Тайяки и черный кофе

Приглушенный свет экрана компьютера единственный источник освещения в столь поздний час. Разрядившиеся наушники лежат поодаль клавиатуры бесполезным грузом. Уже порядка часа парень проходит новую хоррор игру, отчего из колонок переодически доносятся пугающие и даже неожиданные вопли, в полной тишине и темноте растворяющиеся и не отвлекающие от собственных мыслей Рики. Нишимура вообще-то надеялся и вправду забыться в нарисованных ужасах и погрузиться в события на экране, но все мысли крутятся только вокруг одного человека. Уличные фонари отблёскивают в окна, погружая комнату, даже сквозь шторы, в легкую пелену сияния. Постельное белье смято и расправлено, пока подушка и вовсе далека от изголовья кровати. У шкафа почти неделю в угрозе стоит черный чемодан. Намекает на возможность уехать, но оба проживающих игнорируют лаком покрытый блестящий пластик. Дверной замок трижды щелкает в повороте и открывается, впуская снаружи. Рики игнорирует чужое присутствие. Ботинки очевидно и довольно громко стучат по коврику и, исходя из тишины, сменяются на тапочки. Шуршат куртки в шкафу, видимо пришедший снял и повесил верхнюю одежду. Шаги приближаются к спальне и белая дверь впускает свет с других комнат. — Привет. — Пак не торопясь проходит к противоположной от младшего стороне, к шкафу, и открывая дверцу сразу бросает на диван пижамные штаны и нижнее белье. — Я в душ. В темном мониторе от игры, отражается силуэт уходящего Сонхуна, что исчезает за проемом межкомнатной двери, так и не закрыв ее. Тяжелый выдох, граничащий с отчаянным срывается с уст. Рики слегка облизывает губы по очереди, верхнюю-нижнюю, и быстро двигает мышкой, уводя персонажа и поворачивая субъективную камеру. Они поссорились неделю назад. Поссорились или Рики слишком восприимчив? Потому что, кажется, Сонхун совершенно не понимает в чем дело. Старший возвращается снова спустя пять-семь минут, и падает на кровать, сладко зевая и потягиваясь, влажными волосами пропитывая простынь. — Как дела? — Пак смотрит на затылок, недавно окрашенные в черный волосы, а тот молчит. — Ты в наушниках? — Сонхун слегка двигается к краю постели, что бы иметь возможность взглядом зацепиться за уши. Те, слегка красные ближе к центру ракушки, а рядом на столе беспроводная зарядка держит белый кейс аирподсов. — Ладненько… — Он вновь скатывается к центру и не долго думая решает продолжать. — На работе столько новостей. Хисын готовит показ на этой недели, так что я замучился с примеркой и подгонкой костюмов, но коллекция нереальная! Это новый уровень! Мне нравится следить за его успехами, но быть их частью и причиной вдохновения ощущается совершенно иначе… — Задумчиво тянет слог, прикусывая губы, расплывшиеся в улыбке. — Хисын хорош. — Он делает один хлопок в ладоши и садится быстрым рывком. Слегка озадаченная физиономия всплывает на лице старшего. Он ожидал любую реакцию, кроме тотального игнорирования со стороны Нишимуры. Не много пожавшись, Пак пересаживается на край, ближе к парню и наклоняется, рукой еле дотягиваясь черных прядей. Даже не шевелится. — Ри? — Старший уже смелее подходит и целует макушку у пробора волос, но не вылазит лицом к лицу. Смотрит сверху на клавиатуру и быстро бегущие по клавишам пальцы. — Я купил тайяки. Они на кухне, будешь? — Тяжелое дыхание персонажа игры и парня, чьи плечи тяжело вздымаются в реальности, смешиваются в комок тревожности в горле Пака. — Что-то случилось? — Взгляд снова прикован к чемодану в углу. Не специально, но наносит боль сам себе, вспоминая уставшие и заплаканные глаза японца. — Ты случился. Снова. — Хриплый басистый голос разливается по комнате и ушам сладостной негой. Сонхун напарывается на иглу, понимая что так, голос Нишимуры звучит только после крика или слез. — Я не совсем понимаю, прелесть моя. — Пальцы теребят шов черной футболки младшего, приподнимая и оттягивая край. Сам-то с голым торсом стоит. — Еще бы… — Рики хмыкает сам своим мыслям и субъективная камера на экране останавливается, открывая окно «паузы» игры. — Я не хочу говорить с тобой. — Компьютерное кресло слегка отъезжает назад и толкает старшего, но дает Рики возможность встать и уйти. Прячась за межкомнатной дверью, его парфюм сладкой дорожкой впечатывается в рецепторы Сонхуна. Только запах и говорит о любви между партнерами, потому что парфюм у них один на двоих. Пак ходит из стороны в сторону, вдоль рабочего стола. Подолгу глядит на букет гипсофил, в винтажной вазе, и на полки книг, исполненными классикой и детективами. Поодаль рамка с фотографией: мама Рики утверждает, что хотя бы один их общий снимок должен присутствовать в доме. Сонхун с миссис Нишимурой не спорит, потому что сам желает фотки младшего видеть постоянно. Наверное, из-за этого на заставке его айфона светится счастливая улыбка японца, еще с блондинистыми, на концах серыми волосами. Пришло уведомление, от ранее вспоминаемого им самим Хисына. Ли кратко пишет что-то о рубашке с воланами и смене обуви для финального образа: Сонхуну хочется заблокировать его номер. Медленное осознание личного провала в глазах Рики всплывает красным флагом или черной тучей. Он ведь сам говорил самые лестные слова о дизайнере, даже не думая о отрицательной, на это, реакции своего парня. Сонхун прикусывает губу. Ревность в какой то мере возбуждает. Каждый человек на этом свете эгоист. И больше всего каждому человеку хочется знать, что для кого-то он — центр Вселенной. Рики возвращается с надкусанным тайяки и чашкой крепкого черного кофе. Кулон в виде солнца вываливается из под футболки, но руки быстро и незаметно для глаз напротив прячут его за тканью снова. Коврик для компьютерной мыши, вместе с ней же, двигается в сторону, за месте него становится черная чашка с белыми вкраплениями. Рики прозвал эту посуду «печеньем орео», когда они выбирали ее в бутике с винтажным фарфором. Субъективная камера снова оживает, позволяя персонажу двигаться и начиная новую кат-сцена. — Рики-я? — Пальцы старшего наглым образом ощупывают шейные позвонки, вскоре врезаясь в край ворота футболки. — Твой хён такой глупый… — Он оттягивает одежду за ворот, губами оставляя влажные дорожки поцелуев, от шеи спускаясь к плечам. — Ты простишь меня? — Губы снова поднимаются, останавливаясь у линии челюсти и дожидаясь любых действий парня. — Простить тебя? — Хриплый голос отпечатывается в голове. Кресло разворачивается, а руки Нишимуры уже оплетают шею старшего. Сонхун переносит своего парня на рядом стоящую кровать, пока компьютерная игра не перестает наполнять комнату то ли непристойными, то ли пугающими звуками. Примерно похожие издает сам Рики, в борьбе с черной футболкой на своем теле. — Не получается? — Пак нависает и улыбается младшему как удивленному котенку. — Мне помочь? — Не дожидаясь ответа ладони проходятся по плоскому животу с мышцами и стягивают ткань вверх, вызволяя руки и голову следом. Розовые соски оказываются под ударом поцелуев и ласк, пока в животе закручивается узел возбуждения. Боксеры уходят вместе с шортами, освобождая плоть от безжалостной узасти в тканях. Руки младшего тянутся к серым трико и оказываясь за резинкой Нишимура хмурится. — Ты же брал с собой белье, когда шел в душ? — Рука охватывает член, оглаживая движением. — Да? — Глаза закатываются и томный выдох спускается следом с губ. — Я этого не помню. — Он улыбается на возмущения Рики, и впервые за неделю губами касается губ Нишимуры. Он сладостно огибает языком нёбо и собирая слюну обоих, смешивает и смакует. — Так ты простишь меня? — Если ты перестанешь трепаться и сделаешь то, что начал. Ладонь нащупывает в тумбе презервативы с бутылочкой смазки и резво забрасывает все на простыни. Выливая достаточное количество лубриканта на пальцы, он медленно ощупывает колечко мышц и погружает во внутрь до первой фаланги, не ощущая сопротивления погружает весь палец. Сонхун улыбается и расцеловывает ключицы парня, резко вводя второй палец до конца. — Я смотрю ты развлекался как мог? — Третий палец без проблем погружается одновременно с новым выкриком компьютерной игры. Оба заливаются смехом с глупого совпадения, и решения не останавливать игру. — Я надеюсь, ты не испугаешься стонов кого-то третьего? — Нишимура подкалывает старшего на его пугливости и слегка подбрасывает бедра, на ножницо-образные движения внутри себя. — Только если твои будут громче. — Он целует его в висок, собачью ямку и губы, искренне восхищаясь чужой красотой. — Не сдерживайся для меня. — Сонхун освобождает и так растянутое кольцо и достает презерватив. Член входит на половину, когда уши улавливают с двух разных сторон испуганный и сладостно-родной стон. Второй громче и почти скрывает за собой хоррор игру. Толчки наполняют младшего идеально и до конца, отчего хочется чувствовать их только больше. Голоса парней смешиваются в едином звуке, пока Сонхун толкается и ласкает естество Рики в одном темпе. Старший уделяет огромное внимание ласкам тела и поцелуям, не только потому что это любит Рики. Они сходятся во мнение, о важности тактильных разговоров так же, как и в любви к друг-другу. Звезды подглядывают в окна, а персонажа игры, кажется, убивают. Однако для них двоих сейчас не существует ничего кроме друг-друга. Сонхун последний раз толкается, изливаясь в резинку одновременно с младшим, и ложится на уставшую тушку Нишимуры. Младший даже не дергается, только жалуется на вспотевшее тело и прилипшее к их животам семя. — Ну так..? — Сонхун ставит локти по обе стороны от плеч японца и привстает заглядывая в глаза. — Прощен, прощен. — Улыбка наконец в полной мере касается губ Рики и сплетается с устами Сонхуна заново. — Я люблю тебя. — Пак перекатываться на свою сторону кровати и обнимает за талию парня. — И я тебя. — Рики сонно моргает пару раз, когда кореец подскакивает и громко заявляет о желании повторного приема душа, уже вместе.