Дин вздрогнул и замер. Кас. Совсем не хотелось, чтобы он увидел эту минутную слабость охотника.
— Чего забыл? — он тихо шмыгнул носом и украдкой растер слезы по щекам, стараясь придать своему голосу более жёсткий тон. — Чего тебе надо, Кас?
— Дин… — Кас хотел многое сказать. Он уже улетел, оставив Дина «наслаждаться его счастьем одиночества», как вдруг почувствовал его боль. Он счастлив? Но ведь это неправда! Он тоскует по брату, по отцу, по своей ненормальной семье. И ему больно. Как бы он не пытался это скрыть.
Люди вообще странные существа. Он лгут, обманывают других. Но если это хоть как-то объяснимо, то как объяснить то, что они лгут сами себе?
Люди очень своеобразны. Всеми их действиями руководит желание. А их характеры выкованы из боли. Сколько бы они не пытались подавить боль. Подавить желание. Они не могут освободить себя от вечного рабства своих чувств. И пока в них бушует буря, они не обретут мир. Ни в жизни, ни в смерти. И так день ото дня они будут делать то, что должно. Боль будет их кораблем, желание — их компасом. Это все, на что способно человечество.
Вот и сейчас Кас чувствовал на расстоянии всю боль, что буквально сжимала сердце его любимого.
Кас не смог этого проигнорировать. Дин. Его самый дорогой человек, ради которого он готов вступить в бой с самим Богом, сейчас совсем один. И он плачет. Тихо и безмолвно. Чтоб никто не видел.
Кас вернулся. Увидев его такого, он просто не удержался. Рука сама прошлась по волосам, гладя и успокаивая. Но когда Дин поднял голову… Боже! Кас вновь увидел в тусклом свете фонаря его зелёные глаза, его ярко-алые губы, влажные и чуть искусанные, и его горящие щеки со следами слез и грязи на них…
— Дин… — хрипло прошептал он и, приблизившись, прижался к его губам. Соленые. От слез и крови. Кас слизал эту соль и погладил пальцами затылок, чуть надавливая. — Зачем ты врешь?
— Кас, отвали! Это не твое дело! — Дин, на секунду опешивший от поцелуя, резко пришел в себя. — Не тебе решать, когда и как мне быть счастливым.
Стало жарко. Виски молотом врезал по голове. Накрыла истерика.
— Чертов пернатый! Ты думаешь, ты все обо мне знаешь? Черта с два! Нихрена ты не знаешь! Ты — дурак! Думаешь, я буду страдать оттого что один? Не дождешься! Я никогда не бываю один! — Дин захохотал. — Да знаешь ли ты, что если я сейчас пойду в бар и улыбнусь какой-нибудь шлюшке, она, как привязанная, пойдет за мной, чтобы стать очередным трофеем.
— Шлюшка, да! Пойдет. Это ее работа. Ну или способ отдохнуть, — Кас сверкнул глазами. Похоже, Дин успел здорово нажраться. И придется его слегка угомонить. По-ангельски.
Он схватил не в меру разбушевавшегося охотника за лацкан куртки и притянул к себе. Несколько секунд он, чуть склонив голову, тщательно всматривался в глаза напротив. На самом деле он хотел лишь чуть тряхонуть охотника, чтобы привести в чувство, но, оказавшись с ним так опасно близко, словив на щеке его горячее дыхание с запахом табака и виски, он просто не смог устоять. Поэтому потянул его еще сильнее и жадно накрыл его рот своим.
Дин охнул в поцелуй, замер и вдруг, изогнувшись, вырвался, задрал голову и застонал. Так сладко и громко, что у Каса в ушах зазвенело.
Он обхватил охотника руками, прижал к себе и стал покрывать его шею быстрыми скомканным поцелуями.
Дин дрожал в этом захвате, как лист на ветру. Он сам прижимался к груди Ангела все сильнее и отчаянно потирался об него всем телом.
— Кас, Кастиэль. Черт, не здесь. Не так. Бля, я не могу. Я не должен. Ты — Ангел. И мужик. А я. Я не такой. Кааас! Черт! Как охуенно! Целуй меня! Целуй ещё!
— Помолчи, Винчестер! Давай, я сам решу, где и как, ладно? — Кас чувствовал, как совершенно рвет крышу от близости такого желанного тела. Да, он никогда этого не делал. Да и его правильный вессель Джимми тоже. Но что-то древнее, на уровне инстинктов сейчас вело его. И он видел каждый шаг, знал каждое действие, которое хотел и должен сделать.
Нырнув под куртку, пальцы вцепились в крепкую спину охотника, царапая ногтями жёсткую ткань рубашки. Со скрипом они поскользили вниз, обошли кругом ягодицы и, сжав их, со всей силы потянули бедра навстречу.
Дин, уже наполовину развернутый на сиденье, почувствовав этот напор, скинул ботинки и залез на сиденье с ногами, усевшись на колени и широко разведя ноги.
Кас, отцепившись от его шеи, туманным взором осмотрел его и рывком содрал с него куртку.
Дин выгнулся, коснувшись затылком бокового стекла. Потому что руки Ангела гладили его торс. Упруго и жёстко. Его бедра сами начали двигаться в странном ритме, вот так, сидя на согнутых коленях.
Кас наклонился к нему и снова вцепился губами в шею. Его пальцы, меж тем, быстро расстегивали по одной пуговицы на рубашке. Дойдя примерно до половины, Кас понял, что это слишком долго, вот так муторно добираться до столь вожделенного тела. Гулко рыкнув и вцепившись зубами в ключицу, он резко рванул рубашку, выдирая пуговицы с корнями. Они разлетелись в стороны, ударяясь обо все, что попадалось на их пути. Одна даже умудрилась отскочить в лобовое стекло. Громко звякнув, она отлетела обратно и приземлилась на плечо Дина.
Кас поморщился, щелчком скинул ее с плеча и резво стянул рубашку с охотника.
Запрыгнув на сиденье, он тоже уселся на коленях, погладил обнаженный торс и, подхватив Дина за талию, прижал к себе со всей силы, вцепившись губами в шею в районе уха.
Резко втянув ноздрями его запах, Кас почувствовал, как земля, в фигуральном смысле, уходит из-под ног. И если бы он сейчас стоял, то, наверное, не удержался бы.
Губы прыжками переместились на ухо. Язык вылизывал ушную раковину. Кас жадно дышал, мешая рваные вздохи с пытающимися сорваться словами.
— Дин. Дииин. Господи. Как я мечтал о тебе. Дин… — ещё немного, и он не удержит в себе те самые слова, которые так долго прятал в душе.
Руки прижимают к себе все сильнее, будто желая впитать полностью. Ногти нервно скребут спину. Пальцы обводят чёткие выступающие лопатки, чуть цепляясь за них.
Дин вскрикнул от такого напора и откинул руку в сторону. Она упала прямо на клаксон. Резкий «Бииип» вернул к действительности.
— Кас, остановись. Мы… Черт, нас тут застукают. Проблем не оберешься, — Дин посмотрел на запотевшие стекла Импалы. Один кадр, словленный его взглядом, заставил кровь закипеть мгновенно. Полностью запотевшее стекло и следы пальцев, размазанные по нему. Кас. Он оперся рукой прямо на стекло, оставив такой след. В голове сверкнула мысль. След. Кас оставил свой след и на нем, как на этом стекле. Чёткий отпечаток его руки, рельефный ожог украшал его левое плечо. Как метка. Как знак принадлежности. Стоп! Принадлежности? Черт! Ангел уже тогда забрал его себе навеки, пометив свою территорию. И Дину от этого не отвертеться. Но он и не хочет. То, что творили руки и губы Ангела, начисто отметало желание пересмотреть это. Он хотел принадлежать Ангелу. Хотел не просто получить отпечаток на плече, а стать его в полном смысле этого слова.
Однако место тут явно не подходящее.
Кас оторвался от жаркого выцеловывания его шеи. Его щеки горели кострами, опухшие влажные губы манили поцеловать их, а глаза… Черт, эти невозможные ангельские глаза! Дин, буквально ухнув туда с головой, тут же забыл, что хотел сказать.
— Мы…это… Вобщем, тут — это неправильно, — охотник с трудом подобрал слова, чтобы составить из них более или менее информативное предложение.
— А где? — Кас, чуть наклонил голову и, поджав нижнюю губу, провел указательным пальцем по возбужденному и твердому соску Винчестера. Тем самым вырвав у того новый стон. — Ты же не думаешь, что я прекращу, только потому, что машина — не самое удачное место?
— Я думаю… То есть, нет. Я не думаю… Или. Бля, Кас! Пойдем в мотель. Так будет проще и безопаснее, — О, наконец-то его посетила здравая мысль в этом диком сумбуре, который творился в его голове.
— Мотель? Как примитивно! — Кас снова задрожал и, наклонившись, прижался губами к соску, который только что трогал пальцем. Язык обрисовал твердую горошинку, зубы чуть прикусили и снова отдали на вылизывание языку.
— Аххх…у …еть! — пунктиром выдохнул Дин. И тут же понял, что та здравая мысль, которая его только что посетила, была прямо-таки жемчужиной. Потому что была одна, и нормальная. Все остальные сплошным винегретом рассыпались в голове. Дин всеми силами попытался ее удержать, пока она не заблудилась в том хаосе, что сейчас буквально захламил его возбуждённый сверх меры мозг. — Каасс. Мо-тель.
— Мотель. Хорошо, — пробурчал Кас, продолжая сладострастно вылизывать и покусывать сосок. Пальцы, чуть погладив другой, тут же обхватили его и сжали, одновременно с зубами на правом.
Дин, не удержавшись повалился назад, буквально улегшись обнаженной спиной на боковое стекло.
Кас тут же оценил эту позу. Вытянув его ноги, он уложил Дина на всю длину сиденья (благо оно позволяло, ведь переднее сиденье в Импале цельное) и, усевшись сверху, припечатал Дина к нему всем торсом. И снова вцепился в его губы, жадно хватающие остатки влажного и раскаленного воздуха.
Его язык проник внутрь рта, вылизывая стеночки и зубы. Кас дрожал и шумно дышал через ноздри, как возбуждённый бык на корриде. Его бедра с силой прижимали бедра Дина. И он чувствовал, как прямо под ними происходит довольно сильное шевеление. Он схватил руки Дина за запястья, завел за голову и прижал к боковой дверце, не давая возможности к сопротивлению.
Дин извивался под ним настолько, насколько позволял этот сильный захват. Он чувствовал, как его член, наливаясь, мучительно-болезненно дёргается, сжатый в этих тисках. Но пугало не это. Где-то в заднице, дико сокращаясь, подергивалось все, рассылая тепло в глубину.
Кас оставил в покое его рот и, приподнявшись, совершенно шальным взглядом окинул его утонувшее в экстазе лицо.
— Хочу тебя! Хочу тебя, Дин! — сжав его руки, он снова прижался губами к губам, сползая на щеку.
— Кас, Каасссс, — Дин прогнулся под ним настолько, насколько позволяло его положение. — Я тоже. Пойдем. Прошу. Пойдем в мотель. Иначе я просто не выдержу.
Вот ведь черт! Он это сказал? Он сам сказал, что хочет мужчину? Чесслово, отец бы в гробу перевернулся, услышав такое из уст его отпрыска! Мысленно послав любимого папочку куда подальше, Дин ещё раз прокрутил эти слова в голове.
«Кас, я хочу тебя! Да! Хочу! Хочу узнать как это, когда Ангел, сильный и могущественный, даже несмотря на то, что девственник, сейчас, вот прямо сейчас, нагло размажет по кровати, припечатает поцелуем и… трахнет. Да, Кастиэль! Я до одурения хочу, чтоб ты трахнул меня!»
Кас поднялся, потянулся назад и открыл дверцу. Пятясь задом он вылез из Импалы и, тяжело дыша, облокотился на крышу машины. Его взгляд блуждал по распластанному на сидении Дину. Полуобнаженный, взъерошенный, с вздымающейся ширинкой, он выглядел таким одуряюще прекрасным и желанным, что хотелось послать весь мир к чертям, снова запрыгнуть в тачку, стянуть с него эти так мешающие джинсы и, высоко задрав его ноги, раскидав их по сторонам, войти в него. Полностью. Насколько возможно. Замереть там, минуту насладившись горячей глубиной, а потом двигаться. Истово, рьяно, мощно. Заставляя его дёргаться, стонать и двигать бедрами навстречу и в такт.
Кас задрал голову, пытаясь утихомирить свой неудержимый пыл.
— Пошли! — он чуть отступил и отвернулся, давая возможность Дину сесть, опустив ноги на землю.
— Кас, как я теперь рубашку надену? Ты же все пуговицы оторвал, — о чем он только думает! Да какие к чертям пуговицы!
Дин старательно пытался хоть как-то «устаканить» на себе рубашку, дабы придать себе более или менее нормальный вид. Ну, хорошо хоть сверху она цела. Пальцы, дрожа, застегивают оставшиеся пуговки и старательно заправляют разорванный в хлам низ в брюки.
Куртка. Куда Кас ее зашвырнул? Так-то в принципе можно обойтись и без нее. Все равно снимать. Но там в кармане документы, деньги, кредитки. Пошарив взглядом по салону, он обнаруживает куртку, валяющейся под водительским местом. Чертыхнувшись, он встаёт на четвереньки на сидении и старательно выуживает из-под него куртку и рассыпавшийся из нее скарб.
Кас, чуть успокоившись и отдышавшись, поворачивается, чтобы поторопить Дина и застывает с раскрытым ртом, видя его в такой позе.
— Ты специально, Дин?! — он подходит вплотную. Руки сами тянутся туда. Погладив упругие ягодицы, сокрытые в джинсе, Кас заводит руки вперёд, и резко дёргает ремень. Руки действуют молниеносно. Гораздо быстрее, чем соображает возбужденный мозг. И едва Дин успевает сообразить, что вообще произошло, он оказывается с наглым образом спущенными штанами. А Ангел, уже не церемонясь, поглаживает округлости через ткань боксеров. И устоять и остановиться он просто не может.
Кас никогда даже не подозревал, что страсть, бешеная как несущийся на всех парах локомотив, способна не только отключить светоч разума, но и сорвать тормоза, послав весь мир лесом! И ему сейчас было глубоко параллельно, что Импала припаркована прямо напротив входа в мотель на довольно шумной и людной улице. Что на крыше над этим самым крыльцом висят видеокамеры, фиксируя все на несколько метров. И что ему просто надо сейчас остановиться, потому что сними он последнее препятствие в виде боксеров, его не удержат в узде никакие силы.
И слава богу, что у Дина в этот момент нашлась хоть капля здравомыслия.
— Кас, что ты творишь? — он кувырком переворачивается на сидении и быстро натягивает штаны обратно.
Ангел замирает. Где-то очень глубоко в душе он понимает, что все это выглядит ужасно и пытается выдвинуть мысль об этом на первый план. Но, как под воздействием гипноза, с взглядом, похожим на голодного зомби, наклоняется и вновь припечатывает Дина к сиденью.
— Дин, останови это. Останови меня, — пальцы судорожно цепляются в только было приведенную в относительный порядок рубашку. — Я не могу. Что ты со мной делаешь? Дин.
Он падает сверху, утыкается лицом в грудь охотника и часто дышит, дрожа.
— Тише, тише, мой Ангел, — Дин и сам на грани, но этот неистовый напор Ангела ошарашивает. — Так нельзя. Иначе ты не успеешь познать все наслаждения, которые я хочу тебе показать. Пойдём. В номере нам будет удобнее.
Кас поднимается и, вскинув голову, смотрит в ночное небо. Он никогда не знал, что безумная жажда обладания любимым способна довести его до края. Когда становится удивительно наплевать на все и всех. В груди горит и щемит. Благодать, кипя как масло в котле, несётся по телу. Дрожь взрывает все нейронные связи.
— Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Наверное, это слишком. Мне нужно уйти, — Кас делает шаг в сторону. Но рука Дина хватает его за плащ.
— Ни за что! Ты просто не умеешь пользоваться этим. Хочешь, я научу тебя? И ты познаешь величайшее наслаждение в твоей жизни, — Дин вылезает из машины и прижимается к Касу. Он нежно берет его за руку и, закрыв машину, тянет за собой к крыльцу мотеля.
В холле ярко горят лампочки. За стойкой что-то сосредоточенно смотрит в компьютере парень-администратор. О, камеры видеонаблюдения давно показали ему все. И едва Дин и Кас появляются на пороге, он легко улыбается. Конечно, это хорошо, что сегодня дежурит он. Потому что его напарник, мистер Ридли, давно бы устроил по этому поводу скандал. Джефф терпеть не может такие отношения и, будучи упёртым, как баран, никогда, даже в ущерб кассе, не сдаст номер такой парочке.
Майерс же отнюдь не является гомофобом. А ещё он отлично понимает, что значит дикая неконтролируемая страсть. Поэтому сейчас, не задавая лишних вопросов, он протягивает ключ Дину.
— Документы оформите позже. Второй этаж. 232.
Дин благодарно кивает ему и тянет Каса за собой к лестнице.
Второй этаж. Коридор разбегается в обе стороны. И там и там куча дверей. Кас растерянно смотрит по сторонам.
— Стой здесь! — Дин решительно идёт налево к ближайшей двери. Так. 210. Напротив 211. Значит на увеличение — это сюда. И по правой стороне. Мысленно прикинув количество дверей, Дин разворачивается. — Иди сюда.
Конец коридора, прямо у окна. Дин дрожащими руками отпирает замок. Шагнув в темноту комнаты, он было тянется к выключателю, но его останавливает твердая рука.
— Не надо, — Касу так проще. Нет, он бы очень хотел видеть любимого во всей красе при свете, но сейчас ему просто страшно. Неуверенность заползает в сердце, заставляя его трепетать. Он никогда не делал такого. Как это? Что нужно сделать, чтобы тупо не сойти с ума в первые же минуты прикосновения к нему? Там, в машине, Кас еле остановил свой дикий порыв, накрывший его как цунами. А что он будет делать сейчас? — Смотри, какая луна. Этого вполне достаточно.
Дин чуть прищуривается. Ясно. Девственник-ангелочек, который просто боится сделать что-то не так. Да, было время, когда и он, ещё совсем юный парнишка, вот так же, краснея, первый раз стоял перед девушкой, не зная, как быть. И самое большое, чего он боялся — облажаться. Тупо кончить, даже не сняв штаны, потому что возбуждение было слишком сильным. Кас конечно в теле более зрелого и опытного мужчины, и таких фальшстартов в принципе быть не должно. Но это проблемы не решает. Допустим, штаны он снять успеет, а вот что делать дальше?
И Дин решил рискнуть. Игра, Ангел. Сегодня будет игра.
Подойдя вплотную, он легко приобнял Ангела за талию и, прижавшись к уху, прошептал:
— Кас. Я все понимаю. Позволишь вести тебя? Я научу, как правильно «засевать облака» и покажу, что надо делать. Я буду твоей первой леди сегодня.
«Я буду, буду, буду твоей, а ты, просто позволь мне.
Я буду, буду, буду твоим, а ты, только поверь мне.
Остановись, постой, задержи моё дыхание.
Среди серых дней, мама, я схожу с ума от желания!
Раскрой свои тайны, я так жажду о тебе знать.
Не смогу забыть, ночи до утра с тобой вспоминать.
Я буду, буду, буду твоей, а ты, просто позволь мне.
Я буду, буду, буду твоим, а ты, только поверь мне.
Я буду, буду, буду нежней, лишь бы ты был только доволен.
Я буду, буду, буду сильней, и любовь моя на ладони.»
Тамерлан и Алёна «Я буду».
