Он увидит только меня

Анакин снова за ним наблюдает. Оби-Ван опускает взгляд на карту фабрики дроидов, стараясь не выдать, насколько ему тревожно. Анакин вот уже несколько дней странно себя ведёт. Проявляются странности в мелочах, посторонний и не заметил бы. Но Оби-Ван знает Анакина досконально, невзирая на то, что они отдалились друг от друга немного с тех пор, как Анакина посвятили в рыцари. Странности бросаются Оби-Вану в глаза. Во-первых, Анакин по-другому стоит: вытянувшись в струнку, он молча наблюдает за всеми. Вот уж совсем на него непохоже. Анакин не из тех, кто может долго стоять на одном месте. Во-вторых, он и двигается тоже иначе. Ходит по-другому, более… внушительно, что ли, лучше и не скажешь. В-третьих, Анакин горячится чаще, и голос его звучит резче, чем раньше. Он с детства с трудом выпускает эмоции в Силу, но эти вспышки — нечто совсем другое. От гнева его теперь мороз по коже пробегает. Замечают даже не чувствительные к силе: клоны держатся со своим генералом куда осторожнее, чем обычно. Анакин никогда особенно не настаивал на должной субординации в своём легионе, однако теперь его 501-й будто бы даже немного дисциплинированнее: быстрее становится по стойке смирно, едва лишь завидит своего генерала. Поневоле призадумаешься. Кроме того, Анакин по-иному смотрит на людей. Улыбаться на войне особенно нечему, но Анакин будто и вовсе этому разучился. Нет, иногда он всё-таки улыбается, но как-то уж очень натянуто и неискренне. Также тревожит ещё и то, что Анакин полностью закрыт в Силе. Его отражение на таком коротком поводке, что оно и не чувствуется совсем. Замкнутость эта беспокоит донельзя, даже ещё больше, чем много лет назад — когда они разорвали ученическую связь. Тогда ведь тоже пришлось привыкать к тому, что Анакина на краю сознания больше нет. Неспособность ощутить родное отражение в Силе волнует куда больше, чем следовало бы. Неслыханного в этом ничего нет: некоторые джедаи предпочитают уединение и не любят объявлять о своём присутствии всем пользователям Силы. Просто Оби-Ван никогда не думал, что Анакин тоже так поступит. Быть может, Анакин всё ещё кипятится из-за фиаско с Рако Хардином, и таким вот образом выпускает пар. Вполне возможно. Вспыльчивость Анакина, когда он заглянул к Оби-Вану пару дней назад, вероятно, объясняется затаённым гневом и обидой. Вот только будь это так, Анакин бы, наверное, его избегал, чего он вовсе не делает. Если уж на то пошло, теперь он смотрит на Оби-Вана так много, как не смотрел уже долгие годы. Прямо-таки ест его глазами. Постоянно наблюдает нечитаемым взглядом из-под полуопущенных век, и глаза его горят неизъяснимым огнём. Оби-Ван не знает, что и думать, и делает вид, что ничего не замечает. Он уже поотвык от столь пристального внимания. Честно говоря, ему случается думать, не без горечи, что Анакин его не ценит. Дорожит им и явно переживает за него, но думает о нём далеко не в первую очередь. Теперь когда Анакин хочет поговорить, он, похоже, всегда обращается к сенатору Амидале или канцлеру, и проблема обострилась с тех пор, как Асока покинула Орден. Оби-Ван старается не обижаться. Обиды он не копит. Но иногда тяжело смотреть, как мальчик, которому посвятил лучшие годы своей жизни, отдаляется, оставляя его в прошлом. Как нечто уже ненужное. Вот почему нежданное внимание удивляет и смущает. Поговорить бы об этом с Анакином, но... Разговоры о чувствах — тем более о чувствах к Анакину — ему никогда особенно не давались. Он же джедай. — Как насчёт тренировки? — предлагает Оби-Ван после заседания. Анакин замирает в нерешительности, по-прежнему пожирая его взглядом. Голубые глаза его, в которых застыло изнеможение, кажутся старше, чем он сам. В столь юном возрасте таких глаз быть не должно. У Оби-Вана ноет сердце. Эта война слишком рано отняла у Анакина молодость. — Через час на задание полетим, — скованно откликается Анакин, всем телом показывая напряжение и отчуждённость. Оби-Ван старается не хмуриться. Он беспокоится и не знает, как ему справиться с этим Анакином. Подростком тот плохо реагировал на попытки его поучать. Когда он ходил мрачнее тучи, действовала, похоже, одна лишь… ласка, но к этой тактике Оби-Ван не прибегал уже очень давно — та шла вразрез с учением джедаев и только лишь потакала его собственной постыдной привязанности к падавану. Вот только она одна и срабатывала, когда Анакин злился на него, а ведь отчаянные времена требуют отчаянных мер. — Родной мой, — мягко говорит Оби-Ван, краснея от ласкового обращения, которое много лет уже не позволял себе использовать. — Ты на меня сердишься? Анакин сглатывает. И прожигает таким неистовым взглядом, что ещё немного — и Оби-Ван отшатнулся бы. Хмурясь, Оби-Ван кладёт ладонь Анакину на плечо. Оно напрягается под прикосновением, мышцы в нём подрагивают. — Или дело в другом? Ты же знаешь, со мной можно обсудить всё что угодно. Я готов на всё, чтобы помочь тебе. В глазах у Анакина загорается неумолимый и почти ненасытный огонь. — Так уж и на всё? — переспрашивает он. Несколько выбитый из колеи, Оби-Ван проводит по губам языком. — Конечно, — спустя мгновение отвечает он. — Если просьба твоя мне по силам, я её выполню. Анакин снова впивается в него взглядом. Оби-Ван неуверенно смотрит в ответ, не понимая, что происходит. Молчание нарушить они не успевают, их отвлекает Рекс вопросом, что они думают о поддержке с воздуха. Оби-Ван отворачивается и отдаёт всё внимание заданию, но странный разговор остаётся на задворках сознания. С заданием они справляются успешно. Даже более чем. Обнаруживают их довольно быстро, и тысячи дроидов выходят из фабрики и всем полчищем бросаются в атаку. Вот только их численность не имеет значения. Анакин просто сжимает кулак и одним толчком отбрасывает всю дивизию к стене, ломая всех дроидов до единого. Оби-Ван изумлённо смотрит на него. Он всегда знал, что Анакин очень силён — он же помнит, как много у него мидихлорианов — да и кроме того, его падаван уже совершил немало удивительных подвигов. Правда, подвигов такого масштаба — ещё никогда. Это же чистой воды безумие. Силой отбросить тысячи дроидов за раз… Какая же мощь для этого нужна... Просто в голове не укладывается. Немыслимо. Попытайся Оби-Ван повторить этот фокус, то сокрушил бы лишь малую часть. Солдаты столь же озадачены, как и он, но от шока отходят куда быстрее. — Где же вы раньше были, генерал? — говорит Рекс, хлопая Анакина по плечу. — Я и не знал, что джедаи так умеют. У Анакина вырывается резкий смешок. — А я не какой-то там заурядный джедай, — отвечает он, поворачивая голову и глядя на Оби-Вана. Показалось, или глаза его и впрямь мерцают самодовольством? Охваченный нежностью, Оби-Ван одаривает его улыбкой. Тот и падаваном всегда был таким же милым хвастунишкой. — Это уж точно, капитан, — говорит он, даже и не пытаясь скрыть свою гордость. — Так держать, Анакин. Лицо того перекашивает странная гримаса, а потом он, поджав губы, отводит взгляд. Оби-Ван растерянно моргает. Ну а теперь-то что не так? *** Когда они возвращаются на корабль, их ждёт экстренное сообщение от Совета. Канцлера похитил Гривус. Нахмурившись, Оби-Ван смотрит на Анакина. Сам он к канцлеру приязни не питает, а вот Анакин считает политика хорошим другом. И вряд ли спокойно воспримет эту новость. Но лицо у Анакина начисто лишено каких бы то ни было чувств. Он стоит очень прямо и просто наблюдает. — Вы со Скайуокером должны вернуть канцлера, — говорит Мейс. — Если получится... — Почему сразу мы? — перебивает Анакин, и во взгляде его на коруна сквозит холод. Мейс сводит брови вместе: похоже, он так же сбит с толку, как и Оби-Ван. Близкая дружба Анакина с канцлером ни для кого не секрет. — Лучше вас никого нет, — наконец говорит Мейс. — Нужно вернуть его как можно скорее. Канцлер много чего знает о войсках Республики, а пыток такой дряхлый, немощный человек, как он, уж конечно, не выдержит. Анакин фыркает. Оби-Ван в недоумении снова переглядывается с Мейсом. Таким растерянным он не чувствовал себя ещё никогда. Анакин реагирует совсем не так, как ожидалось. — Так и быть, — наконец говорит Анакин, и лицо его вновь становится непроницаемым. — Мы его спасём. — Шансы невелики, Анакин, — мягко говорит ему Оби-Ван. А то ещё будет надеяться понапрасну. Спасение канцлера с корабля Гривуса это вам не шутки. — Мы его спасём, — повторяет Анакин и уходит, и полы его тёмной мантии развеваются у него за спиной. Клоны приветствуют своего генерала, когда тот проходит мимо. *** На борту «Незримой Длани» странности Анакина становятся ещё заметнее. Ведёт он себя очень спокойно и отстранённо, а во взгляде его есть хладнокровная расчётливость. Дроидов, рискнувших вступить с ними в бой, он давит ленивым движением руки. — Я чувствую Дуку, — говорит Оби-Ван. — Я тоже, — задумчиво соглашается Анакин. Канцлера они находят прикованным к креслу, похожему на трон. Оби-Ван отвешивает поклон, но Анакин на удивление не следует его примеру, замирает истуканом. Силовое отражение у него, как и прежде, полностью заблокировано. — Канцлер, — отрывисто бросает Анакин. Палпатин с облегчением улыбается. И тут появляется Дуку. Оби-Ван встречается взглядом с Анакином, и вместе они бросаются в атаку. Опыта графу не занимать, с ним даже вдвоём непросто сладить. Когда Дуку Силой отшвыривает Оби-Вана, он ударяется головой о стену, и в глазах у него темнеет. Когда же он приходит в себя, над ним стоит Анакин с зажжённым мечом. — Что случилось? — растерянно спрашивает Оби-Ван, с усилием принимая сидячее положение. В глазах у Анакина что-то мелькает. — Дуку убил канцлера, — говорит он совершенно бесстрастно. — Я ничем не смог помешать. Оби-Ван поворачивает голову и содрогается, когда видит труп канцлера. — О, Анакин, — говорит Оби-Ван, хватая его за руку и поднимаясь на ноги. — Мне так жаль, — тихо говорит он и, стремясь утешить, кладёт ладонь Анакину на плечо. Тот снова смотрит на него во все глаза. — Он же тебе никогда не нравился. Не притворяйся, что тебе его жалко. — Но его любил ты, — говорит Оби-Ван, нежно сжимая его плечо. — Я скорблю вместе с тобой, родной мой. Анакин стискивает зубы. Он отводит взгляд и наконец убирает меч. — Я убил Дуку, — рявкает он, указывая на труп графа на полу. — Самооборона. К горлу подкатывает тошнота, когда Оби-Ван видит голову Дуку на порядочном расстоянии от тела. В глазах графа застыли ужас, шок и благоговейный трепет. Что, пожалуй логично, ведь у канцлера на лице точно такое же выражение. Оба погибли, лишившись головы. Бедный Палпатин. Пусть Оби-Ван и недолюбливал старика, после десятка лет служения на благо Республики тот заслуживал лучшей участи. — Давай заберём тело канцлера и уйдём, — говорит Оби-Ван и тяжело вздыхает. — Он достоин, чтобы его похоронили. Анакин останавливается и смотрит на тело Палпатина со странным выражением в глазах. — Да, — говорит он. — Надо забрать тело. А то ещё попадёт не в те руки. К сожалению, доставить тело канцлера на Корусант им не удаётся. Внезапно появляется Гривус с десятками дроидов, и в поднявшейся суматохе тело неожиданно воспламеняется. И сгорает дотла. Хотя бы с Гривусом покончено — Анакин побеждает его с такой лёгкостью, что дыхание перехватывает от гордости. Джедаям подобное чувство не к лицу, но Оби-Вану с ним не совладать. Ведь это же его падаван, мальчик, которого он растил и обучал с девяти лет. Возможно, он всё-таки состоялся как наставник. И не подвёл Квай-Гона. — Я так тобой горжусь, — говорит Оби-Ван с улыбкой, когда всё заканчивается и они сажают корабль на Корусанте. — Ты стал прекрасным джедаем, я и не надеюсь с тобой сравниться. Лицо Анакина снова искажает эта странная досадливая гримаса. Он бросает на Оби-Вана испепеляющий взгляд, и рука его сжимает рукоять меча так сильно, что белеют костяшки. Он открывает было рот, снова его закрывает, разворачивается и уходит. Оби-Ван озадаченно смотрит ему вслед.