Родинки

– …Можно? Этот вопрос глухо раздаётся в тёмной комнате, где остались лишь они – Наиб и Илай, и он – лунный свет, падающий на них сквозь окно. Наиб сидит на кровати Илая, мягко касаясь чужого лица – касается чужих скул и рукой проводит до самого подбородка, смотря куда-то в сторону повязки. Глаз не видно, но даже так он знает, куда смотреть. Илай же, немного помедлив, кивает и сам ведёт чужие руки к своему капюшону. Помогает им, таким мозолистым и немного грубым, снять его с головы. А затем ведёт их к повязке, которую чужие руки снимают быстро и умело, словно уже запомнив, как Кларк завязывает этот замудренный узел. Чужая синева глаз, освещаемая луной, всегда поглощала Наиба. Он знал, что ночь – это их время. Но когда они находятся вдвоём, в такой обстановке… что-то его словно насквозь током бьёт. Настолько сердце начинает биться от чужого смущения и лёгкой кокетливости, что голову сносит. – …Точно можно? – …Если ты точно хочешь. Тот слегка жмется к чужим рукам, а затем слегка касается их губами. Недолго смотрит на них, а затем хихикает. – У тебя тут родинка. – Где? Наиб удивлённо хлопает глазами, смотря на свою левую руку. Да и вообще, это Наиб хотел посмотреть, сколько у Илая родинок!.. Но тот был быстрее и потому вдруг коснулся участка кожи, который бинты пропустили и не смогли закрыть. Такой, на котором, и вправду, была видна родинка. Маленькая, не яркая, но родинка точно. – …Ты же знаешь, что этим заниматься должен я. Считать твои. – Тогда поторопись, иначе начну я. Илай мягко мурлычет и вдруг падает на кровать, предоставляя Наибу свободу действий. – он может делать что захочет и пророк примет всё. И такое в поведении Илая часто сбивало Наиба с толку. Почему он доверяет ему? Почему? Он ведь знает, что Наиб так много скрывает, что он нечестен с ним, что он жесток с ним… – Помнишь свой совет, который ты однажды дал мне? – он берет и рукой в перчатке касается чужой щеки. Теперь они поменялись местами. – Не думай. Просто делай. …Потому что твои действия всегда будут искреннее слов. Поэтому я доверяю тебе, глупый. Эти слова что-то переключают в голове Наиба и он, прикрыв глаза и подумав, снимает перчатку с левой руки Илая. А затем снимает и с правой. Эти тонкие, хрупкие и такие нежные пальцы очень разнятся от сбитых, таких крепких и повидавших не одну драку пальцев Субедара. Но это делало эти руки только привлекательнее. Потому что его, пророка, нежная кожа, была словно самый нежный крем для рук наёмника. Он мягко наклоняется вперёд к лицу Илая и вдруг стягивает накидку. Капюшона… снять мало. Нет, он зайдёт сегодня дальше, чем просто подсчёт родинок на руках. Но Илая это не пугает – он одобрительно хмыкает и приподнимается, чтобы накидку можно было отбросить долой. Наиб мягко касается губами шеи. На ней одна родинка, как раз в том месте, где он поцеловал. – Одна. – …Можешь и не считать, Наиб. – Я для себя. Илай смеётся и затем поднимает руки, как бы мешая дальше смотреть на шею. Наибу это не пришлось по душе, но он знает, что Кларк балуется с ним – потому он касается этих рук и нежно целует, чем заставляет Илая дернуться и слегка отвернуть голову в сторону. …И, всё же, каким бы этот любитель сов ни пытался показаться мудрым, хитрым или знающим всё наперёд, в первую очередь он был очень неловким парнем. Наиба это привлекало. Потому он спускается руками к поясу, что обвязывает талию пророка. Тот не отказывается, но только лишь тяжело вздыхает и садится на кровать, самостоятельно разматывая его. Он знает, что вот в том, как устроен его пояс, непалец точно лишний раз запутается и будет бухтеть как злой мишка. – Мы же договаривались только на руки, Наиб. – …Я жадный. – Я вижу, дурак. …Но тогда, я тоже могу считать твои родинки. – По рукам. Вслух? – Нет. Оставлю их секретом только для себя. – И это я тут жадина? – Да. Прожорливая жадина! Оба мягко смеются во тьме, а после касаются друг друга своими лбами. Слегка медлят, но Наиб двигается первый – касается мягких, пусть и сухих, губ пророка. Так нежно, медленно, постепенно углубляя поцелуй. Илай аккуратно обнимает Наиба за шею, а Наиб продолжает держать на щеке Илая свою ладонь. – Ты обожаешь держать меня за щёки, да? – Больше всего на свете. – В прошлый раз ты говорил, что больше всего на свете обожаешь мой смех. – Конечно. Я всё обожаю. Всё в тебе. Эти слова провоцируют уже поцелуй со стороны пророка, после которого тот окончательно снял с себя пояс, оставляя только робу, которую можно снять пуговица за пуговицей. Но перед этим, Наиб резким и быстрым движением снимает и с себя верхнюю одежду, чтобы Илаю не было неловко. И, да, теперь всё внимание Кларка перешло на оголенную грудь Наиба, которая то тут, то там покрыта шрамами – где-то, кажется, ножевые ранения, где-то пулевые… где-то ожоги, а где-то странно посветлевшая кожа. Это выглядело необычно, но не пугающе. Илай обожал моменты, когда Наиб позволял ему поглядеть на его тело повнимательнее. Субедар же не медлил – медленно расстегнул пуговицы и стянул с плеч эту робу. Пусть парень ростом и вышел, но сразу было видно, что очень тяжелой физической работой он не занимался – тело худое, тонкое, без шрамов… но оттого эти мелкие точки на теле стали только заметнее. И потому, он бы коснулся первым делом плеча Илая. Раз. Проводит рукой, не отрывая её от тела, ниже по чужому предплечью и останавливается. Наклоняется, чтобы поцеловать первую родинку, а следом и… Два и три. Синева глаз Илая слегка жмурится от того, насколько и щекотно, и… приятно. Наиб мог быть удивительно резким и жестоким, но ещё больше он мог быть нежным и медленным. Таким, каким надо Илаю, чтобы не волноваться и лишний раз не думать о том, что он совершенно неопытен. Хотя, Наиб сам бы себя не назвал “гуру” подобных дел… Было пару раз, но такие чувства и ощущения? Только с пророком. Его пророком. Шесть. Он двигается теперь по другой, левой руке, своими губами, считая каждую точечку. На левой их даже больше, чем на правой. Потому и поцелуев больше, и того, как наёмник поглаживает кожу Кларка. Четырнадцать. На этом зеленые глаза заканчивают прожигать взглядом руки своего любимого, а губы заканчивают с поцелуями на руках. Но когда он только хотел начать считать чужие родинки на теле, его друг останавливает Илай, как бы прося остановиться. Теперь уже Илай изучает руки и шею Субедара – все шрамы, все родинки… ну, конечно, перед этим ему необходимо снять бинты, что укрывают руки Наиба от чужих глаз. И, недолго думая, Илай бы снял бинты с левой руки. Как раз на той, что он и увидел родинку. Но к его удивлению, она была и самой большой, и самой яркой… и одной из редкого количества. Илай смог насчитать только четыре родинки на левой руке, что его удивило. Это восполнила правая – на ней было восемь родинок. А ещё было достаточно шрамов, которые то и дело проходили по этим родинкам и которые, возможно, даже скрыли некоторые за собой. И если это так, то тогда у Наиба намного больше родинок, чем у Илая… было. Сейчас же у него меньше. – Ты… чуть ли не прожигаешь мои руки взглядом. – А? Ой, извини. Я просто засмотрелся… потому что, несмотря на все эти раны, они… правда красивые. Наиб на это ничего не говорит, ведь знает, что всё, что он сейчас ни скажет, опечалит Илая. Потому он дарит тому лишь мягкую и нежную улыбку, полную грусти. Но именно из-за неё пророк касается губ наёмника, а после стягивает резинку с его волос, слегка улыбаясь. – Красивый. – …Ты будешь красивее. – И всё-таки, ты красивый. Илай делает ударение на последнее слово, и что-то в голове у Наиба щёлкает. “Красивый”. Красивый для Илая, и красивый так, как видит только он. Но неужели ничто не испортит эту красоту, что в нём видит Илай? Он не разочаруется в нём одним днём, оставив его? Он?.. Но поцелуй отвлекает его от мыслей, ведь он встречается с синевой глаз. Илай потянул его на кровать и теперь они оба лежат на ней, смотря друг на друга. Наиб смотрит на своего любимого в непонимании и, может, даже лёгком потрясении. Но тот касается чужой щеки и вновь целует. В правый глаз. – Не плачь. – Но я не… Он касается глаза. Мокрый. С правого потекла слеза, которую тот даже не заметил. – …Извини. – Не извиняйся передо мной. Наиб медлит, а после смеётся. Ему хочется уже сменить эту атмосферу. Он не хочет осознавать, что Илай говорит ему извиниться перед самим собой за ненависть к себе, он не хочет осознавать, что эти слова верны… а потому он вдруг утыкается в чужую шею. Уже не считая родинок, не считая, что он монстр, не считая, сколько поцелуев оставил на той. Но больше всего ему стало приятно, когда руки пророка вдруг тоже начали гулять по его телу – то коснутся груди, то опустятся к прессу… Илай тоже решил поддержать эту смену атмосферы. – Потерял интерес к родинкам, м? – Типа того. Сейчас у меня интерес… к твоему телу в общем. И оба смеются. Глухо, с новым интересом друг к другу… или же к телам друг друга. Теперь Наиб осыпает грудь пророка новыми поцелуями, лёгкими, нежными, но в какой-то момент переходит на игривые укусы – слегка кусается, тянет кожу, но нежно-нежно посасывает ту… и Кларку видно, что нравится. Пусть и сейчас тот вдруг прикрывает рот, слегка хмурясь. Субедар знает, что подобное – запрещённые атаки! И даже так их использует! Но когда тот касается сосков, то Илай издаёт лёгкий писк, потому и прикрывает рот, чтоб непалец не слышал этого. Ведь после таких писков зеленоглазый может начать подшучивать, но… Сейчас он очень сексуально смотрит на него, пока сам облизывает и кусает сосок Илая. И это заставляет молодого парня покрыться алым цветом, а после слегка толкнуть Наиба в лицо. Но тот лишь выпускает кожу изо рта, послушно отодвигает лицо в ту сторону, которую его пытается оттолкнуть рука друида, а после, когда парнишка успокаивается, вновь берет сосок в рот. Уже другой. А вот свободный от домогательств теперь, увы, перестал быть таким! Опасная и такая умелая рука наёмника взялась за тот. «А-ах!..» слетает с уст Илая, но после тот стыдливо прикрывает рот вновь, хмурясь. Он недоверчиво смотрит на Наиба, но, на самом деле, он знает… что слышать эти звуки неприятно тут только ему самому. Наибу они лишь ласкают слух и дают причину продолжать. А потому… Кларк медленно убирает руки от рта, позволяя Наибу слышать лёгкий вздохи, которые иногда обращаются стонами. – …Твой голос и вправду мелодичен. – На… Наиб… н-не издевайся… Ах?! Наиб проводит языком по животу Илая, чем того ставит врасплох, однако Наиб только смеётся. – Н-Наиб! – Да ладно. Хотел разрядить обстановку. – Ты её испортил! – …Да ну? – Ну да! – А если я сделаю… вот так? Он касается лёгкого бугорка в трусах Илая. Пророк дёргается, а после вновь теряется и забывает, как дышать. Почему Наиб такой… непредсказуемый? И всегда импульсивный, резкий, несмотря на, казалось бы, свой сложный и холодный характер. С Илаем, однако, он так себя не вел, почти что – он всегда был горяч, активен и готов был сводить его с ума. – …Хорошо, ты коснулся. А дальше что? – Хороший вопрос. Вариантов… много. Он щурится, усмехается, а после аккуратно наклоняется к паху Кларка. На том почти не осталось одежды – трусы да носки на подтяжках (что выглядело ну чёрт возьми насколько сексуально), потому дальнейшие действия Наиба можно было предсказать. Хотя, когда Субедар, сняв последний элемент одежды на бедрах Илая, потянулся к тумбочке, друид понял, что то, что он предположил не верно на корню. И, верно. Тот достал не самый большой тюбик смазки, мягко поглаживая бёдра Илая. Кларк, в ответ, старается держаться как можно серьёзнее и не обмякать, но, всё-таки, один вопрос в голове у пророка вста… кхм, появился. – …Т-ты сам хоть… возбужден? – Не люби я тебя, взял бы тебя без какой-либо подготовки, если интересно. Одна твоя внешность меня заводит, Илай. Он обильно смазывает пальцы в смазке, а после аккуратно пальцами касается прохода Илая. Тот слегка сжимается, дыхание срывается вновь, как и волнение накатывает… или, это просто смущение? – Ведешь себя так, словно в первый раз. – С-с тобой… каждый будет как первый. – Я настолько плох? – …Настолько незабываем. Ответ даже сначала выводит из строя Субедара, но тот вдруг улыбается. Счастливо. Такой комплимент ему, возможно, нравится даже больше комплимента его внешнему виду. Всё-таки, свои “навыки” в сексе он развил благодаря Илаю и его радует, что он может сделать Илаю настолько… приятно? Что тот может описать его как “незабываем”. Непалец медленно вводит два пальца в Илая, стараясь аккуратно растягивать его. Не торопится и сначала медленно двигает ими глубже, а после уже раздвигает пальцы – понемногу, не торопясь. И старается ориентироваться на легкие стоны Илая. Когда те становятся всё более требующими, Наиб спокойно вводит третий, а сам свободной рукой касается уже затвердевшего члена Илая. – Мнгх!.. Кларк прикусывает губу и жмурится, но для Наиба это чуть ли не самая милая картина. Он так… смущен с себя в подобном. Даже несмотря на то, что это не первый раз у них. Но смущен точно не из того, что ему неприятно или ненавистно, а потому Субедар слегка наклоняется вперёд. Продолжает слегка издеваться над Илаем, проводя рукой вверх-вниз по члену, пока другой рукой упёрто подготавливает того. А наклонившись, полушёпотом спрашивает: – Можно тебя поцеловать? Такие вопросы, обычно, не задаются. Наиб хочет – целует. Но здесь надо было отвлечь Илая от его же мыслей (они оба хороши – думать что-то лишнее о себе, когда следовало бы думать друг о друге…), потому такой вопрос был хорошей приманкой. И работает как надо. Синие глаза обратили взгляд на зелёные, а после Наиб видит лёгкий кивок. Целует того вначале нежно, но затем углубляется в поцелуй – сильнее, страстнее, властнее… Чтобы у Илая просто не было сил думать о чём-то ещё, кроме того, что происходит с его телом. Отрывается от поцелуя, но это чтобы Кларк словил немного воздуха, а затем целует даже напористее. Кусает губы, не до крови, но даже так ощутимы эти сладко-страстные укусы. Мягко проводит языком по ним, в шутку тянет нижнюю губу, а после заканчивает поцелуй. Он почувствовал, как Илаю захотелось большего – он сам начал наседать на пальцы наёмника сильнее, прося большего хотя бы действиями. – Готов? – …З-за… зачем спрашиваешь… если з-знаешь ответ? Чуть ли не слёзно спрашивает Кларк. Вернее, слёзно. На этих ресницах застыли небольшие капельки слёз, которые Наиб с аппетитом слижет, а после поцелует эти прекрасные глаза, которые чаруют его в любом виде и с любой эмоцией. Субедар, теперь, без какого-либо угрызения совести, спокойно может и сам раздеться почти до конца. Снять эти до одури узкие штаны (они просто очень удобны для того, чтобы передвигаться и не цепляться лишний раз за что-то, вот и носит… самому эта узкость не то, чтобы уж очень по душе), эти проклятые боксёры и… Илай серьёзно? Прикрывать лицо руками, однако делать небольшие щели пальцами, чтоб посмотреть на размер Наиба? – Должен был привыкнуть. – У-у тебя он просто… намного больше моего!.. Наиб смеется, целует друида в ухо, а затем и в шею, как бы прося убрать руки. Но затем Кларк вдруг изъявляет желание сесть, которому Наиб повинуется. Тот тяжело дышит, а после аккуратно берёт смазку и сам намазывает её на свои руки. – И-Илай?.. – …Дай х-хоть мне разок… проявить инициативу. Тот вдруг кокетливо улыбается, а после аккуратно наклоняется к паху Наиб и слегка касается губами его члена, оставляя на нём легкий поцелуй. И от этого… слишком. – …Знаешь, – вдруг подаёт голос Илай, слегка смеясь. – Я мог бы… даже и не мазать руки в смазке. Т-ты и без меня уже весь… 𝅘 – Можешь не продолжать. Наиб хватает того за подбородок, в этот раз серьёзно смотря на того и правда говоря, что если он сейчас ляпнет “ты так возбудился, что тут и без меня скользко” или что-то подобное, то явно испортит настрой уже Субедару. Но Илай лишь мягко целует того, в поцелуе касаясь члена и мягко проводя руками вверх-вниз. Надо же ему ответить за то, как Наиб издевался над ним! Однако, в планах Илая не было тому дрочить. Просто смазать, чтобы… Одним легким движением он толкает Наиба, чтобы тот лёг. Да, теперь они и вправду поменялись местами. Разве что, просто потому, что Илаю было неловко до этого. Наиб постоянно старается и делает Илаю приятно, поэтому… теперь и он может попробовать сделать наёмнику приятно, верно? Потому, тот аккуратно садится на Наиба, ёрзая в неуверенности туда-сюда. Но, вдохнув поглубже, он бы всё-таки приподнялся – надо же сесть на… – Ты справишься? На вопрос Илая только усмехается и, всё-таки взяв член Наиба рукой, пытается медленно опуститься на него. Не торопиться излишне, чтобы привыкнуть, но и не медлить чересчур… И вот уже головка члена в Илае, а тот аккуратно закусывает губу. Приятно, но всё-таки… больно. Или непривычно. Они, всё же, уже недели две не трогали друг друга в таком плане. И настроения не было, и времени… Но теперь есть и то, и это. Илай старается сильно быстро не опускаться, но всё же не выдерживает и сам делает последний и резкий рывок, запрокидывая голову вверх. Издаёт протяжный и достаточно мучительный стон, но тут же чувствует и приятные ощущения – Наиб вновь начал мягко ласкать его пах, смотря на того с волнением. …И почему этот непалец такой? Такой жестокий, но самый нежный. – Не торопись. Нам некуда. На эти слова Илай медленно кивает, а после старается привыкнуть. Потому что подобное чувство заполненности, всё же, стало совсем непривычным… Но Наиб и не думает оставлять того на самого себя – и играется с чужим “дружком”, и старается мягко играться с чужой грудью. Но, кажется, уже привык. Теперь хотя бы не так странно или больно, а потому он начинает медленно подниматься. Так, чтобы не сделать себе больно или не “слететь” с члена Наиба, но, оказывается… это сложно. И требует достаточной силы и выносливости. Но даже так, он не собирается останавливаться. Медленно опускается вниз, а после вновь вверх. И, ох… Кажется, становится уже приятнее. Как минимум сейчас вздохи Кларка мягки и не полны боли; он не кряхтит, не жмурится он боли. Лишь мягко дышит, старается ловить воздух ртом и продолжать. Не останавливаться. Наиб в этом плане всегда был молчаливее, но он солжёт, если скажет, что ему это “не нравится” или его это “не заводит”. Заводит, с головой, да так, что он хочет прямо здесь и сейчас взять полное лидерство. Да и долго ждать не приходится, ведь Кларк всё-таки выдыхается… И тот это признаёт. Потому, всё-таки встав с члена Наиба, тот послушно укладывается на кровать, смотря на Наиба самым просящим и умоляющим взглядом, который тот когда-либо видел у Илая. “Молю. Быстрее”. Именно это читалось в глазах Илая, который, казалось, вот-вот заплачет от нетерпения, пусть и сдерживал эти слёзы. И может ли такую прелесть Наиб заставлять ждать? Ни за что. Потому, тот жадно впивается в чужие губы, отвлекая вновь на себя, а после, разорвав уже бог знает какой по счёт поцелуй, входит в Илая. Резко и без предупреждения, но так даже лучше – друид запрокинул голову, издав громкий и протяжный стон наслаждения. Именно то, что и хотел слышать Наиб. Он вкусывается в чужую шею, оставляя на ней яркий след зубов, но не самый сильный. Не такой, что до крови и не такой, что оставит синяки. Но такой, чтобы на момент этого секса Наиб точно мог видеть его. Оставляет безразборчивые засосы, пока ускоряет темп, в котором движется. Оставляет страстные поцелуи, пока слышит эти уже нескрываемые стоны наслаждения Илая. Оставляет любое смущение Кларка далеко в его подсознании, пока тот наслаждается. Его парню и не надо лишний раз волноваться о том, что он выглядит “нечестиво” или что-то подобное. Для Наиба он выглядит прекрасным любым. Как и для Илая Наиб выглядит красивым любым. – Н-Наиб!.. П… Прекрати витать в об… облаках!.. Просит Илай, потому что Наиб слегка сбавил темп. И правильно попросил, потому что одна такая просьба – и Субедар вновь вне мыслей. Теперь он в Илае. …Во всех смыслах. И потому, он гладит того, целует по всему телу. Оставляет то мелкие, то огромные засосы. То большие укусы, то маленькие и игривые. И всё это пока он думает об Илае. О его лице. Губах. Носе. Ушах. Щеках. Об этих глубоких синих глазах. О чарующих до самой глубины души, от которых невозможно оторваться… Он думает обо всём Илае, стараясь трогать его всего – шею, плечи, руки, грудь, живот, ноги… Всё это Илай отдал Наибу. Отдал ему, полностью доверяясь. Это сводит с ума. – Ах?! Н-не так резко!.. Мнга-ах!.. У Кларка уже нет сил прикрывать рот или скрывать эти сладострастные звуки во тьме ночи. Наоборот, он уже и забыл, что надо быть тише – всё больше стонов слетает с его губ. Всё меньше мягких, всё больше таких требовательных и страстных. И это сносит голову. Голову обоим. В какой-то момент Илай начал чуть ли не кричать от удовольствия, крепко сжимая простынь, а Наиб просто сместил точку, в которую он толкался. И, кажется, он нашел идеальную – несмотря на слёзы, Илаю было лишь приятно. Лишь страстно, так страстно, так хорошо… – Б-быстрее!.. Мнг… Н-не жалей, Наиб!.. Его имя, что срывается с этих нежных губ, самого Субедара готово привести к экстазу. Но всё-таки, Илай к нему приходит первее – обильно кончает, выгибаясь в спине и простанывая имя напальца не то в просьбе, не то в мольбе, не то в наслаждении… Наиб старался сильно не давить и не сводить на и так уже на грани находящегося Кларка, потому пара рваных и резких движений – и вот он уже с Илаем валяется на кровати, смотря на того с уже не той страстью, что раньше. Нежностью. Он мягко обхватывает щеки Илая руками и начинает покрывать то мягкими и короткими поцелуями, пока пророк прижимается к тому ближе. В комнате слышны лишь тяжелые вдохи и выдохи, да звуки лёгких поцелуев. Но вскоре такую тишину разобьёт нежный смех возлюбленных, что просто бы начали шептать друг другу всякие прелести, хотя… – Теперь тебя надо помыть. – Я и сам могу, Наиб. – С такой интонацией в голосе я сомневаюсь. – Какой “такой”? – Выдохшейся. – …А нечего было меня доводить до небес. Ты словно с цепи сорвался! – Но и ты не ангел. Ну или слишком сексуальный анг… – Наиб! – Ха-ха, хорошо-хорошо, не бейся только. …Ну что, тогда оставим это на завтра? – …Угу. “Сладких” и “Спокойной ночи, любимый” одновременно раздаются в полутьме. Наиб укрывает и себя, и Илая, оставляя на завтра оставшиеся вопросы по поводу того, что надо будет и убирать запачканную ими постель, и мыться… ведь пророк уже так нежно уснул. А значит, Наиб должен последовать его примеру.