет. Откинув противников, он в один прыжок оказался рядом с мальчишкой, а следующим — на соседней крыше, оставляя Вэнь Кэсина наедине с этой бездомной сворой. Сомнений в том, что это не займет у него много времени, не было никаких. Да и нищих он жалеть не собирался. Лисий сын нагнал их, когда солнце еще не успело спуститься к горизонту. Чжоу Цзышу медитировал, а мальчишка пытался дышать тем способом, который ему показали. Получалось скверно. Даже с закрытыми глазами Чжоу Цзышу знал, слышал по дыханию, что тот сидит неправильно, отвлекается и просто не может сосредоточиться. Это немного раздражало. Чжоу Цзышу снова погрузился в себя. Ничего особенно не изменилось, уголья его огня продолжали медленно угасать. Только теперь, кажется, их хватало только на поддержание жизни. Стоило быть готовым к приступам внезапной слабости или потере каких-то чувств. Смерть, которую он так ждал и звал, наконец решила подобраться к нему поближе. Скорое избавление не вызвало никаких эмоций. Только интересно было, не связано ли это с Вэнь Кэсином, не тянет ли эта лисица из него энергию каким-нибудь способом. С другой стороны, это было бы слишком заметно. Или нет? В конце концов, Чжоу Цзышу решил что ему всё равно. Обидно будет, если не доведет мальчишку, ведь уже столько сил потратил, а в остальном… Вэнь Кэсин явился с треском ломающихся кустов, вовсе даже не звериной грацией, зато с горшком вина и немного остывшими паровыми булочками. В конце концов, это все можно было потерпеть: вино было отличным, а голос Вэнь Кэсина, без умолку читающего стихи, даже показался приятным. *** В поместье Трех снегов было слишком людно, Чжао Цзин был слишком благочестив и благороден, а вино слишком разбавляли. Оно и понятно: кому хотелось, чтобы гости напились быстро и устроили какие-нибудь непотребства. Разговоры были по большей части про честь, благородство и прочие атрибуты достойных мужей и про недостойность лютого дракона, который терроризирует добрых людей. Чем терроризирует, кого конкретно и где — никто сказать не мог. Кроме инцидента в школе Зеркального озера. Чжоу Цзышу снова пил по большей части и представил возможность трепать языком Вэнь Кэсину, а тот радостно не затыкался, воздавая почести хозяину дома и устроенному празднику. Создавалось впечатление, что на таких мероприятиях он бывал не часто и восхищался вполне искренне. Дальнейши переполох Чжоу Цзышу проигнорировал, вместо этого попивая вино на ступенях главного дома и всполошился только, заслышав шум на внутренней территории. Три трупа аккуратно, рядочком лежали на траве, мальчишка сидел на ступеньках отведенных ему покоев, а Вэнь Кэсин вальяжно обмахивался веером. Чжан Чэнлин подорвался, завидев приближающегося Чжоу Цзышу, но тут же затормозил, уставившись себе под ноги. Чжоу Цзышу тоже остановился. Это не было его делом, этот ребенок был ему чужой, и уже совершенно точно он не должен был беспокоиться об этом мальчишке. Разве только о потраченных на все это мероприятие силах и времени. Явившийся наконец на шум хозяин в сопровождении своих гостей запричитал, стал ощупывать и осматривать Чжан Чэнлина, благодарить Вэнь Кэсина… Чжоу Цзышу не хотел его слушать. Заметив мелькнувшую тень у забора, он незаметно последовла за ней. По крайней мере за пределами поместья Чжао было тише. Он шел, не нагоняя, но и не отставая. И все равно не успел: два трупа лежали так, что и дураку было понятно, что поубивались они друг об друга. В окровавленной руке одного был был такой же кулон, как тот, который был у хвастуна с площади в Юэ. Чжоу Цзышу не стал прикасаться, только наклонился рассмотреть. — А-Сюй, неужели тебе интереснее эти странные типы, чем судьба мальчика? Чжоу Цзышу распрямился, поморщился. — Я исполнил обещание, доставил мальчишку в безопасное место. — И тебе совсем не интересно, что его повезут к Гао Чуну? — Это не мое дело. — А это твое? О да, это точно было его делом. В конце концов, эти люди собирались охотиться именно на него. — Лао Вэнь, — Чжоу Цзышу решил, что тоже может позволить себе немного панибратства. — Куда я еду и зачем я иду — уж точно тебя не касается. — Но а-Сюй! Ты хочешь бросить меня одного в этом темном страшном лесу? Самым страшным чудовищем в этом лесу был определенно Вэнь Кэсин. И уж точно не потому, что был хули-цзином. Чжоу Цзышу проигнорировал его, прошел мимо и зашагал дальше. Его вел угасающий след ци второго трупа, и он собирался выяснить, откуда тот пришел. Не из воздуха же взялся. И след это довел до похоронного дома, а потом затерялся в мертвой омерзительной энергии. Одурманенные марионетки, повинуясь чужой воле, напали внезапно и массово. Чжоу Цзышу знал, что Вэнь Кэсин хорош в сражении, не просто же так он был хули-цзином настолько высокой степени совершенствования. Но видеть это своими глазами оказалось еще интереснее. Он дрался словно танцевал, яростно и смертоносно. Белый веер мелькал в ночной темноте, к нему присоединилось светлое лезвие: Чжоу Цзышу пришлось достать меч, чтобы отбиваться. Марионеток было слишком много, и они никак не хотели заканчиваться, все перли и перли. Снова не повезло: Чжоу Цзышу запнулся об собственноручно отрубленное запястье, почти свалился на землю, под ноги мерзким чудовищам, в последний момент успел выставить руку и угодить предплечьем в грязную пасть твари. Вэнь Кэсин заметил его заминку, тут же оказался рядом, откинул ненадолго противников. В дальнейшем сражении не было смысла, только бесполезная трата сил. Будь у Чжоу Цзышу хоть толика его прежнего пламени, он спалил бы здесь все к демонам. Но он мог рассчитывать только на то, что осталось. Вэнь Кэсин нагло обхватил Чжоу Цзышу за талию и оттолкнулся от земли. Чавканье и несвязные звуки остались позади. На землю они спустились только удалившись на приличное расстояние. Чжоу Цзышу тут же выпутался из объятий, отступил на несколько шагов и, приметив удобную корягу, уселся, закатывая рукав. Рана выглядела некрасиво, но уже начала затягиваться. — Нужно очистить рану от яда! — если бы хвосты Вэнь Кэсина были видны, они бы наверняка тревожно подрагивали, потому что смотрел он довольно взволновано. — У тебя есть нож? В протянутую ладонь Чжоу Цзышу тут же лег короткий нож, а длинные пальцы быстро прошлись по коже. — Я по… — Вэнь Кэсин не успел договорить, потому что Чжоу Цзышу уже полоснул по руке, вскрывая рану, и надавил на кожу, заставляя почерневшую кровь вытечь вместе с ядом. — А-Сюй! Чжоу Цзышу приподнял бровь, поднося предплечье к губам и высасывая остатки яда. Возмущенный Вэнь Кэсин выглядел умилительно и забавно. Он потянулся забрать руку у Чжоу Цзышу, даже обхватил запястье пальцами. Чжоу Цзышу вывернул руку из захвата. Вэнь Кэсин повторил попытку. Уклонившись, Чжоу Цзышу вскочил и отступил на шаг, а хули-цзин отзеркалил его движение, но только вперед. Учитель Чжоу Цзышу всегда наставлял: любое твое тело может быть оружием. Владей им с умом, умей обращаться. Драться с Вэнь Кэсином было даже весело. Без лисьих уловок и драконьей силы, на голых приемах и ловкости тел они были почти равны. Напористость встречала точный расчет, выверенные движения — непредсказуемый отпор. Их столкновение больше походило на танец. Они растревожили спокойную воду озера. Разнесли пару плотов и угнали одну лодку. На середине озера, уклоняясь и отвечая на выпады, Чжоу Цзышу позволил уронить себя в воду: ему было любопытно, полезет ли эта назойливая лисица за ним. Полез. Не дождавшись ответа, Вэнь Кэсин сиганул в озеро — неизящно, с поднятым облаком брызг. Взбаламутил воду, завертелся, вглядываясь. Чжоу Цзышу подплыл к нему в два гребка, указал наверх. Вэнь Кэсин замер, моргнул пару раз, только потом начал грести в нужную сторону. Его взгляд прилип к лицу Чжоу Цзышу и не отрывался, пока они выбирались из воды, развешивали мокрые верхние одежды. Возможно, с лицом действительно было что-то не так. Не помешало бы зеркало: Чжоу Цзышу не видел самого себя уже очень давно. — Дырку посмотришь,-- сказал он не глядя на Вэнь Кэсин, поправляя палкой ветки в костре. — Я был прав, твое настоящее лицо подобно лику небожителя. Гибкий стан подобен ивовой ветви, а ноги… — Еще одно слово… — тлеющий конец палки оказался у самого лица Вэнь Кэсина. — Молчу, — Вэнь Кэсин вытянул вперед раскрытые ладони в знак капитуляции. — Прекрасный а-Сюй так жесток… — Лучше бы поесть приготовил. Искупал в холодном озере, вот заболею и умру. И буду потом ходить следом неупокоенным духом! Бери ответственность. Вэнь Кэсин рассмеялся переливчато, поднялся одним плавным движением. — Беру! Уже иду! Будет тебе ужин! Будут тебе кролики! — Вэнь Кэсин, все еще хихикая, скрылся среди деревьев. Чжоу Цзышу тоже рассмеялся, коротко и непривычно. Впервые за много лет. *** Возвращаться в поместье Чжао никто из них не захотел. Чжоу Цзышу просто шел вперед, а Вэнь Кэсин увязался за ним. Снова. В первом же обитаемом месте они сменили одежду, а Чжоу Цзышу наконец рассмотрел себя и смыл остатки маскировки. С этим лицом обноски бродяги действительно не сочетались. — Где твоя служанка? — спросил он, выходя из лавки к уже поджидающему его в новом ханьфу Вэнь Кэсину. — Обиделась на меня. Сказала, что не ценю ее как следует, что я деспот и тиран и вообще невыносим. — Какая прозорливая. А по ней и не скажешь. — А-Сюй! Чжоу Цзышу забрал наполненную вином флягу у мальчишки-посыльного, которого отправлял в трактир. Тот получил свой медяк и тут же сбежал. Вэнь Кэсин все еще плелся за ним, даже когда они покинули городок. — Ты собираешься дойти до Юэяна? Хочешь проверить маленького господина Чжана? — Я просто иду вперед. — Но впереди Юэян. — И много чего еще. Если тебе надо в Юэян, тебе не нужно мое разрешение. — Но ты же не бросишь меня одного в этом страшном лесу! — Ты отлично справляешься с распугиванием всего живого вокруг своими воплями. — Отлично! Тогда я точно пойду с а-Сюем! — Вэнь Кэсин поравнялся с Чжоу Цзышу и завел очередное свое стихотворение. Слава небу, заткнулся он сразу, как рядом послышались голоса. Они шли вдвоем и налегке, поэтому могли позволить себе не держаться тропы. Процессия же Чжао Цзина растянулась на весь видимый кусок дороги, ползла неторопливо и содержала в себе явно много лишнего. Чжоу Цзышу недовольно поморщился. Чжао Цзин был или слишком глуп и самолюбив, или имел какие-то свои мотивы. Потому что превращать в шествие поездку, чтобы перевезти одного ребенка, за которым охотятся, совершенная глупость. Впрочем, это была уже не проблема Чжоу Цзышу. — Поздороваться не хочешь? — чуть насмешливо спросил Вэнь Кэсин, останавливаясь рядом. — Не хочу, — Чжоу Цзышу развернулся и отправился дальше. В конце концов, возможно, все эти люди вокруг Чжао Цзина и мальчишки не просто так. В Юэян они вошли поздно. Единственное, что хотел Чжоу Цзышу — найти постоялый двор и завалиться спать. К его удивлению, это оказалось не так просто: город наводнили герои и ученики различных школ. Отмахнувшись от объяснений хозяина, — сплетни можно и завтра послушать — Чжоу Цзышу попросил проводить его до комнаты. Вэнь Кэсин хотел увязаться следом, но, на его несчастье, в заведении оставалась еще одна свободная комната. Захлопнув перед его носом дверь, Чжоу Цзышу сразу же завалился спать. Утро разбудило его ни пением птиц, ни солнечным лучом в лицо и даже ни шумом просыпающегося города. Бедствие человеческое (и драконье), непонятно за какие грехи дарованное этой земле, вопил и бесцеремонно распихивал Чжоу Цзышу. А потом потащил смотреть город. В Юэяне Чжоу Цзышу был слишком давно, город изменился. Он слышал из чужих разговоров, что город разросся и процветает, а за безопасность в нем отвечает школа Солнечного Пика, которую возглавлял тот самый Гао Чун, к которому и везли Чжан Чэнлина. Сначала Чжоу Цзышу протащили по людным улочкам, потом они побывали на смотровой башне, послушали музыку четырех старцев из священной рощи, а потом вернулись в центр. Всюду, где бы Чжоу Цзышу ни прислушивался, шепотки и разговоры были про дракона. Кто-то там видел, где-то что-то спалил. И “сам видел, небом клянусь”. Вэнь Кэсин вел себя так, словно никогда не был на рынке. Его интересовало все и сразу, он выбирал и хватал выпечку, нарезанные фрукты, прочие сладости. Хватал и уносился дальше, оставляя Чжоу Цышу расплачиваться за свои капризы. У Чжоу Цзышу даже мелькнула мысль бросить его здесь одного, чтобы слишком не наглел, но он отмел ее. Слишком мелочно. Интересно получалось. Хули-цзины, как и драконы, жили стаями. Семьями даже. И детенышей оберегали чрезвычайно. Как же так вышло, что Вэнь Кэсин умудрился вырасти, не зная простых человеческих развлечений? А его служанка? Хоть она и звала его хозяином, подчинялась же с крайней неохотой. А она больше походила на маленькую вредную сестру. Да и он обращался с ней… Не как со служанкой, одним словом. Впрочем, это нисколько Чжоу Цзышу не касалось. Вечером того же дня Вэнь Кэсин завалился в комнату Чжоу Цзышу и потащил его любоваться луной. Точнее, наплел про красивую луну, подразнил вином и… был таков. А Чжоу Цзышу повелся и пошел за ним. Луна действительно была хороша. Как и вино. Как и то, что Вэнь Кэсин замолчал, стоило только безмолвно попросить, приложив палец к губам. Только взгляд его ощущался прикосновением. Молчать с Вэнь Кэсином тоже оказалось на удивление приятно. И всё было бы прекрасно, если бы рядом не послышались звуки борьбы, а неугомонный Вэнь Кэсин не повелся на этот шум. Герои Цзянху ожесточенно бились… за что-то. Несколько трупов уже украшали темную безлюдную улочку, а еще двое старались к ним присоединиться. Чжоу Цзышу досадливо поджал губы, пока Вэнь Кэсин довольно усмехался. Они спустились с крыши, когда последние поединщики уже поубивали друг друга. Один из них сжимал что-то в руке. Чжоу Цзышу нагнулся, не прикасаясь разглядывая вещицу. Это снова была подвеска, такая же, как в Юэ и у марионеток. — Люди сами придумывают себе проблемы, — небрежно бросил Вэнь Кэсин, достав свой белоснежный веер и обмахиваясь им. — Это ты устроил? — Чжоу Цзышу повернулся к нему, вцепившись взглядом в лицо. — Я всего лишь помог им показать свои настоящие лица. Потому что все они — лжецы и убийцы. Погляди, как забавно вышло! Чжоу Цзышу смотрел на него и не мог поверить. Не мог поверить, что забылся. Что умудрился позволить себе мерить Вэнь Кэсина человеческими мерками, которые за много лет привык прикладывать ко всем. Тот был хули-цзином. И творил то, что его демонической душеньке угодно. Их обоих привлек новый шум и, не договорив и не сговорившись, они поспешили туда. И добрались, когда стало уже слишком поздно: четверо старцев, музыку которых они слушали еще днем, были уже мертвы. Причиной снова был тот самый амулет, который якобы позволял найти дракона. Чжоу Цзышу стало противно. Впустую, в никуда потраченные жизни. Какая глупость. Он развернулся к Вэнь Кэсину. — Доволен? Теперь доволен? Тот молчал с мгновение, потом открыл рот, чтобы ответить, но Чжоу Цзышу не дал ему сказать. — Я думал… Неважно, что я думал. Ты безумен. Не ходи за мной. Не оглядываясь, Чжоу Цзышу ушел. И шагов следом за собой не услышал. *** Вино было идеальным. Оно заставляло угли в груди тлеть чуточку жарче, позволяло хотя бы ненадолго не помнить и не чувствовать. У него был только один недостаток — оно заканчивалось. Чжоу Цзышу отбросил пустой кувшин, откинулся спиной на стену. В этот раз не помнить вино не помогало. Нет, конечно, во всем виноват был он сам. Как всегда. Чжоу Цзышу сам согласился вести мальчишку, сам позволил Вэнь Кэсину следовать за собой. Если бы он действительно не хотел его компании, у него нашелся бы не один десяток способов от него отвязаться. Но впервые за много, много лет он почувствовал что-то похожее на жизнь. Поэтому расслабился. Поэтому позволил. И теперь сидел здесь, пьяный и одинокий, посреди города, в котором каждый хотел бы его убить. За то, что он тот, кто есть, под предлогом того, что он убил людей, которых он в жизни не видел. Самым правильным решением было бы снова сменить внешность и уйти отсюда подальше. Но сейчас Чжоу Цзышу разрешил себе немного пожалеть себя. Совсем немного, только эту ночь. А дальше уже можно поступать разумно и рационально, и… — А-а! Помогите! Тишину взрезал высокий мальчишеский голос. Чжоу Цзышу повернулся в его сторону. Перепрыгивая с крыши на крышу, а после — по верхушкам деревьев, Чжан Чэнлина уносила какая-то женщина. Чжоу Цзышу даже моргнул несколько раз, чтобы убедиться, что не напился до галлюцинаций. Но нет, неизвестная все так же удалялась на фоне темного звездного неба и тащила Чжан Чэнлина с собой. Чжоу Цзышу отбросил пустой кувшин, поднялся на нетвердые ноги. Опьянение быстро проходило, но и действовать нужно было незамедлительно. Чжоу Цзышу последовал за похитительницей, оставаясь на приличном расстоянии, но не теряя ее из вида. Даже благоразумно позволил ей затащить мальчишку в какое-то старое, позаброшенное поместье. И ворвался внутрь только после того, как обследовал территорию на наличие запасных входов и выходов. Мальчишку уже успели немного потрепать, но он был еще жив и весьма бодро сопротивлялся. — Шифу! — орал он тоже вполне себе как живой. Помимо похитительницы, тут была еще одна дама весьма привольной наружности. Обе женщины носили метки Скорпионов. И дрались весьма слажено. Вот только победить у них все равно не получилось бы. Поняв, что вдвоем они не справятся, девицы призвали на помощь бугая, имя которого Чжоу Цзышу даже не стал запоминать. И вот он точно был лишним в их теплой дружеской компании. Освобожденный от пут Чжан Чэнлин, продолжающий частить “шифу-шифу”, жался за спиной, а три противника за раз были не слишком удобны. Подхватив одно из звеньев цепи, которым обездвиживали мальчишку, Чжоу Цзышу раскрошил его в ладони и выбросил вперед, придав ускорение с помощью ци и раскалив добела. Девицы успели увернуться, а вот их товарищ нет. К сожалению, это оказалось чрезмерным усилием: Чжоу Цзышу пошатнулся, закашлялся. Перепуганный мальчишка тут же кинулись поддержать и позволить опереться на себя. Глупое дитя. Девицы упустили шанс добить ослабевшего противника, отвлеклись на поверженного товарища. Поэтому не смогли отразить следующий удар. Сначала к ним присоединился бессознательный мужчина, тело которого Вэнь Кэсин просто вбросил сквозь сломанные двери. Потом уже медленно и величественно вплыл сам Вэнь Кэсин. Позер. Но стоило ему заметить, что Чжоу Цзышу опирается на мальчишку, как все величие и надменность сдуло с него, как пух. Он оказался рядом в один миг, просто раскидав противниц по сторонам от себя чистой силой. — Кто это сделал? Я убью их! — Позже, — Чжоу Цзышу вцепился в его запястье. — Надо увести мальчишку. Разъяренный хули-цзин недовольно кивнул. Они действительно покинули это место быстро, но только оказались в толпе марионеток. И в компании того, кто управлял ими — совсем молодого миловидного юноши, играющего на пипе. Он попытался завести с ними беседу, но Чжоу Цзышу посчитал, что с интересными знакомствами на сегодняшний вечер надо завязывать. Бросив под ноги дымовой заряд, он скрыл их отступление. Остановились они на берегу реки, несколько раз убедившись, что погони нет. — Шифу! Вы пришли меня спасти! — Я не учитель тебе, прекрати меня так звать. Ничего не сломано? — Чжоу Цзышу коротко осмотрел это малолетнее недоразумение. Тот замотал головый, как глупый радостный щенок. Но повреждений на нем Чжоу Цзышу действительно не обнаружил. — А говорил, что тебе неинтересно, — вставил свое ценное мнение Вэнь Кэсин, чем заслужил грозный взгляд. — Не люблю, когда мои усилия тратятся впустую. — Слова а-Сюя жестоки, но сердце мягче пуха, — Вэнь Кэсин благоразумно отступил на шаг, опасаясь получить по шее. — Тебя не спрашивали, — Чжоу Цзышу показательно отвернулся. — Шифу, если Вэнь-шу вас огорчил, я извинюсь за него! — Один из важных жизненных уроков: не лезь куда не просят. — Но шифу! — А-Сюй… — Тц! — цикнул на обоих Чжоу Цзышу. — Молчу, — Вэнь Кэсин примирительно поднял ладони, а потом и вовсе двинулся к лесу. — Я позабочусь об ужине, а вы разведите костер. Пока Чжан Чэнлин собирал хворост в зоне видимости, — дальше ходить ему запретили, — Чжоу Цзышу думал о том, что Вэнь Кэсин, к вящему неудовольствию самого Чжоу Цзышу, прав. Мальчишка стал ему небезразличен. Его было жаль, он был светлым и беззащитным, а эти его “дядюшки” явно интересовались больше тем, что он получил от родителей, скорее всего, от отца, и что прятал до сих пор. И если они это получат, то им на него будет совершенно плевать. Сделают ли они его послушной куклой во главе его павшей школы или просто разделят ее между собой — участь его было незавидной. — Шифу! Столько хватит? — он высыпал охапку сухихи веток перед Чжоу Цзышу. — Я не учитель тебе. — Но вы учили меня больше, чем все… Чем все другие! Он показательно уселся под дерево в позу для медитации, прикрыл глаза. Чжоу Цзышу улыбнулся против воли: дышал он все еще неправильно, да и сидел кривовато, а через короткое время и вовсе заснул. Доброе сердце. Ага, как же. Если бы не его “доброе сердце” не был бы он сейчас один, с чужим ребенком, судьба которого теперь почему-то ему не безразлична. С не-человеком, который таскается где-то здесь в поисках ужина для них. Это все подозрительно напоминало то, чему Чжоу Цзышу не хотел давать имени. Не мог. Не имел права позволить. Злость на Вэнь Кэсина утихла. Он был тем, кем был — порождением хаоса, темным по своей сути. Но то, как поменялось все в нем, то, что Чжоу Цзышу прочитал в его лице, когда настырный лис увидел, что Чжоу Цзышу слаб… Это не было напускным и ненастоящим. Это было правдой, он действительно беспокоился. И, возможно, только возможно, все остальное, что он так нагло плел, тоже было правдой. А его выходка… Такова была его суть, а ее не переделать… Вэнь Кэсин явился бесшумно, с кроликом в одно руке и перепелкой в другой. — Пойдем к реке, — едва слышно произнес Чжоу Цзышу и кивнул на сопящего Чжан Чэнлина. Получив в ответ кивок, он снял с себя верхний слой ханьфу, накинул его на мальчишку. Ночь все же была прохладной. Удивительно тихий Вэнь Кэсин споро разбирался с добычей, чистил и разделывал, а Чжоу Цзышу следил за его умелыми движениями. Ни настырных комплиментов, ни хитрых взглядов. — Тебя не ранили? — на всякий случай решил спросить Чжоу Цзышу. Мало ли, может, случайно зацепили марионетки. Или девицы оказались непредсказуемо ловкими… — Что? Нет, нет, — Вэнь Кэсин сполоснул руки, поднялся, отряхнул пальцы от воды. — С тобой точно все нормально? — Да, всё… Всё хорошо. А-Сюй, тебе лучше вернуться к Чэнлину. От воды тянет, а ты… — Гонишь меня? — вскинул бровь Чжоу Цзышу. — Нет, просто… — Неприятно мое общество? — Что ты такое говоришь?! — возмущение прозвучало очень искренне. — Что тогда? — Ты был прав. Мне лучше держаться от тебя подальше. Это было совершенно неожиданно. — С чего бы? — Неважно. Так будет лучше, — он отвернулся. Говорить с его затылком было идиотизмом. Чжоу Цзышу потянулся развернуть его обратно. Вэнь Кэсин ушел от прикосновения. Чжоу Цзышу попытался еще раз, даже пальцы сжал на плече, но рука оказалась сброшенной. Это было делом принципа. Что там случилось в этой бестолковой беспокойной голове, но такая резкая смена поведения была странной. В итоге их короткой и очень тихой схватки Чжоу Цзышу позволил уронить себя на землю. Вэнь Кэсин смотрел тоскливо и обреченно, с непонятной решимостью. — Так почему? — настаивал Чжоу Цзышу. — Неважно. — Я не отстану, пока ты не ответишь. Так что не трать время. Он стал меняться на глазах. Неуловимо и кардинально. — Я не человек, а-Сюй! Я чудовище! — Вэнь Кэсин оскалился, обнажил острые клыки, сжал в кулак пальцы, ногти на которых удлинились, заострились, превратились в когти. и ударил по земле рядом с головой Чжоу Цзышу. — Я причиню тебе боль! Невозможно было сдержать улыбку. Вэнь Кэсин был такой несчастный и отчаянный, такой разочарованный в самом себе. Такой невероятно красивый в своем демоническом облике. Ему шли огненно-рыжие хвосты с белыми кончиками, ему шли лисьи уши в темных волосах, подсвеченных рассветным уже солнцем, отчего мерещилась рыжина и в волосах. И огненный знак на лбу. Только безнадега, затопившая янтарные глаза с вертикальным зрачком, была невыносимой. Чжоу Цзыщу протянул ладонь, Вэнь Кэсин отпрянул, но недостаточно, чтобы уйти от прикосновения. И к ласке все равно потянулся. — Ты не боишься? — севшим голосом, почти беззвучно, прошептал он. Вместо ответа Чжоу Цзышу погладил большим пальцем горячую кожу и позволил себе больше, чем мог бы. Чем позволял последние… многие, многие годы. Правда и сил на это ушло изрядно. Пробежала волна мурашек, а следом кожа вместо светлой, человеческой, обратилась черной и чешуйчатой и сразу за этим — снова человеческой. — Я тот дракон, которого все ищут. Удивление на лице Вэнь Кэсина стоило того. Оно перетекло в неверие. Его глаза были так широко распахнуты, что казались едва ли настоящими. Брови сошлись в совершенно беспомощном выражении. Выдержать это было совершенно невозможно. Чжоу Цзышу подался вперед и вверх, поймал сухие теплые губы своими губами. Ему не мешали ни клыки, ни заторможенный ответ. Потому что Вэнь Кэсин опомнился с удвоенным энтузиазмом: вторгся нетерпеливым языком, заскользил по языку Чжоу Цзышу, едва не в горло его просунул. Будто и не целовал, а попросту сожрать хотел: кусался, напирал, не давал вздохнуть. Чжоу Цзышу отвечал с той же жаждой, которая, кажется, с очередным поцелуем не угасала, а только разгоралась сильнее, он положил ладонь на затылок Вэнь Кэсина, притягивая его ближе, а второй рукой цеплялся за плечо. Они сталкивались зубами неаккуратно, острый клык Вэнь Кэсин проехался по припухшей губе Чжоу Цзышу. Металлический привкус казался слегка неуместным. Заметив его, Вэнь Кэсин отпрянул, заглянул испугано в глаза. Губы его перепачкались алым, и это было порочно и соблазнительно. Хотя, возможно, должно было бы выглядеть опасно. Потому что Вэнь Кэсин был демоном, хули-цзином, от которого Чжоу Цзышу неплохо было бы держаться подальше, если он не хотел расстаться с остатками своей жизни и сил. Вместо всего этого Чжоу Цзышу улыбнулся в ответ. Наверняка это было немного жутко: окровавленные губы и зубы на исхудавшем лице. Он переместил ладонь с затылка Вэнь Кэсина на щеку, погладил, стер неаккуратный красный след в уголке губ. — Можешь забрать мою жизнь и достигнуть всех вершин, о которых когда-либо мечтал. Вместо ответа Вэнь Кэсин поцеловал его жадно и глубоко. — Никогда так не говори. Не смей. Чжоу Цзышу улыбнулся в ответ как мог ласково. — Жизнь дракона без огня ничего не стоит. Но я не хочу рассказывать эту историю дважды. Вэнь Кэсин судорожно вздохнул, но кивнул, помог Чжоу Цзышу подняться. У костра он сохраняли молчание, стараясь не разбуждить Чжан Чэнлина. Чжоу Цзышу наблюдал, как Вэнь Кэсин ловко насаживает свою добычу на тонкие веточки и устраивает у огня. А Вэнь Кэсин то и дело притирался бедром, норовил случайно задеть хотя бы рукавом. Нетерпение клокотало в нем так очевидно, что прорезалось в коротких быстрых взглядах, рвалось наружу в непроизнесенных словах. Мальчишка заворочался, почуяв запах жареного мяса, завозился, просыпаясь. И был отправлен сначал умываться, а только после допущен к еде. И уже потом, уставившись в землю спросил: — Вы вернете меня дяде Гао? Чжоу Цзышу вздохнул. Слишком шумно и слишком очевидно: две пары темных глаз уставились на него с немым удивлением. — Я расскажу историю.. Сказку. А потом… потом мы все решим. Жил когда-то дракон, и была у него стая. Семья. Не та, что дается кровью, но та, которую дарит судьба. Он заботился о ней, как мог, как учил его мудрый учитель. Оберегал и хранил, отводил беду и закрывал крылом. Только, видимо, оказался плохим учеником своего учителя: он не справился. Злость человеческая, подлость и жадность погубили его семью. Когда не было дракона, когда отлучился он на Большую охоту, как того требовали долг и традиции, люди сгубили его близких. Убили всех. Никого не осталось. — Я черный дракон. Последний черный дракон, — Чжоу Цзышу глубоко вдохнул, слова давались с трудом, он никогда не рассказывал про себя, некому было, но он продолжил. — Дракона невозможно ранить или сжечь обычным огнем, для них опасно только мое пламя. И я сжег их. Всех, кто остался дома. Всех, кого успели забрать, вернул домой. И когда последний поминальный костер погас, угасло и мое пламя. От него остались только угли. В повисшей тишине он прикрыл глаза, справляясь с вновь захлестнувшей болью. Эта боль останется с ним навсегда. Но стоило разделить ее с кем-то — и дышалось почему-то легче. Чжоу Цзышу чувствовал, как пальцы Вэнь Кэсина сжимают ткань его рукава, как Чжан Чэнлин старается подобрать слова утешения для того, кто был много, много старше его самого. — Я не учитель боевых искусств, не глава школы. И родителей тебе не заменю. Но если ты… — Я не боюсь! — выпалили Чжан Чэнлин.— Мне не страшно. Я хочу остаться! И это должно принадлежать вам! Мальчишка резво полез за свой пояс, разворошил все слои и, морщась, закопошился под ними. Тут же на ткани растеклось красное пятно, и Чжоу Цзышу кинулся к нему. — Это должно принадлежать вам, — он протянул небольшой круглый медальон размером с ноготь большого пальца. Со следами крови медный кругляш смотрелся жутковато, особенно красный рубиновый глаз выгравированного дракона. Проигнорировав жест, Чжоу Цзышу дернул одежду на мальчишке, чтобы осмотреть рану. Зажал рукой и потянулся к так же подорвавшемуся Вэнь Кэсину свободной рукой. Тот без лишних вопросов вложил в его ладонь откупоренную баночку с лекарством. Чжоу Цзышу был уверен, что у него что-то такое найдется: если им обоим большинство лекарств были без надобности, то лисица-служанка Вэнь Кэсина еще не успела обзавестись такой удобной способностью. Мальчишка зашипел, Чжоу Цзышу сыпанул еще целебного порошка, а потом приложил поданную тряпицу, чтобы перевязать. Чжан Чэнлин пикнул только один раз, когда Чжоу Цзышу слишком сильно затянул узел. Пришлось ослабить. — Глупый ребенок! Что ты творишь? — Отец велел сохранить его! Сказал, что это великое наследие предков. Дар нашей семье. Камень засветится, если рядом будет дракон. Я не хочу, чтобы они нашли вас! Пусть будет у вас! — мальчишка сунул в руки Чжоу Цзышу побрякушку. Камень остался неизменен. Чжан Чэнлин недоуменно нахмурился, а Вэнь Кэсин тихо хмыкнул. — Видишь? Это всё ерунда. Я уже и не дракон вовсе, для меня это не опасно. — Но… — Тц! Ты собираешься все время спорить? — Нет, но отец… — Прекращай. Твоя жизнь дороже этой безделушки. Отдашь ее своим дядюшкам, а после я тебя заберу. Понял? Чжан Чэнлин сжал губы так сильно, что они побелели, но кивнул. Пока он умывался и приводил себя в порядок, Чжоу Цзышу крутил в руках металлический кругляшок. — А-Сюй? Так это все-таки не безделица? — тихо спросил Вэнь Кэсин, не желая привлекать внимания мальчишки. — Не совсем, — неохотно пояснил Чжоу Цзышу. — Когда-то давно, когда меня не было на свете, а мой учитель был очень молод, люди помогли драконьему роду. В благодарность им подарили пять знаков, по числу помогавших семей. Если им нужна была помощь, они могли найти дракона и получить то, что нужно. Они давно были утеряны. Но видимо, не все. Медяк нагрелся от тепла пальцев, Чжоу Цзышу сжал его в ладони. — Наверное, прошло слишко много времени. Или я уже не дракон, — последнее он проговорил с горькой насмешкой. — Они охотятся за драконьим сердцем. Но даже если поймают, будут разочарованы. — Я не позволю! — горячечно заявил Вэнь Кэсин и вцепился своими тонкими пальцами в запястье Чжоу Цзышу. — Никому не позволю сделать тебе больно! Чжоу Цзышу накрыл его руку своей ладонью. — Не клянись напрасно, — не давая возмутиться Вэнь Кэсину, он продолжил. — никому не нужен дракон с погасшим огнем. — Мне нужен, — прозвучал очень тихий ответ, и Вэнь Кэсин порывисто встал, засуетился, засыпал кострище, выкинул ветки, начал собирать остатки еды. Сердце в груди Чжоу Цзышу встрепыхнулось как-то невпопад, и он не мог понять, как его унять. *** В Юэян они вернулись к полудню. Вдвоем с Вэнь Кэсином понаблюдали, как Чжан Чэнлин возвращается в школу Солнечного пика, а после Чжоу Цзышу, вдоволь насладился видом обеспокоенного, словно своего собственного ребенка отправляющего в пасть чудовищу, Вэнь Кэсина. И позвал того выпить. Видимо, мальчишка тоже не смог оставить хули-цзина равнодушным. Чжоу Цзышу знал, что стаю — семью — те ценят лишь чуточку меньше, чем драконы. Видимо, у Чжан Чэнлина была особая способность привязывать к себе не-людей. Погреться на солнышке в компании кувшина вина им не дали: явилась служанка Вэнь Кэсина и не одна. Как щенок на привязи, за ней тащился молодой парень и смотрел на нее большими влюбленными глазами. Недовольству Вэнь Кэсина не было предела. Цао Вэйнин, ученик школы Мягкого ветра, был честен и даже в некоторой степени наивен. И возмутительно влюблен. Чжоу Цзышу несколько раз принюхивался и приглядывался, но лисьих чар так и не заметил. Да и сама девчонка фыркала, воротила нос и разве что хвостом не била себе по ногам от возмущения. И смущалась, и краснела. Смотреть на них было забавно и даже весело. Позже уже Вэнь Кэсин рассказал, что послал Гу Сян присмотреть за Чжан Чэнлином, но Чжоу Цзышу прекрасно понимал, что это было не единственным ее поручением. Впрочем, он лезть в лисьи дела не стал и не сбирался. В один из вечеров, когда Чжоу Цзышу прикидывал, как же лучше выкрасть Чжан Чэнлина, чтобы вызвать меньше возмущений и хлопот, в школе Солнечного Пика случился пожар. У случайных прохожих снова виноват был дракон. Тот самый, который несся сломя голову, чтобы спасти одного человеческого ребенка. Вэнь Кэсин не отставал. Послушный огонь расступался перед Чжоу Цзышу. Люди тушили главное здание, полыхающее ярче всего, занимались оружейной, хозяйственными постройками. Чжоу Цзышу, как и Вэнь Кэсину, это было безразлично. Чжан Чэнлина они нашли в отведенных ему покоях: он пытался сбить пламя с прегорадивших проход обрушившихся балок. — Назад! — скомандовал Вэнь Кэсин, а после махнул своим веером так, что горящую деревяшку переломило пополам и развернуло по сторонам. Чжан Чэнлин тут же прошмыгнул в открывшийся проход, и Чжоу Цзышу поймал его, прикрыв собственным рукавом от сыплющихся щепок и копоти и потащил прочь. Подальше от этого безобразия. Занятую пожаром школу они покинули никем не замеченные и даже успели отойти на приличное расстояние. Недовольно пыхтящую а-Сян, которая тащила на спине Цао Вэйнина, они встретили, когда стало понятно, что никто следом идти и не собирался и пропажу в школе все еще не обнаружили. — Хозяин! — радостно завопила она и случайно отпустила руки парня, так что тот едва не плюхнулся на землю. Подхватить его она успела в последний момент. — Ой! Вэнь Кэсин недовольно поджал губы, но позволил Чжан Чэнлину помочь девчонке дотащить парнишку до ближайшего заброшенного дома. Там уже Гу Сян досталась порция упреков и порицания, а Цао Вэйнину, уложенному на пыльные покрывала в ветхой кровати — необходимая помощь. — Его соученики уехали до пожара, — рассказала наконец девица, когда Вэнь Кэсин наконец заткнулся. — Мялся, прощался, отстал от них. А потом явился, когда все загорелось, героем возомнил! Что мне тот пожар, ерунда! Решил что самый смелый, толкнул меня — упала, рукав порвала, — а по самому балка горящая прилетела! Недотепа! Все это она выговаривала бессознательному спасателю, поглаживая его пальцы. Чжоу Цзышу молча указал Чэнлину на выход, и они оставили их, пройдя к полуразрушенному ограждению террасы. Недовольный Вэнь Кэсин явился почти сразу, бубня проклятия себе под нос. — Найди что-нибудь на растопку и натаскай воды, — выдал Чэнлину задание Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин глянул коротко сначала на удаляющуюся спину мальчишки, потом — благодарно — на Чжоу Цзышу. — Всё плохо? — позволил тот себе вопрос. — Жить будет. Только великим воином ему не стать. Как и раньше. Ничего нового. Чжоу Цзышу слегка толкнул Вэнь Кэсина кулаком в плечо. — Надеюсь, своей служанке ты сказал об это иначе. — Ничего, поплачет и перестанет. Невыносимый человек. Не человек. Точно. — Не слишком ли ты строг? — А-Сюй, — Вэнь Кэсин сжал пальцы на ветхом дереве. — Мы жили не в самой… Судьба не была к нам благосклонна. Я не могу… — он замолчал, очевидно не найдя подходящих слов. — Человеческий век короток, лао Вэнь, — Чжоу Цзышу положил свою ладонь рядом, и они теперь соприкасались мизинцами. — Любой век короток. Вовсе не знать любви хуже, чем потерять ее. — Ты не понимаешь, а-Сюй, — порывисто обернувшись, Вэнь Кэсин споткнулся о горькую улыбку на лице Чжоу Цзышу. — Прости, я не… — Все нормально. Она твоя… служанка. И тебе решать, что для нее лучше, — Чжоу Цзышу легонько скользнул пальцами по тыльной стороне его ладони, а потом несильно ударил кулаком в плечо. — но готовить ужин все равно тебе. В ответ Вэнь Кэсин фыркнул, но перестал уже быть таким смурным. Ночью, когда все уже спали под нудные завывания ветра в прохудившейся крыше, Вэнь Кэсин проскользнул под тонкое покрывало Чжоу Цзышу, прижался со спины. Дышал теплом в шею и обнял поперек живота. Так же тихо и не открывая глаз Чжоу Цзышу накрыл его ладонь своей, позволяя остаться. Снова засыпая, он почувствовал, как их обоих накрывает меховое одеяло хвостов. А утром, после общего завтрака, к которому присоединился еще немного бледный, но вполне себе живой Цао Вэйнин, Вэнь Кэсин объявил, что Гу Сян должна проводить героя Цао (на этих словах его лицо приняло непередаваемое выражение) до его школы. — Но хозяин!.. — тут же возмутилась девица. — И слушать не стану. Он пострадал, спасая тебя. Как твой хозяин я не могу оставить все так. Проводишь его, проследишь, что с ним все в порядке, и можешь возвращаться. Цао Вэйнин отчаянно покраснел. — Но так нечестно! Как вы без меня? И как я потом?! — Гу Сян пыхтела праведным гневом, как котелок на огне. — О, с последним я помогу. Дай руку, — Чжоу Цзышу протянул ладонь, и девчонка недоверчиво протянула свою. Он обхватил пальцами запястье, сосредоточился. Раздался девичий писк, и Чжоу Цзышу разжал хватку. — Это Путеводная звезда, — под недовольным взглядом Гу Сян пояснил он. — Она подскажет, куда идти. Гу Сян перестала тереть кожу и уставилась на небольшие черные точки на запястье, которые складывались в маленькую звездочку. *** К обеду следующего дня Цао Вэйнин в сопровождении Гу Сян уже был готов отправляться в дорогу. В Юэяне ни у кого из них больше не было никаких дел, и после недолгих сборов они распрощались: Гу Сян со своим спутником, совершенно точно напоминавшим кролика, отправлялась на запад. Путь остальных лежал на юг. Вэнь Кэсин отчего-то не спрашивал, куда именно их ведет Чжоу Цзышу. Сам Чжоу Цзышу тоже молчал о тех вопросах, которые роились в его голове. Неизвестность тяготила только Чжан Чэнлина. — Куда мы идем? Нам долго идти? — Терпение — добродетель, — фыркал в ответ Чжоу Цзышу и задавал мальчишке какое-нибудь новое упражнение. Его телу следовало давать нужные тренировки для правильного развития. В меру своих знаний, Чжоу Цзышу старался переложить свой опыт на это хрупкое человеческое существо. Огонь внутри тлел, слабея, и все более холодные осенние ночи, застигавщие их в дороге и далеко от населенных мест, причиняли неудобства. Чжоу Цзышу мерз. С ним, наверное, никогда такого не было. Тогда Вэнь Кэсин прижимался к нему и согревал. Прикасался горячими сухими губами к шее. Утром оба делали вид, что ничего не произошло. Чем дальше на юг они продвигались, тем мягче становилась погода. В один из дней Чжоу Цзышу объявил, что они почти пришли. Поэтому нужно было купить в ближайшем городе все необходимое на первое время. Проведя спутников особой тропой, показав тайный проход, Чжоу Цзышу замер у самых ворот. Что ожидало его внутри? Тени прошлых дней? Разруха и болезненные воспоминания? Давящий груз потерь? Он оглянулся, вдруг став нерешительным. В глазах Вэнь Кэсина плескалась тревога. Чжоу Цзышу неожиданно понял, что они могли подумать не то. — Это дом, где я вырос, — он улыбнулся слабо. — Его оставили, когда здесь перестало хватать места всем живущим. Старые, почти ветхие ворота поддались с тяжелым лязгом. Дом тоже выглядел… древним. Он отличался от тех построек, к которым уже успел привыкнуть сам Чжоу Цзышу за годы своих скитаний, но вид его все равно отозвался теплом и тоской в сердце. Двор зарос кустарниками и деревьями, от извилистых дорожек остались только бледные намеки в пожухлой листве. Тем не менее, ветви еще не были полностью голыми. Заперев ворота, Чжоу Цзышу показал сначала внутренний двор, кольцо защитных механизмов и пообещал Чжан Чэнлину показать, как ими пользоваться. Потом они наскоро привели в порядок кухню, поели и только после взялись за комнаты. Многое, если не все, пострадало от времени. Уцелели несколько столов и стульев, библиотека и винный погреб. Правда, вино даже из закупоренных кувшинов испарилось спустя столько лет и превратилось в порошок. Это Чжоу Цзышу расстроило особенно. Пока они ночевали все вместе в единственной приведенной в порядок комнате Вэнь Кэсин ни разу не покусился на одеяло Чжоу Цзышу. Даже несмотря на то, что уставший за день Чжан Чэнлин спал так крепко, что можно было рядом танцевать. Мальчишка креп день ото дня, физические нагрузки определенно шли ему на пользу. Оставив его выполнять показанные упражнения, Чжоу Цзышу сидел на ступеньках крыльца и смотрел, как Вэнь Кэсин исследует сад. Им тоже стоило заняться, потому что сейчас он больше был похож на дикий лес. Вэнь Кэсин в своем розовом ханьфу напоминал какого-то духа среди увядшей листвы и местами голых стволов. Набрав веток и положив их у ступеней, он сел рядом. Протянул Чжоу Цзышу свою фляжку, расписанную искусно журавлями. Тот принял ее, глотнул и вернул. — Здесь полно дикой сливы, на некоторых деревьях все еще висят плоды. Я научу тебя делать сливовое вино, — Вэнь Кэсин тоже приложился к горлышку. — И османтус. Здесь его так много, должно быть, осенью здесь все им дышит. — А весной всё пахнет азалией, сладкой почти до приторности. Я помню, так было в детстве. — Я бы хотел увидеть этот сад весной. — Увидишь. Ты же останешься? — этот вопрос Чжоу Цзышу задал совершенно не задумавшись. И пожалел. Вэнь Кэсин замер, глядел беспомощно и уязвимо. — Если захочешь. Этот дом будет ждать тебя, — уверенно продолжил Чжоу Цзышу, потому что отступать было некуда. Вэнь Кэсин прикрыл ненадолго глаза и только потом ответил очень тихо. — Я бы хотел. *** В ближайший город за необходимым Вэнь Кэсин ходил сам. Изредка лишь брал с собой Чжан Чэнлина. Чжоу Цзышу был не против: бытовые вопросы он не хотел решать всей душой. Сам же в это время он сидел в библиотеке и перерывал копии свитков и книг, которые оставили в этом доме. Она была много меньше той, которая сгорела вместе с его семьей, но и не все из того, что было здесь, Чжоу Цзышу читал и знал. Знания драконьего племени были безграничны и непостижимы. В них была мудрость и память предков, уникальные предания старины, постигнуть которые мог далеко не каждый. Приходилось перечитывать не единожды. Чжоу Цзышу почуял неладное сразу. Вэнь Кэсин вернулся слишком задумчивый и слишком тихий. Встрепенулся в доме, но все равно явно был чем-то встревожен. Чжоу Цзышу даже спросил Чжан Чэнлина, не случилось ли чего в городе, но мальчишка только отрицательно покачал головой. Винить его в том, что не заметил изменений в существе много старшем его самого, было бессмысленно. До вечера Чжоу Цзышу смотрел за тем, как Вэнь Кэсин пытался обучить Чжан Чэнлина готовке, как неприкаянно слонялся по дому. Разве что хвостами по полу тревожно не мел и лисьи уши к голове не прижимал. И уже уходя к себе, в комнату, которую они вычистили совсем недавно, Чжоу Цзышу был уверен, что демонов лисеныш что-то задумал. Поэтому вместо того, чтобы раздеться и лечь спать, он выскользнул в окно, прихватив вино. Ночь хотелось чем-то скрасить. Просидев изрядно на крыше, скрытый тенью раскидистых, но голых уже ветвей плакучей ивы, он все же дождался. Вэнь Кэсин неслышной тенью взмыл на конек. Огляделся. Тоска слишком явно исказила изящные черты. — Далеко собрался? — Чжоу Цзышу воспользовался тем, что занятый своими мыслями Вэнь Кэсин его не заметил. — А-Сюй, я… — Вэнь Кэсин замер и только смотрел, как Чжоу Цзышу приближается к нему и устраивается на черепице. — Сядь уже. Давай выпьем, — Чжоу Цзышу поболтал вином перед своим лицом. Вэнь Кэсин послушно опустился рядом, но на расстоянии. Взял флягу с вином,избегая коснуться пальцами, глотнул. Молчание повисло между ними ниточкой паутины, такое же тонкое и хрупкое. — Рассказывай, — Чжоу Цзышу решил, что быстрее умрет, чем эта безумная лисица проронит хоть слово. — Что? — Что посчитаешь нужным. Вэнь Кэсин шумно вздохнул. Зашуршало по черепице: он позволил всем своим хвостам проявиться, и те обвились вокруг обоих пушистым коконом. Чжоу Цзышу скосил глаза, рассматривая Вэнь Кэсина и его виновато прижатые к голове лисьи уши — Я исполняю желание. Один ребенок молил о помощи. О мести. Его семью погубили, и никто из тех, кто звался друзьями, не помог. Он выжил, чудом. И молился день и ночь всем, кто мог услышать. Боги игнорировали истовые молитвы ребенка. Кроме моей богини. Богиня Луны забрала его себе, он отдал ей своё имя и поклялся служить до скончания мира. А мне было поручено исполнить его желание. Отомстить всем, кто виновен, кто сгубил его родных из-за сокровища, которого у них вовсе не было. — Семья Чэнлина?.. — Нет, в том не было их вины. Я… Ты поверишь, если я скажу, что не я это сделал? — Поверю, — просто ответил Чжоу Цзышу. Это действительно было просто. — Хорошо, — Вэнь Кэсин прикрыл глаза. — Я затеял игру. Распустил слухи, наделал кучу подделок. Ты видел. Я не знал, как выглядит то, что искали эти люди, да и они наверняка не знали. Но кто-то решил воспользоваться той суетой, которую я устроил. — Чжао Цзин? Или те, со скорпионьими знаками? — Я не знаю. Кто угодно, на самом деле. Я просто хотел, чтобы они передрались друг с другом. Мне было все равно. — А теперь? — Теперь — нет. Я не хочу, чтобы ты пострадал. И не хочу, чтобы пострадал Чэнлин. Поэтому мне лучше уйти сейчас, чтобы… — Если я скажу тебе, что больше не хочу умирать? Если скажу, что хочу, чтобы мой огонь снова горел? Ты тоже уйдешь? — Что? Но ты сказал… — Я не знаю, смогу ли найти способ. Я не знаю, получится ли, если найду. Я знаю только, что хочу попробовать. Если ты останешься. Эта была такая очевидная и простая мысль, что Чжоу Цзышу понял, насколько она важна, только сейчас. Когда произнес вслух. Когда позволили наконец ей впаяться — в сердце, в сознание, в свою сущность. Он действительно больше не хотел умирать. Не звал смерть и не ждал ее. Он хотел быть. Гореть. Ощутить внутренний жар. Снова взмыть в небо. Он хотел жить. — А-Сюй… — Ты останешься, я верну себе огонь, и мы во всем разберемся. Идет? Он хотел жить, потому что рядом была эта демонова лисица. Хитрая, хвостатая, неугомонная. И глупый ребенок, который не мог почистить морковь и не порезаться. — Д-да. Да, а-Сюй. Плеча коснулось плечо. В висок уперся горячий лоб. Вэнь Кэсин дышал шумно, рвано. Щекотал шею дыханием. — Тогда оставайся, — произнес тихо Чжоу Цзышу. Повернулся медленно, осторожно прикоснулся к подбородку Вэнь Кэсина, заставляя посмотреть себе в глаза. Так же неспешно приблизился и поцеловал. Это была первая ночь, когда собственный пояс Чжоу Цзышу развязывал не сам. Когда пытался дышать спокойнее и тише, но несносный Вэнь Кэсин, этот лис-искуситель, целовался так, что хотелось кричать, хотелось раствориться в его объятиях. Распасться сгоревшим пеплом и снова возродиться — как в древних легендах. Они не позволили себе ничего больше, чем ласка рук, но и этого оказалось достаточно. Больше, чем достаточно. Этого было даже слишком много. Согретый этим теплом, с обнаженным, прижимающимся к боку Вэнь Кэсином, Чжоу Цзышу чувствовал то, что уже и позабыл: зияющая холодная пустота внутри наполнилась ненадолго мягким теплом. С той ночи Вэнь Кэсин не давал больше Чжоу Цзышу мерзнуть одному в его постели. Днем все так же шумел и не давал покоя, ворчал, читал стихи, донимал суетой. И в темноте не отставал: жался тесно, дышал горячо в шею и успокаивался, только обвившись плющом вокруг Чжоу Цзышу. А тот, непривычный к такой неведомой раньше близости, только осторожно гладил темную макушку и плечи. Касался едва ощутимо, смущенный странным, новым чувством. Шептал беззвучно слова, рожденные в сердце, но которые не хватало почему-то смелости произнести, звал ласково. Как в Вэнь Кэсине уживалось всё, что уживалось, Чжоу Цзышу совершенно не мог понять. Но ему нравилось на него смотреть. И когда тот бранился, что на рынке пытались обмануть, и когда сосредоточенно что-то нарезал-мешал-сыпал на кухне. И когда сидя рядом, пока Чжоу Цзышу читал, скрупулезно восстанавливал пострадавшие от беспощадного времени картины. От усердия он хмурился, и складочку между бровей хотелось непременно разгладить пальцами. Чжоу Цзышу не знал в себе прежде такой жажды прикасаться к кому-то. Видеть улыбку, слышать голос. Он всегда ценил своих близких, свою семью. Любил всех и каждого, и любовь его было ровным теплым огнем. С Вэнь Кэсином сердце заходилось от одного взгляда, заполошно горело в груди. Словно послушно было только этому лисенышу, словно он вдруг приручил те угасающие крохи огня, что еще теплились в Чжоу Цзышу. И Чжоу Цзышу был не против. Это немного пугало, но больше удивляло. Странно было отчаянно хотеть видеть улыбающегося, восхищенного Вэнь Кэсина и знать, что это из-за него, Чжоу Цзышу, так сияют его глаза. Ради этого, пожалуй, можно было и немного нарушить негласные законы предков. *** — А-Сюй, нам далеко идти? Почему ты так легко оделся, ты же замерзнешь! А-Сюй, вдруг твой глупый ученик проснется и не найдет нас? А-Сюй… — Вэнь Кэсин трепался всю дорогу от поместья по темным, известным одному Чжоу Цзышу дорожкам. Он точно знал, куда и как идти, и лес послушно вывел его к нужному месту. — Почти пришли, — произнес Чжоу Цзышу, когда от очередно “А-Сюй!” уже зазвенело в ушах. Он раздвинул плотные кусты и свисающие с веток плети пожухлого плюща, пропустил Вэнь Кэсина вперед. И едва не врезался в него, потому что тот замер истуканом. Кажется, нужный эффект был произведен. Остолбеневший Вэнь Кэсин обернулся, глядя вопросительно, и дождавшись короткого кивка, шагнул дальше. Тут же из зеленой не по сезону травы вверх взвился рой мелких светляков, закружил и унесся вверх, к круглому просвету между сплетенных ветвей трех деревьев. Казалось, это упавшие звезды возвращаются на небо. На поляне, словно бы принадлежащей другому миру, шелестела свежая, нетронутая увяданием листва, пахло жимолостью и совсем немного — стоячей водой: у другого края поляны, рядом с корнями одного из деревьев бил горячий источник, и от небольшой доработанной рукотворно купальни поднимался пар. Вэнь Кэсин оглядывался и принюхивался, и Чжоу Цзышу не мог сдержать улыбку, глядя на это. — А-Сюй, где мы? Это какая-то иллюзия? Нет, я бы заметил. Запахи вроде бы те же, но… — он запрокинул голову, вглядываясь в небо. Ночь была ясная, и звезды горели ярко. — Нет, мы там же, — Вэнь Кэсин посмотрел непонимающе. — Это драконья сила. Земля пропитана ею, и она будет здесь еще очень долго. А мы никуда не уходили. Смотри, — Чжоу Цзышу указал на небо. — Это Дракон. Вэнь Кэсин снова задрал голову, и, недолго поколебавшись, Чжоу Цзышу встал к нему ближе и слегка приобнял за талию. — У нас есть легенда про Дракона и Сокровище. Дракон был силен и могуч, летал где хотел и никто ему был не указ, потому что у него было Сокровище. Он берег его пуще собственной силы и жизни. Но однажды хитрый лис из породы хулицзинов украл Сокровище. И, пока убегал, уронил и разбил драконово Сокровище. В тот же миг Дракон обезумел, начал крушить всё вокруг. Огнем сжигал всё живое, мощными лапами раскидывал землю. Вскипали реки, пустели леса и равнины. В своем безумном гневе он добрался до неба и стал рвать его на части. Сыпались на землю звезды. Лис понял, что всё сущее ждет беда, если Дракон не одумается. Богиня Луны помогла ему подняться на небо и подобраться к Дракону. Но тот был безутешен. Тогда Лис пообещал стать Сокровищем Дракона. Только после этих слов Дракон обратил на него внимание. Но Лис вовсе не хотел быть Сокровищем, поэтому спрятался среди звезд. А Дракон ищет его и по сей день. — Ты разыгрываешь меня, — Вэнь Кэсин вырвался, глядел возмущенно. — Если бы была такая легенда, я бы знал! А-Сюй, как не стыдно! Я почти поверил. — Не рычи, — Чжоу Цзышу повернул его, прижимая спиной к груди, снова указал на небо, тихо притопнув ногой и распугивая упокоившихся светляков. — У нас правда есть такая легенда. Только там Сокровище просто исчезло. И Дракон остановился сам. Увидев, сколько дырок наделал в небе, и чтобы спасти все живое, он закрыл собой самую большую прореху в небесном полотне и остался на небе навсегда. Нестройной вереницей огоньки снова устремились вверх, сливаясь с небесными светилами. — Совсем один? — Если у тебя нет Сокровища, жизнь тебе тоже не особо нужна. — Так что же такое это драконье Сокровище? — Вэнь Кэсин обернулся в руках Чжоу Цзышу. — Ни один дракон тебе не скажет. — Чжоу Цзышу уловил мелькнувшее в глазах недовольство. — Таков порядок. Вэнь Кэсин капризно надул губы. — Тем более — любопытной лисице, — Чжоу Цзышу подался вперед и сцеловал готовящаяся вырваться возмущение. Вэнь Кэсин тут же расслабился в его руках, заскользил ладонями по плечам, цепкими пальцами запутался в волосах. — А-Сюй такой жестокий, — разорвав поцелуй, пожаловался Вэнь Кэсин и притерся всем телом. — Лао Вэнь такой настырный, — Чжоу Цзышу поцеловал его снова. Губы, щеку, подбородок, шею. Одной рукой растянул ворот, а другой выпутал из волос шпильку. Освобожденные пряди растеклись по плечам. — А-Сюй? — вопросительная интонация заставила оторваться от нежной кожи. — Всё хорошо, — Чжоу Цзышу потянул его к краю, туда где пар поднимался от источника. Вэнь Кэсин не сопротивлялся, когда они стали опускаться на траву, только залепетал снова: — А-Сюй, земля холодная, ты простынешь, ты… Затыкать его сегодня было особенно приятно. Брызнули в стороны светляки из примятой ими травы — сминая спиной упругие стебли, Чжоу Цзышу видел блики на опущенных ресницах Вэнь Кэсина, на темных волосах, отсветы на светлой коже. Он первый потянулся к поясу, первый спустил с плеча шелковый рукав Вэнь Кэсина. И развел ноги шире, намекая. Позволяя. Когда до Вэнь Кэсина дошло, что сегодня они обойдутся не только руками, что ему в ладонь вложили бутылек с маслом, Чжоу Цзышу подумал, что сейчас тот спалит здесь все не хуже дракона. Взметнулись семь рыжих хвостов, едва он стряхнул с себя все слои своей шелковой брони. Нервные пальцы начали дергать пояс Чжоу Цзышу, едва не разрывая. Узлы не давались с первого раза, и Вэнь Кэсин рычал тихо и недовольно. Сердце Чжоу Цзышу заходилось от умиления, от жара, растекающегося от каждого касания, от вида Вэнь Кэсина, от его неровного дыхания. Прохладный воздух мазнул по коже — следом прошлись руки Вэнь Кэсина, а за ними — мягкие губы. Он выцеловывал грудь, обводил языком каждый шрам. Чжоу Цзышу дышал через раз, выгибался навстречу этим поцелуям. Вэнь Кэсин добрался до завязок штанов, повозился недолго, потом перекинул ноги Чжоу Цзышу на одну сторону, стянул штаны вместе с обувью одним резким движением. Поцеловал косточку на лодыжке. Чжоу Цзышу успел только охннуть, когда губы добрались до колена. А после Вэнь Кэсин снова развел его ноги, оказываясь между ними, огладил внутреннюю сторону бедер. Чжоу Цзышу плавился под этим взглядом, под этими настырными руками. Его член давно уже тек, затвердевший почти до болезненной чувствительности. Даже легкое движение воздуха заставляло судорожно вздыхать, а уж когда его обхватили длинные сильные пальцы Вэнь Кэсина, громкий стон сорвался сам. Успевший изучить и запомнить, что и как нравится Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин действовал уверенно и настырно, быстро подводя того к грани. За что и получил ощутимый тычок пяткой в бок. — Масло, — хрипло напомнил Чжоу Цзышу, потому что дыхание его уже сбилось. Вэнь Кэсин не сразу сообразил, что от него требуется. Моргнул несколько раз, потом только откупорил флакончик, подогрел собственной ци содержимое и вылил тонкой теплой струйкой. Масло растеклось с головки по стволу и ниже. Вэнь Кэсин вернул руку, сделал несколько движений, а после двинулся в своих осторожных чувственных исследованиях ниже, нежно сжал мошонку, подразнил нежную кожу в складках и только потом коснулся входа. Податливого, готового к бо́льшим ласкам и действиям. — А-Сюй, ты… — Вэнь Кэсин уставился на него шальными глазами. — Я! Поторопись! Такими темпами я… Ох! Вэнь Кэсин вогнал в него сразу три пальца, поводил немного, вынул, и почти сразу толкнулся членом. Сразу и почти на половину, затем — медленно и неторопливо. — Ты так сжимаешь меня, — Вэнь Кэсин прижался лбом к плечу Чжоу Цзышу. — Прости, меня надолго не хватит. — Меня тоже, — выдохнул Чжоу Цзышу и сам дернулся встречным движением. — Небо! Двигайся же уже! Вэнь Кэсин прикусил кожу на плече, поцеловал шею, подбородок. Ткнулся наконец губами в губы. Каждый поцелуй сопровождался невыносимо медленным движением внутри, и Чжоу Цзышу готов был рычать от неторопливости Вэнь Кэсина и нетерпеливости собственных желаний. Воздух вокруг был наполнен то ли искрами, то ли оказавшимися на земле звездами. И вздохами, и стонами, и тяжелым несдержанным дыханим. Или они сами оказались где-то в небесах, окруженные колдовским сиянием, одни в целом мире. И все это было восхитительно неважно, пока Вэнь Кэсин касался Чжоу Цзышу. Вбиваясь в него, он шептал такую восхитительную чушь: что никогда не отпустит, что не даст умереть, что сделает всё, что угодно,чтобы остаться рядом. Чжоу Цзышу слушал его и не разбирал слов, купался в интонациях, в прикосновениях, в накатывающем удовольствии. Через вечность, за которую Чжоу Цзышу успел не потерять интереса к происходящему, Вэнь Кэсин уже двигался быстро и размашисто, и оставалось только рвано дышать. И, когда эти длинные сильные пальцы перестали теребить горошину соска и нашли самое правильное место, обхватив член Чжоу Цзышу, спустя всего несколько движений темнота под веками озарилась тысячей искрящихся звезд, а уши заполнил довольный, утробный рык Вэнь Кэсина. Он обессиленно привалился к груди Чжоу Цзышу, и тот запустил свою руку ему в волосы, поглаживая затылок, наслаждаясь теплом, которое разливалось внутри, и тем, которое окутывало снаружи: теплым дыханием на коже и одеялом из лисьих хвостов, которое укрыло их обоих. *** Следующие несколько дней Чжоу Цзышу провел за свитками, почти не отрываясь. Вэнь Кэсин вился вокруг него, ластился, словно домашний кот. Даже обучение Чэнлина взял на себя: мальчишке все-таки не мешало, помимо укрепления тела, развивать еще и ум, и способность позаботиться о себе в чисто бытовом смысле. Больше к такой близости они не не возвращались: не все комнаты в поместьи были приведены в должный вид, а Чэнлин спал слишком близко, чтоб беззастенчиво предаваться любовным утехам. Хуже было то, что Чжоу Цзышу признавал самому себе, что подобный вид постельных утех отнял у него достаточно сил. Нет, Вэнь Кэсин определенно не хотел выпить его до дна. Да даже хоть сколько-нибудь, но такова была его сущность. Они обходились руками и поцелуями, и этого казалось достаточно. Даже простых объятий было бы достаточно. Хватило бы простой возможности прикасаться к Вэнь Кэсину. Вэнь Кэсину этого было мало. Это тоже была его сущность — ему нужен был источник энергии. Было бы логично отпустить его в ближайший город, пусть бы поохотился и пополнил свой резерв. Вот только внутри тут же поднимала голову гремучая, жгучая ревность. Невозможно было представить, что кто-то будет прикасаться к этой совершенной нефритовой коже, трогать недостойными, грязными руками. Целовать. Нет, это было просто невыносимо. За день до новолуния Чжоу Цзышу нашел нужный трактат. Старая, одновременно простая и сложная техника медитации. Он сообщил о находке за завтраком. Опустил только упоминание опасности: так глубоко погружаться в глубины собственного сознания без должной подготовки было чревато проблемами с возвращением в реальность. — Я уйду в медитацию. Не уверен, что закончу быстро, поэтому позаботьтесь друг о друге. — Конечно, а-Сюй. Твоя послушная жена присмотрит за домом, — Чэнлин поперхнулся чаем, а Вэнь Кэсин улыбнулся хитро. Только улыбка не коснулась глаз. Чжоу Цзышу устроился в своем кабинете. Вэнь Кэсин с поцелуями лез так долго, что пришлось его отрывать и отсылать: иначе Чжоу Цзышу просто не смог бы как следует подготовиться. Специальные благовония, специально смешанные масла на запястье. Успокоить затрепетавшее сердце. Чжоу Цзышу уселся поудобнее, скрестил ноги, глубоко вдохнул и закрыл глаза. Сначала это было ничто. Затем оно сменилось холодной тьмой. После — беспощадным огнем. Чжоу Цзышу ждал. Ждал и терпел, пока его пожирало пламя. Плох был бы тот дракон, который мог сгореть. Огонь есть жизнь. Без огня ничто не живет. Чжоу Цзышу нахмурился. Нет, не тот огонь, к которому он привык. Другой, который суть. Который делает живое - живым. У него нет этого огня. Разве нет? Разве не живет он — сейчас? Нет, ворох углей в груди. Пепел. Только искры хватило, чтоб затлели. Чтобы начали греть. Теплый ветер помог. Раздул, хоть и дул с семи сторон. Чжан Чэнлин — сноп искр. Нет, не искр. Огонек свечи. Робкий, разгоняющий вокруг себя тьму. Дрожащий в темноте. Может погаснуть, потому что одному в темноте тяжело. Но может и разгореться пуще лесного пожара. Нет, не станет. Чистое сердце. Будет гореть, светить другим и согревать. Человеческий огонь слабый, драконий — сильнее. Огонь есть жизнь. Чжоу Цзышу не даст ему погаснуть. Сделает ярче, научит не гаснуть. Если в сердце есть огонь, если горит и светит, значит сможет стать подобно драконову. Значит можно обратить человеческое сердце в драконово. Огонь есть жизнь. Дракону этого мало. Истинному дракону этого было мало. Сокровище. То, что ценишь больше всего. Так же, как жизнь. Или больше. Потому что без сокровища жизни нет. Она не нужна. Мягкий теплый мех под пальцами. Человек рождается, дракон рождается, лис рождается. Что ценят они больше всего? Саму жизнь? Она еще неведома. Самое важное, данное от рождение — семья. Те, кто заботится о тебе, кто любит тебя, не требуя взамен. Но позже что-то становится важнее. Кто-то. Кто-то, кому ты отдашь и сердце, и жизнь. И за кого отдашь, все, что есть. Нужнее огня, важнее жизни. Единственный ее смысл. Темные, лукавые, смеющиеся глаза. Можно ли обрести Сокровище, не имея огня? Если его едва-едва, на донышке? Сокровище не спросит. Оно явится и встанет перед тобой — я здесь! Даже если покажется, что перегоревшие почти угли потушило. Бессмысленно отрицать, бессмысленно отпираться: словно горючее масло внутри разольется и хватит только искры, чтобы запылал заново. Не то что огонька свечи. Новый огонь. Огонь есть жизнь. Дракон без огня не живет. Дракон без Сокровища — не дракон. Сокровище — суть, сердце, душа. Огонь. Жизнь. Если у дракона есть Сокровище, никого сильнее нет. Его ничто не остановит. Огонь есть жизнь. *** Голос звал. Из блаженного ничто тянул тонкой, но крепкой ниточкой. Тащил за собой. Чжоу Цзышу открыл глаза. — Шифу! — почти прокричал Чэнлин и крепче сжал ткань рукава. От облегчения у него, кажется, даже слезы потекли. — И дня без меня прожить не можешь? Глупый ребенок, я же только… — Там люди! — неожиданно перебил Чэнлин, затараторил, пока не прервали. — Герои Цзянху пришли, и Скорпионы, и кто-то еще! Ломали ворота и требовали. Они за сестрицей Сян и братом Цао проследили. Защита сработала, но их много. Вэнь-шу сказал, что выйдет поговорить, что прогонит… Внутри всё сжалось. Бестолковый… — Вэнь-шу велел не беспокоить, но я видел! Он не справится! Один точно нет!.. Чжоу Цзышу почувствовал, как что-то дернуло в груди. — Ты всё правильно сделал, — он встал, потянул мальчишку за собой. — А теперь бери а-Сян и героя Цао и идите в дальний павильон. Все будет хорошо. Чэнлин душераздирающе хлюпнул носом, но послушно поспешил выполнить указания. Хотя пальцы свои с трудом отцепил от рукава Чжоу Цзышу. А тот рванул вперед, как только мальчишка скрылся из виду. Туда, куда тянуло, тащило, будто привязью. Двор — один прыжок, еще два— добраться до Вэнь Кэсина. Невыносимый Вэнь Кэсин снова творил глупости. Кружил в толпе, отбивал удары, уклонялся и нападал. Танцевал по кровавой земле, выписывал ногами сложные фигуры. Он умудрился увести нападающих от ворот, окружил себя ими, завладев всем вниманием. Обнажился звериный оскал, лисьи уши прижимались к голове, а все семь рыжих хвостов чиркали по земле, высекая искры. Тлела медленно одежда на поверженных врагах. Чжоу Цзышу отметил и потяжелевшую поступь, и неаккуратные удары. Нежно-розовое когда-то ханьфу покрылось красными разводами, из уголка рта стекала струйка крови, и левую руку он старался беречь, все больше прижимая к боку. Он не успел на какую-то долю мгновения. Лезвие оказалось быстрее, пусть и слишком удачливый мечник простился с жизнью. Вэнь Кэсин разжал пальцы и стал заваливаться назад. Никто не успел поверить. Поднялось облако пыли, закрывая Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу сделал еще несколько шагов, поднимая пылевую завесу и с другой стороны, отбросил особенно настырных и успел подхватить Вэнь Кэсина у самой земли. — А-Сюй, — успел выдохнуть тот, прежде чем закрыть глаза. Обратно Чжоу Цзышу сумел добраться еще быстрее, хоть и направился к спальне — там были травы и мази, порошки, которые он готовил собственноручно. Опустил свою драгоценную ношу на кровать, проверил пульс. Ни травы, ни порошки уже не могли помочь. Кровавое пятно на боку расползалось теперь уже по кровати. Чжоу Цзышу не чувствовал паники, страх отступил, внутри разлилась спокойная уверенность. Он не даст Вэнь Кэсину умереть, а если нет другого способа, так что поделаешь… Ворот пришлось расстегивать, разводить края, обнажая бледную кожу и острые ключицы. Чжоу Цзышу положил ладонь на собственную грудь, сосредоточился. Затем отнял, словно бы что-то вытягивая. Заклубились полупрозрачные лепестки черного пламени и исчезли под сжавщимися в кулак пальцами. От Вэнь Кэсина пахло кровью, потом, копотью. Цветочным маслом для волос, пряностями, которые он больше всего любил класть при готовке. Домом. — Чжоу Цзышу. Мое имя — Чжоу Цзышу. Я отдаю его тебе, — голос не дрогнул, губы почти коснулись уха, а ладонь легла на открытую кожу груди Вэнь Кэсина. Кто же знал, что можно обрести семью заново. И огонь займется в груди от чужого — родного — горячечного шепота. И Сокровище окажется шумным, и хитрым, и заполнившим все свободное место. Вообще всё, не спросив разрешения. Вэнь Кэсин дернулся, вдохнул глубже и спокойнее, но глаза не открыл. Нет, не будет второго раза. Дракону — драконово. И никто не посмеет это отнять. — И не смей умирать, лисеныш, — прошептал Чжоу Цзышу, выпрямился, когда в дверь постучали, а затем нетерпеливо распахнули. — Чжоу-сюн! — Цао Вэйнин затормозил резко, едва не запутавшись в собственных ногах. — Там у ворот опять… — он запнулся, уставился на Вэнь Кэсина, потом снова на Чжоу Цзышу. — Сейчас опять ломиться начнут. А-Сян присмотрит за Чэнлином, а я вам помогу, одному тяжело будет, я справлюсь, я… — Не обязательно родиться драконом, чтобы иметь драконье сердце. Позаботься о них, — Чжоу Цзышу ободряюще улыбнулся перепуганному парню. Цао Вэйнин глупо хлопал глазами, пока Цзышу еще раз прикоснулся к щеке Вэнь Кэсина и встал. — Не отпирай ворота. Никому, — мальчишка кивнул, получил похлопывание по плечу. А после Чжоу Цзышу, едва шагнув на улицу, с места взвился в воздух, перемахнул через ограду и опустился на площадку перед воротам, подняв облоко пыли Горело в груди, нетерпеливо и яростно. Горело, требуя защитить самое важное. Снова подобравшиеся ближе герои замерли на местах. Чжоу Цзышу не сдержал улыбку. Шагнул вперед. Еще и еще. На песке человеческие следы сменились следами когтистых лап. Эти люди пришли за драконом. Значит, они получат его. В последний раз. Эпилог — Дядя Вэнь! — Господин Вэнь! — Гэ! Вэнь Кэсин зажимал себе рот ладонью, не давая вырваться громким всхлипам. Даже кожу прикусил от старания. Голоса то приближались, то удалялись. Иногда казалось, что они совсем рядом, и Вэнь Кэсин жмурился до выступающих в уголках глаз слез, чтобы только не издать ни звука. Все равно не получалось. Хнычуще застонав, он прижал вторую ладонь ко рту, лишь бы звуки не прорвались, но тщетно. — Хочешь, чтобы нас застукали? — ласково мурлыкнул Чжоу Цзышу, сжимая ладони на стройном бедре и насаживая Вэнь Кэсина на себя до конца. Затем пробежался кончиками пальцев по животу и ребрам, заставил опустить руки и удержал за запястья. — А-Сюй, — сумел внятно выдохнуть Вэнь Кэсин искусанными губами. — Я не… Ох! Чжоу Цзышу двинул бедрам вверх, заставляя Вэнь Кэсина вздрогнуть, откинуть голову, выставляя беззащитную белую шею. — Так хочешь или нет? — Нет! — отчаянно выдохнул он между короткими стонами на каждое движение Чжоу Цзышу. — Нет! Мой а-Сюй! Только мой! Он наклонился вперед, прикипел губами к шее, целуя и оставляя засосы. — Тогда нас не найдут. Пока ты этого не пожелаешь. Чжоу Цзышу провел пальцами вдоль позвоночника, и Вэнь Кэсин перестал терзать покрасневшую кожу, прогнулся так сильно, что едва не снялся с члена. А еще издал совершенно непередаваемый звук: смесь урчания и гортанного стона. Вибрация от него прошла по всему телу Вэнь Кэсина, и Чжоу Цзышу поймал ее всем собой. Прижал к себе ближе, сгибая колени и продолжая медленно двигаться. Серебро волос рассыпалось по плечам, щекоча Чжоу Цзышу, он вплел в него свои пальцы, поглаживая кожу и основания белых лисьих ушей с черными кончиками. Утробный урчащий звук повторился, взметнулись за спиной Вэнь Кэсина девять белоснежных хвостов с черным подпалом. В воздухе кружили обеспокоенные огоньки, витал запах цветущей сливы. На скрытой от посторонних глаз поляне была весна, в отличие от окружающего ее зимнего леса, и круглобокая луна щедро лила свет с темного неба. Чжоу Цзышу и подумать не мог, что вложенная в грудь Вэнь Кэсина половина драконьего огня выжжет лисью рыжину, выбелит темный шелк волос и высвободит все оставшиеся до девяти хвосты. Спалив почти всех непрошенных гостей до тла и оставив только несколько выживших, чтоб всем рассказали, каков дракон в гневе, Чжоу Цзышу едва смог совладать с собой, увидев изменившегося Вэнь Кэсина. И в сознание тот не приходил еще три дня, заставляя Чжоу Цзышу тревожно метаться и не находить себе места. А еще выслушивать причитания и угрозы а-Сян. Он дневал и ночевал рядом, и казалось, что жил одним только медленным ровным дыханием будто бы спокойно спящего Вэнь Кэсина. Пока тот не открыл глаза. И сколько-то дней еще убеждать и доказывать, что Чжоу Цзышу никого прекрасней и удивительней в жизни не видел. Да, даже абсолютно белого. И долго-долго целовать и нежно гладить нервные хвосты. Тогда же Чжоу Цзышу дал столько обещаний, что хватило бы на пару даже очень длинных драконьих жизней. Он просто не мог отказать Вэнь Кэсину. Не хотел. Но, к счастью Чжоу Цзышу, тот еще не понял, какую власть получил над последним черным драконом и что каждое его вытребованное желание будет исполнено. — Ну гэ-э! — раздалось слишком близко. Вэнь Кэсин всхлипнул, напрягся весь. — Какая настырная. Оголодать что ли успели, пока нас не было? — Совсем… ох… обленилась! А-Сюй! — Вэнь Кэсин дернуся, когда Чжоу Цзышу обхватил его член и погладил налитую головку. — Ты разбаловал. Кто же ее такую замуж возьмет? — Какой “замуж”? Какой “замуж”, а-Сюй?! — Вэнь Кэсин даже замер от возмущения и глаза распахнул. — Она сущий ребенок! А этот ее кролик состарится и умрет раньше, чем она войдет в пору замужества! — А если нет? Если я скажу, что знаю, как сделать так, чтобы не умер? — Чжоу Цзышу провел пальцами по внутренней стороне бедер Вэнь Кэсина, возвращая внимание к тому, чем они тут занимались. Вэнь Кэсин уставился на него неверяще. — Что? Но как? Чжоу Цзышу слитным быстрым движением опрокинул его на на спину, прямо на мягкую траву. Брызнули в стороны снова растревоженные светляки. — Я открою тебе страшную тайну, лисеныш, — ласково прошептал он Вэнь Кэсину на ухо, ощущая поднявшуюся волну мурашек, касаясь носом волос, вдыхая ставший родным запах. Огладил острые колени, прижимая их к себе теснее, двигаясь в Вэнь Кэсине медленно и плавно. — Чтобы владеть сердцем дракона, не обязательно им рождаться.