На каждом позвонке

Видят небеса, Хван сама довела Шин Рюджин до этого. Открыв шкаф, глазами ища лишь одну черную ткань, которую она не надевала уже года три точно, младшая рассуждала сама про себя. — Рюджин, она просто подруга, — кривлялась девушка, пытаясь как-то убрать злость. — Рюджин, чего ты психуешь, — продолжала она, снимая с вешалки черное атласное платье с открытой спиной, что держится завязкой на шее. Оно было чуть выше колена, довольно сильно открывало спину. Начиная с седьмого позвонка и до копчика. Атласная ткань выглядела довольно бесформенно из-за своей особенности в виде открытого участка кожи, однако в то же время не портило Шин. Сзади что-то зачесалось, пока в голову ударили воспоминания об аккуратных прикосновениях к своей спине. — Ты так долго скрывала такое? — Не хотела афишировать. Я же, вроде как, хорошая ученица. — То есть это вижу только я? — Не считая мастера, меня и моей мамы. — Мне нравится это понимание. — Какое? — Того, что это моё. Помотав головой, отгоняя от себя воспоминания прошлого месяца, когда Хван Йеджи — худший человек на этой планете, а в особенности у них в университете, все таки поймала Рюджин. Отрицать сексуального притяжения между их фигурами — глупость. Шин до последнего пыталась не влезать в скандалы и проблемы, находясь под иммунитетом «хорошая ученица», однако старшая, что являлась чистым воплощением всех грехов, довела её первая. Младшая никогда не будет жалеть за тот удар, когда Хван остановила её за территорией университета, а уставшая девушка лишь ответила ей ударом в нос. Хвасталась ли старшая синим носом? Да. Она его не стеснялась и даже больше, гордилась им, говоря всем, что это её маленькое достижение. Слишком Шин поздно поняла, что за достижение. Не сказать, что они состояли в каких-то отношениях после одного секса у кого-то на вечеринке, однако Йеджи всем своим естеством показывала, что к младшей лучше не подходить. Хван может ревновать, почему тогда Рюджин не может? Сделав глубокий вдох, после которого послышался выдох, девушка успокоилась, пытаясь привести мысли в норму, успокаивая их тем, что сейчас она выведет старшую больше положенного. И одним синим носом тут не обойдется. Как только она была готова, то последний раз посмотрела на себя в зеркало. Браслет от бренда, созвучный с именем Тиффани, платье, открывавшее еще и руки с плечами, каблуки, на которых Рюджин все еще уступает старшей в росте, а так же довольно яркий макияж в стиле смоки. Черное каре осталось просто еле доходить до плеч. — Я тебя уничтожу, — подмигнула зеркалу Рюджин, посылая воздушный поцелуй.

^••^

Музыка била по мозгам. Громкие басы заставляли весь дом какого-то богатенького заводилы дрожать, пока Шин пыталась пролезть через толпу, двигаясь к огромному столу с пластиковыми стаканчиками, алкоголем и закусками. Она спиной чувствовала взгляды на себе, ощущая, как люди шепчутся сзади неё, пытаясь понять, настоящая ли татуировка. Египетские иероглифы спускались вниз по позвонку. Они были маленькими, однако все равно видными. Выглядели так, словно девушка вылезла из фильма про мумию. Её детская зависимость в виде древнего Египта вылилась в это искусство на её спине. Она никогда не хотела кричать о ней, лишь сама радовалась мысли, что у неё есть такая тайна. Йеджи назвала её татуировку своей, будто Хван поверх египетских иероглифов набила свое имя, обозначая что-то. Количество поцелуев, что опускались на эту татуировку невозможно было посчитать, поэтому Шин лишь представляет каково это, видеть что-то свое у всех на виду. Рюджин лишь докажет свои права на своё тело, даже если сердце не принадлежит ей. Останавливаясь у стола, забирая оттуда стаканчик с чем-то красным, видимо вином, Рюджин стояла, с легкой улыбкой осматривая всех вокруг. Неожиданно взгляд упал наверх, смотря на некий балкон, хотя это был лишь второй этаж, на котором самые быстрые поставили диваны и сидели там. Такие злые глаза было трудно не заметить. Будто вырывающие душу, пытающиеся загнать в клетку. Будто доказывали свое превосходство. Тяжело сглотнув, Шин ухмыльнулась, пытаясь скрыть страх. Оторвавшись от места, девушка прошла дальше, сливаясь с толпой танцующих людей. Так и не сказать, что на носу экзамены. Какая-то более спокойная, но от этого не менее танцующая музыка играла с колонок, из-за чего Рюджин отдалась ощущениям, позволяя бедрам крутиться, а рукам шалить по чужим телам. Кто-то ударил её по бедру, будто заставляя её двигаться более энергичней. И не сказать, что Шин была против этой затеи. Неожиданно на голую спину опустилась чья-то рука, аккуратно поглаживая уже давно зажившие узоры. — Детка, ты ахуела? — прошипел чей-то знакомый женский голос, перебивая музыку вокруг. Удивительно, как у неё может быть такой в один момент убивающий голос. Не прекращая движений, Рюджин прижалась к Хван спиной, будто пытаясь ей что-то доказать. — А что случилось? — только и спросила Шин, не пытаясь скрыть насмехающихся ноток в голосе. — Ничего, — спокойно ответила Йеджи, как через секунду Шин почувствовала, как её подняли, держа за колени и придерживая за открытую спину. — Только вот свое заберу, — таким же спокойным тоном продолжила она, неся слишком шокированную девушку по лестнице вверх. — Хван, это кража, — запротестовала Рюджин, пытаясь как-то спрыгнуть с чужих рук. — Иди к своей подруге, которая чуть ли не у тебя на коленях сидела, — не останавливалась она, слыша, как старшая на это лишь хмыкнула. — Ревнуешь? — открывая первую попавшуюся дверь спросила Йеджи. — Еще чего, — ощутив, как её наконец-то опустили на землю, Рюджин попыталась развернуться лицом к девушке, однако одно быстрое движение пригвоздило девушку лицом к стене. Промычав что-то нечленораздельное, Шин всеми силами вырывала руки, запястья которых Хван сжала в одной своей, тем самым обездвиживая девушку. — Ты что делаешь? — спросила Рюджин, не прекращая пытаться освободиться. — А что я делаю? — с явной насмешкой кинула в ответ старшая, правой, свободной рукой пробегая по каждому позвонку, будто пытаясь пальцами запомнить узоры на чужой спине. — Тебе идет это платье, — от этого спокойного тона появилась какая-то надежда, которую Рюджин похоронила сразу. — Знаю. — И каково это? — Что именно? Та же правая рука обвела талию, будто обнимая девушку, рукой пролезая под платье, пальцами играясь с теплой кожей. — Чувствовать на себе такие взгляды, — носом проводя по шее ответила ей Йеджи, будто слепой котенок тыкаясь в пульсирующую венку. — Чувствовать взгляды на своей спине, — проводя правой рукой вверх, обходя солнечное сплетение, ведя руку дальше, останавливаясь посередине грудины. Кожа покрылась мурашками, а покалывание на сосках усилилось. — Мне понравилось, — выдавила из себя Шин, молясь про себя, чтобы она не услышала неуверенность в ее голосе. — Врешь, жучок, — прошептала в её шею Хван, вспоминая слова девушки о том, что она хотела бы набить себе жука скарабея между грудью. Там, где старшая держит руку. — Или ты думала, что я не замечаю, как тебе неприятно видеть такие чужие взгляды на себе? — рука, что сжимала запястья, чуть выдвинулась прямо, чужими руками нажимая на копчик, будто заставляя девушку внизу прогнуться и слегка отступить от стены, лицом же вжимаясь сильнее. — Мурашки у тебя по телу идут только от моего взгляда. Долго будешь отрицать? — До твоей погибели, — прошипела Рюджин, все еще не собираясь подаваться. — Долго ждать будешь, — укусила шею Хван, из-за чего Шин сжала бедра, заставляя её засмеяться. — Я не собираюсь отпускать тебя ближайшую вечность. Правая рука спустилась вниз, проходясь по голой и незащищенной коже лобка. Черт? — Ты… — от шока Йеджи не могла выговорить и слова. — Под это платье некрасиво надевать нижнее белье, а что? — выглядывая из-за плеча посмеялась Рюджин, пока через секунду она не открыла рот, глотая воздух. Палец старшей нашел мокрые складки, играясь с ними, пробираясь к клитору, начиная гладить его, но не так, чтобы Шин кончила. — Мало того, что пришла в таком платье с таким вырезом, — начала размышлять старшая, пальцем продолжая медленную каторгу. — Так еще и без белья. Ты слишком в себя поверила, не так ведь? — А ты мне кто такая? — лбом прижимаясь к стене выдохнула девушка, пока по бедру начала течь смазка. — Твоя погибель, — прошипела Хван, сильнее начиная кружить пальцем. — Надо будет на каждом позвонке вместо иероглифов свои инициалы вырежу, но эти рисунки буду видеть только я, — словно в тумане не закрывалась старшая, доводя младшую лишь одними словами. Небеса, как же это неправильно. Как же это грязно и неправильно. Как же это чертовски горячо. — Хочешь, чтобы я была твоей? — кусая до крови губу спросила Рюджин, ощущая, как ноги начали немного дрожать от приятных ощущений. — А ты уже моя, — входя лишь одним кончиком пальца в девушку ответила ей Хван, слыша, как особа под ней тихо застонала от неожиданного вхождения. — Я уже поклоняюсь твоему телу, — вынимая палец и снова прикладывая его к клитору. — Правда? А твоя подруга так не думает, — будто вынимая из себя эти слова щипцами ответила ей Шин, сильнее выгибаясь в спине. — Правильно, она подруга, но не больше. Палец начал сильнее кружить вокруг комка нервов, доставая из девушки стоны, пока она пыталась вжать лицо в стену, словно ощущая стыд за свои стоны и дрожащие ноги. Узел в животе начал разворачиваться, пока Шин лишь что-то бубнила, не замечая, как старшая посмеивалась сзади, чуть опуская нажим с чужих запястий, не желая, чтобы у младшей потом болели руки. — Блять, — прошептала Рюджин, сжимая ноги вместе, наконец-то отлипая лицом от стены, отрывками крича от удовольствия, пока Йеджи провела рукой по бедру, собирая смазку, размазывая её вместе с выделением оргазма по распухшими мелкими губами. — Еще раз увижу это платье, заставлю тебя беспрерывно кончать с ним в зубах. Понятно? — теперь полностью отпуская руки девушки прошептала Хван, целуя заднюю часть шеи. — Та пошла ты. — И я тебя люблю. Через некоторое время Йеджи увидит татуировку скарабея между грудью девушки и будет каждый день говорить о том, что это видеть может она. Платье, Шин, к слову, спрятала подальше. Вдруг еще пригодится.