События, предшествующие катастрофе

      Вэй Юань глубоко вздохнул.       Затем он повернул к Лань Ванцзи и Цзян Яньли обеспокоенные щенячьи глаза и сказал:       — Лань-баба, Цзян-гума! Пожалуйста, помогите нам! — потому что ключевой особенностью интеллекта Вэй Юаня был ум, но не обязательно намерение решить все вопросы самому. Он умел делегировать.       Лань Ванцзи и Цзян Яньли оторвались от своего очень напряженного и очень серьезного разговора. (Лань Ванцзи подробно излагал Цзян Яньли свои планы на медовый месяц и изо всех сил старался соответствовать стандартам мужа для ее драгоценного брата). И уставились на ожесточенную битву, в которой сейчас участвовали Цзян Чэн и Вэй Усянь.       Лань Ванцзи был готов выполнить все просьбы своего сына, но сначала обратился за подтверждением к Цзян Яньли. Беременная женщина улыбнулась ему, потирая живот, и ободряюще кивнула.       Это было все, что нужно Лань Ванцзи.       Вдохновленный одобрением свояченицы, он подошел к мужу и новому шурину и своими ланьскими руками схватил и переставил Цзян Чэна.       Резкая, деловая манера, в которой была прекращена драка, лишила двоих дара речи, но только на секунду.       Вэй Усянь завизжал оттого, как небрежно муж продемонстрировал свою силу, в то время как Цзян Чэн дико брыкаясь, кричал, что он не какая-то тряпичная кукла, которую можно перекладывать туда-сюда. Он требовал уважения.       — Дай ключи, — сказал Лань Ванцзи, полностью игнорируя выкрики Цзян Чэна. Затем, еще раз посмотрев в направлении Цзян Яньли, Лань Ванцзи добавил: — Диди.       На что Цзян Яньли подняла большой палец вверх. Эта последняя часть немедленно положила конец истерике Цзян Чэна, и он оцепенело передал ключи Цзыдяня Лань Ванцзи.       Только сейчас до него дошло, что с этого момента ему придется патрулировать вместе со своим зятем.       Это был сильный удар.       Поправив Цзян Чэна, Лань Ванцзи сунул ключи в машину и открыл заднюю дверь.       Большая семья Цзян-Вэй-Лань заглянула внутрь.       — Ой, — сказала Цзян Яньли, изо всех сил стараясь излагать вещи деликатно. — Я не заметила, когда ехала впереди, но, ой…       — Чувак, Цзян Чэн, ты бомж, который живет в своей машине? — сказал Вэй Усянь, не утруждая себя смягчающими словами для описания состояния салона автомобиля. — Ты же знаешь, что мы с А-Юанем примем тебя к себе, если тебе негде жить, верно? Когда еще придет и А-И, это будет непросто, но мы справимся!       — Я не бездомный, идиот! — сказал Цзян Чэн. Все его лицо покраснело. — Просто у меня не было времени привести в порядок свои вещи до того, как цзецзе и дети приехали… да, зачем я вообще тебе это объясняю?! Я не собираюсь тратить время на объяснения!       — А поскорее нельзя? — голос Сюэ Яна раздался откуда-то сзади. — Не тратьте время. Мое время, в частности! У меня нет целого дня!       Сюэ Ян лгал. Он даже не был тем, кого пригласили делать фотоссесию. И откуда ему знать часы работы Сун Ланя. А у него самого день был совершенно свободен.       Но это не означало, что он был готов тратить свое свободное время. Сюэ Ян хотел сделать эту чертову фотографию, и «уйти».       (И под «уйти» имеется в виду «притвориться, что ушел, развернуться и начать шнырять по Облачным глубинам».)       А пока эти идиоты продолжали драматизировать жизнь в чертовой машине, он не мог этого сделать! Кстати, если бы Сюэ Яна спросили, когда он был ребенком, он был бы рад иметь крышу над головой, какой бы она ни была!       — Просто сделайте то, что нужно, и дайте другим заняться своими делами.       — Утихни! — рыкнул Цзян Чэн. — Ты Сюэ Ян, да? Тот журналист из таблоида? Я подам на тебя в суд за дискредитацию личности! Запомни мои слова!       — Да, да, — отмахнулся Сюэ Ян. В этом захолустном городке есть только один адвокат, и он брат Мэн Яо. Сюэ Ян был уверен, что сможет оказать ему пару услуг.       — Шушу, — вклинился Вэй Юань. Он чувствовал, что у всех накалились нервы, и пытался принять упреждающие меры по предотвращению ущерба. — Что тебе было нужно? Давай я помогу тебе достать.       Перед лицом своего, пожалуй, самого уравновешенного племянника Цзян Чэн мог только сдерживать свой гнев. Вэй Юань не заслуживал того, чтобы на него обрушилась отвратительная сторона Цзян Чэна.       — Там эти… — начал Цзян Чэн, не зная, как объяснить точнее. — …Свитера на заднем сиденье. Принеси их мне, ладно?       Вэй Юань действовал быстро. Он порылся в багажнике и вытащил несколько нелепо связанных красных свитеров. Передав их отцу, мальчик потянулся за остальными, которые, как он заметил, были разбросаны внутри машины.       — Эээээ... — сказал Вэй Усянь, рассматривая находку Вэй Юаня. Раздражающая красная пряжа была действительно знакома. — Айя! Это тот вязальный набор для новичков, который я подарил тебе, когда ты сломал ногу! Диди! Ты сказал мне, что выбросил его, но сохранил и связал несколько свитеров крючком?! Оууу!       — Это связано на спицах! — огрызнулся Цзян Чэн. Он пытался решить, следует ли ему пнуть Вэй Усяня больной ногой или другой больной ногой. — Почему ты даже назвать спицы не можешь правильно?!       — Звучит смешнее: капризный старикашка с крючком, А-Чэн! — настаивал Вэй Усянь. Он твердо верил в поговорку о том, что даже неопровержимые факты не должны мешать хорошей шутке.       — И мы тут ради этого? — хмыкнул Сюэ Ян. Он подошел ближе, чтобы осмотреть многократные попытки Цзян Чэна изобразить узор. — Похоже на жалкие обноски, которые нам давали в приемной семье.       — Тебя вообще не спрашивали! — вскипел Цзян Чэн, а Сюэ Ян мудро отошел подальше от разгневанного офицера. Тем не менее, он начал фотографировать, увеличивая худшие части вязаных вещей. — Это не для тебя!       — Но для кого они? — спросил Цзинь Лин. Он схватил один из свитеров и внутренне поёжился. Как первый сын Цзинь, он не привык к такой... некачественной работе.       В глубине души он довольно сурово оценивал навыки вязания своего цзюцзю.       Но только очень глубоко.       Цзян Чэн пролепетал так, будто у него во рту была лягушка.       — Ну, я просто… — заикался он. — Лань Цижэнь хотел, чтобы вы все были одинаковыми… И, э-э, оригинальные костюмы были испорчены… Я думал…       — Ты привез нам свитера, чтобы мы могли сфотографироваться в канун Нового года в одинаковой красной одежде? — завершил Вэй Усянь мысль младшего брата. Его губы дрожали, а глаза остекленели от непролитых слез благодарности.       — Да?..       — Диди! — закричал Вэй Усянь и бросился на своего младшего брата, чтобы дать ему обнимашки старшего брата.       — Аргк! — издал задушенный звук Цзян Чэн. Поскольку Лань Ванцзи стоял позади него, помогая ему оставаться в вертикальном положении, Цзян Чэн оказался зажатым между братом и зятем.       К несчастью для него, Лань Ванцзи и Вэй Усянь не знали, как обнимаются нормальные люди. Любой контакт между ними должен был быть абсолютным, между ними не могло оставаться какое-либо пространство, способное вместить хоть что-то имеющее объем.       — Отпустите меня! — выдавил Цзян Чэн на последнем издыхании.       Как обычно, игнорируя пожелания Цзян Чэна, Вэй Усянь протянул руку, схватил двух мальчиков, стоящих рядом, и добавил их к обнимающейся куча-мала.       Он был гораздо мягче со своей старшей сестрой, зная о ее состоянии, но Цзян Яньли успешно родила много других детей до этого, она знала свои пределы.       Цзян Яньли смотрела на людей, обнявших ее младшего брата, такая гордая тем, что ее колючий младший брат проявил такую заботу!       Лань Ванцзи, был удивлён, что принял участие в празднике объятий, но был рад быть его частью, чтобы быть в ладах со своими родственниками по мужу. Он сжал Цзян Чэна и официально сказал:       — Я очень горжусь твоим вкладом, диди.       Цзян Чэн не мог ничего сказать в ответ.       Он тонул в их любви.       И у него кончался кислород.