События, предшествующие катастрофе

      Потом после всего этого Вэй Усянь и Цзинь Гуанъяо повернутся друг к другу и, впервые за долгую историю пассивно-агрессивного сосуществования на периферии социальных кругов друг друга торжественно согласятся:       Все «просто песец».       Они действительно все испортили.       Но это будет позже.       Прямо сейчас трое взрослых мужчин были в одной комнате и размышляли о том, почему они так впечатляюще терпят неудачи в жизни.       Лань Ванцзи дежурил у окна, с каменным лицом глядя на ухоженный двор.       Мэн Яо, который гордился своей способностью читать людей, не мог понять, что происходит у Ванцзи в голове. Если бы пришлось предположить, то это, вероятно, будет связано с одним из многих правил и положений, которые, как было общеизвестно, всегда цитировал офицер Лань, прекращая ссору или вынося предупреждение в городе. Но он не собирался ставить на это все свои деньги (не то чтобы у него их было много).       В конце концов, до сегодняшнего дня он был уверен, что Лань Ванцзи занудный, не отступающий ни на шаг от правил человек. Чье желание держать рядом с собой пресловутого бывшего Илин Лаозу объяснялось попытками удержать того в узде.       Скрытая угроза оружием в адрес его уважаемого дяди была… по меньшей мере неожиданной.       Не в характере.       (Какой-то горячей?)       Но, судя по всему, он знал только офицера Ланя. Если бы он знал, что у Лань Ванцзи есть эта скрытая сторона, Мэн Яо не стал бы тратить время на лоббирование политических реформ.       Он бы схватил этого человека, нашел бы способ дискредитировать и свергнуть этого придурка Вэнь Жоханя с поста мэра, вместо того, чтобы кидаться на него с ножом. И как только он, Цзинь Гуанъяо, оказался бы у власти с Лань Ванцзи в кармане, его было бы не остановить.       А может и нет.       Мэн Яо был очень умным человеком, это была одна из его определяющих черт. К сожалению, он понимал, что с Лань Ванцзи они не сработаются.       Не без некоторого презрения Мэн Яо разглядывал вторую катастрофу в комнате: Вэй Усяня. Тот не очень хорошо воспринял отказ Лань Цижэня на отношения с Лань Ванцзи.       На самом деле, он воспринял это настолько плохо, что сразу перескочил через фазы горя и печали, и просто совершил аварийную посадку в серой области эмоционального спектра, где вам так грустно, что вы прибегаете к крайне неуместному юмору, чтобы скрыть упомянутые эмоциональные потрясения.       — Как думаешь, Лань Цижэнь все еще захочет вернуть свои деньги за костюмы, которые он купил, те за которые ты уже заплатил, а, Лань Чжань? — сказал Вэй Усянь с ноткой истерики в голосе, давая понять, что он на волоске от того, чтобы впасть в серьезную панику.       Он сопроводил свой вопрос столь же неуместным смехом, который звучал как «хуэ-хю-хю...», но, в конце концов, затих, когда сокрушительная тяжесть случившегося снова обрушилась на него.       Лань Ванцзи ничего не сказал, решив притянуть своего парня еще ближе к себе. (Он все еще не отпускал Вэй Усяня с тех пор, как схватил некоторое время назад. Мэн Яо хотелось обругать их, насколько все это было раздражающе романтично).       Вэй Усянь подошел добровольно, устроился на коленях у мужчины и обнял его, чтобы разделить страдания. Это не должно было быть таким уж удобным, поскольку они были почти одного роста и одинаково широкими в плечах, но они сошлись с привычной легкостью, выдавая, как долго они были парой.       Отвратительно.       — Чего вы оба такие несчастные? — сказал Мэн Яо. — Это какая-то мелодрама про школьников? Вы оба взрослые мужчины. Вам не нужно разрешение дяди, чтобы встречаться, вы даже можете пожениться прямо сейчас. Просто делайте, что хотите.       Это вырвало Вэй Усяня из его грозовой тучи, которую они с Лань Ванцзи наводили тут.       — Типа как ты? Просто наносишь удары ножом по людям и сжигаешь храмы, а меня бросаешь под автобус, да, Мэн Яо? — съязвил он. — Конечно, такая мусорная крыса, как ты, должна знать всё как хвататься за возможности, не думая о том, как это повлияет на других!       Ха, это было очень богато от бывшего Илин Лаозу. Вэй Усянь в свое время еще как поступал так, как хотелось, настолько уверенный в своей харизме и потенциале, и вел себя настолько возмутительно, что его семье пришлось публично отречься от него, чтобы он еще больше не испортил их имя.       А потом он взял ребенка-сироту, когда был безработным, бросившим колледж и не имеющим никаких перспектив!       Мэн Яо действовал только для продвижения своих интересов.       Верно, иногда кое-каким людям не везет, обычно это непреднамеренный сопутствующий ущерб на его пути к величию. Но он никогда не подвергал людей опасности, потому что переоценил свою способность влиять на толпу.        По большому счету, кто на самом деле был из них самым эгоистичным?       Лань Ванцзи спас их обоих от драки.       Он сильнее сжал своего возлюбленного и сказал:       — Речь не только о нас двоих.       Увидев вопросительное выражение лица Мэн Яо, он продолжил:       — Вэй Усянь и я… Мы знаем, о своих чувствах. — Лань Чжань повернулся к Вэй Усяню, и они обменялись взглядами, которые Мэн Яо счел откровенно неуместными в присутствии других людей.       — Мы знаем, что мы семья, — сказал Лань Чжань, заставив Вэй Усяня улыбнуться ему. — И нам хотелось, чтобы все члены семьи разделили это.       Пытаясь игнорировать этих двоих, когда они снова начали прижиматься друг к другу, Мэн Яо попытался отвлечься, думая, что это была самая значительная речь, что он слышал от офицера Лань Ванцзи. Даже если добавить все остальные случаи, когда он сталкивался с полицейским. (А когда вы живете в районе, где живет Мэн Яо, с полицейскими вы сталкиваетесь нередко).       Думается, что Ванцзи действительно хотел, чтобы Мэн Яо понял.       В этом и заключалась суть проблемы. Потому что Мэн Яо понимал — возможно, даже слишком хорошо. Он понимал, каково это — гоняться за чьим-то одобрением только ради того, чтобы твои попытки снова и снова отвергались.       Он скривил губу от идеалистической наивности, которую демонстрировала пара.       Ему хотелось злиться. Сказать им, чтобы они были осторожнее: выбранный ими путь ведет лишь к душевной боли.       Но Мэн Яо также знал, что значит вопреки всякой надежде надеяться на чудо.       Итак, в нехарактерном для себя проявлении солидарности с полицейским, (боже, что за день), Мэн Яо сунул руку под свитер, который был на нем надет.       Вэй Усянь отметил это движение и не мог не пошутить:       — Эй, мы хотели разделить счастье с семьей, но как пара, мы только вдвоем. Никаких других сочетаний. Ты уже влез в спортивные штаны Лань Чжаня. К самому товару я тебя не подпущу.       Едва удержавшись от того, чтобы не врезать гаду, Мэн Яо пробормотал: «Просто, заткнись, идиот» и вытащил бутылку прекрасного коньяка, которую он тайно пронес в свитере полицейской академии Лань Ванцзи. Су Шэ принес ему подношение, когда пытался подружиться, но Мэн Яо решил эту бутылку приберечь.       Он планировал отдать коньяк своему бедному, истеричному сводному брату в обмен на его прощение за то, что он практически вычистил его запас алкоголя накануне вечером.       И за то, что потерял кухонные ножи.       Память Мэн Яо была затуманена, но он был почти уверен, что украл ножевые изделия своего брата прошлой ночью, потому что решил зарезать Лань Хуаня за то, что тот испарился, как призрак 7 лет назад. К сожалению, он, похоже, не мог вспомнить, где их уронил.       Территория, на которой происходила бурная сессия объятий и ласк, охватила значительное пространство, включая закрытый вход в дом предков Лань у подножия холма, некоторые незаметные и скрытые от посторонних тропинки в усадьбе, и вплоть до кровати Лань Хуаня в доме на вершине холма.       Так что, если бы Мэн Яо когда-нибудь хотел бы вернуть ножи А-Юю... ему придется преодолеть большие расстояния и обследовать многое.       Ладно бы если, он потерял их где-нибудь в укромном месте. Ему действительно не нужны улики с его отпечатками пальцев, которые просто валяются там, где их мог бы найти кто угодно.       Ему действительно следует бросить пить.       — Еще алкоголя? То, что нужно, да, А-Яо? — фыркнул Вэй Усянь, повторяя личные мысли Мэн Яо. — Тебе не кажется, что есть лучший способ справиться с этим, чем предлагать нам выпить?       Все еще держа бутылку на вытянутой руке, Мэн Яо посмотрел Вэй Усяню прямо в глаза:        — Я так близок к совершению следующего уголовного преступления, не испытывай меня. В любом случае, это не для тебя. Это для того парня, который понимает, каково это: хотеть одобрения от семьи, а у тебя его так бессердечно отнимают.       — Ну, здрасьте! У меня тоже был разочаровывающий семейный опыт!       — Ты — разочаровывающий семейный опыт!       — Ах, ты… — Вэй Усянь так и не успел закончить свою мысль. Как раз в тот момент, когда спор уже набирал силу, Лань Чжань, который большую часть времени находился в состоянии фуги и был не в состоянии выступить посредником в драке, взял бутылку бренди из рук отвлекшегося Мэн Яо, вырвал пробку и сделал большой глоток.       А потом он выпил еще.       И просто продолжал пить.