Как правильно "засевать облака" ...

Greeley, Pennsylvania. Грили — сельская, густо поросшая лесом часть округа Пайк, без центральной городской площади. В основном это обустроенные площадки для летних лагерей и охотничьи угодья штата. Небольшой провинциальный городишко с населением чуть больше 1300 человек. Ничем не примечательное и богом забытое местечко. Ну разве что лагерь для любителей отдохнуть на природе у озера. Тут тихо как в болоте. Дин вышел из Импалы, поправил костюм и засунул за ремень брюк нехилый такой мачете, прикрыв его полами пиджака. Он мрачно оглядел унылый пейзаж. Ну кому интересен этот протухший водоем и его местные «жабы»? Оказалось, интересен. Дина привело сюда далеко не праздное любопытство. В этом тихом местечке странным образом начали твориться дивные вещи. Стали находить тела людей. Обескровленные. И это могло говорить только об одном — где-то поблизости появилось гнездо. А значит, следовало вмешаться. И мачете тут был просто лучшим другом. Один взмах — и диалог с упырем заканчивается, даже не начавшись. Винчестер покосился на переднее сиденье. Так непривычно видеть его пустым. Обычно тут всегда сидел Сэм. Но… Да, им пришлось несладко в последнее время. Может это и правильное решение, и Дин всеми силами скрывал даже от себя, что скучает по брату. Однако история повернулась так, что их дорожки разошлись. Дин остался верен профессии и продолжал колесить по городам и весям, кроша монстров. Сэм же перебрался в тихий городишко в Оклахоме и зажил жизнью обычного человека. Устроился в местный бар помощником официанта, взял себе другое имя и очень надеялся, что прошлое отпустит его. Слишком многое было поставлено на кон. Он боялся себя, своей натуры и своего предназначения. Да и Дин… Он, возможно, прав, что не удержал. Но Сэмми честно пытался выстроить нормальную жизнь с нуля. Дин вздохнул и тут же взял себя в руки. Так правильно! Пусть Сэмми лучше не лезет в это дерьмо. А он справится сам. Впрочем, как и всегда. День летел за днём. И каждый день было одно и то же. Очередной вампир, корчась в сильном захвате, прижатый к полированному боку любимой тачки, отсыпал напоследок проклятия, прежде чем основательно потерять голову. И вовсе не в романтическом смысле, а буквально. Ну а вечером Винчестер, погрузившись в свои мысли, в очередной раз отмывал кровь с капота Детки. И так раз раз за разом. Дорога в ночи. Мокрые капли по стеклу. Мрачные мысли. Дин подошёл к зеркалу и хмуро оглядел себя. Поводов для улыбки мало. Он совсем один. Он, для которого всегда важна была семья. Почему? Почему он так упорно цепляется за свою ненормальную жизнь? Денег работа не приносит, впрочем как и благодарностей. И каждый раз, ныряя с головой в эту бочку с дерьмом, он вылезал оттуда, старательно отфыркиваясь и думал. А нафига ему все это надо? Но он привык так жить. И по-другому уже не мог. Он слишком много знал и слишком много видел в этом мире. Да и за его пределами тоже. Черт возьми! Он был в аду! И не в фигуральном смысле этого слова, когда под словом «ад» люди подразумевают разные тяжёлые жизненные обстоятельства. Он был в самом настоящем аду. В пекле дьявольского котла. Он знал, что значит боль. Он на себе прочувствовал зубы и когти адских псов, раскаленные цепи и крючья ада и жар пламени преисподней. Он видел ангелов и демонов и совершенно точно знал, что не все ангелы белые и пушистые создания, и не все демоны — отъявленное дерьмо. И что добро и зло — понятия растяжимые, а порой, и весьма эфемерные. Воспоминания о четырёх месяцах пребывания в аду, которые, по тем меркам, на самом деле вылились в годы, снова заставили сердце, испещренное шрамами, мучительно заныть. Ему не повезло. Он считал себя достаточно сильным, чтобы одолеть любую проблему, но ад сломал. И лишь одно в этой истории грело душу. Его вытащили оттуда. И ни кто-нибудь, а самый настоящий Ангел, правда оказавшийся весьма странным созданием. Дин задумчиво улыбнулся своим мыслям. Смешной. С виду весь такой правильный до мозга его человеческих костей. В костюмчике, при галстуке, который, правда, всегда болтался полуразвязанным и классическом бежевом плаще. Так посмотришь на него со стороны — ну обычный зануда-бухгалтер, ничем не примечательный. Это если не приглядываться. Собственно, Дин не особо и приглядывался. Но было в облике Ангела одно такое жирное «но». Вернее два. Или нет. Три. Первое — странная, вечно растрёпанная шевелюра. Копна тёмных, торчащих в беспорядке волос, к несчастью Винчестера, вызывала в нем лишь умиление. Нет, было вначале желание слегка причесать это безобразие. Ну или хотя бы научить пользоваться расческой. Но увидев однажды его, с мокрыми после дождя волосами, которые он старательно прилизал, Дин даже расхохотался. Он бросил Касу сухое полотенце. — Вытрись. Мокрый, как воробей, только что поплававший в луже, — да, именно так. Мокрый и прилизанный. Но стоило Касу, в попытке высушить волосы, взлохматить их ещё больше, источник веселья для Дина прекратился. Он и сам не понял, почему вдруг, как последний остолоп, уставился на взлохмаченные и торчащие влажными иглами во все стороны тёмные прядки. Это «бесшабашное безобразие» делало лицо Ангела необычайно и странно… притягательным. А вот тут стоп! Потому что, переводя взгляд с вполне мирно веселившей Дина шевелюры Ангела на его лицо, Дин вдруг впадал в некое совершенно странное для него состояние. Почему? Да все потому, что он, как последний придурок, начинал обозревать на этом лице две совершенно Невозможные детали. Глаза. Красивый разрез, делавший их чуть более грустными, пушистые тёмные ресницы и радужка совершенно невероятного цвета. При различном освещении она меняла свой окрас. Она могла быть нежно-голубой, как вода в бассейне, ярко-синей, как глубины океана или почти тёмной, как ночное небо. Этакие глаза-хамелеоны. Пятьдесят оттенков синего. А ещё, Кастиэль, будучи максимально серьёзным и до крайности безэмоциональным существом, при всем при этом удивительно играл мимикой глаз. Он мог чуть прищурить их, и тогда возникало ощущение, что Ангел знает все. Даже то, чего не было. И сейчас вполне готов прочесть «лекцию о морали», ратуя за неправильное поведение. Или легко мог, широко распахнув глаза, создать маску совершенно неопытного, удивленного и так красиво наивного существа, что даже язвить не хотелось. Что для Винчестера само по себе — нонсенс. Ведь вечно подтрунивать над всеми — его любимое занятие. Ну и вторая деталь. Вот тут Дин совсем не понимал себя. Порой, слегка зависнув на трансформации цвета глаз Ангела, он совершенно непонятным образом сползал взглядом на…его губы. Нет, они, безусловно, весьма красивы. Необычная форма, чуть суховатая пухлость и какой-то ненастоящий розовый цвет. Но почему Дин, каждый раз натыкаясь на них взглядом и понимая, что наглым образом созерцает их красоту, что совсем уж ненормально для серьёзного мужика-охотника, даже не смотря на то, что всеми силами старался вернуть взгляд к глазам, все равно проигрывал. Они, будто сверхмощный магнит, раз за разом возвращали его взгляд к ним. И Дин не мог противиться. В очередной раз уставившись на них, он вздрагивал и, взяв себя в руки, просто отворачивался. Вообще. А в последнее время и это стало делать сложно. Поэтому Дин нашел для себя более подходящую тактику. А именно — личное пространство и «трусливый побег». И любой их разговор с Касом теперь выглядел как бестолковые перемещения по помещению. Короче, нервотрёпки Дину вполне хватало. Он изматывал себя работой. И здесь его пребывание в аду пошло на пользу. Он научился там хладнокровию, что значительно облегчало задачу при уничтожении монстров. А теперь ещё и пребывал в некоем смятении, узнав правду о своем предназначении. Он — истинный сосуд Михаила, могущественного Архангела. Так себе перспектива, надо сказать. И радовало лишь одно. Что хотя бы Архангела, а не демона. Ведь в противном случае его бы просто не спрашивали. Демоны имеют совершенно наглую привычку выбирать себе сосуд по душе и вселяться в него, как к себе домой, абсолютно не спрашивая «тушку», надо ли ей это вообще. Ангелы же и Архангелы до такой наглости ещё не доросли. И предложение Михаила, стать его весселем, было отвергнуто Дином. Архангелу пришлось убраться ни с чем, а Дин задумался. Его брат — сосуд Люцифера, он — идеальный «костюмчик» для Михаила. Просто библейская история, грозящая всему человечеству самым настоящим крахом. И это одна из причин, почему они сейчас не вместе. Впрочем, думать не хотелось. Он слишком устал и чувствовал себя опустошенным. Склонившись над раковиной он поплескал в лицо водой. Куртка вся в крови. Очередное отрубание «мыслительно-кровососательной конечности» упыря прошло немного не по плану. Кровосос ну очень уж отчаянно сопротивлялся. В результате пришлось сперва по-простому начистить ему физиономию, а уж потом лишить головы. Намочив полотенце, Дин принялся очищать пятна. Раздался шелест крыльев, и позади него в зеркале отразился знакомый образ. Дин вздрогнул. — Боже… Не делай так! — его всегда бесило такое внезапное появление Кастиэля. Где угодно и когда угодно. И порой, даже запершись в ванной, чтобы просто насладиться минутами покоя и уединения, валяясь в теплой воде, он далеко не был уверен, что вот прямо сейчас и прямо тут не появится Ангел. Кас вообще в этом смысле был товарищ без комплексов. Нет, ну а что такого? Подумаешь, лежит себе Винчестер в ванне. Он же не собирается присоединиться. Просто заглянул по делу. Или непросто… Но Дина это дико раздражало. Особенно собственное совершенно непонятное для него беспокойство от присутствия Ангела в его интимной зоне. Дин не раз напоминал Касу о необходимости соблюдать личное пространство, то бишь не приближаться ближе пары метров. Но Кас то ли забывал об этом, то ли делал так нарочно, каждый раз оказываясь подозрительно близко к Дину. Волнующе близко. И это бесило. — Здравствуй, Дин, — Кас стоял прямо за его спиной. И Винчестер ощущал его присутствие. Он развернулся и уставился на Ангела. Но, странное дело. Вот он стоит прямо напротив, удивительно близко. Кажется, стоит чуть протянуть руку, и можно до него дотронуться. Дин вцепился в его глаза хмурым суровым взглядом. А потом, как и всегда, резко перевел взгляд на губы. Зачем, черт побери?! Он не понял этого. Знал только, что какая-то неуправляемая сила, «схватив» его взгляд, будто нарочно переместила его на эти губы. Дин попытался воспротивиться и снова вернулся к созерцанию глаз. Однако это ему не удалось. Эти губы, как магнит, снова притянули его. Он вновь опустил глаза. Чёрт! Что такого в этих губах, что его так и тянет на них посмотреть? Взгляд заметался. Дин отвёл глаза в сторону. — Кас. Мы говорили об этом… Личное пространство. Помнишь? — Извини, — Кас сделал шаг назад и замер у зеркала. Дин же, схватив куртку, поспешил отойти подальше. — Как ты меня нашел? Я думал, что недоступен ангельскому радару, — Дин нервно складывал куртку, которую так и не успел почистить. — Это так. Бобби сказал мне, где ты, — Кас подозрительно огляделся по сторонам. — А где Сэм? — Мы с Сэмом решили отдохнуть врозь, — Дин встряхнул сложенную было куртку и надел ее. — Ну что? Ты нашел Бога? А главное, ты вернёшь мне мой ошейник? — Нет. Поэтому я здесь. Мне нужна помощь, — Кас, чуть прищурившись, следил взглядом за Дином. — В чем? В охоте на Бога? Не интересует! — Нет. Не на того. На другого. На Архангела. Того, что меня убил. Его зовут Рафаил. — Извини? — Дин удивлённо посмотрел на Каса и подошёл ближе, старательно поправляя рукава куртки. — Тебя убил мутант-ниндзя из ангелов? Чёрт! Почему это не удивляет? Так буднично говорить о смерти. Может потому что Дин тоже умирал и, воскреснув по высшей воле, потому что у кого-то там сверху была для него работенка, уже не удивлялся, что Ангела вновь вернули в строй. Видно и он был нужен для каких-то целей. — Я слышал, что он на земле. И это редкая возможность для информации, — Кас стоял очень близко и внимательно смотрел прямо в глаза Дина. Тот слегка стушевался от такого пронизывающего взгляда. — Ты думаешь, ты его найдешь, и он выложит тебе адрес Бога? — нервно хмыкнул старший и поспешил отойти подальше. Просто стоять вот так напротив под прожигающим и изучающим синим взглядом было невозможно. — Ты это серьезно? — Да! — Кас развернулся в его сторону. — Потому что мы поймаем его и будем допрашивать. Сказано весьма угрожающе. Как-будто речь идёт не о могущественном Архангеле, а о ловле очередного упыря в лесу. — И что? Ты думаешь, мы как Тельма с Луизой возьмёмся за руки и прыгнем со скалы? — Дин решительно подошёл к нему, на ходу протирая клинок о подол куртки. Да потому что надо вот так сделать! А то как-то он слишком глупо выглядит, перебегая от Ангела из угла в угол. Дин снова невольно посмотрел на губы Кастиэля. Потом просто обошел его — Скажи мне, почему я должен это сделать? — Ты — сосуд Михаила, и ни один ангел не посмеет причинить тебе вред, — Кас тоже развернулся к нему. Вообще его уже начала раздражать эта странная беготня Дина от него по комнате. Почему он все время пытается сбежать от его взгляда? Почему прячет свой? — Вот как! Значит, я — твой щит? — очень хочется съязвить, но плохо получается. Очаровательно! Он, обычный человек, должен послужить «презервативом для Ангела», чтобы более могущественное существо не натянуло его по самые помидоры! — Дин, мне нужна твоя помощь. Потому что ты единственный, кто поможет мне, — Кас проникновенно смотрит в глаза. Дин невольно вновь натыкается взглядом на губы Каса, чуть приоткрытые, будто в ожидании, и облизывается. Как-то машинально. Он не замечает за собой этого. Потому что это на подсознательном уровне. Но Кас видит. И прекрасно знает, как добить. — Пожалуйста, — добавляет он тихо, и это странным образом выбивает почву из-под ног. Дин опускает взгляд. — Ладно. Хорошо, — вот на хрена он соглашается на такую бредовую затею? Ловить Архангела, чтобы пытать его?! Да более дурацкое занятие сложно придумать! — Где он? — В Мэне, — Кас протягивает руку, чтобы коснуться пальцами его лба и мгновенно перенести их, но его останавливает рука Дина. — Ээээ. Не надо! В прошлый раз, когда ты перенес меня, я неделю в туалет не ходил! — вообще безрадостная перспективка, переноситься куда-то по воле Ангела. А может послать его с этим его Архангелом? Но он, опять-таки, не в силах противостоять пронзительному взгляду темных, как ночное небо глаз, тушуется и нелепо запинаясь, добавляет, — Мы…поедем. Waterville, Mainе. Импала припарковалась перед зданием полицейского участка. Дин, одетый в красивый классический костюм строгого кроя и классического черного цвета, как и подобает агенту ФБР, коим он намеревался прикинуться, подошёл к Касу. — Ну? И каков наш план? — Помощник шерифа видел Архангела, — начал было Кас, но Дин, не будь он Дином, если не отпустит по любому поводу ехидное словечко, тут же не преминул съязвить. — И остался зрячим??? Ладно, так что там у нас? — Дин, мы скажем ему, что он узрел ангела Господня, и он скажет нам где он, — Кас был серьёзен как никогда. Почему-то в его очаровательную ангельскую голову даже не прилетела маленькая мыслишка, что скажи он так, его мигом упекут в «жёлтый дом». — Ты серьезно?! — Дин только диву давался. Порой Ангел вводил его в ступор своей наивностью. Причем говорил он это всегда настолько серьезно, что Дин, где-то задворками сознания, начинал сомневаться в собственной адекватности. Ну а как? Ангел, проживший на свете более четырех миллиардов лет не может быть…как бы это сказать? Ну он же должен обладать огромным опытом и знаниями! Но взглянув в сосредоточенное лицо, в такие огромные синие глаза, Дин вдруг понимал… Ангел и правда в это верит. Верит, что людям нужно говорить правду, и что они услышат ее и поверят. Господи! Многомиллиардный наивняк в чисто аптекарском проявлении неопытного младенца! И его даже становилось жаль. Что это чудо делает в нашем мире? Да его же облапошить, проще чем ребенка! — Почему нет? — Кас искренне недоумевал, что такого странного он сказал. Это же правда! — Потому что, мы — люди! — Дин достал фальшивый значок ФБР и запихал его во внутренний карман плаща Каса. Он на секунду завис, обозревая искреннее недоумение в глазах напротив. А потом стал старательно поправлять синий галстук, обычно болтающийся на шее Каса в разгильдяйском полуразвязанном состоянии. — А люди, чтобы чего-то добиться, ингода врут. Кас недоуменно склонил голову на бок. Его брови сложились, а губы слегка капризно надулись. Дин поднял глаза и невольно сжал галстук сильнее, подтянув его очень плотно. И стал странно подергивать его из стороны в сторону, затягивая узел. — Потому что, так становятся президентом! — высокопарно провозгласил он и, отпустив галстук, двинулся к управлению. Кас чуть распахнул полы плаща и оглядел себя. Его взгляд был удивлённым и хмурым одновременно. Люди. Все-таки они странные! Они вошли в здание. Дин довольно привычно и быстро вошёл в роль. Достав значок, он позвал полицейского. — Помощник Флемингам? Аллонзо Мозли. Из ФБР. Это мой помощник Эдди Москоне, — Дин посмотрел на Каса. То стоял, аки статуя и внимательно всматривался в лицо полицейского. Что творит? Он же должен тоже играть. Достать значок. Хотя бы. Ладно. Пусть молчит. Ну хоть вид создать можно? — Он тоже из ФБР! — с нажимом проговорил Дин, вперив в Каса гневный взгляд. Кас, наконец сообразив что от него требуется, вытащил из внутреннего кармана значок и предъявил офицеру. Вверх ногами. Причем вид у него при этом был весьма серьезный. Типа, попробуй мне возразить, что значок не в таком виде предъявляют! У Дина от удивления аж брови подскочили. Быстро схватив его значок, он перевернул его в правильное положение и снова вложил в руке Кастиэля. Тот, как стоял, так и продолжил, судя по всему, даже не поняв, что накосячил. Офицер удивлённо следил взглядом за этими странными агентами. Пришлось Дину экстренно выправлять ситуацию. — Он…эээ… новенький! Офицер, не могли бы вы ответить нам на несколько вопросов? Они прошли в кабинет. В процессе разговора выяснились чудные вещи. Кас, конечно, как всегда накосячил, влепив фразу про ангелов и демонов. Пришлось Винчестеру, глупо юля, объяснять про людские пороки. Но самое важное, что они узнали, что механик, единственный выживший в бойне и взрыве на заправке, сейчас находится в лечебнице. Странное это зрелище — видеть совершенно отстраненного парня, тупо смотрящего в окно. — Это пустой сосуд, — сказал Кас, посмотрев на механика. — Уже не Рафаил. — Так вот что меня ждёт, если Михаил возьмёт меня… — Дину на минуту стало страшно. А тут ещё Кас. — Вовсе нет. Михаил гораздо могущественнее. То, что тебя ждёт намного хуже этого. Вот спасибо, утешил! Да уж! Безрадостная перспектива. Хорошо, что он не согласился.