***
Гермиона обожала профессора Слизнорта. В начале первого курса она стремилась расширить свои знания в области зелий, но её энтузиазм, конечно, был подавлен постоянной жестокостью профессора Снейпа. Профессор Слизнорт был, мягко говоря, эксцентричен, но казался добрым и исключительно осведомлённым в своём предмете, так что Гермиона была рада возможности возродить свою первоначальную любовь к учёбе. Очевидно, у профессора Слизнорта были более низкие стандарты для допуска к С.О.В., чем у профессора Снейпа, что позволило Рону и Гарри (и, вероятно, Невиллу) посещать занятия. Профессор Слизнорт смог одолжить им книги для выполнения в классе их первого проекта в этом году. Насколько могла судить Гермиона, проект Рона оказался провальным. Профессор Слизнорт, казалось, был доволен её результатом, но Гарри был безупречен, за что получил флакон Феликс фелицис. Гермиона была возмущена. Она не верила, что зелье может в самом деле принести кому-то удачу, поэтому не слишком на него рассчитывала. Но она ненавидела, когда её кто-то обходил, не говоря уже о том, тем более что этот кто-то так основательно её предал. С другой стороны, благодаря своим ответам на уроках она стала членом Клуба слизней, в то время как безуспешная попытка Малфоя обратить внимание профессора Слизнорта на его отношения с дедушкой, Абраксасом Малфоем, не увенчалась успехом. Очевидно, его зелье, помимо всего прочего, имело консистенцию влажного цемента, что не произвело впечатления на профессора Слизнорта. Гермиона не считала себя злопамятной, но поведение Малфоя в её отношении только усиливало это чувство. Несмотря на всё, что она для него сделала, в его сердце всё ещё оставалось место для ненависти к ней. И не было лучшего способа отплатить ему, чем продемонстрировать, что магглорожденная ведьма обладает куда большим волшебным талантом, чем он.***
В следующие несколько недель жизнь Гермионы была полна боли и тоски, но к этому она уже привыкла. Гарри с ней не разговаривал, а Рон следовал его примеру. В те редкие моменты, когда ей удавалось застать Рона без Гарри, он был более общительным, но между бывшими лучшими друзьями всё ещё существовал этот удушающий, невидимый барьер. Однажды вечером в начале октября троица засиделась допоздна, делая домашнее задание в общей гостиной — разумеется, почти не разговаривая. Гарри по-прежнему отказывался соблюдать вежливость, но совместное выполнение домашнего задания казалось чем-то таким, к чему они все настолько привыкли, что просто продолжали это делать, хотя и в неловком молчании. Где-то около часа ночи Гарри молча встал, собрал свои школьные принадлежности и направился к спальням. Рон посмотрел ему вслед, но ничего не сказал. Гермиона не отрывала глаз от своих свитков по нумерологии. Они остались в общей комнате одни. После ещё нескольких минут явной сдержанности, в течение которых обе стороны притворялись, что прилежно читают лежащие перед ними тексты, Гермиона заговорила. — Ты бросил меня, — прошептала она. Взгляд Рона оторвался от книги, на лице отразилось отчаяние. — Миона, ты знаешь, что это неправда. Ты и Гарри — мои лучшие друзья. Я просто… ну, я нахожусь в сложной ситуации. Я делаю всё, что в моих силах. Пожалуйста, не заставляй меня выбирать. — Но ты уже сделал это, не так ли? Ты выбрал, — спросила она, смутно осознавая, что её голос дрожит. — Судя по всему, между тобой и Гарри ничего не изменилось. Вы по-прежнему сидите рядом каждый день за завтраком, обедом и ужином. Вы вместе ходите на тренировки по квиддичу. Вы напарники на каждом занятии. А я… — она сделала паузу, заставляя себя не расплакаться. — Меня прогнали. Слава Богу, что у меня есть Джинни и Невилл, иначе мне пришлось бы есть в туалете с Миртл. Рон выглядел искренне раскаивающимся, возможно, он был на грани слёз. — Меня это задевает, всё это. Я схожу по тебе с ума, Гермиона, — выдохнул он, почти всхлипывая. — Правда, — он поднёс руку к лицу и на несколько мгновений прикрыл глаза. — Но мне кажется, что Гарри прав. Что, несмотря на всё, через что мы прошли вместе, ты не доверяешь нам то, что бы ни случилось той ночью. И учитывая всё, что происходит с Гарри… это кажется излишне жестоким. Просто расскажи нам, Миона, пожалуйста. До этого момента Гермиона и представить не могла, что её сердце может разбиться ещё больше. Но то, что Рон превратился в такое ничтожество, разбило её вдребезги, как хрупкое стекло. Она бросилась к нему и несколько минут держала в объятиях, пока его тихие слёзы катились по её волосам. — Я скучаю по тебе, — выдохнул он. Гермиона отстранилась и деликатно вытерла его слёзы пальцами. — Я тоже по тебе скучаю, — ответила она. — И я не должна была этого делать. Я знаю, что эта ситуация… необычна, но разве я недостаточно сделала за последние пять лет, чтобы заслужить ваше с Гарри доверие? Если я скажу, что мне просто нужно, чтобы ты поверил ради меня, ты поверишь? — Я доверяю тебе, — сказал Рон, поднося руку к лицу Гермионы. — Миона, я доверяю тебе свою жизнь. Но Гарри… он в таком плохом положении. Он зол на тебя, и он так расстроен тем, что произошло в Отделе тайн. А то, что ты защищаешь Малфоя, несмотря на то, что сделал его отец… Он просто не может этого принять. И я не знаю, что делать. Слова Рона немного утешили Гермиону, но она всё ещё была расстроена. Рон мог рассказывать о своих чувствах, сколько ему было угодно, но он всё равно выбрал Гарри. Хотя у Рона была своя смелость, противостоять Гарри было не в его власти. — Всё в порядке, Рон, — сказала она, накрывая его руку своей. — Мы все оказались в положении, в котором не хотели оказаться. — Просто скажи нам, — взмолился Рон. — Я имею в виду, ты ведь уже сказала. Но просто расскажи нам, что случилось и почему тебе пришлось солгать в Министерстве, и тогда всё вернётся на круги своя, — его глаза были пустыми и печальными. — Пожалуйста. Гермиона покачала головой, осознав, что она, как и Рон, плачет. Она поднесла другую руку к его лицу и посмотрела в его глаза, в которых было такое же противоречие, какое чувствовала она. — Рон, — прошептала она. Его губы нежно коснулись её губ. На мгновение Гермиона была ошеломлена. Она хотела видеть Рона больше, чем другом, уже целую вечность. Но даже в своих самых смелых мечтах она не представляла, что они будут вместе, когда всё вокруг казалось таким разбитым. Но в этот момент ей было всё равно. Она поцеловала его в ответ. Рука Рона с её лица переместилась на затылок, путаясь пальцами в кудрях. — Миона, — пробормотал он, когда его губы прошлись по линии её подбородка и спустились вниз по шее. Его зубы задели её ключицу, и она ахнула. Он выпрямился, и его руки снова потянулись к её лицу. — Я имел в виду то, что сказал, Гермиона, — приглушённо сказал он. — Я забочусь о тебе так сильно, что иногда это причиняет физическую боль. Он глубоко поцеловал её, его язык прошёлся по внутренней стороне её губ, а затем спустился вниз по шее. Гермиона несколько мгновений купалась в его любви и утешении, но затем неохотно положила руки по обе стороны от головы Рона и заставила посмотреть на себя. — Тогда веди себя соответственно, — настойчиво сказала она. — Мне нужно, чтобы ты защищал меня. Мне нужно знать, что ты прикрываешь меня, даже когда это ужасно неудобно, — их взгляды не отрывались друг от друга. — Мне нужно знать, что ты мне доверяешь, даже когда это не имеет смысла и даже когда не хочешь. Она решительно прижалась губами к его губам. — Кхм, — раздался голос позади них. Гермиона вскинула голову и встретилась взглядом с Джинни.***
Гермиона не могла избавиться от чувства, что сожгла единственный мост, который у неё оставался. На протяжении последних нескольких недель Джинни была её постоянной спутницей и защитницей, даже несмотря на негативные последствия, которые это оказывало на зарождающиеся отношения между ней и Гарри. И чем Гермиона ей отплатила? Поцеловала её брата в общей гостиной факультета в момент всеобщей уязвимости. Гермиона, как пристыжённая собачонка, последовала за Джинни в уборную. Она с ужасом наблюдала, как Джинни заглядывает под каждую кабинку, чтобы убедиться, что они одни. Вот и всё. Я потеряла последнюю значимую дружбу, которая у меня была, подумала она. И затем, как раз в тот момент, когда Гермиона была уверена, что Джинни собирается наброситься на неё, Джинни откинула голову назад и рассмеялась. — Как раз вовремя! — воскликнула она, игриво шлёпнув Гермиону по руке, прежде чем притянуть её в крепкие объятия. Удивлённая, но испытавшая облегчение, Гермиона крепко обняла подругу. — Я знаю, я знаю, — прошептала она. — Но всё по-прежнему не так просто. Рон полностью на стороне Гарри. Он всё ещё не вернулся к тому, чтобы быть моим другом. — Это потому, что он придурок, — быстро ответила Джинни. — Но Гарри в конце концов смирится, и тогда… — Джинни умиротворённо вздохнула. — Всё будет идеально. — Идеалы — это высокий стандарт, которому нужно соответствовать, — нежно возразила Гермиона. — Так и есть, — мечтательно согласилась Джинни. — Но ты должна признать, что все мы вместе — Отряд Дамблдора, Орден… Вместе мы идеальны. Гермиона улыбнулась — по-настоящему улыбнулась — и согласилась. — Да, Джин, думаю, так и есть.