глотай мою печаль бесполезных слов

Минхо потерялся в параллелях своих несносных сомнений и чистых чувств. Может, он устраивает драму из ничего? Может, принижает себя за поступок? Ведь только он виноват в том, что Джисон стал чувствовать возбуждение. Притворяться невиновным — больно. Сознание не хочет обвинять Хана. Минхо, сняв розовые очки, надел линзы. Он не желает принимать реальность такой, какой она есть. Хо хочет быть любимым, но пока что его любовь по имени Хан Джисон становится шрамом на теле. Школа проносится словно бабочка, что спешит по своим делам. Минхо погружён в трагичные мысли. Не замечает взглядов Хёнджина, что так банально разглядывают просто друга. А Хван пытается разглядеть в Минхо свои стихи, что были посвящены только ему. Хёнджин несчастно влюблён в своего друга Минхо. Под рёбрами щемит, сердце порой от боли задыхается, смотря на улыбку человека, который побуждает только самые чистые и искренние мысли. Грудь разрывают сомнения, кости ломаются от напирающих чувств. Мысли перед сном заняты только одним человеком, который со своими проблемами то отдаляется, то снова настолько близко, что сдержаться и не прикоснуться губами к губам — трудно. Хёнджин думает, что это банально — любить друга, а потому и молчит. Он стал замечать свои странные ощущения к Минхо в середине одиннадцатого класса. Улыбка Хо вызывала мурашек больше, чем собственная девушка. Хван и Чеён встречались почти два года в тот момент. Хёнджин отрицал неопределённость по отношению Минхо. Старался дружить, как и раньше, но порой паника от внезапных прикосновений, которые он никогда не замечал, накрывала, словно цунами в японском городке. Потерять себя было трудно, но с каждым счастливым взглядом и пьянящей улыбкой, Хван проваливался в бездну замкнутых чувств. Осознавая, что друг стал будоражить мурашки и покрывать кончики ушей смущением, Хёнджин стал искать тепло в Чеён. Думал, может, они отдалились друг от друга, а потому и стал чувствовать что-то странное? Такое ведь бывает? Нет, не бывает. Но Хёнджин не осознавал. Он стал больше проводить времени с Чеён, и вроде бы всё стало на свои места. Ровно до одного момента. Чеён, как обычно, поцеловала Хвана, вот только он ничего не почувствовал. Те чувства, которые раньше вызывала девушка, исчезли… Чувства — никотиновая передозировка, и Хёнджин словил передоз от улыбок Минхо. Хёнджин запутался. Он смотрит на Минхо, обращает внимание на Чеён, а солнечные часы внутри гаснут. Хван живёт, и растущая весна внутри тоже. Пришлось расстаться с Чеён под конец одиннадцатого класса, потому что сон, что побудил вечность в конечных моментах, подарил тепло, которого с Чеён уже не было. Хёнджин даже сейчас, спустя год, помнит тот сон и даже изредка вновь прокручивает его в своей голове. Хван помнит его обрывками. Там были звёзды, Минхо и он. Они были путешественниками, что искали путь к одинокой Луне. Хёнджин знал дорогу, а вот Минхо нет. Почему-то в том сне он был слеп. Оттого-то приходилось держать Хо за руку и вести по непротоптанной тропинке. Пока Хёнджин видел лунный свет и стремился к нему, Минхо с осторожностью шёл, боясь наступать. Словно не верил другу. Дальше сон прерывается, Хёнджин помнит только то, как они с Хо сидели на вершине какого-то дерева и разглядывали ту самую луну. Она исцеляла глаза И. Хёнджин отчётливо помнит, что ощутил в момент, когда Минхо наконец-то смог его увидеть. Радости и счастью не было предела. Казалось, что теперь весь Мир принадлежит только им двоим. Хёнджин улыбался, а Минхо внезапно поцеловал его. Тогда-то тысячи Комет посыпались с ночного неба, будто облака перед рассветом. Моря стали разливаться под ногами, птицы летать между Планетами, а тёплые руки, держа в собственных пальцах моменты, любили друг друга в немой тишине. После этого сна Хёнджин точно понял, что быть с Чеён он больше не сможет. Пара рассталась. Вот только Хван продолжал отрицать влюблённость в своего друга. Сначала мысли жрали его с проблемами ориентации. Хёнджин никогда не влюблялся в людей своего пола. Но они симпатизировали его. Например, он мог найти парня, который бы точно подходил под его типаж внешности. Хван знал, что привлекали его не только девушки, вот только он не влюблялся никогда. Но всё бывает в первый раз. И даже несмотря на это, он решил, что действовать как-то к Минхо он не будет. И на руку сошло то, что И отдалился от Хвана. Конец одиннадцатого класса — улыбка пропала с лица Хо. Хёнджин, смотря на фальшивые эмоции, чувствовал его больную душу. Минхо стал угасать, а Хван и помочь никак не мог. Звал гулять, пытался расспросить, но с каникулами Хо полностью исчез из его жизни. Хёнджин знал, что Хо работает и дома сидит. Даже с Крисом за всё лето не встретился. Хотя, казалось, что с этим парнем они ближе, чем с Хёнджином. Хван решил ждать. Писать изредка, спрашивать, как дела, хотя бы так знать, что Минхо более-менее в порядке. Благо начался двенадцатый класс, он хоть немного дал возможность сблизиться. Даже сегодня ночью Хёнджин смотрел на то, как спит Минхо, и чувствовал, как по его венам растекалась Вселенная. Хван не требует от него любви, не пытается признаться, потому что знает про любимого человека И. Джисон ужасен. Он оставляет шрамы на сердце Минхо. Хёнджин бы никогда так не поступил, и Чеён бы подтвердила. В их отношениях всё было легко. Конечно, ссоры неизбежны, но главное — решать их. Хван бы оберегал И. Показал бы ему, что такое любовь. Защищал и позволял чувствовать безопасность рядом. Многое бы сделал, чтобы стать счастливым самому и помочь стать счастливым Минхо. Но пока Минхо разрушает себя недоотношениями с Джисоном, Хёнджин лезть не станет. Он не спасательный круг, которым пытается быть Хо. Пачка сигарет в кармане стала новым успокоением, никто и не заметил того, что Хёнджин начал курить. Кнопки решали абсолютно всё. Небольшой запах был, но жвачка и лёгкая прогулка по улице скрывали следы преступления. А ещё в последнее время музыкальная группа Deftones стала новым жизненным глотком в печальной жизни Хван Хёнджина. Их слушал отец Хвана в молодости, теперь же и Хёнджин пристрастился к группе с прекрасной музыкой. Хёнджин бесполезно растёт, существует. Хочет стать счастливым рядом с Минхо, только вот Минхо это не надо. Сколько не составляй из трещин в потолке черты лица Хо, он всё равно не выберет Хвана. Оборачиваясь к парню, Хван смотрит на растрепанные волосы, которые пытался уложить заколкой Минхо. Немного льстит тот факт, что подарок Хо всё же носит. Любить порой больно.

○ ○ ○

Минхо не знает, куда себя деть. Хан отправил ему сообщение о том, что им нужно поговорить, обсудить всё. Именно поэтому сейчас, шагая по сухому асфальту, Минхо представлял все исходы событий. Хорошие, плохие. Мысли, будто небольшие шипы умирающих роз, из последних сил прокалывали надежды. Сухая погода давила своей нерешимостью. Жара стоит неимоверная, пусть и буквально вчера дождь украшал просторы Земные. Листва горит от солнечных лучей, клянётся, что не выжить ей. Деревья, наклоняя свои усталые ветки, с трудом выдерживали птиц, что прятались в тенях листвы. Даже трава прилегла на горячую землю. На небе ни единого облачка, только голубые шелка с редкими чёрными точками, что пролетают над миром людским. Остановиться бы да и подумать. Обсудить все «за» и «против», вот только Природе некогда стоять на месте. Даже в суматохе города надо продолжать выполнять свои действия. Дождь скрылся, взял перерыв, пока что нет мотивов на прорыв, нет даже лёгкого намёка на чью-либо гибель. А потому, отдавая Небосвод Солнцу, он залёг на дно, как скоро и заляжет Джисон. Минхо пропускает моменты, забывает события, как ряды киноленты. Очухиваясь от своих размышлений, замечает, что сидит на кровати в комнате. Как дошёл до дома, как попрощался с Хёнджином, он не помнит. Лишь пару раз начинает думать снова. Минхо боится разговора с Джисоном. Боится… Разглядывая пальцы на руках, Хо слышит тихий щелчок двери. Поворачивая голову, замечает Джисона. Хан одет по-простому. Футболка всё с той же нирваной, штаны в серую клетку. Видимо, он в общаге достаточно давно. Хотя с чего у Минхо мысли о том, что он здесь не был. Будто бы Хан выдумка какая-то. — Привет, — шепчет Джисон, присаживаясь рядом с И. В нос ударяет аромат его парфюма, немного резкий, но до боли в глазах вкусный и мягкий. Минхо скучал. Они не виделись ровно сутки. Весь этот день каждый был погружён в пороки своего сознания. Джисон всё для себя окончательно решил, Минхо же до сих пор надеется на счастье. У Криса с Феликсом отношения развиваются. А Хёнджин ещё идёт домой, выбрасывая в кусты бычок, закидывая в рот мятную жвачку. Минхо смотрит глазами взволнованными, боится и слова сказать, но, замечая спокойствие в улыбке Джисона, шепчет в ответ: — Привет… Как дальше быть, никто не знает. Они молчат. Хо стыдно говорить, а Хан скрывает, что вновь под дозой. Минхо всем телом ощущает мандраж и полное ничто. — Я хотел извиниться за то утро, — спустя минуту начинает Джисон. Он руки тянет к пальцам И, переплетая их несильно. Словно с сожалением гладит ладошку и с мыслями собирается. Минхо же верно ждёт. — Я поступил неправильно, начав… раздевать тебя. — Я не обижаюсь, я давно простил тебя. Я сам виноват, что позволил. — Ты как раз-таки и не позволял, — Джисон перемещает руки на плечи, обнимает настолько слабо, что Минхо в мгновение думает, что Хан может рассыпаться в его руках. — Давай попробуем, но чуть попозже, хорошо? — укладывая голову на его плече, спрашивает Минхо. Он странно чувствует себя. — Не знаю, смогу ли я с тобой это сделать. Я вообще пришёл, чтобы сказать, что… — Джисон замолкает. Минхо желает услышать продолжение, пусть и понимает, какое оно будет. Это ведь конец, да? Это и есть итог? Видимо, это и вправду он. Иначе, Джисон бы не дрожал, говорил бы увереннее, а не… — Ты хочешь всё прекратить? — с горечью в голосе, с тоской на языке, Минхо произносил слова, что потрясали жалостные мысли. Отчаяние одолело. Безысходность ситуации была похожа на знак бесконечности, который никогда и никто не сможет разгадать. Загоняя друг друга в принуждённый тупик, потеряли истинные мотивы. — Да, — холодно отвечает Джисон. — Из-за того, что мы не переспали? — глотая слёзы, стараясь показаться сильным, Минхо подавленно спрашивал. — Нет. Это из-за того, что я тебя не люблю, Минхо. — Я знал… — лишь шепчет И. — Я использовал тебя, потому что ты напоминаешь мне о ней. Ты копия прошлой Суджин. Той, которая никогда меня не любила. Я подумал, раз ты так похож на неё, то я смогу и тебя полюбить, но то утро расставило всё на свои места, — переводит дыхание Джисон, продолжая всё так же обнимать. — Нам надо все прекратить, потому что ты уже влюблён в меня. Ты скрашивал моё одиночество, но теперь мне даже ты не поможешь. — Я… просто пытался… — заикается из-за слёз Минхо, он сильнее к Джисону прижимается, а Хан отталкивает. — Не надо, — смотрит печальными глазами Хан, на ресницах которых собрался хрусталь разбитости. — Не надо плакать по такому ублюдку, как я. Я не достоин твоих слёз, Хо-я. — Не называй себя так… — руками сбрасывая слёзы с глаз, Минхо улыбался. — Назову ещё миллион раз, потому что понимаю, что это неправильно. Прости меня, если сможешь. — Это правда конец? — с давно угасшей надеждой спрашивает Минхо, надеясь услышать, что всё это шутка и не более. — Правда. Мне очень жаль, — Хан опустил голову, стал разглядывать пол и думать о странном. Минхо, проглатывая печаль, слушал рассказы тоскливого Ветра за окном. — Хорошо… Тогда, поцелуешь меня на прощание? — Тебе станет от этого легче? — Может, немного… Джисон зачем-то улыбнулся, а Минхо вновь почувствовал, как тысячи ножевых ранений начинают кровоточить. На сердце есть шрам, который оставил лично сам Хан, именно сейчас из него вытекают больные мотивы. Осознавать, что любимый человек пользовался, но не любил, будет задачей достаточно трудной. Сидя на кровати в своей комнате, Минхо не осознавал слов, сказанных Джисоном. Он услышал, заметил, обратил внимание только на то, что наступает конец. Немного тоскливый, весьма печальный, но конец. И, может быть, поцелуй с Джисоном смог бы сгладить острые рамки, возникшие между парнями? Растворяясь в чужой улыбке, Минхо ловил глазами пустующие Кометы внутри чёрных очей Джисона. Там больше нет звёзд. Хан руки на щёки кладёт, а после нежно целует. Уши краснеют, снова тепло. Минхо ощущает Джисона полностью. Сейчас в этом поцелуе сгорают чьи-то жизни и слёзы тоскливого Хо. Вкус Хана, кажется, навсегда отпечатается в памяти. Парнишка-наркоман с этажа, что любит обниматься, стал первой любовью. Ужасно больной и зависимой, но той, про которую Минхо будет вспоминать время от времени и думать, что это послужило хорошим опытом. Хан разрывает поцелуй, что не продлился и тридцати секунд. Смотрит потерянно, а после говорит: — Меня ищут люди. Мне нужно залечь на дно. Прости меня, Хо. Но это наша последняя встреча. — Ты уверен? — ища зацепку в пустых глазах, Минхо надеялся услышать другие слова. — Да, прости, но так будет лучше. Если ты хочешь однажды хотя бы раз встретится, то мне нужно исчезнуть. — Мы когда-нибудь встретимся? — На кладбище? — хохочет Джисон. — Не смешно! Дурак! — Минхо в плечо несильно стукнул, а Хан лишь усмехнулся ещё пару раз. — Встретимся. Когда-нибудь мы обязательно встретимся.