Fear or faith

– Добро пожаловать. – Открывает ключами замок и толкает дверь внутрь Рейна, пропуская Бонни вперёд, показательно разводя руками, хоть сама корчится от пронизывающей боли. Профессор лишь кидает на неё многозначительный взгляд и заходит в дом. Он был небольшой, но уютный. Оглянувшись, Бонни подметила круглую арку, ведущую, судя по всему, в кухню, ещё одну, поменьше, в гостиную и темно-коричневую дубовую дверь, видимо, в спальню. Рейна небрежно поставила свою сумку на тумбочку около двери и молча скрылась за дверью ванной комнаты, после чего послышался щелчок задвижки. Бонни присела на край дивана в гостиной и достала телефон с намерением позвонить Анне-Лизе и уведомить её насчёт Рейны. – Анна-Лиза, да, я нашла Фостер, – Бонни слышит несколько голосов подряд на другом конце провода, из которых отчётливо различает голоса Фрэнка и Ашера, которые о чем-то спорят. – Что с ней? – Задаёт вопрос Китинг, и голоса стихают, будто она ушла в свой кабинет и прикрыла дверь. – Какой-то странный голодный обморок, но ничего серьёзного, врач попросил проследить, чтобы она обязательно поела, – Бонни искренне негодует из-за того, что Рейна настолько халатно относится к своему здоровью. Вроде и ходит на пробежки, но зачем? Веских причин у неё нет, да и фанаткой спорта и здорового образа жизни, очевидно, она не кажется. – Хорошо, но чтобы завтра она была в форме, так ей и передай, – ставит условие Китинг и отключается. В этот момент Рейна долго рассматривает свое бледное унылое лицо в зеркало. Под глазами простираются километровые синяки, иссиня чёрные волосы по-прежнему были собраны в хвост, который уже растрепался за несколько часов, а линии скул стали более чёткими и визуально заострили угол челюсти. Пожалуй, врач прав насчёт её питания, стоит относиться к этому серьёзнее. Фостер обещает себе впредь не пропускать приёмы пищи и, скинув грязную пропахшую больницей одежду, забирается в ванную под горячие струи воды из душа. Они чересчур сильно обжигают кожу, но Рейне от этого приятно, и она не торопится уменьшить температуру воды. Внезапно она чувствует прожигающую боль в области ладони и только тогда видит образовавшуюся кровавую корочку, которая сейчас набухла под напором воды и начала неприятно саднить. Фостер лишь туманным взглядом смотрит на окрашивающуюся в красный цвет воду и зачем-то сжимает и разжимает ладонь несколько раз, отчего становится только больнее. Когда с водными процедурами было покончено, Рейна чувствует себя значительно лучше и выходит из ванной, замечая Бонни, что сидела в гостиной, в задумчивом ожидании. Фостер, все ещё сохраняя молчание, проходит мимо и заворачивает в арку кухни. Там она открывает холодильник, достаёт хлеб, плавленый сыр и несколько помидоров, укладывая все это на стол. – Звонила Анна-Лиза, сказала, чтобы ты завтра была на занятиях жива и здорова, – Бонни тихо подкрадывается сзади будто специально и останавливается рядом с кухонным столом, замечая на себе испуганный взгляд студентки, которая повернулась на неё с ножом в руках. – Круто, – меланхолично отзывается та и под внимательным взглядом старшей перекладывает нож в правую руку, помня о царапинах на ладони, которые, верно предположить, она получила при падении на пыльный асфальт сегодня утром, и пытается сделать надрез на хлебе, но морщится от неприятных ощущений, а рана снова начинает кровоточить, хотя была не такой глубокой. – Тебе помочь? – Всё же подает голос Бонни, после чего подходит к недоверчиво покосившейся на неё студентке и замечает кровь на её ладони, – Рейна, надо же обработать, ты чего не сказала? Где у тебя аптечка? – Тоном, не терпящим возражений, спрашивает Бонни, а Рейна робко кивает головой на ящик под столешницей, присаживаясь на стул, чтобы дать преподавательнице пройти, ибо пространства между шкафчиками и столом было немного. Рейна в каком-то странном изумлении наблюдает, как Уинтерботтом, покопавшись в аптечке, достаёт из неё медицинский бинт и перекись, ставит стул напротив и садится на него так близко, что может очень удобно положить её раненую руку к себе на колени. Несколько секунд она осматривает масштаб трагедии и снимает колпачок с бутылки обрабатывающего средства, начиная понемногу лить перекись на царапины. – Будет немного неприятно, – предупреждает Бонни, заметив, что Рейна жмурится от боли, как маленький ребёнок, который получил несколько ссадин на коленях после неудачных попыток научиться кататься на велосипеде. Женщина аккуратно подхватывает её подрагивающую руку и с невозмутимым видом подносит к своим губам, начиная дуть, дабы уменьшить болевые ощущения. Фостер чувствует холод её пальцев и ощущает дыхание, от которого действительно становится не так больно, и ей в самом деле кажется, будто она ребёнок, который сейчас так сильно нуждается в чьей-то заботе. Бонни перестаёт дуть, убирает бутылек перекиси в сторону и, уложив её руку вновь на свои колени, отрезает небольшой кусочек бинта и накладывает его на поражённый участок. Рейна воспользовалась тем, что она не поднимала глаз, и принялась рассматривать её, ведь на таком близком расстоянии они ещё не оказывались. Ей очень нравилось, какой пред ней сейчас предстала профессор. Такой заботливой, смиренной и нежной. Все в её чертах выражало спокойствие. А со своими растрепанными волосами, открытой шеей и розовыми щеками она была свежа, как утро. Фостер поняла, что слишком глубоко ушла в раздумья, когда Бонни закончила бинтовать её руку и так ясно взглянула на неё, что у Рейны сердце покатилось. – Давай-ка я нарежу хлеб, если ты не возражаешь, – она встала со своего стула и убрала аптечку на место. После того, как Бонни любезно нарезала этот несчастный хлеб и вдобавок помидоры, Рейна положила сверху кусочки сыра и дольки помидоров, ловко справляясь одной рукой. Бонни, не потерпев возражений, что ей и всухомятку есть нормально, все также заботливо налила зелёный чай и поставила кружку перед ней, присаживаясь с чёрным горячим кофе рядом. Рейне было даже приятно, что кто-то, кроме неё, хозяйничает на её кухне, поэтому она не стала спорить с профессором. Бонни же украдкой поглядывала на студентку, а в голове появлялось все больше интересующих её вопросов. Фостер не подавала виду, но догадалась, что её хотят о чем-то спросить, но почему-то не спрашивают. И только когда с трапезой было покончено, а Бонни уже накинула свое голубое пальто и собиралась уходить, Рейна окликнула её, чтобы сказать неловкое и тихое "Спасибо, мисс Уинтерботтом". Бонни поехала к Анне-Лизе, дабы помочь с новоиспеченными стажерами, не забывая о том, что за своих студентов она несёт ответственность. – Мисс Уинтерботтом, как там Рейна? – Микаэлла окликнула ту, когда она с характерным стуком каблуков прошла мимо них, студентов, кто перебирали материалы дела. – Она в порядке, работайте! – Ответила она, уже открывая дверь в кабинет Китинг. – Стерва, – буркнула Микаэлла, доставая материалы из дела. – Ты так каждый раз говоришь, – вклинился Миллстоун, откладывая бумаги, которые читал минуту назад. – Что правда, то правда, Ашер, – язвительно ответила Пратт. – Хватит, вам не надоело? – спросила Лорел, ведь ей изрядно надоели их споры по поводу профессора Уинтерботтом. – Если бы она у тебя вела, то ты бы так же реагировала! – Микаэлла начала срываться на других стажеров. – С чего ты решила? – Лорел встала из-за недовольства и грядущего спора, который уже невозможно было избежать, одергивая короткую клетчатую юбку. Тем временем в кабинете АК был смех. Владелица кабинета и Фрэнк смеялись, а Бонни смотрела и не понимала, чем вызван их смех. – Что смешного? – Недовольно спросила она, скрестив руки на груди. – Ты их довела быстрее, чем я, – нараспев произнесла Китинг. – Это точно, – подтверждая слова Анны-Лизы, Фрэнк похлопал Бонни по спине, будто похвалив. Негодующе Бонни села на стул и обхватила руками голову, слушая конфликт ребят. – Да потому что, вы не заметили, как они относятся к нам? – Донесся до её ушей крик Пратт. – И как они к нам относятся? – Спросил Уолш, ведь, ему стало уж очень интересно, какого мнения о них профессора. – А так, что топ любимчиков у нас Лист Ожидания и курящая Рейна. Не заметили как Анна-Лиза стала нянькой для Уэса, а Бонни для Рейны, нет? А я это прекрасно вижу! – Микаэлла рвала и метала, а ребята начали ещё большую ссору. – А тебе внимания не хватает, а? Какое тебе дело, как они относятся к ним, лучше сделай так, чтобы тебя запомнили, не слышала Бонни? Тогда повторю, она сказала нам работать, поэтому заткнись и работай, – Лорел процитировала слова, которые только недавно ей сказала Бонни. – Стоп-стоп, Рейна курит? – Спросил Миллстоун, посмотрев удивленным взглядом на Пратт. – Прикинь! – Микаэлла развела руками, будто открыла вселенскую тайну. – А какая вообще разница, путь хоть наркотики принимает, нам то какое дело? – Спросил Уэс. – Как они мне надоели, – устало сказала Бонни. – Весело, может, чего нового о себе узнаем, а то я пока что о себе ничего не слышал, подождем, – спокойно ответил Фрэнк. – Да, давайте дождемся, пока они разнесут мне дом, впрочем, мне тоже интересно услышать их мнение о Фрэнке, подождем, – послышался спокойный голос Анны-Лизы. Бонни лишь тяжело вздохнула и попыталась закрыть уши, но все равно их слышала. – Уэс прав, тебе какое дело, Микаэлла? – Спросила Кастильо. – А вы знали, что Рейну на самом деле выбрала Анна-Лиза, а не Бонни? – Выпалила Пратт, несмотря на своё обещание не говорить никому об этом по просьбе Фостер. – Микаэлла, заткнись, Рейна просила не говорить об этом, – после удивленного "В смысле?" от Уолша Ашер попытался успокоить подругу, но все было тщетно. – А почему? Пусть знают правду, – выпалила девушка. – Ашер, пусть рассказывает, – Лорел заинтересовало это, ведь всем было известно, что каждый из профессоров выберет по три студента. – В первый день она попыталась уйти, но её остановила Бонни. На следующей паре она не озвучила свою линию защиты, она молчала всю минуту ответа, а потом убежала, когда опозорилась перед Бонни. После того, как она вернулась за вещами, то эта стерва заставила её ответить и это услышала Анна-Лиза, так ещё и похвалила, – Микаэлла выложила всё, что произошло на той злосчастной паре. Ребята замолчали, они были удивлены таким известием о своей «подруге». – Подожди, ну, пусть, её выбрала профессор Китинг, что в этом такого? – Не понимала Лорел. – А то, что она сегодня не явилась на пару, а Анна-Лиза готова прибить Бонни за это, Китинг заставила эту стерву поехать к Рейне, и её ни капельки не смущает, что Бонни издевается над Фостер каждую пару, господи, как вы не понимаете! – Кричала Пратт. – Мне это надоело, – Бонни встала со стула и угрожающе подошла к двери. – Бонни, стой, не наговори лишнего, – попыталась остановить её Китинг, переживая, что Бонни может и сорваться на студентов, что будет некстати. Бонни открыла дверь и ребята замолкли. – Заткнитесь и работайте! – Она уже собиралась уходить, как развернулась и сказала, – к вашему сведению, мы слышим каждое ваше слово, – Уинтерботтом сказала это со всей строгостью, которой ранее не слышали студенты, и их изрядно удивило, что такая тихоня способна быть «злой». – Стерва выпустила клыки, – прошептала Микаэлла, но ребята уже никак не отреагировали и продолжали работать, испугавшись, что им влетит не только от профессора Уинтерботтом, но и от Китинг. В мыслях Ашера крутилось лишь одно: какая же она взвинченная. Написав сообщение Анне-Лизе, что сегодня она не вернется, Бонни села в машину и дала по газам, чтобы поскорее приехать домой. По приезде домой девушка кинула сумку и, пройдя в гостиную, села на диван. Слёзы было невозможно сдержать. Они лились градом от бессилия и усталости, которые накопились за последние дни. Её снова считают лишь правой рукой Китинг, чёрствой, стервозной и не воспринимают всерьёз даже. Все, что она делала, безжалостно высасывало из неё энергию, и она в сотый раз задумывалась, хотела ли она такой жизни для себя? Правильный ли путь выбрала, когда доверилась Анне-Лизе, которая предсказывала ей судьбу успешного адвоката? С каждым разом мысль, что, может, она была бы более счастливой, работая официанткой с мизерной зарплатой, становится навязчивее и навязчивее. Её сильнее и сильнее накрывает ненависть к себе. Она ненавидит себя за свою беспомощность, раздражительность и слабость, за всё. Но она ступила на ту дорогу, на которую ступила, и пути назад уже нет. От слез легче не становится, но она зарывается руками в волосы, сжимая их у корней, и решает сходить в душ, чтобы успокоиться.

***

– Доброе утро всем присутствующим, садитесь, сегодня у нас много материала, – профессор облокотилась на край стола, оглядывая всех студентов. Сегодня была замена и лекцию читала не Уинтерботтом, а профессор Китинг, что было сюрпризом. На её лекциях всегда толпился народ и во время перерыва и после окончания самой лекции с женщиной разговаривали и задавали какие-то вопросы, – тема лекции – Хавиас Корпус, что означает "Представь арестованного в суд". Кто расскажет, как это относится к делу Фэйя против Ноя? – Профессор вывела большими буквами тему на доске и повернулась лицом к студентам, среди которых было множество поднятых рук, что говорило о готовности ответить на её вопрос. – Похоже, у кого-то глюк, – проследив за её взглядом, который был направлен на уже который день пустующее место Уэса, пошутил Ашер. – Дело Фэйя против Ноя постановило, что человек, заключённый не по правилам закона, должен быть отпущен, – послышался уверенный голос Микаэллы, – и это делается посредством Хавиас Корпус, то есть с помощью представления арестованного. – Спасибо, мисс Пратт, – ответ удовлетворил Китинг, и она уже хотела продолжить говорить о деле, как её перебили: – Простите, а почему вы читаете сегодня лекцию? Мы думали, что будет госпожа Уинтерботтом, – задал вопрос мистер Легт в лоб. – Если вы не заметили, мистер Легт, то сегодня у вас совместная лекция, поскольку профессор Уинтерботтом занимается другим делом и я заменяю её, – дала отпор Китинг, и студент виновато умолкнул. – И какая ему разница? Неужели он так расстроился отсутствию профессора, ведь так усердно подбивает клинья к Китинг, – смотря в сторону студента, сидевшего в середине ряда, пробубнила Рейна. Лучи солнца заливали своим светом аудиторию, но погода за окном изменилась за несколько прошедших недель, заметно похолодало. Фостер была этому только рада, ведь теперь можно было носить одежду с длинным рукавом и не вызывать подозрений. – А ты ревнуешь? – Хитро улыбаясь, поинтересовалась Пратт. – Что? Нет! – Громче, чем следовало бы, возразила Рейна, после чего заметила уничижительный взгляд Китинг и замолкла, опуская голову. – Ты явно запала на мисс Уинтерботтом, – шепчет Микаэлла и параллельно что-то помечает в конспектах. – Неправда! – Обиженно поджала губы Рейна, что вызвало тихий смешок у Микаэллы, но проявившийся на щеках румянец выдавал её. А потом она всерьёз задумалась. А если это действительно так? Она погрузилась в размышления, которые её так никуда и не привели, ведь она и не знает, что значит испытывать любовь. Так интересно, какого это, чувствовать влюблённость? Всего лишь один раз в жизни ей признавались в симпатии. Это была её одноклассница, с которой они и общались-то не часто. Имя её было Мелани Стокер. Но Рейна не могла ей ответить взаимностью, поскольку в свои юные годы не думала о влюблённости и отношениях, как сверстники. Но какого было её удивление, когда именно в этот момент Бонни, о которой она думала, открыла дверь и зашла в аудиторию, что-то прошептав на ухо Анне-Лизе. – Пришло прошение по Дэвиду Аллану. – У нас срочное дело, – профессор обратилась к студентам и отменила лекцию, а шестёрку Китинг попросила задержаться. – Похоже, теперь наша шестёрка станет пятёркой, – парировал Уолш, который слонялся между рядов, когда аудитория опустела. – Может, Уэс заболел? – Предположила Лорел. – Наверное, он просто не выдержал такого ритма и сдался, – язвительно высказалась Пратт. – А значит, трофей снова в игре! – Задорно подхватил Миллстоун, что заставило Лорел посмотреть на них уничижительным взглядом. – Хватит об этом дурацком трофее, – недовольно сказала она. – Я согласна с Лорел, – подала голос Рейна, сидевшая на последнем ряду. Она сложила руки на парту, а сверху опустила подбородок, создавая скучающий вид. Слушая бессмысленный лепет ребят вполуха, Рейна наблюдала за Бонни, которая стояла рядом с Китинг, звонящей кому-то, и листала папку с новым делом. На ней была зелёная юбка-карандаш, красная вязаная жилетка и уже привычная помада того же цвета. Выглядела она прекрасно, и Рейне ничего не оставалось, как сдаться и признать это. – У нас 65 часов, прежде чем мы предстанем перед судом, так что за работу, – спустя час шестерка будущих адвокатов уже сидела в доме Китинг, но работа над делом затянулась до самой ночи, – Лорел и Рейна, узнайте, может, имела место некачественная защита, поговорите с его первым адвокатом. Коннор и Микаэлла, ваш – обвинитель по делу, помощник прокурора Винс Трэворс, который внезапно отказался от дела. Я хочу знать причину, – раздавала указания Анна-Лиза, ведь у них оставалось действительно мало времени, а никакие аргументы ещё не были готовы, – Бонни, на тебе свидетельница Линда Морелли. Может, в тот день она видела кого-то ещё, кто может стать подозреваемым. – Я поеду к ней завтра. – Кивает головой Уинтерботтом, что оторвалась от задумчивого рассматривания светлеющего за окном неба. Она сидела за своим столом, держа правой рукой кружку с кофе, а в левой между пальцев крутила ручку. – А как же я? Я тоже могу поехать, я нравлюсь старушкам, – хитро поглядывает на Бонни Миллстоун и просится тоже поучаствовать в деле. – Ладно, и возьми с собой мистера Миллстоуна, – уступает Китинг, обращаясь к Бонни. Слышится победное "Ура" со стороны Ашера, и все снова берутся за работу.

***

– Конечно, Треворс ни в чем не признался, но кто-то явно сообщил ему, что свидетель по делу Дэвида Аллана дал ему ложные показания, – спустя несколько часов, когда наступило утро, все пары разъехались по своим делам, выполняя поручения профессора. И вот сейчас Рейна стояла перед ней и отчитывалась, что им удалось узнать. Она была не против работать с Лорел. Она умная, чуткая и уверенности в ней хоть отбавляй, чего не скажешь о Фостер, которая, кажется, все это время летала в облаках. Не исключено, что на неё повлиял факт, что в пару с Бонни поставили Ашера. Кастильо, конечно же, не упустила возможности подколоть её из-за этого. Рейна даже обиделась на неё за это, ведь у них сейчас есть вещи поважнее, чем думать о чьих-то симпатиях, но при этом она была зла, что Лорел оказалась права, – он не знал кто, но попросил судью Миллстоуна разобраться и.. – Фостер замолкает, так и не договорив свою реплику, на что получает наводящее "И?" от Анны-Лизы. – И, судя по всему, он даже пальцем не шевельнул, – уже догадавшись, завершает за неё Уолш. – Что? – Негодованию Ашера не было предела, все-таки судья Миллстоун, который фигурирует в их деле, был его отцом, в невиновность которого ему бы очень хотелось верить, – так, все, этот Треворс явно какой-то дебил. – Продолжайте, мисс Фостер, – не обращает внимания на возражения Ашера Китинг. – Прокуратура отдала Треворсу другое дело, он сказал, что кто-то намерено пытался посадить Аллана, – наконец-то заканчивает говорить Рейна. "Похоже, у нас новый подозреваемый" – она получает одобрительный кивок от профессора. – Но это невозможно, – упорно отпирается Ашер, – мой отец бы так не поступил. Он, как человек, кто занимает такой высокий пост, не может покрывать лжесвидетельство. – Не волнуйтесь, вы не первый, кого разочаровывает собственный отец. Найдите все проступки в карьере Уильяма Миллстоуна, которые сможете. – Спускает его с небес на землю Анна-Лиза и уходит в свой кабинет. А Рейна погружается в глубокие раздумия из-за её только что сказанных слов. Минует ещё несколько часов, от вида этой кипы бумаг и недосыпа уже начинает тошнить. – Мы все ещё не знаем, кто дал ложные показания на слушании, но мы знаем, кто это устроил, – стальной голос Китинг непоколебим. – Артур Труко, сенатор, которому по каким-то причинам нужно было, чтобы Дэвид Аллан сел за убийство. И причём нужно настолько, что он заставил свидетеля соврать в суде, – продолжает за неё Уинтерботтом и дает студентам распечатанную фотографию сенатора, – если мы найдём доказательства, то у нас есть все шансы отменить приговор. – У нас есть 12 часов до суда. Постараемся ради Дэвида. – Снова подает голос Китинг и ребята понимают, что впереди ещё одна бессонная ночь. Всю ночь они работали над делом, звонили свидетелям, обсуждали возможные идеи и копались в пересекающихся делах, изредка отвлекаясь, чтобы налить себе по очередной кружке крепкого кофе. К четырём часам утра они все-таки не выдержали и заснули прямо лицом на документах и в совсем неудобных положениях. Лишь Лорел и Рейна по-прежнему сидели в разных углах комнаты, читая и щурясь от света флуоресцентных ламп. Они услышали чьи-то шаги, а после показалась фигура Фрэнка. Он спускался по лестнице, одетый в пиджак, как с иголочки, и даже не выглядел уставшим. Было неясно, спал ли он вообще этой ночью, но выглядел уж точно посвежее студентов. – Уже поздно, ты куда-то идёшь? Ты ведь ищещь Ребекку? – Лорел вышла за ним, когда он уже приоткрыл входную дверь. – Ты теперь переживаешь за меня? Как мило. – На его лице легко считывалась усмешка. – Да. – Уверенно и без задней мысли отвечает "Девочка Фрэнка" и обхватывет себя руками, потому что на неё начинает дуть сквозняк с улицы. – Ты теперь шпионишь на своего дружка? – Всё ещё с издевкой спрашивает Делфино. – Вообще-то Ребекка наш клиент, и я хочу знать, что с ней происходит, – предпринимает ещё одну попытку что-то узнать Лорел. – Хорошая версия, – Фрэнк даёт понять, что разговор окончен и уходит, закрывая за собой дверь. Лорел вздыхает, обдумывая их только что состоявшийся скомканый диалог, а когда поворачивается, видит хмурый взгляд Бонни. Её руки на груди привычно скрещены, а плечом она опирается на дверной проём: "За мной. Живо." Рейна подпирает кулаком щеку, потому что даже чтобы просто держать голову прямо нужны усилия. За стеной слышны голоса Фрэнка и Лорел, но она не старается уловить суть их диалога, потому что это не её дело. Но послышавшийся на секунду голос Бонни все-таки заставляет её прислушаться. Тут же она видит Лорел и Бонни, которые проходят через гостиную на кухню, откуда их голоса уже, к сожалению, совсем не слышно. Бонни, кажется, не заметила Фостер, ведь даже не взглянула на неё. И Рейне попросту становится интересно, о чем же Бонни захотела поговорить с Лорел. Может, она тоже знает об отношениях Лорел и Фрэнка, ведь все об этом знают. Но что самое смешное, подкалывают именно Рейну про Бонни, хотя они даже не давали каких-либо намёков на тесную связь, а не Лорел. – Хватит соблазнять Фрэнка, – отчётливо и строго говорит Бонни. – Что? Мы с Фрэнком просто.. – Пытается оправдаться Кастильо, но её сразу же перебивают: – Не надо, Лорел. Я вижу, как ты на него смотришь. – А вы? – Пытается перевести стрелки та. – Что я? – Профессор искренне не понимает, на что намекает студентка. – Я про Рейну. Вы все прекрасно понимаете. – Сейчас речь не обо мне, а о тебе, – пресекает её Уинтерботтом, такие слухи ей явно не нравятся, – и давай на частоту, такая богатенькая девочка, как ты, в итоге с Фрэнком не останется, ты это знаешь. – Поймите, это не так, – делает ещё одну попытку Лорел, но ей вновь не дают договорить. – Но Фрэнк – нет, он думает, что у вас все серьёзно, а когда осознает, что ты с ним просто заигрываешь, ему будет больно. – Лучше скажите это себе о Рейне, по вам видно, что вы трахаетесь, – рассерженно сказала Лорел. – К твоему сведению, я не трахаюсь со студентами, моя личная жизнь тебя не касается, свободна, – выдержано сказала Бонни. – Ага, все так говорят, – усмехнулась Лорел. – Хочешь знать правду? Я не сплю с Рейной, Анна-Лиза попросила меня приглядывать за ней, поэтому отбрось всю эту дурость и работай, – дабы развеять слухи, Бонни всё же соизволила объяснить, что происходит между ними, раз уж ребята придумывают себе лишнего. Когда Лорел выходит из кухни, она замечает, что ребята уже проснулись, а Рейна, которая сидела с ней до последнего, наоборот, удобно расположилась щекой на спинке дивана, задремав. Кастильо, тяжело вздохнув, ерошит свои волосы и подходит к ней, чтобы накрыть пледом. Но она все-таки не спала, через минуту, когда Лорел садится на прежнее место, она открывает глаза и устало смотрит на Уолша, который прожигал в ней дыру взглядом. – Чего ты хочешь? – Фостер просто мечтает о нескольких часах сна в своей тёплой мягкой кровати, а не бесполезных диалогах с однокурсниками на неудобном диване в доме профессора Китинг. – Правду, – слащаво говорит Коннор, – вы спите с профессором Уинтерботтом? Она тебя трахает? – Это не твоё дело, Коннор, – Лорел уже устала от их вечных перепалок. Неужели им серьёзно настолько интересна личная жизнь друг друга? – Она права, не твоё, – снова подает голос Рейна. – Уклоняешься, даже интересно, – включается в игру Микаэлла. – Ребята, перестаньте! – Предпринимает ещё одну попытку Кастильо. – Наверное, круто спать с профессором? – Продолжает гнуть свою линию Коннор. – Стой, ты спишь с Бонни? – Ашер отвлекается от бездумного перечитывания показаний свидетеля и заинтересованно поднимает голову. – Доброе утро, Ашер! – С издевкой нараспев отвечает Уолш. – Нет, мы не спим! – Не выдерживает Рейна. Её действительно злят такие подколы ребят, – а у тебя вообще отец взяточник, так что не возникай, – отвечает она колкостью на колкость, зная, насколько Ашеру неприятно слышать такое про отца. – Возьми слова назад! – У неё получилось его разозлить. – А зачем? – Поддерживает её Лорел, – твой отец отправил этого человека на верную смерть. Рейна была благодарна, что она сменила тему и увела разговор в другое русло. – Да, какого это знать, что твоя сладкая жизнь досталась тебе ценой жизни другого человека? – Сыпала соль на рану Пратт. – Что-то мне подсказывает, что это не единственный пример, когда Миллстоуны нажились на несчастье других людей, – после этих слов Коннора Ашер уже не в силах сдерживаться и предпринимает попытку броситься на Уолша с кулаками, но падает, поскользнувшись на бумагах, разбросанных по полу. – Что у вас тут происходит? – Именно в этот "удачный" момент заходят профессора Китинг и Уинтерботтом. – Решается судьба человека, а вы вот чем занимаетесь? Бонни стояла за левым плечом Китинг. Их с Рейной взгляды пересеклись на долю секунды. – Стойте! Что это? – Оклемавшийся после падения Ашер достаёт какой-то лист, на котором только что лежал, и поднимает его над головой. – Это моё, документы компании Труко по недвижимости, – отвечает ему Микаэлла. – Я уже видел этот логотип у дома Линды Морелли на парковке. Ребята, наш ключевой свидетель живёт в том же здании, принадлежащем сенатору Труко, – приходит осознание, и у Миллстоуна над головой будто лампочка загорается. – Так это.. учительница? – Недоуменно заключает Коннор, и ребята переглядываются. – Это всегда тот, от кого не ожидаешь, – возвращает их в реальность Анна-Лиза. После успешного завершения дела в их пользу, они даже хотели отпраздновать, но завтрашние лекции и приближающиеся экзамены остановили их. Судья сказал, что дело было построено на догадках, но и дело Аллана тоже, поэтому приговор был отменен, а по поводу деятельности сенатора было открыто дополнительное расследование.