(малыш), возможно, это имеет большее значение

Стайлз нерешительно сделал глоток из чашки с кофе, которую Питер поставил перед ним всего несколько секунд назад, и счастливо вздохнул, когда шоколадно-мятная сладость взорвалась на его языке. Он наблюдал за тем, как Питер устраивается в удобном кресле напротив него. Он скрестил ноги в коленях, и линия его брюк оставалась аккуратной. Сегодня на нем была рубашка на пуговицах, что заметно отличалось от привычного сочетания футболки и джинсов. Стайлз не был уверен, как он к этому относится. Да, конечно, Питер выглядел чертовски сексуально и определенно уловил запах возбуждения Стайлза, когда за ним заехали, но это заставляло его чувствовать себя немного неловко, ведь он сам был в джинсах и футболке с принтом. Ему также нужно было подстричься. Рядом с Питером он казался ребенком. В груди у него что-то кольнуло, но он постарался отогнать эту мысль, когда Питер кашлянул и спросил: — У тебя не тот кофе? — Откуда ты знаешь? — спросил он, протягивая чашку. Мятный мокко был одним из его любимых заказов, и именно его он бы заказал, если бы Питер спросил, чего он хочет. — У меня свои методы, — угрюмо и загадочно пробормотал Питер. Стайлз взглянул на Нонну, невысокую пожилую женщину, которая работала за деньги, и она подмигнула ему. Он рассмеялся. — В наше время никому нельзя доверять, — резко пожаловался Питер, опускаясь на стул. Затем он спросил: — Так ты постоянный клиент? — Я часто приходил сюда с мамой, — пробормотал Стайлз. Это были хорошие воспоминания, и такие редкие; было много того, что в итоге было испорчено ее медленным угасанием. Что они делали вместе, куда ходили… Она перестала быть его мамой гораздо раньше, чем отец понял, но «Бикон Брюс» оставался одним из немногих мест, которые не были запятнаны ее болезнью. Теперь, когда у него были права и собственные (свободные) деньги, он проводил в кафе хотя бы несколько часов каждую неделю. И на этой неделе он пригласил Питера. Питера, который внимательно наблюдал за ним, ничего не говоря. Он понимал, как горе может затянуться. Стайлз больше ничего не говорил о своей маме. Не сейчас. Вместо этого он спросил: — Какой твой любимый цвет? Возможно, это показалось бы неожиданным, но он никогда не умел ждать, когда о чем-то думал, и ему не терпелось узнать все, что можно. Питер, в свою очередь, просто поднял бровь. — Серьезно, дорогой? — Что? — спросил он, но даже он сам мог услышать в своем голосе защитную нотку. — Я ничего о тебе не знаю! Я знаю, что судьба решила, что мы идеально подходим друг другу, или что-то в этом роде, но было бы неплохо узнать тебя получше, не считая всего остального… — Стайлз сделал жест рукой и многозначительно поднял брови. Взгляд Питера смягчился и стал таким, что, по мнению Стайлза, мог предназначаться только ему. Прошло три дня с тех пор, как Питер впервые отвез его в школу, и с тех пор они провели вместе довольно много времени. В основном у него дома, но вчера они провели весь день в квартире Питера, где Эрика и Бойд обсуждали ситуацию с Канимой и то, что они думают о Дереке как о своем Альфе. Это был интересный разговор, поэтому Стайлз и пригласил Питера на свидание, когда волк забрал его из школы. Но прежде чем говорить о стае, он хотел немного поговорить о них. Возможно, им будет не так тяжело, если Стайлз узнает больше о Питере. — Я неравнодушен к золоту, — сказал ему Питер. — Медово-желтый, янтарный, даже фрезия — хотя я имею в виду цвет, а не цветок. Не такие яркие, как глаза беты, но определенно более теплые по тону. Виски, если свет падает правильно. — Да, здесь много подробностей о твоем любимом цвете, — пробормотал Стайлз сам себе. — Да, думаю, так и есть, — сказал Питер с легким смешком. Это прозвучало нервно, и Стайлз почувствовал себя… как-то иначе. — А что насчет тебя, дорогой? Какой твой любимый цвет? — Может, красный? — ответил Стайлз, ехидно ухмыляясь. Внезапно он снова почувствовал себя маленьким и глупым, и ему стало противно от того, как это чувство зудело на его коже. — У меня нет никаких подробностей на этот счет? Мне просто нравится красный цвет. — По понятным причинам красный цвет всегда ассоциировался у меня с сестрой и нашими… напряженными отношениями, — признался Питер. — Это не мой личный фаворит. — Я немного удивлен, что ты не сказал «синий», — заметил Стайлз, указывая на свои глаза, прежде чем сделать еще один большой глоток мокко. — Нет, — пробормотал Питер и на этом замолчал. Вот именно. Хорошо. Стайлз не знал, как вернуть разговор в нужное русло, и сомневался, что игра в двадцать вопросов поможет ему почувствовать себя более взрослым и умудренным опытом. Он не чувствовал себя таким маленьким с того утра, когда Питер впервые подвез его в школу, и не знал, что с этим делать. Поэтому вместо того, чтобы разобраться с этим, он сменил тему. — Когда ты подвозил меня в понедельник, ты назвал их «моей стаей», когда говорил об Эрике и Бойде, — начал Стайлз. Он не был уверен в своем тоне и старался, чтобы его голос звучал ровно. — О, да, — согласился Питер. Он ничего не сказал сразу, поэтому Стайлз поднял бровь и одернул себя. Питер закатил глаза. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Я думал, это наша стая? — спросил он, не в силах скрыть обиду в своих словах, как ни старался. Неужели Питер изменил свое мнение? Он так уверенно говорил об их связи в машине в понедельник, но, возможно, реальность того, что ему суждено быть обычным старшеклассником, догнала его? Стайлз не знал ответа, но понимал, что им нужно поговорить об этом, даже если он этого не хочет. — Я не хотел переступать черту, — пробормотал Питер. — Да, ты назвал это нашей стаей, когда мы говорили об этом, но… откуда мне было знать, что дело не только в адреналине? Что ты не был просто захвачен моментом? Я не… я не хочу строить насчет тебя предположения. — Ты можешь строить предположения, Питер, — мягко ответил Стайлз. — Я имел в виду то, что сказал, и я сказал то, что имел в виду, на самом деле. Питер наклонил голову, но слабый блеск в его электрических голубых глазах не заставил Стайлза беспокоиться о том, что он сказал что-то не то. — Кроме того, ты сказал моему отцу, шерифу, что мы, по сути, помолвлены. Теперь ты не сможешь от меня избавиться. — Я бы никогда не попытался избавиться от тебя, дорогой, — серьезно сказал Питер. Стайлз даже не знал, что на это ответить, поэтому вместо ответа он усмехнулся и снова прижал свои ноги ближе его ногам, уже чувствуя себя легче. — Я знаю, что без альфы мы не настоящая стая, но… — О, мне нравится, как это звучит, — пробормотал Питер, когда Стайлз замолчал. — О чем ты думал, дорогой мальчик? Кажется, еще вчера мы все были согласны насчет Дерека, так что же придумал твой великолепный мозг? Он взвесил, что именно хотел сказать. Стайлз, конечно, не знал обо всем этом столько же, сколько Питер, но во вторник волк дал ему книгу, в которой говорилось о его искре магии и обо всем, что она могла для него значить. Он провел за чтением всю ночь — на диване в квартире Питера, по дороге домой, во время ужина с отцом, и потом допоздна. Вчерашний день не задался, но Стайлзу удалось дочитать книгу рано утром в среду. И что же он читал? Ну, он все еще не знал столько же, сколько Питер, но у него были идеи. Тем более, что они все были согласны насчет Дерека. — Нам нужен альфа? — тихо спросил он, вспомнив, где они находятся. — Я знаю, что икра альфы сейчас у Дерека, и знаю, что единственный способ вернуть ее — это либо убить Дерека, что, как мы оба знаем, не вариант, либо Дерек решит отдать ее тебе, что, скорее всего, тоже не вариант. Конечно, в город может забрести дикий альфа, но это маловероятно. — Похоже, мой племянник получил огромное удовольствие от того, что перерезал мне шею, не так ли? — мрачно спросил Питер. Стайлз постучал ногами друг о друга, но в остальном хранил молчание. — Что ты предлагаешь? — Ну, у нас есть кое-что, верно? — спросил Стайлз. — Я не знаю, кто я, и, судя по реакции отца на выходных, он тоже этого не знает. Видимо, это что-то, что досталось мне от матери. Если это так, то она явно не обсуждала это с моим отцом, а это может означать многое из того, о чем мы пока ничего не знаем. Стайлз сделал последние глотки мокко, чтобы выиграть время. Он размышлял о происхождении своей магической искры с прошлых выходных, но эта мысль вертелась в его голове с тех пор, как он впервые вошел в квартиру Питера и почувствовал, как что-то холодное пробежало по его коже. У них не было альфы, но Стайлз и Питер говорили о себе как о стае. Добавление Эрики и Бойда имело смысл — и его отец определенно был членом стаи, даже если не осознавал этого, — но можно ли считать их настоящей стаей без альфы? — Нужен ли нам… нужен ли нам альфа-волк? — с любопытством спросил Стайлз. — Может ли другое сверхъестественное существо выполнять эту роль? — Да, такое уже случалось, — ответил Питер, ничего не добавив. Это было очень неприятно. Стайлз обдумывал множество вариантов, учитывая, что Питер был не совсем откровенен, и это… Это действительно расстраивало. Но Стайлз постарался вспомнить, что не он один сталкивается с этим впервые и что Питер, вероятно, не намеренно все усложняет. — Мне нужно, чтобы ты сотрудничал со мной, — закончил он шепотом. — Если мы собираемся делать это вместе, если мы партнеры, то мне нужно, чтобы ты работал со мной. Питер склонил голову, и Стайлзу стало обидно, что он не может протянуть руку и утешить его. Питер, очевидно, переживал то же, что и Стайлз, и это заставило последнего всерьез задуматься о том, как Питер воспринимает их разницу в возрасте как старший партнер. — Я понимаю это и прошу прощения за то, что сдерживал себя, — тихо прошептал Питер. — В моей жизни было не так много хорошего опыта. Возможно, я… сомневаюсь в этом. Насчет тебя. — Почему насчет меня? — Это была неправильная формулировка, — извиняющимся тоном сказал Питер. — Я немного рассказывал тебе о своем пребывании в стае Хейлов, о… остракизме, который я там испытал. Часть той старой обиды, как бы я ни старался ее подавить, все еще жива. — В этом есть смысл, — искренне ответил Стайлз. — Я пытаюсь понять, правда. Питер опустил голову, и Стайлз подумал, что это, вероятно, выражение благодарности. Разговор перешел в молчание, которое было тревожным, но уже не вызывало прежнего напряжения. — Я знаю о стае, возглавляемой грифонами. Они… Боже мой, это великолепные существа. Живя в горах, они окружили себя одними из самых удивительных сверхъестественных существ, которых я когда-либо видел. У них был маг, который снабжал их секретными защитными щитами, и я узнал о них только потому, что они пришли мне на помощь во время несчастного случая на их территории. Питер не стал подробно рассказывать о том, что произошло, но Стайлзу показалось, что ему это и не нужно. Они еще немного поговорили о том, что Питер должен делать для своей стаи, и Стайлз решил, что все, что он делал, было своего рода защитой для стаи Хейла. Это была не волчья стая, но у них была структура, похожая на волчью стаю, и похожие связи, хотя, вероятно, их больше поддерживала магия, чем что-либо еще. — Спасибо, что рассказал мне о них, — прошептал Стайлз, понимая, как тщательно Питер оберегает информацию. — Если они смогли объединиться в стаю… что мешает нам? Питер напрягся и спросил: — К чему ты клонишь, дорогой? — Я — Искра, — просто ответил Стайлз. Он не знал, какой он маг, и, наверное, никогда не узнает, но знал, что он кем-то является. В его теле струилась искра магии, и, возможно, это было лишь следствием его неясной родословной, но все же это было что-то. А Стайлз всегда был упрям. — Я — Искра. Если нам не нужен волк, чтобы быть нашим альфой… что, черт возьми, мешает мне связать нас вместе? Питер молчал так долго, что пальцы Стайлза начали нетерпеливо перебирать скомканную джинсовую ткань у него на коленях. Он не знал волка достаточно хорошо, чтобы понять, что крутится у него в голове. Конечно, Стайлз мог довольно уверенно читать его мимику и язык тела, но это были лишь образы и зацепки, подкрепленные их связью. Лицо Питера было непроницаемо. Его мимика оставалась нейтральной, а язык тела — настолько сдержанным, что Стайлз не мог разгадать его мысли, и это его очень беспокоило. Когда молчание затянулось до такой степени, что Стайлзу стало физически необходимо его нарушить, Питер улыбнулся. — Ты, мой дорогой мальчик, просто невероятен, — выдохнул Питер, и по внезапно сжавшимся челюстям Стайлз понял, что старший мужчина мог бы страстно поцеловать его, если бы они не находились среди людей. От этой мысли кровь закипела в его жилах. — Я не знаю, что нам нужно сделать, чтобы это произошло, но я готов попробовать, если ты согласишься, — пробормотал Стайлз. — Я неплохо умею искать информацию в Интернете. Питер радостно и счастливо рассмеялся и прошептал: — Ты замечательный. — Не знаю, получится ли… — Для меня это не имеет значения, — серьезно ответил Питер. — Важно то, что ты об этом подумал. Что ты планируешь будущее нашей стаи. Что ты веришь в нашу стаю. Я знаю, ты читал, дорогой, что вера — сильная вещь в нашем мире. — Я хочу этого, — серьезно сказал Стайлз. — Я хочу тебя, Питер. И я хочу, чтобы мы были с Эрикой, Бойдом, моим отцом и… и, может быть, с другими, в зависимости от того, как все сложится. Питер поднял бровь, не сказав ни слова. Стайлз провел весь день, думая об Айзеке и, в меньшей степени, о Скотте, что только подчеркивало, насколько сложными были их отношения. Скотт, хотя и учился в той же школе, редко пересекался со Стайлзом, поскольку тот избегал таких встреч. Айзек, также учащийся школы, колебался между общением со Скоттом и бросанием тоскующих взглядов на Эрику и Бойда. Дерек не появлялся и не вступал в контакт, но у Стайлза были свои предположения на этот счет. Он уже открыл рот, чтобы высказать свои мысли по этому поводу, но в этот момент все тело Питера напряглось. Стайлз тоже выпрямился, но его внимание отвлек колокольчик над дверью кафе. Он с любопытством повернул голову. Внезапно сердце упало в желудок, и его затошнило. Последние несколько дней он не видел Эллисон в школе и теперь понимал, почему. Она выглядела исхудавшей, волосы были всклокочены, под глазами темные круги, как будто она не выспалась. Стайлз также не видел Джексона и Лидию и начал думать, что, возможно, они держатся вместе где-то далеко. Она казалась одинокой. Никто не появился в дверях вслед за ней, но Стайлз сильно сомневался, что она пришла сюда одна, учитывая, что она еще не вернулась в школу. Ему это не нравилось. Ему вообще все это не нравилось. — Милый, все хорошо, — успокаивал Питер, и теплый шепот его голоса вернул Стайлза в настоящее. Однако его мысли все еще были тягучими и утомительными. — Сосредоточься на мне, мой дорогой мальчик, это все, что тебе нужно. Стайлз смотрел на Питера широко раскрытыми глазами, паника сжимала его горло, затрудняя дыхание. Он не видел Эллисон со времен Хранилища и изо всех сил старался не думать о ней, но сейчас ему вдруг показалось, что он снова в том подвале, и он задрожал от страха, когда по его венам пробежало электричество. — Ты не упоминал о своей любимой Арджент с той ночи в Хранилище, — тихо прошептал Питер, его голос звучал так же, как и тогда. — Ты видишь ее впервые? Стайлз слабо сглотнул и кивнул. — Она… Не ходила в школу. — Думаю, нет, — пробормотал он. Питер протянул руку, и его пальцы оказались теплыми на тыльной стороне ладони Стайлза. — Ты можешь отвлечь Кристофера, дорогой? Он уже в пути. Я бы хотел поговорить с нашей диснеевской принцессой. Глубоко и ровно дыша, Стайлз пытался справиться с нарастающей паникой, которая мешала думать. Он не мог позволить себе приступ паники, особенно на людях. Питер хотел, чтобы он что-то сделал, и Стайлз сосредоточился на его просьбе, натягивая на себя искусственное спокойствие, как тяжелое теплое одеяло, которое Питер держал в гостиной. Он только что говорил о том, что должен быть альфой. Он не мог быть альфой для Питера, если паниковал при виде охотника, и, черт возьми, он не заслуживал уважения Эрики и Бойда, если не мог встретиться лицом к лицу с Эллисон или Крисом. Ардженты нанесли достаточно вреда его стае. Если он собирался стать альфой, ему нужно было взять себя в руки. Стайлз глубоко вздохнул и, кивнув, поднялся со своего места и направился к двери, опустив голову и надеясь избежать взгляда Эллисон. На этот раз судьба была на его стороне, потому что Кристофер Арджент как раз подходил к дверям кафе, когда Стайлз придумывал свой поспешный и неуклюжий план. Со свойственным ему изяществом Стайлз врезался в стеклянную дверь и «уткнулся» в бок Криса, повалив того обратно на тротуар. Он схватил охотника, пытаясь оттащить его еще на несколько шагов назад, пока Крис размахивал руками и возмущенно кричал, что сейчас упадет. — Какого черта… Стайлз? — спросил Крис с выражением искреннего удивления на лице. Стайлз не видел его с той ночи на складе, и выглядел он, конечно, не лучше. Круги под глазами были такими же темными, как у Эллисон, и Стайлз подумал, не настигла ли судьба охотников. Питер действительно позаботился о Джерарде, и это могло ударить по клану Арджент гораздо сильнее, чем он предполагал. — Крис? — спросил Стайлз, притворяясь удивленным. — О, черт, прости, приятель! Спасибо за спасение. — Не за что? — Голос Криса повысился, превратив его ответ в вопрос. Стайлз мог сказать, что Крис смотрит на него сердито — он достаточно часто видел подобное выражение на лице отца. Но тот лишь улыбнулся. Волшебное зелье Питера, как стал называть его Стайлз, действительно творило чудеса. Он даже заставил отца выпить несколько чашек! К этому моменту от рук Джерарда почти ничего не осталось. Сломанные пальцы Стайлза зажили, а ребра перестали двигаться буквально на днях, чему он был несказанно рад. Он по-новому оценил, насколько беспечно волки в его жизни относились к исцелению; он бы оказался в безопасности гораздо раньше, если бы всегда так исцелялся. — Что ты здесь делаешь? — спросил Стайлз. Зная, что допрос должен быть достаточно агрессивным, чтобы отвлечь Криса, он продолжил: — Я видел, как Эллисон заходила внутрь; в последнее время ее не было в школе, она сидела дома? Я не видел ни одного из вас с той ночи на складе, вы нормально добрались до дома? Как Скотт? Ты его подбросил? Крис посмотрел на него как на сумасшедшего. Это было именно то, чего хотел Стайлз: с самого детства он умел отвлекать Скотта, помогая ему прокрасться за стол медсестры, чтобы раздобыть леденцы. Теперь он делал то же самое, вызывая бурю эмоций. Крис открыл рот, но прежде чем он успел что-то сказать, Стайлз продолжил. — Ты пришел за кофе? Стайлз видел, как тает терпение Криса. Он понятия не имел, что Питер запланировал для Эллисон, но доверял своему волку. Питер попросил его отвлечь Криса, поэтому он натянул улыбку и, не обращая внимания на подступающую к горлу желчь, сказал: — Мне нравится это место — я приходил сюда с мамой, пока она не умерла. Она брала меня сюда по выходным, и я любил смотреть на упаковки с выпечкой. Она заболела — Эллисон никогда не упоминала об этом? Я знаю, что ты уехала из города подростком и, наверное, не слышал об этом, но она умерла, когда я был ребенком. Тяжело терять родителей, понимаешь? Это может быть тяжело. — Стайлз! — воскликнул Крис с властной ноткой в голосе, которая, возможно, заставила бы его остановиться, если бы его отец не был шерифом. Да, этого было бы недостаточно, чтобы остановить словесный поток Стайлза. — Как дела, приятель? — начал он разговор. Эй, как тебе погода? Эта весна была довольно влажной, не так ли? Наверное, это не лучшее время для охоты — ты много охотишься? Я слышал, ваша семья очень любит охоту! — У нас еще не было возможности выбраться куда-нибудь, нет, — ответил Крис, и наступило неловкое молчание, которое Стайлз намеренно не стал нарушать. Он ухмыльнулся. — Это очень плохо. Последовало еще одно молчание..... Они стояли так близко к двери, что Стайлз услышал звон колокольчика, когда дверь открылась. Он внимательно следил за лицом Криса, ожидая, что тот повернет голову в сторону двери раньше, чем Стайлз — он уже достаточно раз недооценивал Арджента, чтобы не повторять эту ошибку — и старался сохранить на лице вежливую улыбку. Кожа Эллисон стала белой как кость, когда она заметила, что он разговаривает с ее отцом. Страх, отразившийся на ее лице, облегчил ему следующий вздох, и он сохранил улыбку, даже когда Эллисон, прикрыв рот дрожащими руками, бросилась через парковку. Стайлз задумался, стоит ли расстраиваться из-за того, что он внушил ужас девочке своего возраста. У них с Эллисон всегда был потенциал стать друзьями, но Скотт никогда не делал ничего, чтобы облегчить этот переход, а Эллисон так легко оказалась на вершине социальной иерархии, решительно опустив Стайлза на самое дно. Наблюдая за тем, как Эллисон убегает, он вспомнил ее тщательно скрытое выражение лица, когда его тащили через кухню. В нем быстро иссякла всякая симпатия, которую он мог бы к ней испытывать. Крис издал разочарованный звук, извинился и направился к Эллисон. — О, Крис! Может, тебе стоит починить лестницу, ведущую в подвал, — третья ступенька очень громко скрипит, — воскликнул Стайлз и только успел озорно улыбнуться, как знакомое тепло Питера оказалось рядом с ним и успокоило его неровное сердцебиение. Лицо Криса становилось все более бледным, и он лишь кивнул Стайлзу, прежде чем отправиться за дочерью. Минуты тянулись в молчании. Стайлз чувствовал себя не так уж плохо в этом молчании, которое он делил с Питером; это давало ему возможность немного успокоиться. Питер, видимо, что-то сказал, и это подействовало, потому что Эллисон так сильно трясло, что она даже не могла открыть дверь машины. Стайлз увидел, как Крис разговаривает с ней, усаживая ее в машину, и послал им обоим мрачный взгляд через всю парковку. Стайлз лениво отсалютовал. Питер ухмыльнулся. Ему удалось расслабить плечи только после того, как они отъехали. — Что ты ей сказал? — спросил Стайлз, прижимаясь к Питеру. По лицу Питера скользнула мягкая улыбка, а его дыхание ласкало шею Стайлза. — Немного того, немного другого. — Ладно, это довольно туманно, — возразил Стайлз. — Может, расскажешь поподробнее? Рука Питера обвилась вокруг его талии и притянула ближе. Они не могли долго оставаться в таком положении на парковке, но Стайлз позволил себе насладиться чувством безопасности, которое давали ему объятия Питера. — Я просто объяснил, что произойдет, если она снова обидит кого-то из моих. — Хорошо, — тихо прошептал Стайлз. Затем добавил: — Иди в машину, Питер. Я так хочу поцеловать тебя. — Ммм, хорошо, дорогой, — дразняще промурлыкал Питер, но выполнил просьбу. Стайлз целовал его крепко и долго. Тонированные окна — это очень круто.