Рандеву

So now we hold the river here By brutal, violent force We've also taken up gardening Sustainably Of course We make you pay to cross this way And squeeze ya till it hurts! And on the side, we sell a line Of homemade organic desserts We're the lords of the sea Though, technically, next to the sea We're the lords of the sea Or sort of, of the sea! (с) Galavant

      Как так вышло, что два самых прославленных пирата своей эпохи оказались там, где оказались? Если спросить об этом Эдварда Тича – он бы только пожал плечами и ухмылнулся в свою аккуратно постриженную бороду (Стид завёл привычку таскать его к цирюльнику чаще двух раз в месяц, и Эд точно не хочет думать, что бы сказал по этому поводу почивший Иззи. Возможно, что-нибудь про пространство под каблуком стидова ботинка, куда Эд так отлично вмещается после их воссоединения). Так или иначе, Эд чувствует себя счастливым, практически всегда. И когда он, беззаботно насвистывая, возится вместе со Стидом в саду. "Дорогой, смотри какие милые цветы. Может, откопаем и посадим немного таких у Иззи? Ему бы понравилось." И нет, Иззи не понравилось бы, что он теперь клумба. Но они всё равно их туда посадят. (И да, это тоже было идеей Стида - завести собственный маленький садик с различного рода культурной хернёй навроде морковки и репы. )       Или вот сейчас, когда утренние лучи косыми бликами играют на родной макушке, подсвечивая белобрысые локоны в медово-желтый, пока они сидят на веранде и чинно завтракают. Эд счастлив. Постоянное присутствие Стида рядом – не надоедает, скорее ощущается так, словно у тебя под боком завелась лучшая версия тебя, с которой никогда не скучно. Бонусом идут уют, тепло, много вкусной еды. И, конечно, оргазмы.        Стид просто имеет какую-то необычную способность делать пространство вокруг себя комфортным и приятным на вид и на ощупь. А Эдвард, можно сказать, дорвался. Впервые он ощущает себя дома, и, возможно с излишним рвением тащит в дом красивые или просто забавные вещи. В общем, они со Стидом похожи на двух чокнутых шалашников, которые вьют гнездо и всё никак не успокоятся. - Джем закончился, - мычит Эдвард, доскребая банку ложкой. - Я как раз собирался в город. - Но... Там же скоро дождь! Ты промокнешь, - ужасается Стид, чинно разливая им чай из маленького фарфорового чайничка. - Зачем спешить... Эдвард молчит, многозначительно хмурится. Он планирует притащить Стиду новую книгу. Или новый перстень. Только это - сюрприз. - Не растаю - не сахарный. Тем более, "Святая Моника" прибыла в порт. Поищу нам постояльцев, схожу к плотнику, - принимается перечислять Эд. - Может быть, мне пойти с тобой? - хмурится Стид, при этом зябко кутаясь в халат. Видно, как ему хочется остаться дома. - Там будет дождь, - напоминает Эд, - хлебая чай из крошечной кружки. - Но я же тоже не сахарный, - бормочет Стид. - А вот это мы сейчас и проверим, - говорит Эд, зажимая Стида между буфетом и собой в томных обьятьях. ***       Кучер резко дёрнул поводья, и нанятая повозка круто затормозила. Этюдники и большой кожаный несессер упали на Дага с верхней полки для багажа, огрев его по уху и по макушке. Даг скривился и крикнул что-то ругательное вознице, но Мэри не расслышала – дети устали и канючили. Как и любая мать, Мэри не могла сосредоточиться, пока рядом ныли её собственные дети, наверное, это был какой-то хитрый природный механизм. Нянька Пруденс, которую они взяли в свадебное путешествие, чтобы та полностью занималась интересами Луиса и Альмы – подвернула лодыжку. Пришлось отправить её домой, да ещё снарядив с ней сопровождающего – единственного лакея, который заведовал материальной составляющей вещей в поездке.       Так и вышло, что вместо приятного свадебного путешествия двух влюблённых в искусство и в друг-друга людей они с Дагом оказались там, где оказались. Более того, с неба шёл дождь, и вся эта живописная пасторальная дыра, с её лугами, козочками на склонах и пятном водной глади вдали стала неприглядной. - Держись, дорогая, - сказал Даг и бережно чмокнул Мэри в висок, - Сейчас мы поселимся в гостиницу, плотно поужинаем, отдохнём. А завтра в порт приплыёт наш корабль, немного качки и солёного воздуха – и мы дома!       Мэри издала страдальческий стон. Она терпеть не могла корабли. Но добираться по суше по такой погоде, да ещё без няньки Пруденс… - Ма-ама, я хочу пи-исать, - ныл маленький Луис, шмыгая простуженным носом. - Ты писал пять минут назад, малыш! - Ну ма-ам, мне надоело сидеть! - Маа-ам, можно я пойду с Дагом? Ну пожа-алуйста, у меня ноги затекли! - вторила ему Альма своим наипротивнейшим (в Стида!) голосом. - Милая, подожди. Ты промочишь ноги. Сейчас Даг сходит, всё узнает, и может быть уже вылезем из этой противной повозки. Сиди спокойно! Даг бодро выбрался на очередную разведку, только чтобы вернуться с кислым лицом обратно под дождь. - Они говорят, мест нет. Снова. Мэри взвыла. Не так она представляла себе свадебное путешествие, не так… - Говорят, есть совсем маленькая гостиница совсем близко к морю. Можно попытать счастья там. Тут Луис протяжно заорал, уронив свою игрушечную лошадку в ливнесток. - Лоша-адка! Моя лошадка! Только. Этого. Не. Хватало. Лошадку Луис нежно любил, кормил придорожной травой, спал с ней в обнимку и целовал на ночь. Только не лошадка. Даг кинулся за потеряшкой, но игрушку уже несло бурным потоком на другую сторону улицы. Мэри выругалась, крикнув Дагу, чтобы следил за детьми, и сама погналась за пропажей, перестав беречь свой дорожный капор, на который так и лилась с неба вода.       Лошадку подхватил незнакомец – угрюмый бородач, плотно кутающийся от дождя в плащ. Он о чём-то т болтал с лавочницей на другой стороне улицы и лошадка буквально приплыла к его ногам. Бородач нагнулся, поднял игрушку и обтёр её полой своего плаща, разглядывая. - Простите, - запыхавшись проговорила Мэри, с опаской разглядывая этого мрачного типа, - Мой ребёнок обронил эту игрушку и очень плачет из-за неё… - Ну, не будем разлучать ребёнка с его игрушкой, - пробормотал незнакомец, с явным сожалением отдавая находку.       Мэри скромно улыбнулась. Правила хорошего тона требовали что-нибудь сказать. - Благодарю. У вас, наверное, в детстве была такая же? - Что? Не-ет. У меня не было игрушек. Только тумаки, - ухмыльнулся незнакомец, сгребая свёртки у лавочницы.       А та заинтересованно уставилась на Мэри. Всё-таки, приезжие – приличные, а не пьяная матросня – редкость. - Не желаете своему малышу сладких пряников, мэм? У нас и мармелад есть. И орехи засахаренные!       Мэри покивала, нашарила в складках платья небольшой кошель, подумав, что ириски и сладкие орешки хоть ненадолго заклеят рты Альме и Луису. Благословенная тишина… - Надолго к нам? – поинтересовалась лавочница, отсчитывая сдачу толстыми опрятными руками. - Мы ищем гостиницу или место, где можно переночевать. А завтра уже будем отплывать на «Санта Монике». - Милая, так всё забито под завязку, разве только Джефф согласится вас взять. - Это было бы очень мило с его стороны, - пробормотала Мэри, покосившись на мрачного бородача, который так и не уходил, слушая их разговор. От него веяло опасностью. Он был похож на головореза. Даже с руками, полными свёртков со сладостями. - Ну как, Джефф, - лавочница ткнула бородатого типа в плечо, - Приютишь бедолаг? Жёнушка твоя ох и обрадуется! - Лара, - бородач счастливо осклабился, - не жёнушка, а партнёр. По бизнесу, во! - Ладно, ладно. Вы только давайте, со своим партнёром по бизнесу, делайте свой бизнес потише, ладно? А то люди-то семейные, с детьми, - и Лара прыснула, захохотав на всю улицу. Незнакомец порозовел и покосился на Мэри. - Она шутит. У нас просто м… Медовый месяц. - Медовый год, Джефф, - всё ещё смеялась лавочница. - Бывай, передавай Томасу приветик. Джефф, скуксившись, повернулся к Мэри. У него было ужасно счастливое лицо, такое, что Мэри сразу поняла – никто их грабить и убивать не будет. - Ужин, завтраки и обеды, - тем временем перечислял Джефф, - Две просторные комнаты, полагаю, на три спальных места? - Четыре. С нами ещё дочка. - Угу. Чистое бельё, ванна, всё включено. - Подходит, - сказала Мэри и они пожали руки.