Hurricane Tsundere

       Природа плачет, заставляя небеса тяжелеть. Облака сгущаются и навзрыд рыдают, проливая на город слезы уснувших звезд. Из открытого окна в комнату со спящим омегой просачивается колючий холод, норовящий застудить двухкомнатную квартиру и ее хозяина, кожа которого начинает покрываться мурашками, а мозг, испугавшись, бьет тревогу об опасности. Тэхен, калачиком свернувшись, выныривает из романтичного сна и плещется на границе пробуждения. С нагого тела при каждом шевелении уголок теплого одеяла спадает, лишая Тэхена укрытия.       Романтика. Романтичный сон Тэхен провожает со своим участием и, не пересекая границу, не желая пробуждаться, мыслит о том, где был. Тэхен помнит теплый песок под босыми ногами, солнце, которое ласкало голые участки тела. В руке был небольшой фотоаппарат, с которым Тэхен кружил вокруг себя. Снимал тайский пляж, людей, отдыхающих на нем, и стоило только развернуться назад, Тэхен сразу, мгновенно, зацепился взглядом за черные океаны. Чонгук стоял напротив и пил из пластикового стаканчика коктейль из маракуйи со льдом. Стоял и смотрел на Тэхена с легкой улыбкой. Но альфа казался другим. Не таким, каким знает его омега. Перед Тэхеном стоял взрослый мужчина. Смуглая кожа и видимые морщины на лице. Чонгук здесь был старше и во взгляде его была теплота с любовью, что от этой картины хотелось проронить капли слез.       — Нужно вернуться в отель. — Чонгук забирает фотоаппарат и протягивает коктейль омеге, трубочкой касаясь чужих губ. — Прости, я не удержался и выпил половину, но на обратном пути купим еще, хорошо? — Другой ладонью заправляет упавшую на лицо Тэхена рыжую кудряшку за ухо и смеется, дергая носом.       — Я люблю тебя, — Тэхен ничего другого сказать не может. Сердце кровью обливается, а в уголках глаз собираются слезы.       — Ты чего, роскошь моя? Я тоже вас люблю. — Чонгук, не убирая улыбку, скользит взглядом вниз и так искренне, так любовно произносит: — Папочка вас обоих любит.       Тэхен застывает и медленно опускает голову. Пузо. Тэхен чувствует, как глаза собственные округляются, а слезы стекают по животу, которого нежно касается Чонгук. Рыжее сердце крутится под степью ребер, воет от счастья и любви, все потому что:       — У нас будет сын?..       — Омега. Юнмин. — Наклоняется и целует в уголок губы. — Ты самый милый папа и муж, Тэхен. — Метит поцелуями щеки омеги и чувствует мягкий смех.       — Я так люблю тебя, Чонгук. Больше всего на свете. — Тэхен чувствует себя подростком, который живет чувствами, а не холодной головой.       Тэхен всхлипывает. Ворочается в кровати и тихо плачет, вспоминая свой сон. Он помнит, что сон был длинной в несколько лет. Помнит и вспоминает себя с коляской, бессонные ночи с ребёнком на руках и Чонгука, который, взяв отпуск на работе, был рядом двадцать четыре на семь. И их семейная жизнь была именно такая, о которой Тэхен мечтал. Это не было целью, просто мечтой. Тэхен и в жизни реальной своей не искал отношения для галочки, всегда уделял время себе и своей карьере. Знал и ждал своего часа. Ждал часа судьбы, когда сердце укажет на возлюбленного. Во сне не было сказки. Чонгук и Тэхен любили друг друга самыми искренними чувствами, наслаждаясь друг другом и ощущая комфорт.        Когда ты тридцатипятилетний омега, то в обществе вынужден ходить с розовыми очками и с каждым годом забывать свое прошлое, ожидая и готовясь к будущему. Установки, придуманные людьми, гласят правила и диктуют формулу жизни, где без нее не стать счастливым. Детский сад, школа, университет, а дальше люди говорят — найти работу и начать создавать свою семью. Тэхен благодарит своих родителей, которые ушли из жизни десять лет назад, за то, что те не навязывали омеге никаких правил и не заставляли в выпускном классе строить глазки альфам, дабы найти партнера для вальса, а там и до любви и семейной жизни недалеко. Нет, Тэхен помнит, как горел иностранными языками, а родители поддерживали талант юного полиглота.       Японский язык стал всем, когда в девятом классе ввели новый язык и в школу пришел работать японский дедушка, которого ученики называли ≪Кики≫. Тэхен тогда впервые влюбился. В язык, произношение и манеру культуры страны, от которой дыхание порой спирало. Вся жизнь шла своим чередом, и Тэхен не помнит ни одного дня, когда жалел бы о своем прошлом. Омегой он был с малых лет закрытым и крайне необщительным. Интровертная душа горела книгами, фильмами по вечерам, и как-то Тэхен спокойно прожил без клубов и секса с незнакомыми людьми. В его жизни было только двое альф, с которыми Тэхен делил постель, но это было больше о снятии стресса и выработке гормонов с обоих сторон, чем о чувствах. Тэхен никогда не любил сердцем, а рыжее покорно ожидало.       Рыжее сердце ногтями вцепилось в прутья костей ребер, когда Тэхен на первой лекции услышал его. Все слышали фразу ≪сердце в пятки ушло≫, но немногие это проживали. А Чонгук, имя которое рыжее сердце простонало, сумел заставить почувствовать все те эмоции и чувства, которые Тэхен слышал, но не знал их вкус. Боль, обида, первые ножевые ранения изнутри. Чонгук бессовестно калечил, а Тэхен собирал все в себя, давая своему сердцу выбор: принять, обдумать и положить подорожник на кровоточащие раны. Мучения переросли в большое жало, которое больно било и заставляло влюбляться. Необъяснимое чувство, но Тэхен чувствовал их связь. Свою и Чонгука. Их общую. Одну на двоих, где красная нить оплетает концами два разных запястья.       Говорят, что любовь любит пламя и боль, и она только для тех, кто остался без тела, но сумел сохранить кусочек сердца. И только тогда возможно познать всю искренность любви. Так говорят, а теперь и Тэхен про себя это шепчет. Шептал и думал об этом каждый раз, когда вспоминал о черных океанах и про свои зеленые воды, которые шумно касались светлых берегов.       Тэхен не считает и не считал Чонгука мальчиком, маленьким человеком. Чонгук всегда был мужчиной и олицетворял собой то, что нужно было рыжему сердцу. Разница в возрасте не пугает самого Тэхена лишь потому, что сам омега чувствует себя просто человеком, который иногда проживает день сурка. Дни летят, года еще быстрее идут, и он не виноват, что цифры его возраста растут. Он — не глупый омега и не ведет себя как подросток. Просто многим не понять. Не каждый понимает такое простое, но такое сильное ≪люблю≫ и это нормально. Некоторые люди спешат и перебирают людей, выискивая того самого. Их нельзя винить и осуждать, но чаще всего такие люди обжигаются и теряют веру в такое простое, но такое сильное ≪люблю≫. Тэхен не говорит и не думает об удаче или везении, просто он всю жизнь жил для себя, работал и обучал, а теперь, когда рыжее сердце клинком стали на себе выцарапало имя альфы, хочется понять глубже такое простое, но такое сильное ≪люблю≫.        — Чонгук… — шепчет сердце Тэхена, ныряя в холодную реальность.       Тэхен медленно открывает глаза и ежится от холода. Пока глаза фокусируются на фоне его спальни, лежа на боку, омега левой рукой натягивает на себя спавшее одеяло.       — Чонгук…       Страх. Холод с объятиями лезет к омеге. Кусает щеки, через кожу пробирается внутрь, к самому драгоценному, где на сердце имя любимое пламенем горит. Страх накрывает кандалами, сжимает шею. Тэхен чувствует присутствие альфы только в самом себе. С любовью можно познать необъятные просторы и муки, начавшие сжигать заживо. Тэхен не чувствует Чонгука в реальности. Его обнимают не руки горячие, а ледяные выдохи святых небес. Страх вершит над сознанием и полностью лишает защиты. Тэхен всхлипывает и, поджав колени, через пелену слез осматривает мгновенно потемневшую комнату. Ничего не может помочь справиться с самим собой и тем страхом, который заставляет сердце начать выть от боли. Тэхен цепляется взглядом за сложенные стопкой вещи Чонгука, одни-единственные, в которых альфа вчера был и, не контролируя себя, не понимая себя, Тэхен руками их обхватывает. Как самое дорогое, как самое ценное, что осталось в этом кошмаре. Тэхен зациклен сейчас только на том, чтобы создать спасательный круг и уберечь себя хоть немного от кусачего страха.       — Чонгук… — шепчет, не прекращая. Как молитву шепчет, надеясь перестать чувствовать чужие объятия.       Тэхен раскидывает вокруг себя вещи, в руках решая оставить футболку, и носом прижимается в темной ткани. Дышит. Пытается дышать и выгнать нечисть из себя. Тэхен, лишаясь рассудка, всхлипывает и в созданном гнезде накрывает себя одеялом с головой, полностью скрываясь от всего отрицательного.       — Чонгук… — Век тянется минутами. — Чонгук… — Рыжее сердце покоится около ребер и обнимает себя, начиная чувствовать безопасность в своей крепости. — Чонгук… — Ресницы влагу размазывают по футболке Чонгука. — Чонгук… — Тэхен глубоко вдыхает запах, который за ночь в венах начал бурлить вместе с кровью.       Чонгук здесь. Он рядом. Тэхен всем телом ощущает теплые объятия и горячие руки, фантомно оставляющие на нагом теле метки. Непередаваемые ощущения языками пламени восстают внутри от каждого нового вдоха. Запах Чонгука ласкает изнутри и успокаивает внешне. Тэхен все чувствует. Все ощущает и не перестает насыщаться, меняя кислород на аромат Чонгука. Гнездо из вещей дарует безопасность и понимание простого для Тэхена факта. Теперь только Чонгук способен защитить, успокоить и приласкать омегу. Никакое горячее солнце, кофе утренний не смогут подарить безумное ощущение спокойствия.       На кровавых простынях, где вчера творилось безумное сплетение душ и тел, сейчас лежит Ким Тэхен, преподаватель по японскому языку, учитель студента Чон Чонгука, в гнезде из вещей альфы. И как бы странно это не звучало для тех, кто живет по правилам общества, Тэхен — самый счастливый человек и омега, который понимает смысл такого простого, но такого сильного слова ≪люблю≫.       Утром люди просыпаются и готовят завтрак, строя планы на вечер, а Тэхен сладким сном засыпает, понимая, что больше нечего бояться. Засыпает с полным ощущением безопасности, что Чонгук рядом и омега под стальной защитой. Засыпает, дыша альфой. Прощается с холодным миром, не желая быть здесь без Чонгука. Час за часом, вдох за вдохом, Тэхен умиротворено дышит альфой и, проживая новые сны, тянет уголки губ вверх.        Чонгук, затаив дыхание, прислушивается к тишине за дверью и, отворяя ее, заходит тихо внутрь спальни. Босыми ногами ощущая кусачий холод, Чонгук не бросается к окну, чтобы его закрыть. Нет, Чонгук подходит к кровати, ощущая пламя. Стопка из его вещей, которые он принес с ванной комнаты, как только проснулся и искупался, исчезла волшебным образом. Чонгук чувствует, как черные океаны начинают бушевать, ураган восстает от чувства тревожности. Правой ладонью дрожащей руки, Чонгук касается одеяла, под которым прячется омега, и медленно стягивает.       — Тэ… — Надломленно, болезненно. Чонгук понятия не имеет, как можно описать то, что он видит.       Все его вещи лежат вокруг спящего Тэхена. Футболка в омежьих руках помята и прижата в носу. Разбросанные рыжие кудри распушились и закрывают лицо омеги, не давая Чонгуку возможности рассмотреть Тэхена. Чонгук ни черта не понимает, что здесь происходит, поэтому от греха подальше убирает руки, пряча их за спину, и наклоняется, губами касаясь голого плеча.       — Чонгук… — Ежится от ласки и жмурится.       Тэхен медленно распахивает глаза и мгновенно лишается ума. Чонгук выпрямляется, цепляясь за шум зеленых волн. Его не опознают. Чонгук не видит своего отражения в чужих глазах. Тэхен судорожно сжимает в руках футболку Чонгука и громко дышит, подрагивая плечами.       — Тэ…       Его затыкают на японском. Тэхен на другом языке просит отойти, огрызается, начиная злиться.       — Тэхен, это я. — Чонгук завороженно падает на колени, придерживая одной рукой полотенце на бедрах и шумно сглатывает. Одержимость Тэхена вещами Чонгука пугает не на шутку. — Я Чонгук, и это… — Кивает на темную ткань в хрупких ладонях. — Мои вещи. — Чонгук начинает чувствовать, как языки чужого пламени кусать начинают. — Я не против! Тебе они нужны больше, ведь так? Я их не забираю. — Успокаивает.       Тэхен переворачивается на живот и сопит в подушку, позволяя рыжим волосам встать дыбом. Сознание с чужим голосом приходит медленно. Чужое присутствие начинает ощущаться как нечто правильное и естественное. Тэхен вздрагивает всем телом, когда рыжее сердце начинает кричать навзрыд чужое имя любимого альфы. До ума крики доходят, и Тэхен медленно расслабляется. Размыкает пальцы левой руки на футболке альфы и крутит головой, бросая взгляд на Чонгука.       — Чонгук… — шепчет, прикладывая в каждую сказанную букву всю свою любовь и искренность.       — Я могу тебя коснуться? — Садится на край кровати и не смеет дышать, пока взгляду видна рыжая роскошь. Зеленые воды стихли, тихо шелестя волнами, а рыжие кудри манят. Чонгук их не тронет. До сих пор боится касаться такой роскоши.       — Я… — Тэхен поджимает губы, смотря на резко вставшего Чонгука, который закрывает окно. — Ты собираешься уйти? — От меня, от нас? Эти вопросы ядом остаются на языке.       — Мне нужно решать проблемы. — Мгновенно ставит барьер, не вдаваясь в подробности. Не доверяет, думает омега.       — Я только умоюсь быстро и приготовлю нам завтрак, хорошо? — Пытается диалогом заглушить взрыв около ребер в своем теле.       — Прости, я уже похозяйничал и… — Хмурится, отводя взгляд. — И приготовил все. Не переживай, я поел. — Чонгук садится на кровать и кусает губы. Они горят от желания коснуться чужих.       — Вот как. — Сжимает до боли в ладони футболку Чонгука.       — У меня нет сменных вещей, могу ли я забрать эти? — просит, стараясь не давить. Чонгук не решается спрашивать о случившемся. Значит, так нужно. Значит, это было большой необходимостью для Тэхена и сладкого сна.        — У меня другой стиль, но…       — Тэхен, мне нужна моя одежда. — Правой ладонью накрывает руку Тэхена и опускается корпусом. — Пожалуйста. Твоя будет маленькая. — Прижимается горячими губами к нагому плечу и, чувствуя носом холодную кожу, вдыхает аромат омеги.       — Мне было страшно. Я не понимал себя и не контролировал, когда брал твою одежду, но твои вещи меня успокоили. Твой запах позволил не чувствовать тревогу, боль, страх. Чувство безопасности меня окутало. — Тэхен дожидается, когда Чонгук отстранится, и садится на постель. — Я выгляжу чудачково… Не как принято обществом. Не как выглядят омеги в тридцать пять лет. — Собирает себе в ноги одежду Чонгука и, не складывая ее, передает в руки альфе. — И чувствую себя тоже не так, как должен.       — Это беспокоит тебя? — Застывает.       — Тебя беспокоит? — Смотрит в черные океаны.       — Нет. Мой ответ должен дойти до тебя, чтобы муки только начавшиеся прекратились. Мой ответ ≪нет≫, повторюсь. — Отворачивается и начинает одеваться.       — А как же статус и позиции в обществе? — опускает голову и трет пальцы друг о друга.       — Каждый человек занимает какую-то нишу и имеет работу, свое дело. Все занимаются тем, чего добились, или идут к этому. Это никак не должно касаться нас, только если мы не коллеги или партнеры, планирующие открыть свой бизнес. Я условно, но пытаюсь донести до тебя то, что нужно. Если рыжее сердце меня не услышит, то я бесполезен в словах. — Чонгук поднимается на ноги и идет в коридор, слыша тихие шаги босых ног позади себя.       — Тебе безопасно здесь. — Обозначает этим то, что для Чонгука дом Тэхена открыт и является таким же безопасным местом, как и сам Чонгук для омеги.       — Чай стынет. — Кивает в сторону кухни и приподнимает уголки губ в легкой улыбке.       — Рыжее сердце услышит, ведь чувствует темное. — И закрывает дверь за альфой, слыша дикое биение внутри себя.       Тэхен плетется на кухню и обнаруживает на столе тарелку с яичницей с двумя желтыми глазками, небольшой кусочек мяса и зеленый чай с большой попкой лимона. Завтрак часто приходится пропустить и только к обеду начать кормить себя, но сейчас Тэхен от понимания, что этот завтрак ему приготовил Чонгук, сходит с ума. Но мозг в голове больно гремит, заставляя открыть холодильник и прикусить до адской боли нижнюю губу.       — Ты ведь не поел.       Последнее время Тэхен не готовит и не покупает продукты. Последний раз Тэхен покупал все по мелочи, и это было недели полторы назад. В его холодильнике мышь повесилась и не одна. Чонгук приготовил завтрак только Тэхену и из того, что было: два яйца, небольшой кусочек сваренного мяса и попка лимона. Вчера не было ужина, и Тэхен не знает, обедал ли вчера Чонгук. Сегодня и завтрака не было у альфы. Тэхен не понимает, что должен чувствовать, но ощущает и боль, и любовь. Боль за то, что у Чонгука есть какие-то проблемы, и он не поел и отдал весь завтрак омеге. Любовь — потому что Чонгук пожертвовал своим завтраком для Тэхена и приготовил его, не забывая о чае. У Тэхена три вида чая стоят около плиты, и Чонгук удивительным образом выбрал именно тот, который омега любит. И так как нужно, с лимоном.       Тэхен садится за стол и смотрит на блюдо. Для некоторых людей это ничего бы не значило. Просто завтрак, просто яичница и чай, но для Тэхена это словно сейчас так важно. И для его сердца, которое пускает слезы со слюнями. Чонгук говорил, что не будут слова, будут только действия, и Тэхен их видит. Наблюдает буквально и понимает, что взаимно. У них с Чонгуком то самое простое, но такое многозначащее ≪люблю≫.                               ~~~~        Рука плавно выводит на доске слова, позволяя студентам успеть за собой. Тело в легком напряжении и лихорадке. Как обычно. Как всегда. Но по другой причине. Дрожь и пламя с пятницы прошлой недели изводит. Рыжее сердце омывается любовью и спазмами от чужого взгляда, который прикован к Тэхену.       — Эй, преподаватель Ким, я не успеваю! Отойдите от доски, за вами ни черта не видно, хотя вы неширокий! — кричат с задних мест, заставляя Тэхена остановиться и перестать дышать.       — Рот закрой и следи за своим языком. ≪Эйкать≫ будешь в другом месте. — Альфа грузно поднимается с места и, поворачивая голову, агрессивно смотрит на своего сокурсника, который последнее время буйно себя ведет из-за потери места в общежитии. — Если ты меня не услышишь, то я с тобой лично наедине буду разговаривать. Я ясно говорю?       — А что ты завелся? — Сувон ухмыляется и встает резко, хлопая по парте. — Защищаешь преподавателя по японскому? Ты? Его? С каких пор? — гадко усмехается и переводит взгляд на спину Ким Тэхена, рассматривая ягодицы, скрытые под тканью черных брюк.       — Заставляю вспомнить о существовании субординации и о том, где ты находишься. — Чонгук сжимает челюсть, начиная ощущать агонию урагана, приносящюю сердцу боль. За то, что посмели вызвать чувство ревности, агрессии и боль за преподавателя. Боль за свою рыжую роскошь. Агонию за своего омегу.       — Прекратите оба. — Поворачивается и нечитаемым взглядом смотрит на студентов, дожидаясь, когда Чонгук и Сувон займут свои места и замолчат. — Списывайте и на всякий случай сфотографируйте, чтобы дома перепроверить свою запись. Осталось пятнадцать минут. — Тэхен поджимает губы и, достигнув своего рабочего места, садится, смотря в черные океаны.       Зеленые воды зажигаются языками пламени, стоит Чонгуку приподнять уголки губ и взглядом показать все. От чувства сожаления за произошедшее и до ощущения теплых чувств, которые альфа показывает омеге, ничего не утаивая. Щеки больше не горят. Чонгук чувствует, как все тело его пылает, заставляя ураган просыпаться каждый раз, когда рыжая роскошь кончиком языка лижет губы, скрывая улыбку. Тэхен виден для всех, поэтому не позволяет себе улыбаться, не забывая, кто он сейчас и где находится.       Воскресенье выдалось убийственным. Для обоих. После начатой новой главы в их жизнях, где они друг у друга уже есть, оба сердца, темное и рыжее, клыками пытались сгрызть, сломать, раскрошить кости ребер и найти друг друга. Никаких сообщений, звонков. Только мысли и общая связь, которая давала обоим смысл жизни понять. Любовь на пепле и слезах восстала, объединяя темень, мрак и пламя. Рыжая роскошь и ураган цундэрэ, как две параллельные стороны, но им судьбой было прописано в этой жизни друг друга обрести и познать такое простое в наше время, но такое многозначащее ≪любовь≫.       Это не про ≪любовь и ненависть≫ и не про влюблённость с первого взгляда, когда мозг отключается, а клубки огня омывают изнутри потухшую гладь души. Нет, история Тэхена и Чонгука могла бы писаться в романах, но не в сказках. Их любовь — их голод, общий источник бытия. Была и боль, сводящая с ума все тело и ураган, лишающий полного рассудка, заставляющий отключить мозг специально для того, чтобы оба поняли одну истину. В мире бед и зла, когда любовь остается только в сказках, есть возможность встретиться со своим человеком, даже если он — не твоего поля ягода. Почему ≪есть возможность≫? Потому что, чаще всего, люди так устроены в мире цивилизации и роскошного общества, где каждый с рождения пытается стать лучшим в своих кругах и глазах, забывает о части человечности, позволяя себе улыбки в боль, любовь заставлять чувствовать в себе, когда красивый человек вещает о заоблачных мечтах, и люди — в погоне за вечным хаосом из богатства и счастья начинают искать себе свою вторую половинку, перебирая людей, как рис от черных зернышек. Люди теряют контроль, когда симпатия называется любовью, а любовь потом ассоциируется с вечными муками, болью убийственной и тогда ее уже не хотят. Тогда люди теряют веру в надежду и свое счастливое будущее, полностью лишая свое сердце каких-либо чувств.        Начиная с понедельника и по сегодняшний четверг Тэхен каждое утро молил святые небеса, опаляя их шепотом благодарности за то, что пары с группой Чонгука были каждый день на этой неделе, так как некоторые преподаватели по другим предметам улетели на семинар. Каждый день Тэхен, как сейчас, смотрел и смотрит в черные океаны, ощущая между собой и Чонгуком нерушимую ничем связь. Это редкость для людей, их душ и сердец. Редкость — понимать и осознавать любовь. Ей не нужно время, повод, месяц или год, чтобы дать о себе знать. Любовь просто прыгает в объятия сердца и в нем растворяется, оставляя вместо себя имя того, кого чувствуешь. Тэхен не может этого объяснить, но он даже в венах аромат Чонгука ощущает, позволяя своему телу стать одной большой меткой альфы.       И Чонгук тоже является меткой Тэхена, позволяя черным океанам охранять зеленые воды. Рыжая роскошь луной становится, помогая живым узреть красоту мрака, когда солнце гаснет, лишая мир тепла. Чонгук впервые тошноту ощущал в эти дни от нехватки другого человека. Он впервые видел свои дрожащие руки, когда мысли кружились вокруг рыжей роскоши. Чонгук понятия не имел, что такое любовь, и почему она так сильно нужна в этом мире. Не понимал, зачем люди страдают из-за нее, лишая себя жизни, и наконец все осознал, когда на парах с понедельника по сегодняшний четверг Чонгук желал просто руками ощутить кожу Тэхена. Чонгук просто хотел коснуться. Мягко и нежно обнять, заставляя их обоих и реальность подстроиться под них. Чонгук понял все. Люди многие не знают любви и живут не с любимыми, выбирая чаще себе в пару человека с такими же розовыми очками, как у себя. Картинка образа и идеала никогда не будет вкусной и, даже если в постели люди кроликами являются, любовь многим не понять.       В нашем мире чаще твердят о здоровых отношениях, и это говорит о том, что культ розовых очков из-за созданных людьми образов и идеалов полностью лишает человека ума. Все нутро держится чаще всего за человека, как за спасательный круг, но ведь любовь — это не о насилии над собой и своим сердцем. Любовь не должна заставлять вас испытывать ком в горле, повышенную каждый день тревожность и слезы с бесконечными качелями. Здоровые отношения должны быть у каждого, и в первую очередь, с самим собой, а в особенности между сердцем и головой. Любовь не заставляет головы лишаться, вынуждая идти по стали и превращать стопы в месиво к лучшему будущему без здорового настоящего.       Чонгук знает, что по возрасту для общества нынешнего мал и глуп. И как многие могут сказать, у альфы ветер из головы еще не до конца исчез, но знаете, понимать адекватные вещи — нормально. Мозг для того и создан, чтобы думать и мыслить, рассуждая о тех или иных действиях. Чонгук не должен никому ничего доказывать или говорить. Он просто это чувствует и осознает, что любит Тэхена. И плевать на крики общества и гнев рамок, которые обязательно осудят любовь между студентом и преподавателем. И Чонгук, и Тэхен — совершеннолетние люди, поэтому вольны не забивать голову лишним геморроем о суждениях.       В их глазах, которые прикованы друг к другу, можно увидеть все. Они смотрят в души, видят самих себя и ощущают такой комфорт и гармонию, что кажется, в этом мире нет ничего слаще и любимее. Тэхен понимает боль Чонгука за себя. Правой ладонью касается уха и зарывается кончиками пальцев в рыжие кудри, наблюдая, как Чонгук начинает слюнями захлебываться. Тэхен не дразнит. Нет, Тэхен показывает, что представляет чужую руку и будет с нетерпением ждать момента, когда Чонгук позволит себе коснуться кудрей рыжих и осознает, что он неспособен сломать хрусталь. Чонгук сможет защитить самое ценное и дело далеко не только в волосах Тэхена. Их касания глубокие, только для них созданную ими реальность могут оба ощутить.        — Спасибо за пару. Хорошо отдохните и до встречи, до понедельника. — Тэхен опускает ладони под стол, касаясь коленей, и провожает взглядом сумасшедших студентов, сорвавшихся с первой трелью звонка домой. — Пока… — шепчет, наблюдая, как последний студент, дорогой сердцу человек спешит к двери. Тэхен останавливает себя всеми силами, чтобы не позвать его. Держит себя, чтобы не остановить, но через мгновение хмурится, когда Чонгук достает из заднего кармана черных брюк ключ и закрывает кабинет на замок.       — Грехи с тобой поощряю и новые набираю. — Разворачивается и идет на свое место, расслабленно садясь на стул. — Подойди. — Чонгук кивает на парту перед собой.       — Откуда ключ? — Невинно моргает и медленно поднимается. Тэхен смотрит в глаза и идет к черным океанам.       — Украл. Не забивай голову этим. — Чонгук обхватывает ладонями стол и двигает от себя. — Садись ко мне спиной.       — Но разве так можно? — шепчет и, присаживаясь на стол, выпрямляет спину.       — Я верну. — Встает и ладонями обхватывает талию Тэхена. — Мне с тобой в грехах плавать сладко, — шепчет в ухо и скользит ладонями по телу, сжимая бедра омеги.       — Обязательно верни. — Кусает нижнюю губу и раздвигает ноги.       Вместо слов — тяжелое дыхание, и в нем Тэхен слышит столько обожания и очарования. Чонгук рушит сознание, полностью сжигая все мысли и забивая своим ароматом все нутро Тэхена. Доверие и любовь позволяют отключиться и поверить. Тэхен доверяет своему мужчине и любит так сильно, что тело дрожать начинает от поцелуев альфы в ухо омеги.       — Моя рыжая роскошь. — Чонгук убирает руки, пряча их за спиной, и обходит стол, вставая между ног Тэхена. — Я знаю. — Читает по глазам, слушая рыжее сердце. — Я тоже.       — Тоже… — Чувствует мурашки и шумно сглатывает, когда Чонгук наклоняется и дышит на приоткрытые губы.       — Сильно. Безумно. Голодно, — ухмыляется Чонгук.       И вгрызается в губы Тэхена. Пылко и горячо лижет языком чужой, выбивая из тела омеги стон. Чонгук чувствует, как кровь в венах в яд превращается, заставляя распускать внутри тела языки пламени. Для мира людей день течет, а в реальности Тэхена и Чонгука, где они вновь одни друг у друга и больше никого нет, мрак дикий накрывает. Дьявол карабкается к ним. Дьявол бесов Чонгука держит, с ухмылкой опуская голову. Дьявол перед любовью и голодом чужим устоять не может, восхищается силами чувств. Рыжие кудри обретают силу огня и превращаются в стаю огненных змей, дурея от соблазна хозяина, который дрожащими руками касается плеч Чонгука и тихо стонет в губы. Дьявол Чонгука челюстью скрипит, пытаясь лишиться слуха. Тэхен словно в размерах еще меньше стал благодаря власти альфы. Только Чонгуку можно слушать, слышать и смотреть на рыжую роскошь.       — Рыжая роскошь. — Резко отстраняется и лижет губы, собирая вкус Тэхена. — Шепотом кричи мое имя. На японском рассказывай тьме смущающейся о том, как тебе хорошо от меня и со мной. — Расстегивает пуговицы красной рубашки и пальцами касается ширинки брюк омеги. — Приподнимись, роскошь моя.       Чонгук снимает с Тэхена белые кроссовки на низкой платформе, брюки с боксерами и, оставляя омегу в серых носочках, раздвигает ему ноги. Черные океаны с ураганом встречаются. Буря пламени накрывает, заставляя задыхаться от тела перед глазами. Пышные бедра сознание рушат, и Чонгук не в силах себя сдерживать и останавливать. Альфа обхватывает ладонями их, сжимает, оставляя красные метки, и присасывается губами к розовому соску. Лижет и кусает, слушая заглушенные стоны Тэхена.       — Чонгук, я громкий… — От удовольствия надламывает брови и кусает губы.       — Ничего не бойся, роскошь моя. Мрак лишит свет слуха, а дьявол зрячих заставит ослепнуть. Ты только мне верь и доверяй. — Играет языком с другим соском.       Мажет губами по груди и скользит вниз. Небольшой, аккуратный розовый член Тэхена с красноватой головкой, из которой капли жемчужной смазки выходят, убивает Чонгука. Тело альфы кишит диким пламенем, заставляя чувствовать оковы на шее от желания. От дикого голода по омеге. Чонгук опускается на колени, но слышит сверху:        — Возьми мой рюкзачок кожаный. — С горящими щеками кивает на свой рабочий стол. — Больно же будет.       — Заботишься. — Чонгук мягко улыбается, не прекращая смотреть сумасшедше обожаемо. — Мне не больно, роскошь моя. — Сердце темное скулит от осознания слов омеги. От осознания заботы и любви. Тэхен, несмотря на туман темный в голове и жар в теле, думает о таких, казалось бы, глупых вещах. Чонгук никогда не думал об этом, но теперь это учтет, вспоминая первый минет Тэхена, который омега, стоя на коленях, делал альфе в университетской столовой. — Больше не будет больно. Ни тебе, ни мне.       Чонгук подмигивает, заставляя Тэхена улыбнуться мягко, и обхватывает губами головку омежьего члена. Посасывает, языком нежно ласкает кожу и, втянув щеки, опускается до основания, носом касаясь гладкого лобка. Громкий стон Тэхена кислотой под ребрами отзывается у бесов. Тэхен пылает и млеет от таких ласк. Каждая часть тела и клеточка души омеги вибрирует из-за Чонгука. Кандалы удовольствия появляются у обоих и душат глотки, не давая и шанса вкусить кислорода. Но это их личное. Тэхен дышит Чонгуком, а Чонгук — Тэхеном.       — Чонгук… — Вздрагивает Тэхен, когда слышит громкие стуки в кабинете. — Чонгук, там кто-то пришел… — Закрывает левой ладонью губы и понимая, что Чонгук не собирается останавливаться, кусает ребро руки.       Стук не прекращается, голоса приглушенные нагоняют мнимый трепет тревожности, но Тэхен доверяет и верит своему мужчине, поэтому смыкает зубы на коже руки и ерзает от ласк чужого рта на своем члене. Чонгук сильнее и глубже насаживается, позволяя Тэхену слышать звуки чавканья и хлюпанье смазки. Тэхен снова мокрым становится, и течет он лишь только для Чонгука.       — Чонгук… — Двумя руками обхватывает голову альфы и пытается остановить. Пытается прекратить сладкую пытку, благодаря которой внизу живота пламя бушует.       — Больно? — Выпускает изо рта член и поднимает голову. Весь подбородок и шея мокрая от слюней и естественной смазки омеги. Не противно, не тошно. Такой вид Чонгука все светлое заставляет в Тэхене похоронить.       — Меня до безумия трясет изнутри. — Дрожит и большими пальцами ласкает влажные щеки, подбородок. — Горю от чувств. Пылаю с тобой. Умираю от голода по тебе. — Тэхен нежно шлепает Чонгука по щекам, заставляя альфу подняться с колен и, притянув его к себе за лицо, омега размашисто языком слизывает всю влагу. — Не заставляй меня одного испытывать это. Хочу только с тобой.       — Ни один писатель и музыкант никогда не сможет ни словами, ни музыкой описать тот ураган чувств, тот голод нескончаемый и жажду мою к тебе. Просто не сможет. Никто не знает и не мыслит даже о такой тяге безумной. Никто, Тэхен, только ты и я. — Пока язык Тэхена ласкает лицо и шею альфы, Чонгук слегка дрожащими руками расстегивает рубашку черную и расправляется с ширинкой, приспуская брюки темные вместе с бельем. — Бесы на нас, как на иконы молятся, величают нашу любовь под святыми небесами. А дьявол лбом себе могилу копает, голову склоняя не перед нами и мной. — Ловит своими руками ладони Тэхена и отстраняется, целуя большие пальцы Тэхена. — Дьявол перед моей рыжей роскошью голову склоняет, не смея лицезреть неземную красоту. Перед тобой я и тьму заставлю пасть, лишая всех и вся сил, лишь бы только ты со своим рыжим сердцем пылал. Твои зеленые воды омывают светлые берега, поэтому мои черные океаны охраной будут служить твоим двум заповедникам. Ни один пылающий твой локон не смеет пасть на землю кровавую, я не позволю тебе страдать ни от своих рук, ни от простых смертных. Говорил, что не будет слов, будут только действия, но язык мой не враг нам, роскошь моя. Темное сердце любит страшной любовью рыжее, и даже если не судьбой нам суждено быть вместе, то святые небеса определено нуждались в нашей связи, чтобы понять истинность такого простого, но такого многозначащего, много чувственного… — Резко останавливается и замирает.        — Боль была бы болью, если бы не ты. Но благодаря тебе боль является чувствами. И даже когда было больно, я знал, что это лишь другая сторона чувства великого, практически никому незнакомая. С тобой я увидел, как пепел восстает, превращаясь в вечное пламя. Чонгук, ты не моя влажная мечта. Не парень, который импонирует мне и заставляет чувствовать бабочек в клетке души. — Тэхен всхлипывает и шумно выдыхает. — Ты мой человек. Мужчина, которого выбрало или по судьбе нашло мое сердце. Мне совершенно нестрашно узреть свет во мраке, я ничего не боюсь, ведь и ты и я знаем, поняли, осознали, прочувствовали такое простое, но такое душевное…       — Ты моя тишина, Тэхен, — Чонгук шепчет выученную фразу на японском и наблюдает, как зеленые воды слегка волнуются, позволяя каплям стекать по щекам Тэхена. — Тишина, молчание, роскошь моя.       И прижимается к губам омеги своими. Чонгук сказал то, что хотел и нужно было. Сказал о любви. О связи и вечном пламени, которое будет пылать в темном и рыжем сердце. Чонгук знает, какой Тэхен чувствительный, поэтому для признания в словах подготовился, чтобы показать всю свою искренность и намерения. Признание дошло до омеги, но Чонгук не закончил с ними, теперь дело действий, поэтому кроме слез счастья и стонов тихих Тэхен ничего другого себе позволить не может. Не может сказать о том же, но Чонгук все чувствует. Им и не нужно было, это не вишенка на торте, просто Чонгуку важно было показать, что он уважает жизнь, интересы, хобби Тэхена. Показать свое отношение к японскому языку и таким образом залечить царапины в душе омеги, если они есть, которые, возможно, могли появиться в то время, когда черные океаны первый раз встретились с зелеными водами.       — Сменим позу?       — Я хочу попробовать так… — Тэхен мягко толкает Чонгука, слезает со стола и развернувшись ложится на стол.       — Рыжая роскошь. — С улыбкой скользит взглядом по спине Тэхена. — Мой светлячок. — Усмехается нежно и, лаская правой ладонью бедро Тэхена, двумя пальцами левой руки касается влажного ануса омеги. Кончиками пальцев скользит вокруг, собирая смазку, и пробует медленно проникнуть. — Балуешься дома?       — Ты не оставил мне выбора. Каждую ночь с ума схожу. Контроль при мысли о тебе исчезает, и я лишаюсь себя, ощущая фантомную власть. Черные океаны заставляют меня умирать. Чонгук, в моей крови твой аромат, а я… — Стонет, чувствую медленные и глубокие толчки двух пальцев в себе.       — А я луне только позволяю видеть тебя в своих мыслях и слушать, когда с губ моих твое имя слетает шепотом. — Чонгук правой ладонью касается своего члена и в такт толчкам пальцев, мастурбирует, глазами лаская участки медовой кожи.       Сладкая пытка медом заполняет тело Тэхена. Чувствуя в себе скользящие пальцы Чонгука, Тэхен мышцами ануса сжимает их, стараясь контролировать частоту своих стонов. И выгибается в пояснице, двигая бедрами. Дразнит, играет с альфой, зная, что Чонгук наблюдает. Им до страшного хорошо ощущать друг друга вот так. До бесстыдства жадно друг другом восхищаются и чувствуют, как голод растёт. Им в данный момент нужно лишь слышать любимый голос и ощущать друг друга. Чонгук до крови губу нижнюю дерет, пожирая свою роскошь взглядом. Тэхен не просто красивый человек, омега. Чонгук с ума сходит каждую секунду и чем ближе, дольше рядом находится с Тэхеном, тем больше хочется еще.       — И когда миру придет конец. Когда света мы все лишимся, позволяя тьме нас поглотить, я буду тебя своим пламенем согревать, заставляя зеленые воды стать твоим маяком, ведущим в тихий сад. Чонгук, ты тоже тишина моя, поверь. — Всхлипывает, чувствуя, как Чонгук добавляет третий палец. Толчки быстрые, глубокие, до дикого приятные. — Тишина моя…       Судорожно выдыхает и кусает губу. Тэхен правую ладонь заводит назад и касается кончиками пальцев члена альфы. Понимая намек, Чонгук подходит чуть ближе и убирает ладонь со своего члена, позволяя омеге обхватить его. Пальцы двигаются внутри Тэхена шумно, хлюпая большим количеством естественной смазки омеги, и Чонгук резко вытаскивает их, шлепая тремя по анусу. Мокро, грязно. Это их личное и очень трепетное.        — Моя рыжая роскошь. — Покачивает бедрами, толкаясь в ладонь Тэхена. — Никогда не позволю свету и мраку тебя тронуть. Дьяволу прикажу по пятам тебя охранять. Слышишь, роскошь моя, ты моя тишина. Душа моя. — Сплевывает себе на член, пачкая аккуратные пальцы Тэхена в слюне и, подняв левую руку, губами обхватывает кончики пальцев, слизывая вкус омеги.       — Чонгук, пожалуйста… — Тэхен поворачивает голову, впиваясь взглядом в черные океаны и всхлипывает. — Хочу кончить и получить оргазм от глубокого проникновения твоего члена. Я хочу тебя, Чонгук. — Опускает взгляд на свою ладонь, ласкающую альфу, и, кусая нижнюю губу, сжимает член, заставляя тело Чонгука вздрогнуть.       — Иди ко мне, роскошь моя. — Чонгук левой рукой касается правой руки Тэхена и заставляет омегу поднявшись развернуться к себе. — Попробуем на весу? — Играет бровью и ловит подпрыгнувшего омегу на руки. — Ну, что такое? Что ты плачешь, роскошь моя? — Чонгук дует губы и мажет ими по чужим.       — Люблю потому что. — Обнимает Чонгука за шею. — А ты? — еле слышно, дрожащим голосом.       Чонгук правой рукой держит Тэхена за бедро, а второй гладит ягодицы, раздвигая их. Не спешит отвечать и как-то комментировать. Ведь слова — не сильнее действий. Ведь Тэхен все сможет прочувствовать. Чонгук покажет в действии — насколько и как сильно. Покажет и даст своему темному сердцу приласкать рыжее.       — Посмотри на меня. — Нежно, ласково.       Тэхен смотрит. Хлопает медленно мокрыми ресницами и наблюдает за черными океанами. Видит приближающийся к ним ураган, который лишит их с Чонгуком всего святого. Лишит и тогда этот мир, придуманная другими людьми реальность не будет играть никакой роли.       — Чонгук… — стонет, чувствуя головку члена альфы, проникающую в свой анус. Громко стонет, ощущая медленный толчок, заполняющий его.       Жадность жажды наслаждения берет свое, и Чонгук на пробу толкается резко, выбивая хныканье из омеги. Тэхен смотрит пьяным взглядом сверху вниз и откидывает голову назад, позволяя чужим губам и языку прижаться к чувствительной шее. Чонгук ладонями обхватывает бедра Тэхена и насаживает тело омеги на свой член, языком скользя по медовой шее. Пока мрак скрывает их от суровой реальности, пока бесы стенам и свету глаза закрывают, Тэхен дышит Чонгуком, не переставая чувствовать сладкую пытку агонии. Оба насыщаются и топят друг друга в любви, общаясь на языке тел и стирая грани. Чонгук упивается стонами Тэхена. Жадно вслушивается в хлюпание смазки при каждом толчке и чувствует, как по ляжкам жидкость стекает, пачкая ткань брюк. Грязно и мокро. Пылко и до страшного хорошо.       Говорят, что прекрасно любить. Часто спрашивают: ≪А что лучше? Чтобы вы любили или вас? ≫. Каждый, кто задавал такой вопрос и кто отвечал — никогда не посмеют и близко познать это чувство. Любовь — не просто чувство радости и окрыленности, которое действует как энергетик, кофе или наркотик. Люди много думают и гадают о любви, но она не приходит к кому попало. Она — не чувство тревоги или радости, чтобы быть спонтанной и короткой. Черт, нет. Любовь — осознанность. Дружба, в первую очередь, головы и сердца. Глупостью являются стереотипы о ней написанные и сказанные нами. Любовь не дура. Ее не купишь, не найдешь, не загадаешь. Она в образе Мальбонте притаивается. Играет в русскую рулетку, заведомо зная, к кому и когда прийти. Она не судьба, решавшая, через какие трудности нужно пройти, чтобы человек вкусил ее. Она не время, не таймер. Появляется тогда, когда оба дружат с самим собой, здоровы на ум, не имея рамок розовых. Любовь даже цвета не имеет. И она не только к сердцу приходит, навсегда оседая в нем. Любовь в тело входит. В голову пробирается, не смея лишать человека трезвости. Она либо есть, либо вы ее придумали, расписывая красками, будучи фантазерами.        Темное сердце Чонгука тянется к рыжему. Они не держатся друг за друга как за спасение. Два сердца прижаты друг к другу, мягко и нежно упиваясь друг другом. Никто не знает на самом деле, что такое чувства и опасны ли они. Но что Чонгук, что Тэхен, они не просто уверены, они знают, что когда старость нагрянет, когда начнется борьба с миром, они будут друг у друга. И даже если Дьявол себя потеряет, станет врагом, Чонгук с Тэхеном вынесут любые удары жизни.       — Чонгук… — Чувствует кандалы в виде поцелуев на своей шее. Тело Тэхена страшно пылает, дрожа в сильных руках.       Чонгук аккуратно опускает Тэхена на парту и, придерживая его за бедра, набирает быстрый темп. Правой ладонью обхватывает омежий член и ухмыляется, ощущая в теле Тэхена судорожные приступы удовольствия. Член скользит внутри омеги, головкой касаясь простаты, и Тэхен чувствует, как кости под кожей начинают крошиться. Чонгук жадно впивается взглядом в лицо Тэхена, прослеживая, как омега глаза от удовольствия закатывает, и сам не может сдержать себя от хриплых стонов.       — Моя рыжая роскошь. Моя… — повторяет. Молится, приказывает бесам на Тэхена.       — Чонгук, в меня… — Царапает ногтями себе грудь и закидывает ноги на плечи Чонгука, сразу получая мокрые поцелуи. — Не выходи из меня. Кончи в меня.        — В таком случае я заставлю тебя ходить с моей спермой внутри. — Ухмыляется и, делая глубокий толчок, застывает, восхищено оглядывая, как Тэхен выгибается в спине и кончает себе на грудь. — Умница, еще… — Двигает правой ладонью по члену Тэхена, следя за тем, как жидкость густая продолжает вытекать и пачкает пальцы Чонгука.       — Дьявол не рядом с нами, — шепчет сквозь слезы и стоны. — Дьявол со мной, во мне. — Через темную пелену заглядывает в черные океаны. — Ты — Дьявол, Чонгук. — Тянет уголки губ вверх и кусает нижнюю губу, пальчиками размазывая по соскам свою сперму.       — И тишина твоя. — Размыкает пальцы на члене Тэхена и подносит их ко рту. Лижет каждый, оставляя на языке вкус омеги, и обсасывает с пламенем в глазах, с набросившимся на них ураганом диким, смотрит в зеленые воды. — Молчанием твоим являюсь. — Аккуратно обхватывает руками ноги Тэхена за лодыжки и, сгибая их, заставляет омегу себя под ними обхватить. — Любовь твоя. — Медленно вытаскивает член из ануса Тэхена и обходит стол, вставая за омегой. — Запрокинь голову, роскошь моя.       Чонгук с улыбкой на устах наклоняется и лижет губы Тэхена. Мажет слюнями зубы, с чужим языком играется, посасывая кончик, и медленно обрывает поцелуй, выпрямляясь. Ладонями обхватывает лицо Тэхена за щеки, не смея касаться рыжих кудрей, и когда губы омеги широко распахиваются, Чонгук толкается бедрами, проникая членом ему в горло. Медленно и нежно скользит внутри, давая возможность Тэхену не испугаться и дышать носом.       — Нежность моя. — Темное сердце воет от любви, смотря, как тело Тэхена ерзает на столе. — Прими меня, моя роскошь. Все до капли прими. — Чувствует собственное тело. Чонгук чувствует, как ураган наслаждения вихрями обоих в объятия начинает настигать.       Глубже. С хлюпаньем и пошлыми звуками чавканья Чонгук толкается глубже и, ощущая жар глотки омеги, низко стонет. Двигает резче бедрами, заполняя Тэхена. Входит, упиваясь своею роскошью. Чонгук сейчас как никогда чувствует чувства всем организмом. Каждая клеточка организма и тела в запахе Тэхена. Больше никакого странного смущения и горящих щек рядом с омегой. Чонгук сам готов кожу на коленях протереть и ползти по пятам за Тэхеном. Все верно, дьявол в альфе. И Чонгук сам себе ожоги страшные оставит, если клыки хоть один раз медовую кожу захотят обласкать, оставляя на белом полотне метки кровяные. Никому не позволит боль Тэхену подарить. И себя проклятиями обсыпет, чтобы разум ума не лишился.       — Моя рыжая роскошь, — низко стонет. — Мой омега… — Небеса в агонии забились, пылая алым пламенем. Они богов навзрыд кричать и плакать заставляют, обрушая на мир людской град темных слез. Зеленые воды в глазах Тэхена спасением являются только для Чонгука, и они же кандалы любящие, удерживающие от небытия в урагане. Чонгук бурно кончает глубоко в горло омеги, жмурится от укусов бесов, которые налетели голодной стаей змей. И метят. Чонгук чувствует, как кровь в лаву с пламенем превращается, тело воспламеняется. И запах Тэхена через укусы в организме Чонгука усиливается. — Мой… — Чувствует, как Тэхен пытается сглатывать сперму, которая продолжает густой жидкостью выходить из члена Чонгука. — Мой. — Всем чертям заявляет, заставляя всех упасть на колени и скрыть взгляд.        Чонгук медленно открывает глаза. Медленно и шумно вдыхает запах Тэхена. Дрожащие ладони аккуратно убирают с лица омеги и медленно вытаскивает член из горла Тэхена. Вокруг руины восстают, языки пламени шипеть прекращают. И Дьявол отступает, за глотки утягивает бесов вниз за собой, оставляя Чонгука и Тэхена мир реальный ощущать начинать. Оргазм ураганом настиг, лишая сил и дум. Чонгук опускается на стоящий сзади стул и закидывает руки на парту позади. Через пелену огня наблюдает за роскошью души своей. Смотрит, как Тэхен смыкает губы, оставляя сперму альфы на языке, и медленно встает со стола. Босиком ступает по холодному полу, обходит стол и встает перед Чонгуком. Глаза в глаза. Зеленые воды с черными океанами. Тэхен седлает мощные бедра, пальчиками касается подбородка Чонгука, заставляя альфу открыть рот. Они губы смыкают в безумном поцелуе. Целуют друг друга, мешая языками сперму Чонгука, и Тэхен тихо стонет в чужой рот, когда кончик языка альфа сосать начинает.       — Ты моя тишина, — низким бархатом величает Чонгук. Самое искреннее, тихое и личное признание в любви. — Моя рыжая роскошь с зелеными водами.       — Мое молчание тихое, — перефразируя, о любви вторит Тэхен. — Мой мужчина, мой дорогой сердцу человек с черными океанами. — Мажет губами по чужим.       И даже в реальности, где кипит чужая жизнь с проблемами бытовыми, их любовь боготворит. Дьявол с бесами теперь в контроле не нуждаются, псами себя ощущая, веки на все существующие века закрывают, один только образ оставляя в памяти: рыжее сердце с темным сердцем вместе водятся. И даже в реальности, где день сменяет ночь и так по кругу, любовь Чонгука и Тэхена вечным пламенем является. Она из пепла и руин восстала, ее не взращивали, не пытались создать, наделяя образами. Любовь есть и будет. Любовь темная и рыжая — не тандем и не союз в наши дни. Их и ее никто не поймёт, ведь чувствовать, прочувствовать нужно такое простое, но такое далекое для многих ≪Люблю≫.       В Японии когда любят, когда осознают, говорят то, что сейчас Чонгук и Тэхен друг другу сквозь длительный поцелуй говорят. ≪Ты тишина моя≫. Три слова, но смысл велик и, к сожалению, понять это не каждому дано, ведь любовь еще не до каждого дошла. Не бейте свое сердце, что не горит вечным огнем. Не лейте алые слезы по ночам, она еще не пришла к вам. Не губите себя, заставляя кормить себя болью и приравнивать ее к любви. Любовь еще не до всех дошла. Она неожиданна, спонтанна. Не сыпьте яд себе на губы, говоря о ней кому-то, когда сердце не горит. Она вас не слышит, у нее нет ушей. Любовь не икона, на нее нет смысла молиться. Вы живите, стройте в душе свой храм гармонии. Плачьте только от счастья, она придет в свой нужный час. И пожалейте свое сердце, эту роскошь прятать нужно от ран. Вы живите, продолжайте дышать. Любовь нагрянет ураганом или цунами. Ее нельзя не ощутить. Ее нельзя не заметить. Любовь не сказка, не боль, но она и к вам заберется под ребра. Подружите сердце с головой, чтобы любовь ядом не растеклась под ребрами. Любовь придет.                               ~~~~        — Может, сходим все и поедим супа с крабом? — Преподаватель экономики кутает шею в теплый шарф цвета горчицы и чихает.       — Будьте здоровы, Химин. Нет, нас задержали и так, время десятый час вечера. Сейчас быстро в магазин за продуктами и домой, детей укладывать. — Профессор высшей математики, стоящий около турникетов, подходит к небольшому зеркалу на стене и красит гигиеничкой губы.       — Действительно! Неужели мы каждую пятницу до конца своих дней будем домой возвращаться вот так? Бесстыдство, честное слово! И нет, ладно бы у ректора семьи не было, но она есть! Как он нас не понимает-то! — Преподаватель философии, альфа с темной бородой, гневится шумно, заставляя мужичка охранника, спящего в небольшой открытой коморке, шикнуть.       — Уважаемые, идите, христа ради, уже по домам. Разбудили деда! — Охраник сладко зевает и заглядывает в стекло дверей. — Опять дождина. Удачи вам добраться и хорошо отдохните! — Провожает взглядом преподавателей.       — Ким Тэхен, вы не идете? Такси ждёте? — Химин пропускает всех и оборачивается на молчаливого коллегу, который не прошел через турникет, зависнув с картой в руке.       — Да. — Сердце воет. — Да, да, жду такси. — Натягивает улыбку и машет телефоном в правой руке. — Пока жду, схожу за кофе в столовую.       — Вот как… — понимающе кивает. — Тогда до понедельника! Хорошо отдохните! — Машет на прощание.       — Ким Тэхен! — Обращает внимание омеги на себя. — Я сейчас усну, но, пожалуйста, и мне кофейку захватите стаканчик. Проснусь и попью. — Шумно зевает охранник и опускает голову на стол, прикрывая глаза.        — Хорошо, — кивает Тэхен и кусает нижнюю губу до болей во всем теле.       Дрожь в сердце, пламя внутри заставляет кожу на костях зудеть. Пятничное совещание задержали, поэтому немая тревожность сладкая горло облепила кандалами. Тэхена тянет не домой сейчас, как его коллег, которые после возмущений двинулись бегом-бегом. Нет, Тэхена тянет в одно-единственное место в университете. В место, где все прояснилось. Где начался сдвиг, позволяющий рыжему сердцу обрести любовь. Тэхен не знает, почему идет в университетскую столовую. Его не должны там ждать. Тэхен не договаривался о встрече. Вчера его тишина после долгих поцелуев уехал на тренировку, а Тэхен остался делать работу. К сожалению, быть преподавателем — это не только обучать и рассказывать прелести про свой предмет. А так же, оказывается, в профессию преподавателя входят дела с документами, которые стопочкой лежат в шкафчике и никогда не убавляются. Но Тэхен не думает сейчас об этом. Ни о чем не думает. Тэхен идет туда, куда сердце рыжее тянется, заставляя колени дрожать.       — Тише ты… — шепчет рыжему сердцу и хватается за ручку двери. — Тихо, пожалуйста…       Тэхен заходит в мрачное и темное помещение. Слышит, как под толщей воды, звук шлепка двери сзади и замирает. Около диванчика у стены лежат два больших мешка с вещами, рюкзак кожаный темный и сумка спортивная. Тэхен тихо, на цыпочках идет вперед. Взглядом нежно обводит Чонгука с закрытыми глазами, который сидит на диване по центру, и дует губы.       — Тихо… — про себя шепчет сердцу кричащему.       Губы горят. Тэхен лижет их несколько раз и встает меж расставленных ног Чонгука. Встает и наклонившись наблюдает. Темное сердце слышит. Его биение на висках ощущается и рыжее слышит все.       — Тишина моя. — Кончиком носа прижимается к чужому.       — Тэ… — Вздрагивает и медленно распахивает глаза. — Тэхен. — Дарит нежную улыбку.       — Почему ты тут? — Забирается к альфе на бедра.       — Судьба? — Пожимает плечами и усмехнувшись, обнимает Тэхена. — Чувствовал, что нужно быть здесь. Темное сердце призывало.       — Я люблю тебя. — Тэхен слегка откидывается назад и выставляет ладошки. — Руки. — Кивает на свои.       — Моя рыжая роскошь. — Кладет ладони поверх чужих и прекращает дышать, когда Тэхен тянет его руки к своим волосам.       — Повтори. — Оставляет в своих рыжих кудрях дрожащие пальцы Чонгука, а своими обхватывает его щеки. — Повтори, Чонгук, — наклоняясь, шепчет.       Чонгук все это время чувствовал огонь в себе. Ощущал каждый раз при мыслях о Тэхене языки пламени, ласкающие изнутри тело. Но то, что чувствует, ощущает сейчас Чонгук нельзя никак описать. Альфа сгибает пальцы дрожащие и щупает вафельные, мягкие и нежные кудри рыжие. Умирает от счастья и любви. Кончиками пальцев впитывает какую-то силу, ощущая в себе ураган любовный. Чонгука раздирает на части от этих ощущений. Он мягко локоны рыжие сжимает, играет с ними и смотрит в зеленые воды.       — Чонгук, пов…       — Люблю тебя. — Крутит головой. — Но это не передаст тебе мой голод по тебе и жажду мою. Ты моя тишина, рыжая роскошь души моей. — Плотнее обхватывает голову Тэхена и тянет на себя, прижимаясь губами к чужим. — Нежно и мягко люблю. Горячо и грязно люблю. Голод страшный накрывает, цунами с ураганом настигают. Это не болезнь, такое не лишается сил. Каждый день, новый час, секунду я сильнее ощущаю нашу связь. Ты моя тишина, роскошь моя рыжая. — Целует. Чонгук мягко губами ласкает чужие и пьянит Тэхена.        — Не судьба. Любовь к нам пришла, молчание мое. — Нежно и тихо улыбается. — Ты на машине? — Тэхен поворачивает голову и смотрит на вещи рядом с диваном.       — И снова мы здесь. Снова дождь. — Кивает Чонгук.       — Поехали домой. — Встает с Чонгука и берет один мешок с вещами.       — Заедем сначала в супермаркет, у тебя мыши в холодильнике ферму скоро разведут. — Берет оставшиеся свои вещи и с Тэхеном идет на выход из столовой.       — Ты тогда не поел… — Воспоминание резко всплывает в голове, заставляя Тэхена остановиться и надуть губы.       — Мне нужно было накормить своего омегу. — Пожимает плечами.       — Завтра, чтобы я встал, и завтрак был у обоих! — Ширкает по коридору университета и ворчит, надув щеки.       — Никакого завтрака! Мы проснемся к обеду, а потом поедем в… Куда хочешь? — Ухмыляется.       — В кино, желательно на ужасы. — Зеркалит ухмылку альфы.       — Ужасы? — С недоверием смотрит на омегу.       — Боишься? — Тэхен делает шаг вперед к Чонгуку и шепчет ему на ухо: — Хочу билеты на задние места…       — И что мы там будем делать?       — Экспериментировать.       — Ой, все! — Отстраняется Чонгук и вздыхает. — Не дразни меня, иначе мы не доедем до дома.       — Эй, муженьки! — Тэхен с Чонгуком замирают, когда проходят через турникет, и оборачиваются на голос охранника. — Где мой кофе?       — Черт… — шепчет Тэхен и, открыв дверь на выход, кричит Чонгуку: — Бежим!       Любящие друг друга, обожающие, бегут под тяжелым дождем к парковке и смеются. Счастливые улыбки в мрак друг для друга светом являются. Тэхен слышит смех Чонгука, когда они садятся в машину мокрые насквозь, и смеется вместе с ним, разделяя все абсолютно. Никакой боли в их начавшейся истории. Никаких туч, решивших сбить кого-то с совместного пути. У них, как говорят в народе, здоровые отношения, где друг за друга оба. И Тэхен с Чонгуком связь свою обоюдную чувствуют. Между ними доверие, понимание, искренность, которая помогла не потерять себя. Ведь если голова не в ладах с сердцем, то есть риск потерять вкус к себе.       В разных странах свой язык, и он прекрасен. И в каждой по разному выражают такое простое, но такое трепетное и важное для каждого ≪Я люблю тебя≫. Вот в Японии японцы любимому человеку говорят три слова: ≪Ты моя тишина≫. Тонко, правда? Наверное, потому что любовь — это не только про страсть, пламя и жар.       — Любовь — это глубина… — Тэхен смотрит в черные океаны и мягко улыбается.       — А на глубине — всегда тишина. — Мажет взглядом по зеленым водам и наклоняется к Тэхену. Чонгук просовывает пальцы левой руки в рыжие кудри и крепче свою рыжую роскошь к себе прижимает. — Моя тишина.