Стекольщик

Холодный свет впивался Гермионе в глаза, дурное предчувствие терзало изнутри, вызывая раз в несколько минут рвотный позыв. Она находилась одна в комнате для допросов. За чёрным стеклом никого, все силы аврората были брошены на устранение последствий чудовищного ограбления. Стало быть, можно было надеяться только на неумолимую твёрдость самой себя. Ещё утром она отчаянно пыталась замаскировать синяки под глазами косметикой, а бледность кожи разбавить румянами тёплого персикового оттенка, подкрасила ресницы. Ей было важно не обнажить перед Тео признаки изнеможения. Ведь стоит его зоркому глазу найти хоть одну брешь в её доспехах, как он тут же уцепиться за неё и попытается разворотить. Разграбить хранилище уверенности и продеть в Гермиону свои щупальца. Сунув руки в карманы брюк, она застыла посреди комнаты допроса. То самое стекло, которое ограждало её от Тео ещё вчера теперь находилось за спиной. А перед ней — два стула, стол. Холодный металл и бетонные стены. Когда дверь со скрипом распахнулась и вошли охранники, придерживающие Тео за плечи, Гермиона демонстративно сложила руки на груди и молча наблюдала, как его заставляют сесть. С характерным звоном на его запястьях дрогнули наручники. Охранники отступили назад. Оранжевая роба была единственным ярким пятном в стерильной во всех смыслах комнате. Кудрявые волосы на голове Тео казалось пребывают в ещё большем беспорядке чем вчера. А взгляд… Карие глаза с хитрой искрой блеснули из-под чёлки, тут же зафиксировались на Гермионе. Тео облизал кончиком языка верхний ряд зубов и издал тихий смешок. Он сканировал бывшую одноклассницу, делая одному ему известные выводы. Гермиона ожидала какой-нибудь наглой реплики, неудобного вопроса или чего-то в этом духе, но… Ничего. Тишина, взгляд, пробирающийся в самые глубокие слои психики и ехидный оскал. Будто не было вчерашней встречи в коридоре. Будто ограбление Гринготтса привиделось ей. Молчание и замешательство явно подняло Теодору настроение. Он никуда не торопился, он наслаждался собой. — Что ты знаешь об ограблении? — наконец выдала Гермиона. Она стояла на почтенном расстоянии, будто этот человек со знакомыми чертами из прошлого, мог заразить её смертельным вирусом. — Какая честь, госпожа министр. — слащаво протянул подозреваемый, проигнорировав вопрос. — Ночь была тяжёлой, верно? Гермиона сдвинула брови. Нельзя… Нельзя вестись на его провокации. — Отвечай на вопрос. — стальным тоном потребовала она. — Как жаль… В последнее время мне задают столько вопросов, что я чувствую себя чёртовой гадалкой. Только и слышу «кто?» «когда?» и «зачем?». Хоть бы один спросил о том, какого невиновному человеку два месяца делить шконку с вонючими крысами. — Скажи спасибо что ты делишь её не с дементорами, — выпалила Гермиона. Тео резко поднял голову, около минуты разглядывал свою собеседницу, затем ухмыльнулся, в его глазах сверкнула зловещая молния. — Тот же костюм что и вчера, госпожа министр. Либо у вас склероз, либо… Либо вам тяжело спалось, и вы всунули своё тело в первое, что попалось под руку. Я бы уволил ваших ассистентов, они явно не внимательны к деталями, а детали, эти скромные малозаметные мелочи, порой так легко объясняют значительные поступки. Верно, госпожа министр? Слова Тео заставили Гермиону напрячься. Он будто указал на что-то известное им обоим, но не произносимое вслух. Пуля… Гермиона вспомнила о пуле, о мёртвых гоблинах. О том, как кричали газетные заголовки сегодня утром, как на столе со скоростью света множились письма и отчёты. А вместе с ними множилось чувство абсолютного бессилия перед лапами хаоса. — Так к чему тут эта… — Тео обернулся, посмотрел на тюремных охранников и снова взглянул на Гермиону. — коллективная терапия? Вам не хватает человеческого общения, госпожа министр? Думаю, мы с моими… друзьями с удовольствием выслушаем жалобы по поводу вашего брака. — Тео наклонился ближе и Гермиона неосознанно отступила назад. — Он не может продержаться больше двух минут, да? Распространённая проблема. Особенно в виду вашей очевидной фригидности. — Зафиксируйте оскорбление представителя власти. — сухо проговорила Гермиона, встретившись с взглядом с Тео. Тот от неожиданности немного опешил, но тут же расплылся в странной улыбке, пока один из охранников вносил в протокол замечание. — Я вас оскорбил? Разве? Фригидность — это термин научный, я всего лишь поставил предварительный диагноз. — Ты здесь не для того, чтобы ставить диагнозы. — ответила Гермиона. — Ты на допросе. — Мило. Я-то думал, что у нас свидание. Судя по макияжу, которого ещё вчера не было на вашем лице. На этот раз в словесном поединке проиграла министр. Макияж должен был послужить защитой, а не подачкой для его голодающей дедукции. Чего он добивался? Гермиона сделала несколько глубоких вдохов и постаралась привести мысли в порядок. Если так подумать — Тео пытался увести её от темы разговора нащупывая триггерные точки. Необходимо вернуть допрос к нужному ей руслу и не давать линии беседы делать отклонения в другие стороны. Скрипнул стул напротив Тео. Гермиона присела и уловила на лице допрашиваемого широкую улыбку, будто он только этого и ждал. — Мистер Нотт. Вчера во время допроса вы произнесли фразу, что что-то происходит или должно произойти. Как раз в тот же промежуток времени случилось ограбление Гринготтса, и у нас есть предположение, что вы каким-то образом знали об этом. Вы просили чтобы я вас лично допросила и вот — я здесь. Ваш приговор будет смягчён, если вы расскажите всё что знаете об ограблении. Гермиона проговорила это на одном дыхании, глядя прямо в его тёмные глаза, источая каждой буквой пусть и напускную, но всё же уверенность в себе. Во всяком случае, звучала она убедительно. — Приятно знать, что госпожа министр помнит о желании какого-то простого парня в наручниках. Знаешь, Грейнджер, я польщён. — Ты не выйдешь отсюда, пока не расскажешь всё что знаешь. — надавила Гермиона. — Так у нас свидание на целый день? — Тео дёрнул правой бровью. Гермиона едва сдержала раздражение. До неё вдруг дошло — в их борьбе Тео имеет явно преимущество. Ему достаточно замолчать, и она проиграет. А ей недостаточно просто задавать вопросы… Нужно быть хитрее. Нужно как-то его к себе расположить. Как бы противно от этого не было. — Оставьте нас. — обратилась она к охранникам. Те неуверенно переглянулись. Тео бодро свистнул и откинулся к спинке стула. — Но госпожа министр… — начал один. — Не беспокойтесь. Мужчины покинули комнату и теперь министр и преступник остались наедине. — Не знаю зачем ты это сделала, но я впечатлён. — проронил Тео. — Я ведь могу вгрызться в твою глотку, как какой-нибудь вампир. Уверен, заголовки с пятнами твой крови на стенах возглавят рейтинг продаж «Ежедневного пророка». — Что я должна сделать, чтобы ты заговорил? — внезапно выдала Гермиона, сложив руки на столешнице. — Ты ведь хочешь чего-то от меня добиться, верно? Чего? — Малышка Грейнджер наконец начала задавать правильные вопросы… — кивнул Тео, пораскинул мозгами и, взглянув на девушку изрёк: — Допрос. Сначала Гермионе показалось, что она ослышалась. Она ожидала что Тео потребует от неё больше свободы, оружие, дракона, бутылку огневиски, наконец. Но… — Допрос? — она вскинула в недоумении брови. — Вы и так на допросе, мистер Нотт. — О, нет. Я вовсе не это имел в виду, Грейнджер. — он осклабился и снова облизал языком верхний ряд поблёскивающих зубов. — Знаешь, я с детства мечтал побыть в шкуре детектива. Допросить… министра. Гермиона пугливо дёрнулась, будто ей надавили на лицевой нерв. Тео всмотрелся в неё почуяв ту самую, совершенно крохотную брешь. Втянул широкими ноздрями воздух и удовлетворённо выдохнул. — В чём дело? Неужели ты боишься, что я достану из недр твоей министерской личины какую-нибудь грязь? — Нет. — поспешила ответить Гермиона. — Зря. Нависла весьма колкая тишина. Такая, от которой холодок проникает прямо в кровь. — Условие. Я дам тебе себя допросить, а ты расскажешь всё до последней крупицы. — заявила Гермиона — Условие. — сказал Тео, копируя тон Гермионы. — Ты ответишь честно на любые вопросы. Гермиона сглотнула сухой комок. Каким-то холодком отозвалось её тело на эту идею. Но игра уже началась. Требовалось сделать ответный ход. — У тебя пять минут. — обозначила она. — Так много? Я просто в восторге. Гермиона взглянула на большие настенные часы и как только секундная стрелка пересекла число двенадцать, проговорила: — Время пошло. Тео вздохнул, расправил спину, словно готовясь к броску и зафиксировал пытливый взгляд на Гермионе. — Скажи мне Грейнджер вот что… Он мог выдать что угодно, потребовать вывернуть наружу любой секрет и Гермиона готова была сопротивляться, защищаться ложью, если это потребуется. — Назови самый счастливый день в твоей жизни. Раз, два, три, четыре, пять… Ровно пять секунд озадаченного молчания. Только тик-так за спиной, шум дыхания и его прямой взгляд. — Что? — переспросила Гермиона. — Ты меня слышала. Давай, не трать мои пять минут. — Тео навис над столом и вперился глазами в Гермиону с хищническим голодом. — Самый счастливый день за твои двадцать девять лет. Госпожа министр-Малфой. Потребовалось подавить в себе чувство шока и включить мозг. После нескольких длинных секунд раздумий Гермиона выдохнула и ответила: — Первый день в Хогвартсе. И тут же в ушах стало больно от резкого звука. А резким звуком был громкий безумный хохот, от которого Тео сотрясался всем телом. Смеясь, он скалился, даже зрачки в кофейных глазах будто стали шире. — Ох, Мерлин! Так просто… Так, чёрт возьми, просто! — О чём ты говоришь? — нахмурилась Гермиона. — Первый день в Хогвартсе… Грейнджер, ты… Как ты могла позволить себе попасться в мой нехитрый капкан? Я разочарован, я… Я не думал что ты настолько глупа! Тео снова рассмеялся, но на этот раз попытался взять эмоции под контроль. — Девушка, жена завидного парня Драко Малфоя, министр магии… отвечает на вопрос как чёртова маленькая девочка! Гермиона молчала, она не понимала, как ей себя вести. Разве что дать этому безумцу говорить, вдруг таки выдаст что-то за что можно зацепиться. — Знаете, госпожа министр… Обычно женщины называют самым счастливым днём день своей свадьбы. Тео резко замолчал, считывая реакцию на лице Гермионы. И её замешательство явно его устраивало. — Все эти примерки платья, выбор букета, подружки невесты, фигурки на торте. Чувство полного единения с… возлюбленным. — на последнем слове он странно скривился, будто проглатывал лимонный сок. Он нашёл… Он таки обнаружил в доспехах министра крошечную брешь… От этих рассуждений Гермионе становилось не по себе, Тео проник слишком глубоко в её подсознание. Она заёрзала на стуле, но старалась демонстрировать полную уверенность себе. Хотя выглядела уже не так убедительно, как хотелось бы. — Что бы почувствовал мистер Малфой, узнай он о вашем ответе? Что его усилия в первую брачную ночь были напрасными? — Замолчи. — сглотнув, слабо потребовала Гремиона. — Мои пять минут ещё не закончились. — ухмыльнувшись и посмотрев на настенные часы сказал Тео. — Вы уже тогда решили спать в разных комнатах? Гермиона не смогла совладать со своим лицом и открыла рот от шока. На секунду ей показалось что вчера кроме неё и Драко был кто-то третий в доме, кто очень ловко выуживал их семейные тайны. — Это не твоё дело, — произнесла Гермиона, уставившись на вспотевшие ладони. — Ох, ну я же тут следователь. И знаете в чём я вас подозреваю, госпожа министр? Что ваш брак с бывшим пожирателем смерти послужил банальным прикрытием его трусливой задницы от Азкабана. Светлые волшебники ведь так любят совершать сделки ради крупиц информации о преступниках. Можно дать преступнику себя допросить… Или… Или выйти замуж за другого преступника, состряпать ему чистенькое портфолио, реабилитировать репутацию, надев на палец колечко из белого золота… Последний вопрос, госпожа министр. Последний, и эти пять минут для вас закончатся. Что подумают граждане, если узнают что самая знаменитая семья магической Британии — это чистейший фейк?