Memento Mori

Я не помнил дороги домой, не помнил, как вел машину — очнулся я только на обочине нашего дома. Я пересек двор за несколько шагов, вставил ключ в замок, повернул, открыл дверь. Меня встретила тишина, темный коридор. — Рауль! — в моем голосе слышалась дрожь. — Что такое? — он вышел из спальни, слабо освещенной бледным светом лампы. — Джон Доу пришел в себя? — Нет, он спит. — Рауль заметил мое беспокойное состояние. Он оперся о дверной косяк и скрестил руки на груди: — что случилось? — Он может быть опасен, — я в спешке зашел в свою спальню, окинул ковбоя взглядом, — он все так же лежал на спине и тихо дышал — достал ружье из-под кровати. — Ты забрал ружье из кладовки? — Рауль был недоволен. Я сел в кресло напротив кровати. Ружье поставил на пол, подперев коленом, и пересказал Раулю наш разговор с офицером. Рауль озадаченно смотрел на незнакомца в кровати. — Говоришь, Мартин назвал его монстром? Чем он опасен-то? — Без понятия, — я вздохнул, протер свободной рукой мокрый лоб. — Микаэль, тебе нужно поспать. Ты не можешь охранять его всю ночь, — он подошел и аккуратно забрал из моих рук ружье. — Будем чередоваться. Я разбужу тебя через пять часов. Слова Рауля имели смысл и, как бы я не волновался, я знал, что брат может постоять за себя. Поэтому я не стал спорить. Я лег на диван в гостиной, свернулся на нем как бездомная собака. Мое уставшее тяжелое тело медленно погрузилось в сон, полный ярких сновидений. Нет, это были не сновидения, а воспоминания. Другая страна. Другой мир. Другое время. В одно мгновение меня окутывает теплый воздух, на лбу испарина, солнце печет голову и плечи. Я хватаюсь за чужие длинные пальцы и они в ответ слабо сжимают мою ладонь. Жара сменяется прохладой, я слышу эхо шагов и голоса, которые отражаются от холодных мраморных стен. Где-то наверху — я задираю голову, чтобы посмотреть — фигура. Мужчина с копной кудрявых волос. Они достают ему до плеч. У него усы. Он говорит на испанском. Мне кажется, что я его понимаю. — Проснись, — из темноты появился голос. Передо мной появилось чужое лицо. Рауль. Неужели прошло пять часов? Свежие воспоминания настигли меня холодной волной — ковбой, ярмарка, Мартин. На мгновение это показалось кошмаром. Я сидел в кресле, неудобно закинув ногу на ногу и пытался прогнать сонливость. Рауль дал мне книгу, но от чтения у меня еще больше слипались глаза. Джон Доу ворочался и каждый раз я вздрагивал от его движений. Его длинные волосы слиплись от крови и спутались у его голых плеч. В комнате пахло серой. Теперь, когда запах крови и хлорки выветрился, я смог его почувствовать. Чем ближе я подходил к Джону Доу, тем ярче становился запах. Возможно, серой пахла его одежда. Только вот, нам пришлось раздеть его для перевязки. Его одежда лежала в другом конце комнаты. Значит, его волосы? Я встал на одно колено перед кроватью и вытянул шею, чтобы приблизиться к его макушке. Мое сердце сбилось с обычного ритма и я сделал глубокий вдох, который застрял в горле. Пару секунд я нависал над ним, как любопытный, но настороженный зверь, который готов броситься бежать в любую секунду. От его волос исходил легкий мускусный запах. Запах серы стал отчетливее, но он явно исходил не от его волос. Я опустил глаза к его лицу. Я ожидал, что из его приоткрытого рта будет исходить смрад. Мне казалось, что у человека вроде него, преступника, будут гнилые зубы, но первый ряд его зубов, который слегка выступал из-за сухих тонких губ выглядел так, будто за ними хорошо следили. — Эй, — я тихонько позвал его, но не увидел никакой реакции. Тогда я осторожно приблизился. Мне все еще было сложно дышать, страх сковывал легкие, сердце безумно колотилось, но я смог сделать еще один небольшой рваный вдох. Запах был там, внутри. Вероятно, исходил из его желудка, скопился в ротовой полости. Запах горелой спички и тухлых яиц. Обычные люди иногда пахнут серой, но этот запах более резкий, слишком горький. Он показался мне потусторонним, как будто… Джон Доу вдруг шевельнулся. Он издал глубокий гортанный звук, от которого я тут же отлетел в другой конец комнаты. Я схватил ружье. — О… они… — он раскрыл глаза, медленно повернул голову вбок, тут же находя меня в полутьме. — Они нашли меня. — Кто? — мой голос дрогнул, — кто тебя нашел? Он прищурился, разглядывая мое лицо. Несколько секунд тишины тянулись неестественно долго. — У тебя акцент, — его слабый хрипловатый голос отдавался звоном в ушах. — Испанец? Этот вопрос сбил меня с толку, я не знал что ему ответить. — Какая сейчас идет война? — Джон Доу выжидающе смотрел на меня. — Мне сказали, что ты опасен. Сказали, что я должен от тебя избавиться, — я поднял ружье, на уровень его головы. Он пытался сбить меня с толку. Я крепко сомкнул челюсть от нетерпения. — В мире всегда идет война. Вопрос: какая сейчас? — оружие его не впечатлило или он только делал вид, что ему все равно. Он снова повернул ко мне лицо, посмотрел на меня в упор. — Они скоро придут сюда. Я слышу их. Этот человек был не в себе. Обезвоживание? Может, он находился в полусне? Или он просто сумасшедший? — Микаэль! — голос Рауля раздался за спиной. Он открыл дверь. — В нашем доме… Из гостиной раздался резкий громкий звук, словно что-то разбилось. — Черт! — Выругался Рауль. Я поднялся, Рауль выхватил ружье и встал впереди меня, лицом к дверному проему. — Я не видел, что это, — торопливо прошептал он, — но оно проникло внутрь. Я услышал крики, Микаэль, прямо как ты и говорил. — Но я ничего не слышал… — я выглянул из-за его плеча. Коридор перед нами утопал в темноте. Несколько мгновений напряженной гробовой тишины. Рауль передо мной, направлял оружие в темноту. Мы оба пытались что-то услышать, пока воздух не сотряс нечеловеческий вой, от которого зарябило перед глазами. Я закрыл уши руками. Рауль не мог сделать того же. Этот рев будто исходил отовсюду. Он везде. Он дезориентировал, от него хотелось спрятаться и я не понимал, как это возможно. Я попытался позвать брата, но не смог услышать собственного голоса. Рауль вдруг сгорбился, опустил голову, как будто что-то давило на его плечи. Наконец, он выпустил оружие из рук, прижал ладони к ушам, зажмурился. Я увидел, как широко открылся его рот. Он кричал, но я все еще не слышал ни его, ни себя. Я почувствовал, как слабеют мои ноги, подгибаются колени. Воздух стал тяжелее, я не мог дышать. Рауль упал передо мной, я опустился к нему, стукаясь коленными чашечками о пол и чувствуя, как боль разливается по моим костям и мышцам. В ушах стоял рев. Он был похож на крик, который я слышал, только теперь он делал что-то с нами. Он проникал внутрь меня, заполнял голову и я боялся, что скоро не выдержу. Еще минута и, я чувствовал, моя голова взорвется. Краем глаза я увидел, что Рауль дергает ногами, как будто пытается от чего-то отбиться, но я не смог различить ничего в темноте. А потом он исчез в глубине длинного коридора. Рев прекратился. — Ра… Больше я не мог ничего сказать. Нечто тяжелое прижало меня к полу, обхватило челюсть и потянуло так, чтобы я поднял голову. Оно горячо задышало мне в шею, на мое лицо упали его волосы. Я пытался сопротивляться, но тело меня не слушалось, конечности будто парализовало. Затем мне в шею вонзилось что-то острое и я почувствовал, как по коже бежит горячая струя. Нос заполнил знакомый металлический запах и потом я больше ничего не чувствовал. *** Яркий свет пробивался сквозь веки, заставляя возвращаться в реальность. Я был в спальне Рауля, лежал в его кровати. Часы на прикроватном столике показывали полдень, а за приоткрытым окном пели цикады, деревья шелестели от ветра и жизнь лилась рекой, как и полагается в разгар лета. Но я чувствовал себя беспокойно. Воспоминания о прошлой ночи накрыли меня тяжелой ледяной волной. — Рауль… — мой голос оказался слабым и тонким. Он каким-то образом услышал меня и тут же оказался в комнате. — Все хорошо, Микаэль. Лежи на месте, — он осторожно приблизился, положил тяжелую ладонь мне на грудь, чтобы я не смог подняться, — ты потерял много крови. Я увидел багровые пятна на его светлой льняной рубашке. — Голова кружится? — Нет, не кружится. Но шея болела так, будто кожу на ней разодрали до мяса. Рауль достал из-под кровати стальную флягу с водой, поднес ее к моему рту. Я коснулся холодного горлышка губами и осушил ее за раз. — Наш гость, Джон Доу, чуть не убил тебя, — заговорил Рауль, — но он спас меня. — Что он… — я приложил ладонь укушенному месту, нащупывая пальцами тугие бинты, — что случилось? — Лучше спроси это у него. Рауль помог мне спуститься по лестнице, потому что из-за слабости меня плохо держали ноги. Мы прошли в маленький душный сарай и я увидел его, сидящего в углу — такого уязвимого, грязного и жалкого. Его запястья и лодыжки были крепко связаны, лицо скрывали густые темные волосы, а на груди все еще висели окровавленные бинты. — Ночью ты был поживее, — произнес Рауль с нескрываемой усмешкой. — Расскажи ему то, что рассказал мне. Его пронзительный взгляд поднялся к моему лицу. Своими ясными глазами он разглядывал мои черты, совсем не стесняясь прямого зрительного контакта. — Я благодарен за то, что вы не оставили меня умирать, но сейчас вы должны меня отпустить, — его голос звучал на удивление живо и четко. — И что ты будешь делать на свободе, чупакабра? — Рауль говорил с явной агрессией, от которой его акцент пробивался еще сильнее, чем обычно. — Чупакабра? — удивился я. — Он не человек, Микаэль, — Рауль достал из-за пояса тяжелый охотничий нож. — Мертвец среди живых. Я раньше слышал о них, но никогда не видел вживую. Их называли охотниками на людей, вампирами, бесами, монстрами… Рауль называл их «Чупакабра». Внешне они мало отличались от людей, но по своей сути они были совершенно другим видом. Я снова поймал на себе его взгляд и он видел меня. Он почувствовал мой страх. — Если вы не отпустите меня, то за мной придут и заберут силой. — Кто придет? — насторожено спросил я. — Не важно, кто придет за ним. Его нельзя отпускать. — Рауль взял меня за плечо, — скоро он снова проголодается… — Вы даже не знаете, что со мной делать, — вампир резко поднял голос. — Выставим тебя под зенитное солнце! — Я не боюсь солнца. Рауль напряг плечи, затем подлетел к нему и вонзил нож в деревянную стену прямо рядом с его головой. Он заговорил сквозь зубы: — Если ты хотя бы попытаешься навредить нам или кому-то еще, я придумаю способ отправить тебя обратно в ад. Понял? Вампир ничего не ответил. Он даже не поменялся в лице. Рауль вынул нож из стены и выпрямился. Он тронул меня за плечо и кивнул в сторону двери. В тот же день я снова зашел в сарай, но теперь один. Специально ждал, когда Рауль отвлечется на дела по дому. — Что произошло вчера вечером? — я не рисковал подходить к нему близко, поэтому стоял неподвижно у двери. — Меня нашли, — теперь вампир не смотрел на меня и от этого становилось немного легче находиться рядом с ним. — Они придут снова. Не успокоятся, пока я не буду там, где они хотят. — О ком ты говоришь? — О соплеменниках, — он напрягся. — Они такие же как ты? Охотники? — Не такие как я. Они не будут с тобой разговаривать. Я снова ощутил усталость от потери крови, оперся на стену и стоял так еще какое-то время, пытаясь не закрыть глаза. . — А зовут тебя как? — спросил я после долгой паузы. — Марсель, — он кивнул, представляясь. Это восточное имя и обычно его использовали в мусульманских семьях. Но Марсель не выглядел как мусульманин или как житель востока. Но белым человеком он тоже не был — его выдавали нависшие веки, которые стало заметно, когда я получше к нему пригляделся. — Майкл, — я дернулся, чтобы протянуть руку для пожатия, но вовремя опомнился. — Не думал, что встречу вампира когда-нибудь. Взгляд Марселя скучающе исследовал стену. — Я ведь не обращусь от того, что ты меня укусил, да? Тогда он усмехнулся и покачал головой. — Я не думаю, что могу обратить кого-то в вампира. — Как же так? — я заметил, как сквозь щели в досках просочились солнечные лучи. Они падали на его кожу, не вызывая для него никакого дискомфорта. Значит, Марсель не врал про солнце и тогда я только подумал о том, что он был странным вампиром. Или, мое представление о них было ошибочным? — У вас есть несколько дней, чтобы решить, что со мной делать, — Марсель оборвал нить моих мыслей. Его голос звучал ровно и четко. — Затем меня найдут. А вас убьют. — Я смогу себя защитить. Рауль сможет. — Нет, не сможете. Прошлой ночью вы бы оба умерли если бы я не вмешался. У вас просто не будет шансов. — В этот раз мы подготовимся, — отметил я. — Я ведь мог убить тебя тогда. — Марсель поднял голову и его темные карие глаза смотрели на меня, — мог убить Рауля, но не стал. Потому что я вам не враг. Рауль сидел напротив меня за столом и мы ужинали молча. Я почти ничего не съел, а вот брат очень быстро опустошил тарелку, будто бы насильно запихивая в себя еду. — Он тоже не американец, ты заметил? — я произнес это так тихо, что не был уверен расслышал ли меня брат. — Разницы нет, американец он или нет. Значения это не имеет если он не человек даже. — Сколько мы будем держать его там, Рауль? — Я не знаю, — Рауль сжал кулаки на столе, затем запихнул в себя крупный кусок курицы. Когда он закончил жевать, то как будто немного успокоился, — Мери сказала, что если ты не появишься на работе в ближайшее время, то она тебя заменит. Тебе сейчас нельзя терять работу. Рауль всегда так говорил и он был прав — мы с ним не могли позволить себе остаться без работы. Я боялся, что будет, когда закончится ярмарка, ведь без связей перед нами почти все двери закрыты, потому что связываться с мексиканскими беженцами, детьми войны никто не хотел. Мы с Раулем были обречены остаться чужими, нежданными и не нужными этой стране. — Ты разговаривал с ним? — спросил Рауль спустя некоторое время напряженного молчания. — Немного. — Микаэль, ради Христа, будь осторожнее, — взгляд Рауля смягчился, теперь он говорил со мной как старший брат с младшим. — Слова — это оружие в руках охотника на людей. Лучше тебе вообще с ним не говорить. Мы решили охранять Марселя сменами — Рауль до середины ночи, а я до утра. Несмотря на то, что мне был необходим сон, я не мог забыться. Я ждал, что за Марселем снова придут и что та ужасная ночь повторится. Каждый шорох в темноте, каждый свист, скрип или щелчок в старом обветшалом доме заставляли меня вздрагивать и напрягаться. Я размышлял над тем, кто из нас с Раулем был глупцом — я, который поверил охотнику на людей и поддался манипуляциям или он, который был слишком черств, чтобы увидеть человечность внутри монстра.