every stupid actress

      В истинной Пенаконии до жути тоскливо, настолько, что хочется лезть на отсутствующие стены. Вокруг — летающие предметы, пузыри и настолько ощутимая мемория, что у Зарянки раскалывалась голова.        Она нервно сжимает платье руками, думая обо всём и ни о чём одновременно. Мысли о брате отзывались на сердце: как он там, после того, как она растворилась? Не нервничает ли он слишком много? Не совершил ли он… необдуманных поступков?        Мысли о брате, единственном человеке, что согревал душу, в этот момент разъедали её серной кислотой. Будь она здесь одна, то точно бы сошла с ума. Разумно ли благодарить Шипе, что когда она провалилась в это нечто, тонкая женская рука потянула её на себя? Нет, конечно нет. Даже мысль об этом была до того эгоистичной, что крылья тоскливо опускались. Зарянка безрадостно оборачивается назад, смотря на Сэма.       От огромной мехи одновременно исходит и тихое гудение, и оглушительная тишина. Светлячок закрывалась в своём доспехе каждые шесть часов, находясь там примерно сорок пять минут, — Зарянка считала, полушепотом произнося числа. По её подсчётам, доспех откроется через несколько минут. Вытерпеть ещё несколько минут грызящего одиночества. Если бы не Светлячок, Зарянка точно бы сошла с ума здесь. Говорить так, конечно же, неправильно, но… она и не была святой, несмотря на парящее рядом гало. Оглядываясь назад, она бы сказала, что хуже неё среди представителей Семьи и нет никого.        Может поэтому, оказавшись один на один с членом Охотников за Стеллароном, она не испытывала ни страха, ни ненависти. Сэм издаёт тихое шипение и уже через несколько секунд появляется Светлячок. На её прежде бледном лице снова сияет нежный румянец, а сама она кажется более здоровой. Она садится рядом, без лишних слов роняя голову на чужое плечо. Зарянка тут же тянет руку, гладит её по волнистым волосам, пальцами массируя скальп. — Сильно устала? — спрашивает Зарянка, продолжая делать задуманное. Со стороны Светлячка слышатся частые судорожные вздохи.  — Погладь ещё пару минут и приду в норму. — Зарянка кивает и добавляет вторую руку.  — А… сценарий? — о сценарии Раба Судьбы они говорят редко. При каждой попытке завести разговор об этом, Светлячок стискивает зубы и переводит тему. Зарянка думает, что и в этот раз будет так же. — Скоро. — неожиданный ответ заставляет пальцы замереть в чужих кудрях. — У меня… короткий сценарий относительно важных событий.  — А относительно неважных? — в такой момент именно Зарянка ощущает себя светлячком, бросающимся в огонь. Опасная грань, которую не хотелось переступать. — Я не считаю их неважными. — Светлячок неразборчиво бормочет, цепляясь пальцами за чужую талию. — Вот вернусь и скажу про это Элио. Обязательно скажу.        Ладони Светлячка от талии спускаются вниз — по тазобедренным косточкам — к бёдрам, которые она легко сжимает, вырывая из Зарянки тихий вздох. Её собственные руки с головы спускаются к чужим плечам, стискивая их и легко привлекая к себе, — своеобразный зелёный свет, на который летит Светлячок. Её губы скользят по шее Зарянки, прикусывают бьющуюся жилку, касаются прямо под линией челюсти. Она выцеловывает тайные тропы на бледной шее, втягивает в себя участок кожи и отпускает с глухим звуком, оставляя красноватые следы.       Собственное тело напоминает Зарянке о подтаявшем под воздействием солнечных лучей масле. Она опускает руки, касается ладоней Светлячка и подталкивает ту выше. Холодные пальцы дотрагиваются до внутренней стороны бедра, посылая волны мурашек. Светлячок же, вместо нежных, сладких поцелуев, едва ли не с животным желанием впивается зубами в обнажённые плечи, вынуждая громко застонать. — Я всё хорошо делаю, госпожа Зарянка? — она отрывается от искусанных плеч, оставляя дорожку из маленьких поцелуев на щеке, пока губы не касаются основания крыльев. Зарянка вскрикивает, сводя ноги вместе. — Я сделала что-то не так?  — Нет. — Зарянка качает головой, медленно разводя ноги в стороны снова. — Пожалуйста, не трогай крылья. Я бы хотела… поберечь голос для фестиваля, когда мы выберемся.       Светлячок кивает, колеблется несколько секунд и наконец прикасается к чужим губам. Она проводит языком по будто бы медовым губам Зарянки; её руки касаются обнажённой спины, ведя по лопаткам и спускаясь к двум небольшим впадинам над поясницей. И этих неловких прикосновений настолько мало, что становится тошно, поэтому Зарянка напирает сама: приоткрывает губы, позволяя собственному языку скользнуть в чужой рот.        Зарянка целует жадно, пытаясь забрать весь этот свет, принадлежавший только Светлячку, и тянет верх платья вниз, оголяя грудь. Розовые соски, не скрытые больше атласной тканью, призывно торчат и Светлячок на этот зов отвечает, отрываясь от сладких губ и переключая внимание на стоящие соски. Она методично посасывает один, пока свободная её рука поглаживает ареолу второго; указательный и средний пальцы сжимают сосок, потягивая и слегка скручивая. Ткань нижнего белья мучительно липла к телу, вынуждая Зарянку постанывать и изнемогать от отсутствия прикосновений ниже.  — Прикоснись ко мне. — хнычет она, сосредотачиваясь на собственных силах эманатора Гармонии.  — Госпожа Зарянка, нечестно… использовать силу Шипе в такой ситуации. — голос у Светлячка сиплый, но даже она не может сопротивляться силе Гармонии. Её ладони тянут платье Зарянки вниз, оставляя ту в одном нижнем белье.  — Не забудь про себя. — приказывает она, наблюдая, как Светлячок сбрасывает накидку и тянет молнию платья вниз, обнажая небольшую грудь и покрытое шрамами тело. Её руки тянутся к чулкам, но Зарянка шлёпает их ладонью, тут же тушуясь. — Оставь. Мне нравится.        Теперь её черёд изучать прекрасное невинное тело перед ней. Она сводит груди Светлячка вместе, цепляясь за два соска сразу; льнёт ближе и оттопыривает ягодицы, вынуждая Светлячка развести их в стороны и крепко сжать. Её колено упирается в промежность Зарянки, вырывая очередное хныканье, и та от случайного попадания по чувствительному месту бесповоротно и окончательно теряет контроль. Она не даёт себе вздохнуть и оторваться от облизывания нежных сосков, одновременно с этим потираясь промежностью о колено Светлячка.        Светлячок стонет, выгибается и отстраняется, толкая Зарянку в плечо и заставляя ту лечь. У неё тело подрагивает, когда Светлячок опускается ниже, вжимаясь носом во влажную ткань нижнего белья и втягивая сладковатый запах выделений. Её язык скользит вверх и вниз, делая ткань ещё более мокрой, и этого тоже до боли мало, но Светлячок продолжает старательно вылизывать ткань; всасывает впитавшуюся влагу и протяжно стонет прямо в чужую промежность.           Светлячок отрывается на пару секунд, чтобы указательными пальцами подцепить резинку белья и потянуть вниз. У Зарянки лобок и половые губы покрыты белыми перьями, похожими на те, что были на крыльях у неё на голове: обычная физиология галовианцев, вынуждающая Зарянку каждый раз заливаться краской и прятаться от чужого взора.       В этот раз она не успевает. Светлячок скользит пальцами по перьям, пропускает между фаланг особо мокрые и наклоняется ниже, оставляя поцелуй на внутренней стороне бедра. Зарянка — птичка, запертая в златой клетке, способная одним словом промыть мозг человеку и отправить его на смерть; способная погрузить в транс целую галактику, только дай ей возможность; способная скрывать красное смущённое лицо за крыльями и вздрагивать каждый раз, когда чужое дыхание касается чувствительных мест.        Существует птица, которая с самого вылупления летает в поисках тернового дерева только лишь для того, чтобы броситься грудью на идеальный шип и пропеть последнюю — и с тем самую прекрасную — песню. Светлячок не позволит Зарянке стать ею. Только не сейчас.        Она поднимается вверх, легко касается пальцами крыльев, что скрывали самое прекрасное в Пенаконии лицо и отодвигает их в сторону. Зарянка — абсолютно нагая во всём своём птичьем великолепии — только сглатывает появившийся в горле ком и приоткрывает один глаз. Светлячок тут же сухо целует её в губы, хватаясь за пышные бёдра. — Ты замечательная. Не прячься от меня, хорошо? — шепчет она, и Зарянка отодвигает второе крыло, медленно кивая.        Светлячок вторит ей, вновь спускаясь к очаровательным белым перьям. Руки нервно сжимают бёдра девушки перед ней и она наконец подаётся вперёд, касаясь клитора губами. Перья щекочут нос и щёки, но Светлячок только глубже зарывается в них носом, втягивая клитор в себя. Светлячок старательная. Это подмечали и Кафка, и Элио, и сейчас она рада быть старательной. Движения губ и языка методичны. Сжимающие голову пышные бёдра создают вакуум в окружающем её пространстве.       Она практически не слышит птичьих стонов, полностью сосредотачиваясь на комке нервов; посасывает и лижет, сжимая упругие ягодицы в руках до красных следов. От ритмичных круговых движений и жара чужого рта на чувствительной точке Зарянка мелко дрожит, позволяя солёным слёзам удовольствия стекать по алым щекам. Она хнычет, трясётся, то вжимаясь бёдрами в лицо Светлячка, то игриво отдаляясь только лишь для того, чтобы хватка на бёдрах стала сильнее.       Светлячок отрывается от клитора с громким вульгарным звуком, ощущая, каким горячим стало тело Зарянки. Поэтому она решает скользнуть ниже от клитора к узкому входу, пачкая слюной перья, и просовывает язык внутрь, всё так же методично двигаясь. Внутри горячо и влажно, а Зарянка внезапно кричит настолько громко, что Светлячок пугается, — вдруг она сделала что-то не то. Она поднимает голову, чтобы вглядеться в лицо Зарянки, в тот же момент ощущая крепкую хватку в волосах.       Зарянка вновь направляет её вниз и Светлячку приходится подчиниться. К языку она добавляет пальцы, проскальзывая в податливое нутро указательным, а после и средним. Сначала она проникает двумя фалангами, но после входит до костяшек. Толкается внутрь и наружу размеренно, не забывая потирать набухший клитор большим пальцем и ритмично скользить языком от туго сжатого ануса до входа во влагалище, чувствуя влажные складки.        Из Зарянки течёт: слюна смешивается с естественными соками, размазывается по внутренней стороне бедра, пачкает ягодицы и нижнюю половину лица Светлячка. Её сладкий вкус везде — на языке, губах, пальцах, подбородке и носу; казалось даже, что он стекает по задней стенке горла, попадая в желудок.        Зарянка пропускает светлые волосы Светлячка между пальцев, другой рукой сжимая собственный сосок. Тело прошибает током, — конечности будто обдаёт жидким азотом. Темп фаланг у неё между ног увеличивается, влажные звуки плоти достигают ушей и она еле-еле успокаивает трепещущее сердце, чтобы не скрыть лицо крыльями. Светлячок стонет во влажные складки, размашисто водит языком и задевает пальцами покрытый перьями пах. Зарянка чувствовала камень в груди, чувствовала как замирает и надрывно кричит. Оргазм прошибает всё тело. Выделившаяся влага ещё больше пачкает лицо Светлячка и она достаёт покрытые белой жидкостью пальцы, делая еще несколько движений языком.        Светлячок смотрит на разомлевшую Зарянку снизу вверх, облизывается и вытирает нос. Грудь мерно вздымалась, соски всё так же призывно топорщились и Светлячок не сдерживается, целуя девушку перед ней в живот. Прикосновение губ пробуждает Зарянку от послеоргазменного экстаза, вынуждая посмотреть мутными глазами на красное лицо Светлячка.        Она тянет её за руки выше, целует костяшки и аккуратно вбирает указательный и средний пальцы в рот, слизывая следы собственного удовольствия с фаланг.  — Это неважные события по мнению Раба Судьбы в твоём сценарии? — голос у Зарянки сиплый после громких стонов. Она прокашливается и щипает Светлячка за бедро.  — Я обязательно выскажу всё Элио. — шепчет Светлячок, пряча красное лицо за каскадом волос. Зарянка отодвигает пряди в сторону и тянет девушку на себя, вынуждая подняться выше.  — Не забудь рассказать, как ездила на моём лице. — бёдра Светлячка оказываются по бокам от головы Зарянки, а по телу проходит дрожь, когда кончики крыльев скользят по внутренней стороне бедра.  — Обязательно расскажу.