Стекольщик

Пульс громко застучал где-то в ушах, ладони вспотели и Гермиона вцепилась пальцами в свои колени. Она сидела неподвижно, привычно подвергая абсолютному контролю свои мускулы. Не дать ему считать реакцию, не поддаться пристальному, выжигающему всё внутри взгляду. Тишина звенела в каждом уголке комнаты, была такой же ощутимой, как невыносимо твёрдая спинка стула. Только звук своего дыхания, пусть и прерывистого, казался реальным. О нет… Самоконтроль дал трещину, когда Тео приподнял одну бровь и сосредоточив всё своё внимание на теле министра, криво улыбнулся. Эдакий фоторобот отбитого маньяка. — Твоё время вышло. — проронила Гермиона и несколько раз сухо прокашлялась. Ей больше всего хотелось избавиться от чёртовой удавки на горле. — Ещё двадцать секунд, госпожа министр, — настоял Тео. — У вас стокгольмский синдром? Я своими глазами лицезрел как блондинчик лупил вас по чувствительным местам все годы учёбы. Вам это так полюбилось, что вы решили создать с ним своё «долго и счастливо»? Или… Или моя первая догадка куда вернее? Потому ваш пульс подскочил, потому вы теребите пальчиками свой невзрачный костюмчик, не хотите смотреть в глаза преступнику и… О-о-о… Чую… Ты боишься, что я вскрою все твои секреты, Грейнджер? Разрушу твою жизнь, разбив её на мелкие осколки? Гермиона подорвалась с места и стукнула руками по столу. Ощетинилась как дикая кошка, задышала рвано через раздутые ноздри. Стрелка на часах зашла за число двенадцать и вместе с этим Гермиона вдруг осознала — она проиграла. Где и в чём не ясно, но проиграла. И мистер Теодор Нотт тоже это понял. Его лицо моментально расслабилось, стало даже приветливее. — Ты мне ответила, Гермиона. Без слов. — В какие игры ты пытаешься играть? Тебе грозит страшная жизнь, тюрьма до последнего мучительно вздоха! — на одном дыхании выпалила Гермиона и опустилась на стул. — Ну вот, ты уже деградировала до уровня нашего старого друга… как там его? Августус Лирей? — Он профессионал, а ты преступник. — Да, а ты министр, — потеряв на мгновение спокойствие, гаркнул Тео. — Видишь? Ярлыки приклеивать много ума не надо. — Ты провёл свой допрос. Теперь расскажи об ограблении банка. И о других преступлениях, что-то мне подсказывает, ты знаешь куда больше чем хочешь показать. — Мда… — протянул Теодор. — Четырнадцать трупов, вычищенные сейфы, пули, бессонница… Быть преступником в сравнении с тем, что предстоит вам куда более приятная участь. Пожалуй, я больше ничего вам не скажу. Такой исход Гермиона не была готова принять. Её прежде практически безэмоциональное лицо внезапно исказила гримаса ненависти. Казалось, даже вены взбухли настолько заметно, будто их накачали воздухом. Кисти на столе собрались в два кулачка, кровь всё больше закипала в теле. Он бесил её, да. Невозможно сильно, до звонкого скрежета в мозгу, до тошноты. Раздувал из искр пламя. И эти языки, огненные всполохи с острым привкусом, щекотали внутренние стенки организма. В молчаливой паузе, увязнув взглядом в его глазах, Гермиона готова была наступить себе на горло, отменить свои предыдущие приказы и вернуть пытки! — Ты меня обманул, Нотт. — поверженным тоном проронила она. Вот чёрт! В планы совсем не входило выдавать эту мысль! Почему рот заработал отдельно от натренированной фильтровать слова головы?! — Я преступник, как ты сама ответила. Ожидать от меня честности примерно такое же безумие как рассчитывать на счастье в браке по расчёту. Гермиона резко подняла на него голову. — Упс. — невинно бросил Тео, — Не сдержался. Разумеется, я не о тебе. Ты наверняка кайфуешь от отношений без малейшей искры. Резкий стук по столу. Такой внезапный, что даже Тео поразился и отстранился, чего не было до этого ни разу. Гермиона горела. Не хотела этого, предпочла бы не замечать, но это всё равно что не видеть пожара в собственном доме, спокойно сервируя обедееный стол. Её дыхание участилось, стало до такой степени шумным, что даже Тео слышал её, чувствовал. На нём не было лица, он не шевелился и сделал только один едва заметный глоток. Что-то происходило… Что-то странное, необъяснимое, забытое. В голове Гермионы замелькали коридоры, сотни поворотов, чёрные стены, серые, лица членов Визенгамота, Драко, читающий каждое утро газету за чашкой кофе без сахара. Гарри, приходящий раз в неделю с отчётами, смазанные лица других визитёров, собственный кабинет. Всё в одном цвете — цвете могильного камня. Жизнь в одном бесконечном коридоре, где и дышать порой трудно. — Чего застыла, Грейнджер? — не двинув ни одной мышцей спросил Тео. — Не думал, что могу довести тебя до такого ступора. Пожалуй, буду греться об эту мысль сегодня ночью. — Заткнись! Тео тут же притих и непонимающе уставился на министра. Что происходит? Почему вдруг такой ужасный выход из привычного равновесия?! И ответ пришёл. Как удар клинка прямо в печень, как сердечный приступ. Перед Гермионой сидел человек, который впервые за долгое время пробудил в ней что-то… живое? Искреннюю эмоцию ненависти, прорвавшуюся сквозь защиту. Столько лет обязанностей, необходимости держать каждую реакцию под контролем и вот… Парень с безумной улыбкой разбил внутренний купол и бессовестно подразнил подавленные чувства. А самое ужасное, что где-то глубоко внутри маленькая частичка самой себя поняла, что это странно приятное чувство… — Госпожа министр! — резко распахнулась дверь и в комнату допроса ворвалась Сьюзен. — Вас просят срочно пройти в первый зал собраний. — Эй, детка! — рявкнул Тео. — Нельзя вот так врываться к двоим взрослым людям! Мало ли чем мы могли тут заниматься! Сьюзен ошеломлённо уставилась на Тео, а он лишь усмехнулся и покачал головой. — Да… Я… Идём отсюда. Гермиона и Сьюзен буквально сбежали из комнаты допросов. Вернее, сбежала Гермиона, а Сьюзен просто засеменила за ней, постукивая маленькими тонкими каблучками. Сердце билось, распространяя по ней странную вибрацию. Отбежав на довольно приличное расстояние, Гермиона наконец остановилась и опёрлась рукой о стену. — Вы в порядке? — подоспела к ней помощница. — Да. Нет. Чёрт возьми… Что происходит? Почему попадание в родной министерский мир воспринимается как возвращение в тюремную камеру? И почему нечто внутри так тихо, но настойчиво хочет вернуться за стол и продолжить этот бесполезный допрос?!

***

В мрачной насквозь прокуренной комнатке в подвальном этаже старинного особняка царило неловкое молчание. За длинным дубовым столом собралась группа людей с весьма неприятной наружностью и ещё более неприятной внутренностью. Все они изучали друг друга пристальными взглядоми, все они так или иначе знали тёмные секреты друг друга, а так же положение в тёмной магической иерархии. Положение их было плюс минус равным — лидеры преступных группировок, мелких, и более крупных. Последние осколки идеологии Тёмного лорда, не попавшие под справедливую руку суда нового времени. Прежде у них у всех были хозяева. Хозяева-заметные фигуры, честно стоявшие за дело Тома Реддла. Теперь хозяева гнили в тюрьме без шанса на свободу. За исключение только одного, сидевшего в самом начале. Он стерёг почётное место во главе стола и явно чувствовал себя увереннее всех остальных. — Антонин, — хрипло проронил с явным акцентом тучный мужчина со шрамом через рыхлое лицо, — что происходит, приятель? Я думал мы здесь по серьёзному делу, а не для того, чтобы задницы просиживать. Мужчина прокашлялся в засаленный платок и спрятал его в нагрудный карман безвкусного пёстрого пиджака. Все остальные уставились на бывшего пожирателя смерти, имевшего репутацию блестящего мага. Долохов тихонько усмехнулся и ответил спокойным тоном: — Терпение, Георгий. — Какое к чёрту терпение? — выкрикнул с дальнего конца стола тощий мужчина с прилизанными волосами, собранными в тоненький хвостик, за его спиной стояли двое темнокожих охранников. — Деньги пропали! Всё до последней монеты! А ты предлагаешь нам терпеть! — Мистер Уолден прав! Мы все собрались тут из-за этой ебаной бумажки! — процедила пожилая волшебница, облачённая в фиолетовый бархат. Судя по бледному лицу ей было около сорока лет. В её изящных пальцах был зажат чёрный глянцевый мундштук, а от тоненькой сигареты в воздух поднималась спираль дыма. Во второй руке она держала бумажку, на которой было написано «Если хотите узнать где ваши деньги следуйте приложенной инструкции». — Лично я не собиралась сегодня проводить вечер в обществе такого… — дама обвела взглядом присутствующих и презрительно отстранилась, положив листок перед собой, — отребья. — Э-э-эй! — возмутился Георгий. — Следи за базаром, Джулиет. А то я тебе сигарету засуну в то место, которое ты обычно показываешь молодым массажистам. — Ну да, тебе ведь больше нечего мне предложить, — хмыкнула Джулиет и сделала затяжку. — Ах ты…! — Георгий хотел рвануть с места, но его остановил Долохов, вовремя схвативший за мясистую руку. — Стой! Не обращайте внимание на выходки госпожи Руквуд. — Да, у вдовы могут быть свои слабости. — явно заигрывая произнесла женщина и осклабилась. — Сука. — шепнул Георгий и поместил свою тушу обратно на стул. Тут снова подал голос Мистер Рик Уолден: — Тем не менее. Время — это ресурс. Мы сидим тут уже почти час и никаких телодвижений, Антонин. Понятное дело, у всех горят нервишки. Учитывая последние события и прочее… — Вам не долго осталось прозябать в ожидании, — загадочно объявил Долохов. После его слов из маленькой двери, о которой никто не подозревал вышли двое молодых парней в балаклавах. Комплекцией они напоминали близнецов, и при этом будто были лишены собственной личности. Они внесли в комнату небольшого размера зеркало в серебряной оправе из переплетённых змей, поставили его во главе стола. И в нём, в этом зеркале вместо мрачного отражения комнаты и присутствующих за столом, оказалась совсем другая картина. На фоне серой кирпичной стены сидел молодой мужчина в оранжевой тюремной робе, с кудрявыми волосами и глазами цвета кофе. На плече его копошилась огромная крыса. — Здрасьте. — объявил он и позволил присутствующим с огромным усилием переварить увиденное. — Что за малолетняя сопля?! — возмутился Георгий. — Это её я ждал почти битый час? Придурка в тюрьме с грызуном на немытой шее? — Долохов, ты спятил?! Кто это, твою мать? — гаркнул Уолди. Антонин не ответил, лишь перевёл взгляд на зеркало. — Да, чего-то такого я и ожидал, — разочарованно протянул Тео и подсел ближе, так чтобы его лицо было видно лучше. — А если так? Или подполье, в которое вы ушли с приходом госпожи грязнокровки на пост министра окончательно лишило вас памяти? — Чёрт… — удивился Уолди. — Да ты Ноттовский сынок! — Аха-ха-ха-ха! — раздался громогласный хохот Георгия. — Спятивший отпрыск? Класс, нас позвали на свидание с психом. — А я хочу его выслушать. — проронила максимально выверенным ласковым тоном Джулиет, не сводя глаз с зеркала. Все присутствующие обдали её ошеломлёнными взглядами и притихли. — И так, господа, — приступил Тео, расправив плечи и сбросив крысу на пол, — Все вы в последние дни пребываете в жутком стрессе, верно? И я знаю почему… — он сделал паузу, поочерёдно взглянул на каждого и продолжил, — деньги. То немногое что осталось у вас после былого подъёма к Олимпу. Знаете, это частая картина. После смерти хозяина псы часто возвращаются в любимую будку, хотя служить уже некому. — Сволочь, не смей оскорблять нас! — Георгий стукнул кулаком по столу и вновь сорвался с места. — Антонин. — бросил Тео. Долохов отогнул край пиджака, показывая внутреннюю подкладку и все шарахнулись в рассыпную словно стайка перепуганных мух. Долохов держал пальцем чеку магической гранаты с болотно-зелёным содержимым. Одно движение, и все присутствующие будут мучительно умирать, захлёбываясь кислотными парами, разъедающими кожу. — Не будем действовать друг другу на нервы, ладно? — продолжил Теодор и подождал пока все вернуться на свои места. — Последние годы вы, — то, что осталось от темномагической Британии, ныкаетесь по углам своих особнячков. Дышите пылью, периодически занюхивая свою богатую никчёмность наркотическими порошочками. Вам страшно. Вы даже пукнуть боитесь за пределы своей золотой клетки и я знаю почему. — он многозначительно взглянул на Георгия, затем на остальных, — Грейнджер. Малышка отменила пытки и всё равно умудряется крепко держать вас за яйца. Все брезгливо скривились при упоминании министра, Джулиет так и вовсе потушила сигарету и проглотила сухой ком. — Каким боком это относится к нашим деньгам? — нетерпеливо выдал Уолди. — Помнится твой брат был куда терпеливее, — вздохнул Тео. — Ладно, нет смысла дальше вас томить. Содержимое сейфов забрал… Я. Нервные и колючие шепотки прокатились через всю комнату. Долохов на всякий случай продемонстрировал гранату ещё раз, дабы больше не было никаких срывов. Джулиет почти рванула с места но… Как и все, быстро взяла себя в руки, понимая какой это риск. — Откуда нам знать, что ты не обманываешь? — медленно процедил Уолди, потроша свой тоненький хвостик. Парни, охранявшие всё это время зеркало, продемонстрировали всем чёрный мешочек. После чего вывернули его содержимое на стол. С громким лязгом на гладкую поверхность высыпались перстни, кольца, несколько инкрустированных рубинами чаш, и прочие драгоценные мелочи. — Кольцо матушки! — Джулиет перевалилась через стол и отбросив другие предметы небрежными движениями, схватила золотое кольцо с огромным сапфиром. Каждый из присутствующих с ужасом обнаружил по нескольку предметов из своих сейфов. — Министерство наложило арест на ваши сокровища, я сделал так что… Арест был снят. — самодовольно объявил Тео. — Где остальное? И как ты это всё провернул, находясь за решёткой? —произнёс Георгий, уже с меньшей ненавистью и с большим любопытством. — Если умеешь что-то делать хорошо, то даже клетка тебе не помеха. — ответил Тео. Он не без удовольствия заметил, что присутствующие не на шутку взволновались, при этом куда больше начали верить лицу из зеркала. Джулиет выгребала из общей кучи сокровищ то, что принадлежало ей, пока остальные с беспомощными лицами вертели в руках предметы, к которым министерство ещё долго не хотело давать им доступ. — Хах… — подал голос Георгий, застёгивая на запястье часы. — Значит ты тот самый гений, который додумался использовать магловское оружие? Да ты чёртов предатель! Тео даже бровью не повёл, лишь поправил воротник робы и усмехнулся. Тем более что не смотря на укор в словах, Георгий будто бы даже восхитился. — Для достижения цели все средства хороши. — Чего ты хочешь, приятель? — произнёс Уолди. — Наши деньги в твоих руках, и ты ведь нам их просто так не отдашь, верно? — Верно. Рад что несмотря на нервозность и пристрастие к пыльце фей вы сумели сохранить остатки рассудка. — Теодор сделал глоток из стакана, что всё это время стоял на полу, улыбнулся своей фирменной безумной улыбкой и продолжил, — Я хочу чтобы вы все присоединились ко мне. — А для чего? — бросил Георгий, — Дальше грабить банки? Я пас. — Как же примитивно устроен ваш мозг, — ответил Тео, — Вы все порядком захерели, доедая последние крошки со своего богатства. При этом у вас есть какое-никакое влияние, что на руку моей нехитрой затее. И затея проста — мы развалим министерство. Уолди хрипло расхохотался, Джулиет наконец перестала перебирать свои драгоценные побрякушки. — Ты уже ограбил Гринготтс. Чего сложного в том, чтобы организовать гибель Грейнджер? — спокойно поинтересовался Георгий. — Смерть министра ничего не изменит. Она станет символом, сакральной жертвой в борьбе светлой и тёмной магии. Вся их верхушка состоит из таких же магов как она. Наивных, но сильных. Или кто-нибудь из вас желает сразится с Поттером? Желающих не нашлось. — Переделывать мир — это не та задача, которую нужно решать радикально и быстро. У лорда были именно такие методы и где он сейчас? Уолди поёжился, сложил руки в замок перед собой и, спустя долгую молчаливую паузу, изрёк: — К чему вы клоните, мистер Нотт? Тео явно ждал именно этого вопроса. Он буквально просиял, нахально ухмыльнулся и ответил: — Медленный, но верный развал системы. Пусть мир захочет сам себя переделать, пусть в сознаниях обывателей произойдут изменения. И тогда Грейнджер поглотит то, что она со своими друзьями так долго создавала…