Песня Ангела Смерти

Медицинское крыло Отеля — один из самых больших отсеков на Пенаконии. Помимо непосредственно медицинской помощи, в его функционал также входят и психологические услуги, помогающие неопытным гостям безопасно погружаться в Мир Грез, а тем сновидцам, кто пережил там травмирующие события, быстро прийти в норму. Именно для этого два консультанта и охранник, пострадавшие во время ограбления в торговом центре «Оти», были помещены в программу реабилитации. Ради этого, а еще того, чтобы у них не возникло желания подать на работодателя в суд за моральный ущерб. Сейчас же все трое сидели в комнате отдыха за одним столом с главным детективом клана Гончих, который испытывающим профессиональным взором изучал каждого из них. Криминалисты не нашли в магазине ничего, что могло бы указать на дальнейшее направление расследования, а запись с камер, которую он уже успел посмотреть, лишь подтвердила то, что он и так уже знал. Осталось лишь выведать подробности у непосредственных участников. — Меня зовут детектив Галлахер. Я пришел поговорить с вами о недавнем ограблении. У меня есть разрешение от Торгового дома, поэтому вы можете делиться со мной любыми корпоративными тайнами, которые могут помочь расследованию. Он положил перед консультантами подписанный рукой какого-то директора документ и, внимательно прочитав его, девушки переглянулись и кивнули. — Боюсь, мне особо нечего рассказать, начальник, — начал охранник. — Я, как вы приказали, патрулировал свой маршрут и увидел, как из магазина выбегает вооруженный человек. Я окликнул его, а тот в ответ выстрелил в меня и сбежал. Когда я проснулся в своем номере, то сразу же позвонил в участок, чтобы доложить. — А вы? — обратился Галлахер к девушкам. — Можете подробнее рассказать, чего хотел преступник? — Конечно, детектив, — начала одна из них. — Это случилось незадолго до обеденного перерыва. Мы прибирались внутри торгового зала, как вдруг зашел этот человек. Он выглядел очень подозрительно, но вел себя прилично. Сказал, что разыскивает… Как же там было… Что-то про ангелов… — «Песня Ангела Смерти», — поправила ее вторая. — Когда мы уточнили, что он имеет в виду, тот сказал, что друг попросил его забрать что-то с таким названием. И, к нашему удивлению, мы действительно нашли такое сновидение в нашем каталоге. Но нам пришлось отказать в его продаже. — Почему же? — осознав, что у него наконец-то есть новая зацепка, Галлахер наклонился вперед и превратился в слух. — Оно находилось в реестре запрещенных. По правилам компании, мы не имеем права демонстрировать или записывать на видеокассету те воспоминания, которые не прошли проверку. Разве что кто-то из руководящего состава не запросит его лично. «То есть для Воскресенья было бы сделано исключение? Как интересно» — подумал Галлахер, а вслух спросил: — И кто решает, какие воспоминания запрещены, а какие — нет? — Доктор Эдвард, — синхронно ответили девушки, ни секунды не замешкавшись. Галлахер поднял взгляд к потолку, пытаясь вспомнить, где он слышал это имя: — Это тот огромный синий глаз, который висит на входе? — Верно. Доктор Эдвард — продвинутый искусственный интеллект широкого профиля, который не только общается с покупателями, но и занимается сортировкой всех воспоминаний, которые поступают в наш магазин. Те из них, что содержат в себе неприятные, шокирующие или травмирующие события, сразу же им выбраковываются. — И что же, он хранит даже те воспоминания, которые оказались непригодны для продажи? — Да. Это позволяет искусственному интеллекту обучаться и обновлять критерии отбора. Но демонстрировать их строжайше запрещено. Галлахер выругался про себя. Чертов пепеши все-таки скрыл от него важную информацию. Вот поэтому он всегда ненавидел иметь какие-либо дела с Люцернами. — Значит, вы нашли то, чего хотел грабитель, но не смогли ему это дать. Что произошло дальше? Девушки снова переглянулись и робко заговорили по очереди: — Получив отказ, он достал оружие и начал размахивать им и кричать. Мы сильно испугались, поэтому сделали так, как он требовал, хоть это и противоречило правилам Торгового дома. — Вы правильно поступили, — утешил их Галлахер. — Пулевое ранение, хоть и в Мире Грез — это не самый приятный опыт, поверьте мне. Получается, вы сделали копию запрещенного воспоминания на видеокассету? — Верно. Мы взяли первый попавшийся под руку чистый носитель, а после того как закончили, тот мужчина забрал его, а затем выстрелил в витрину и сбежал. Пока мы пытались выбраться из-под осколков, то услышали еще один выстрел. А когда все закончилось, сразу же связались с менеджером. — Вот почему на той видеокассете была пустая этикетка. Скажите, а вы сами смотрели то воспоминание во время или после записи? — Нет-нет, — девушки замотали головами. — Никогда не знаешь, какие ужасы могут содержаться в запрещенном реестре. Именно поэтому сортировкой воспоминаний занимается искусственный интеллект. Его невозможно ничем травмировать. Логично. Если в том пузыре действительно содержится что-то, из-за чего здоровый молодой мужчина мог умереть от страха, то искусственный интеллект, лишенный эмоций, углядел в нем всего лишь шокирующий контент и ничего больше. — Меня интересует еще вот что, — продолжил он. — Если воспоминания хранятся без ограничений по времени, то можно ли узнать, кто и когда принес их на продажу? — К сожалению, не всегда. Клиенты всегда сами решают, оставлять ли информацию о себе. Это сделано ради того, чтобы они более охотно делились своими воспоминаниями и не боялись, что их смогут вычислить. Конкретно в этом случае, хозяин не был указан. «Как будто могло быть иначе» — устало подумал Галлахер, а вслух сказал: — Что ж, тогда я узнал все, что хотел. Если вы вспомните что-то важное, то позвоните мне незамедлительно. Вот моя визитка. Вручив пострадавшим свои контакты и распрощавшись с ними, он вышел из комнаты отдыха в коридор, где подошел к ближайшему торговому автомату и купил себе банку «Услады». Утомленный мозг остро нуждался в дополнительной стимуляции, но чтобы удовлетворить пристрастие к никотину, сперва нужно вернуться в Мир Грез. Теперь Галлахер имел в голове четкую картину преступления, но, несмотря на это, она никак не могла позволить расследованию продвинуться вперед. Воскресенье получает анонимное послание, в котором содержится подсказка к воспоминанию, хранящемуся в магазине снов. Чтобы обезопасить себя, он нанимает нелегала, чтобы тот проверил эту подсказку вместо него в обмен на награду. Получив от работников магазина сперва подтверждение, а затем отказ, этот нелегал под дулом пистолета заставляет их записать воспоминание на видеокассету и пытается сбежать вместе с ней. Будучи пойманным Гончими по наводке Воскресенья, он оказывается убит своим же нанимателем после попытки ввести его в заблуждение. Видеокассета попадает в участок, где один из новичков вызывается изучить ее и погибает от остановки сердца как в Мире Грез, так и в реальности. Очевидно, что тем самым опасным оружием, которое, по замыслу преступника, должно было попасть в руки Воскресенью, была не сама кассета, а записанное на ней воспоминание шокирующего содержания, которое, вопреки здравому смыслу, могло стать причиной смерти. — Надо же. Впечатляет, — Галлахер глотнул из банки сладкого напитка и криво ухмыльнулся. Похоже, убийца абсолютно все предусмотрел. Зная, что Воскресенье способен испепелять одним взглядом, он придумал план, который позволил бы ему сделать свое черное дело, не попавшись жертве на глаза. Единственное, что тот недооценил — это масштабы его паранойи, которая не позволила ему сунуться в ловушку лично, а подослать вместо себя ничего не подозревающего бандита. И все же этого было мало для того, чтобы поймать преступника. Наблюдая, как добыча стремительно удаляется от него, Галлахер почувствовал вскипающий в нем охотничий азарт. Тот, кто придумал совершить такое изощренное убийство на его территории и, что гораздо важнее, покусился на жизнь его любимого хозяина, определенно заслуживает того, чтобы ему вонзили острые клыки как можно глубже в шею. — Не смей меня недооценивать, сукин ты сын… Галлахер прорычал угрозу сквозь зубы и, смяв пустую банку из-под газировки в кулаке, как будто та была сделана из бумаги, направился к лифту. У него оставалась еще одна, последняя зацепка. *** Мир Грез — место, где может сбыться любая мечта. Эти слова не грешили против истины, однако самое главное условие для ее исполнения — а именно плотно набитый кредитами кошелек, — обычно замалчивалось. Впрочем, это было справедливо только для гостей. Многие компании со всех концов вселенной стремились открыть свои торговые точки на Пенаконии, а при желании даже местный житель мог начать собственное дело, но чаще всего такие заведения терялись в софитах конкурентов покрупнее. К таковым относился и бар «Проснись и пой», перед вывеской которого Воскресенье стоял, не решаясь войти. Он надел самый скромный костюм в своем гардеробе — темно-синий с черным галстуком, собрал волосы в хвост и снял с себя все золотые украшения, но люди на улице все равно пялились на него, открывая рты. К сожалению, нимб над головой никак было не спрятать, ведь тот являлся частью его собственного тела, поэтому он просто надеялся, что владелец бара не настолько хорошо рассматривал его фотографии, чтобы знать наизусть, как он выглядит. Галлахер сказал ему сидеть на месте и не высовываться, но Воскресенье его ослушался. Выпроводив из своего номера абсолютно всех слуг и заперев двери изнутри, он погрузился в Мир Грез, чтобы найти то место, где его верный пес обычно проводит свободное время. Сейчас он сильно жалел, что доверил Галлахеру свой страшный секрет. А после того, как ловко тот воспользовался его уязвимым положением, чтобы сократить между ними расстояние и потребовать от него безусловного доверия, сомнения в преданности детектива вспыхнули с новой силой. Больше никто во всей Пенаконии, кроме него, не может знать о том, что лидер Дубов обладает силами, противоречащими той миссии, которую он возложил на себя, став последователем Гармонии. Других вариантов просто не существует. Воскресенье положил руку на свое плечо и ощутил, как на чувствительной коже еще теплится прикосновение сильной ладони. Буквально за пару часов до этого он сам прижимал Галлахера к своей груди, и это подарило ему ощущение полной власти над своим питомцем, однако, внезапно поменявшись с ним ролями, теперь он чувствовал себя загнанным в ловушку. «Хотел бы я полностью доверять ему, но… У меня нет выбора» С этой мыслью Воскресенье поправил рукава пиджака и вошел в бар. Он сразу оказался в по-домашнему уютной, но очень уединенной атмосфере. Само заведение было довольно большим — владельцу удалось удачно арендовать помещение, однако ни за столиками, ни на сцене, ни за барной стойкой не было видно ни одного посетителя. Должно быть, дела идут не очень. — Добро пожаловать в «Проснись и пой»! — поприветствовала его девушка в малиновом пиджаке. Она отвлеклась от протирания бокалов и доброжелательно помахала ему. «Вот же невезение. Она — галовианка…» Воскресенье замешкался, уже думая уйти, однако ему все же повезло. Исполнив свой долг, девушка отвернулась и продолжила заниматься уборкой. Гость, который не привык к такому ленивому сервису, сделал вывод, что если она и узнала его, то не подала вида. — Чего желаете выпить? Воскресенье, расположившийся на максимально допустимое для него близкое расстояние в три барных стула от нее, ответил: — Бутылку минеральной воды, пожалуйста. — Принято! На удивление быстро перед ним возникли кристально чистый стакан и стеклянная бутылка. Открыв крышку, девушка резко опрокинула бутылку, и стакан наполнился шипящей пузырящейся жидкостью. Воскресенье изучил напиток и, не заметив в нем никакого намека на отраву, сделал глоток. Какое-то время они молчали, и он смог получше разглядеть барменшу, которая, казалось, вовсе забыла, что в ее заведении находится посетитель. «Она очень привлекательна» — подумал Воскресенье. — «Выглядит прямо как артистка из клана Ирисов. Интересно, какие отношения их связывают?..» Почему-то эта мысль вызвала у него горечь во рту. Девушка выглядела сильно младше Галлахера, но кому это когда-то мешало?.. — Наверное, очень непросто работать здесь совсем одной. Воскресенье попытался ненавязчиво заговорить с ней, но та ответила на это удивленным выражением лица, а затем достала из-под столешницы табличку и поставила ее перед собой. Флирт с барменом — 100 000 кредитов — Извините, я совсем не хотел обижать вас, — неловко посмеялся он. — Просто не знал, как начать разговор… — Хи-хи! Это вы меня извините, у меня дурацкое чувство юмора. Зато теперь вы знаете, почему здесь совсем нет клиентов! Кстати, меня зовут Шивон. — Очень приятно познакомиться, Шивон, — он подарил ей одну из своих ослепительных улыбок. — Я работаю вовсе не одна. У меня есть сменщик, правда из-за основной работы он редко тут появляется. А жаль! Уверена, что если бы работал барменом на полную ставку, «Проснись и пой» стал бы лучшим баром в Пенаконии. Он делает просто умопомрачительные коктейли! Можно выпить такой в Мире Грез, а проснуться пьяным в реальности! — Правда? Вы меня заинтриговали. Хотел бы я попробовать их. — Увы, в последнее время застать его здесь практически невозможно. Но если будете заходить почаще, то, вероятно, сможете с ним встретиться! Шивон так игриво подмигнула, что на секунду Воскресенью показалось, что та прекрасно знает, зачем он сюда пришел. Он быстро попытался убедить ее в обратном. — Теперь я думаю, что готов расстаться с сотней тысяч кредитов, чтобы еще с вами пообщаться. Ваши глаза сияют, когда вы говорите об этом человеке. Наверное, это кто-то важный для вас? Может быть, друг?.. — Не просто друг! — на этих словах неожиданно для самого Воскресенья его сердце неприятно сжалось. — Он — мой герой! — Герой?.. Шивон приняла выразительную позу, воображая себя, очевидно, актрисой на сцене театра, и завела свою историю: — Это случилось, когда я была совсем маленькой. Мои родители мечтали, чтобы я стала известной певицей, и я проходила обучение в музыкальной школе. Но однажды на этаже, где спала я и другие дети, начался пожар. Из-за быстрого задымления я не смогла вовремя проснуться и оказалась заперта в ловушке. Воскресенье слышал об этом печальном случае. Это произошло задолго до того, как он стал лидером Дубов. Банда Уничтожения тайно проникла в Отель и устроила поджог, в котором едва не погибло множество детей. Лишь благодаря самоотверженности Гончих больших жертв удалось избежать. — Вероятно, я бы там и пропала, но ОН пришел и спас меня. Выломал дверь и вытащил на руках прямо из пламени! А я все хваталась за него и плакала, потому что мне снился кошмар, из которого я никак не могла выбраться! — Удивительная история, — похвалил Воскресенье. — И что было дальше? — Когда я пришла в себя, то сразу пошла искать его, чтобы сказать «спасибо». Но врачи сказали мне, что в пожаре он сильно пострадал и находился на грани жизни и смерти. Его тело сильно обгорело, и никто не верил, что он в итоге выживет. Воскресенье вспомнил, что действительно видел на мускулистых руках Галлахера большие некрасивые шрамы, но никогда не спрашивал, откуда они взялись. А Шивон тем временем продолжала: — Я навещала его каждый день. Молилась Шипе, чтобы она его спасла. Мне хотелось поблагодарить его так, чтобы он это услышал. Я настолько сильно за него переживала, что медсестры начали звать меня его «младшей сестренкой»! «Сестренкой…» — печально повторил Воскресенье в мыслях, вспоминая ясный любящий взгляд Зарянки. — И вот случилось чудо! Он очнулся и начал быстро поправляться. Когда я, наконец, смогла поблагодарить его, он ответил, что мы в расчете, ведь он спас меня из огня, а я спасла его своими молитвами. С той поры мы — самые лучшие друзья! Когда я передумала выступать на сцене и не знала куда податься, он помог мне выкупить этот бар и научил делать коктейли. Он — самый хороший человек из всех, кого я когда-либо знала! — … Воскресенье смотрел на Шивон, открыв рот от изумления. Девушка улыбалась и сияла, как начищенный золотой жетон, что не оставляло для него ни одного повода подозревать, что она все это придумала. — Похоже, мои сто тысяч кредитов останутся при мне, — грустно заявил он. — У меня против вашего друга нет ни единого шанса. — Ну вот, я упустила возможность озолотиться, — посмеялась Шивон. — Если придете снова, я найду, чем еще вас удивить. У меня еще много историй припасено. А когда мой сменщик закончит со своими важными делами, то мы угостим вас фирменным огненным коктейлем «Проснись и пой»! — Звучит очень здорово. Буду ждать… с нетерпением. Расплатившись за воду и поблагодарив новую знакомую за гостеприимство, он вышел из бара на свежий воздух. Ноги едва держали его, перед глазами все плыло, а сердце гулко стучало в груди как барабан. Воскресенье понял, что ему стало стыдно. Прибыв сюда за доказательствами заговора, в итоге он услышал одну из самых душещипательных историй в своей жизни. Прикосновение Галлахера на его плече теперь горело так сильно, словно он сам побывал в том пожаре, и опасное пламя лизнуло его кожу. «Сейчас он разыскивает того, кто хочет моей смерти. Наверное, мне тоже стоит помолиться Шипе за его успех… Если, конечно, у меня все еще есть на это право…» Бормоча под нос подзабытые с детства молитвы, он неспешно зашагал по улице прямо в объятия вечного праздника, который когда-то поклялся защитить. *** Галлахер открыл дверь, опечатанную желтой клейкой лентой с надписью «Вход запрещен!». Убедившись, что вокруг него ни души, он вошел в кабинет и запер за собой замок. Свет он включать не стал. Внутри все было так, как он оставил: длинный прямоугольный стол, на котором стояли остывшие чашки кофе и разбросанные документы; забытая кем-то на стуле куртка со значком Гончих; улики от каких-то незначительных преступлений в коробке, а также самое главное — видеокассета, способная в одно мгновение уничтожить любого, кто осмелится ее посмотреть. Мужчина приблизился к ней медленно и осторожно, как крупный хищник к готовой броситься на него змее. Затем нажал на крышку кончиками пальцев, от чего та загудела и выплюнула в воздух большой пузырь, озаривший темное помещение ярко-синим светом. Прикоснувшись к грезе, Галлахер почувствовал, как все его тело дрожит от предвкушения. Перед ним быстрым потоком побежали запретные картины, звуки и ощущения, каждые из которых он поглощал жадно и нетерпеливо, делая их частью своей собственной памяти. Когда он закончил, пузырь лопнул, спрятавшись под крышкой своего убежища. Но больше Галлахер в нем не нуждался. — Вот оно как. Теперь мне все ясно. Мужчина взял видеокассету в руку, и та вспыхнула ярким пламенем. Вместе с дорогостоящим пластиком и пустой этикеткой в жарком огне сгорало и ее ужасающее содержимое, пока от него не осталось ни единого уголька. Закончив с уничтожением улики, Галлахер спокойно вышел из кабинета и заклеил дверь лентой, так никем и не замеченный. Затем вытащил из нагрудного кармана любимую зажигалку и сигарету и направился к выходу из участка, где его ждала ни о чем не подозревающая добыча. Его охота началась.