Его взгляд означает верность

Иззи смотрит на Эда. Просто Смотрит. Все видят этот взгляд. Вся команда уже давно обо всем догадалась. Этот взгляд ни с чем не перепутать. Вот только Эд ничего не знает. Он в упор не видит взгляд, который, кажется, должен был уже проплавить в нем дырку. Не видит, как, слегка огрубевшие от долгих тренировок, руки тянутся к нему ради хоть малейшего прикосновения. Не видит и не слышит перешептывания команды, после которых кто-то из команды точно появляется хромым или с фингалом под глазом. Не видит разницы в голосе своего первого помощника, когда он говорит с капитаном и с командой. Может и видит, но скидывает это на простую субординацию. Не видит, что он старается всегда быть рядом, даже когда этого не требуется, даже когда Эду хочется побыть одному. И уж тем более не видит грустный взгляд Иззи направленный в стену каюты. Каюты, каждый уголок, который пропитан страхом, болью, бесконечным одиночеством и безусловной любовью. Больше похожей на ужасную зависимость или болезнь, но точно не на возвышенное чувство, о котором пишут в книгах. Второй взгляд уже вообще никто не видит, и Иззи сделает все, чтобы это продолжалось как можно дольше. Он давно перестал прятать свой взгляд на Эда. Слишком он был очевидным. Одна поучительная беседа с командой быстро отбила у той желание лезть не в свое дело. А Эдвард все равно не видит, значит этот взгляд можно не прятать. Однако Борода не идиот, и в какой-то момент до него начинают доходить тихие разговоры команды: «интересно, а они трахались?» «ты о чем, капитан даже не знает». А чрезмерное желание его первого помощника всегда быть рядом начинает напрягать. Иззи стал слишком надоедливым, вечно крутится под ногами, проявляет слишком много интереса к его персоне. Но Хендс ценный человек, он хороший моряк, именно он научил Эда всему что он знает. Тич не стал бы Бородой без Иззи. Эдвард решает не предпринимать резких попыток что-то узнать, не вызывает Иззи на разговор. Он начинает внимательней прислушиваться к разговорам команды. Это заняло у него куда меньше сил, чем он думал. В последнее время эта тема стала неожиданно популярной. — Иззи точно не будет нас дергать сейчас? — Не должен, капитан сказал, что до завтра все свободны. — Ну против Бороды он точно не пойдет, никто б не пошел, — Эдварду стало неожиданно приятно от этих слов, — но Иззи ТОЧНО не пойдет. — А в итоге понятно, что у него за мутки с кэпом? Слухов много ходит, но я так и не понял. — Никто нет знает, но одно известно точно, Иззи обожает Бороду. Любит до безумия. В груди у Эда что-то щёлкнуло. Может они имеют ввиду, что Иззи его сильно уважает? Не может быть все настолько прямо. — Ты блять видел этот взгляд, тут даже слепому станет все очевидно. Черт. Видимо самые глупые подозрения подтверждаются. К горлу подступил ком. — Я уверен капитан его поебывает, — кровь у Эда начала закипать и бить по вискам, — вы видели, как Иззи за ним бегает? Как собака. — Или нарик за новой дозой. Достаточно. Эд услышал достаточно. Он выходит на палубу, поднимает глаза в небо. Чистое. Звёздное. И воздух ужасно приятный, чуть холодный и соленый. Эдвард на секунду забывает все, о чем только что услышал. Он готов вечность находиться в этом моменте. Тихом и спокойном. Можно сказать, что у Легендарной Команды Черной Бороды сейчас «отпуск», если это возможно так назвать. Крайнее нападение на торговый корабль стало неожиданно тяжёлым. Эдвард начал и за собой, и за Иззи в последнее время замечать странную несобранность. Им, а особенно Хендсу, не свойственную. Иззи думал о своем, а Эд пытался понять, о чем он думает. Эдвард ни за что бы не поверил каким-то слухам от матросов, но всё слишком аккуратно сходилось с его подозрениями. Складывалось в идеальный паззл. А вдруг всё же не складывается? Блять. Надо поговорить с Иззи. От этой мысли опять подступает ком к горлу. Он бы не стал ворошить это осиное гнездо, но поведение Иззи действительно начинает его раздражать. Раньше с каждым днём было всё сложнее не замечать странности в поведении его помощника, теперь это будет буквально невозможно. Но как это сказать? А главное, что значит это? Эдвард, очевидно, не питает к Иззи тех же чувств. Но сказать, что он его ненавидит или даже просто относится нейтрально значит соврать, в первую очередь себе. Иззи приятный парень, с ним есть о чем поговорить, можно даже сказать, что он симпатичен Эду. Ему нравится Иззи. Но он очевидно его не любит. От мысли, что они могут быть вместе, Эда почти выворачивает. Нет, определенно нет. И как весь этот клубок ощущений расплести и объяснить Иззи? Эд разворачивается и плетется к себе в каюту. Он смотрит себе под ноги, и по сто раз прокручивает в голове множество вариантов этого диалога. Он вновь и вновь пытается найти слова, и предугадать, что на это ответит Иззи, как он поступит. Эд спотыкается. Физически — о порог своей каюты, и мысленно — об единственную фразу. Стоп. Он же Капитан Черная Борода. Почему он должен заботиться о чужих чувствах, почему должен кому-то что-то разжёвывать? Пусть радуется, что ОН, не просто позволил поднять эту тему, а сам это сделал. Но это чувства Иззи… Какая разница, Иззи точно не будет париться по поводу формулировок. Он уловит суть и исполнит в лучшем виде. Так всегда было и будет. Эд проходит в глубь каюты. Говорят, обстановка в комнате много может сказать о человеке, о его душе. В душе Эда явно бардак. Как же много тут хлама. Кажется тут можно найти все, стоит только протянуть руку, и ты уже достанешь какую-нибудь интересную вещицу со своей историей. Тич садится за стол и начинает ковырять его кончиком ножа. Теперь он не думает, ЧТО и КАК сказать, он думает КОГДА. Сейчас? Скорее всего Из спит, а идти к нему в каюту, приказать пройти к себе, и потом говорить о чувствах и бла-бла-бла. Буе. Точно нет. Утром? Возможно, но, если все пойдет по пизде, Эду весь день придется видеть либо грустного Иззи, либо Иззи в непонятках «как капитан мог обо мне такое надумать?» Такого счастья Эдварду не нужно. Вечером? Уже лучше… В дверь постучали. — ЧТО? — крикнул Эд в сторону двери. — Капитан, можно? Привычный, вечно охрипший, чуть свистящий голос раздался за дверью. Сука. Как в анекдоте. Сейчас значит сейчас. — Входи! Дверь со скрипом открылась и закрылась сразу за Иззи. Как всегда чуть расслабленная поза, та же одежда, кстати прекрасно на нем сидящая. Эд прокручивает в голове сценарий, что, если бы он были вместе. Он не смог бы быть нежным, а Иззи, кажется, это и не нужно. Сидеть в капитанской каюте и потягивать ром? Они и так это делали. Редко, но делали. Кстати, нужно предложить выпить. Точно, это же помогает развязать язык, а Эду как раз сейчас это и нужно. — Выпьем? — не убирая руки от ножа спрашивает Тич. — Хорошо, Капитан, — Хендс не в праве отказать Черной Бороде. Эдвард поднимается и идёт к шкафчику, достает оттуда бутылку рома и, поставив на стол, открывает. Из ящика стола достает два бокала. Наливает пойло, и протягивает один бокал Иззи. Они не чокаются, лишь поднимают бокалы друг к другу, и делаю несколько глотков. Алкоголь слегка обжигает горло. «Главное не перебрать» в мыслях произносит Эд. — Что ты хотел? — напоминает Эдвард. Хендс обычно просто так не приходит, хотя в последнее время его причины прийти становились все более незначительными. Тич надеется, что в этот раз это что-то достаточно важное.