Вскрывая скорлупу Гармонии

Голова трещит, и мир расплывается бензиновыми пятнами перед глазами. Еще один приватный допрос. Еще одно пробирающее до костей проклятие Гармонии. — Ты причастен к смертям? Тень от крыльев нависает над Авантюрином, и хотя это всего две пары маленьких крылышек на затылке, она едва не закрывает полностью. А может это тоже эффект Гармонии, как и звучащий в сто раз громче голос Сандея в голове. — Не-ет, — Авантюрин тянет, погано улыбаясь. — Ты намереваешься убить кого-то? Он хрипло издевательски смеется, игнорируя стучащие в мозгу молоточки. — Отвечай, — Сандей наступает, и впрямь закрывая своей тенью. — Разве я уже не отвечал на этот вопрос? И к чему всё это? Тебе действительно есть дело, собираюсь ли я убить кого-то ещё? Есть дело до кого-то кроме неё? — Проклятый сигнониец! Сандей на миг теряет контроль, хватая за грудки и встряхивая. Исказивший мягкие черты гнев ему не к лицу. Впрочем, даже за пеленой проклятия Авантюрин способен различить спрятанную за этой ширмой скорбь. — Тц, безупречный глава Клана Дубов опускается до рукоприкладства? Повезло, что здесь нет посторонних свидетелей. В наших положениях не позволительно вестись на поводу у эмоций. Найди другой способ их выплескивать. Сандей отдергивает руку, брезгливо поправляя задравшуюся манжету. Приглаживает ее до последней складочки. И холодно улыбаясь, щелкает пальцами, отчего виски Авантюрина сжимает с новой силой. — Не надоело всё контролировать? — чем сильнее боль, тем успешнее получается ее игнорировать. — Иногда стоит отпустить всё и положиться на везение. Ты хоть когда-нибудь расслабляешься? — Как же расслабляешься ты? — отстраненно спрашивает Сандей. — Прожигаю деньги в казино и борделях, конечно. — Борделях? — лицо ангела трогает праведное презрение. — Что еще ждать от такого… — Авгина? Раба? Ты сам то хоть раз пробовал, святоша? — Авантюрин косится на свободно облегающие пах светлые брюки. Гармония давит на его мозг, едва позволяя шевельнуться, но физически он не связан. А противостоять проклятию не так уж и сложно, если перетерпеть, и ничего не мешает нагло накрыть ладонью промежность так удобно склонившегося над ним Сандея. — Держу пари, что по крайней мере хотел. Сандей крепко обхватывает подбородок в ответ, одаривая презрительным взглядом, а под ладонью к удивлению Авантюрина становится твёрже. — Тебе не стоит считать меня всепрощающим святым. Может, лично продемонстрируешь, чему научился в борделях? Пока тобой в них торговали. Голову резко тянут вниз, и весь Сандей уже расплывается цветными пятнами, чтобы хоть как-то этому сопротивляться. Авантюрин только мягко через силу смеется. — Да, ты тот ещё волк в овечьей шкуре. И не брезгуешь? Игнорируя шум в голове, Авантюрин нарочито медленно прижимается губами к ширинке. И оставляет мокрое пятно от слюны на идеально чистых белых брюках. Тихий вздох раздается сверху. Сандей ведет ладонью перед его затуманенными глазами, и сдавливающие голову тиски куда-то пропадают. Авантюрину кажется, что он забыл, каково вдыхать полной грудью и видеть мир не через размытую пленку бензиновых пятен. Настолько свободно. — Вернуть его, или сделаешь то что собирался? Тень от нимба и крыльев снова падает Авантюрину на лицо. Он тихо смеётся. — Стало быть, сделка, господин Сандей? «Считаешь, что сможешь меня унизить? Я всего лишь покажу тебе, каково чувствовать себя грязным». Используя руки, Авантюрин расстегивает выглаженные брюки и не особенно аккуратно тянет вниз, а следом и такое же белоснежное белье. Бледные бедра почти в цвет одежды Сандея контрастируют с его ладонями. А перед лицом вполне человеческий, порицаемый высокими идеалами Гармонии, возбужденный член. И совсем не по-человечески, будто божество, он сам смотрит сверху вниз, окруженный золотистым нимбом и слабо трепещущими крыльями. И вздыхает, запрокидывая голову, когда Авантюрин берёт в рот. Тепло и скользко, ему не нравится вкус, но он старается сделать хорошо из азарта, из разгоревшегося желания увидеть похоть на величественно-спокойном лице ангела. Член твердеет и становится больше, головка неприятно давит на нёбо, увлажняя каплей горьковатой смазки. Рука в белой перчатке опускается на волосы и вжимает. «Значит, чувствуешь?» — Мх… Авантюрин захлёбывается воздухом и слабо кашляет, но не выпускает. Обволакивает языком, мягко двигает головой. Вперёд и назад. Чувствует дрожь напряженных бёдер. Подхватывает ладонью яички, нежно перекатывая, и ведет пальцем выше. Всасывает с неприличным, едва ли раздававшимся раньше в стенах этого кабинета звуком. — Авгин… Сандей стискивает зубы, толкая бедра вперед. Его крылья, на которые Авантюрин смотрит из-под ресниц, дрожат и мягко взмахивают. Интересно, что было бы, прикоснись он к ним сейчас. Хочется поспорить, что эта часть тела ангела до неприличия чувствительна. Он вынимает член и ведет языком до самого основания, смачивая слюной собственные пальцы. Еще раз ощутимо сжимает яички, возвращаясь и неплотно обхватывая напряженный ствол. «Я помогу тебе расслабиться. Совершенно точно». Тихий бархатистый рык доносится сверху, и голову Авантюрина фиксируют неожиданно сильной хваткой. Сандей ускоряется, вбиваясь в него, почти лишая дыхания. Гармония не сдавливает разум, но подступает сопутствующая ей тошнота. Авантюрин медленно ведет смоченными в слюне пальцами между бедер и выше, очерчивает колечко сомкнутых мышц. — Что ты?.. Сандей пробует повести бедрами, но губы Авантюрина все также крепко и ласково удерживают его член. «Тихо. Всего лишь собираюсь подарить тебе настоящее удовольствие». Не растягивая дольше прелюдии, Авантюрин вторгается пальцами под возмущенное шипение. Внутри тесно и тепло, совсем как у людей. Кажется, Гармония снова сжимает виски, а может Сандей просто слишком сильно оттягивает его волосы. «Не сопротивляйся». Авантюрин умело ласкает языком и втягивает щеки. И подгибает пальцы, старательно выискивая внутри нужную точку. — А-ах~ Этот нежный голос звучит словно ангельское пение даже в такой момент. А Авантюрин тихо хмыкает, удовлетворенный неизбежной победой. Давит снова в нужное место, лижет и берет так глубоко, как может. Тело Сандея неконтролируемо дрожит, теплое вязкое семя заполняет рот, и хочется его выплюнуть, но не то чтобы есть возможность отстраниться. Стенки прохода сжимаются и пульсируют вокруг пальцев, и Авантюрин невольно представляет, как сладко сжимался бы этот ангел на его члене. Но не сильно хочет проверять. — Расслабился? — Авантюрин выплевывает сперму на пол, на котором и сидит, и смотрит с привычной очаровательно наглой улыбкой. Сандей натягивает помявшиеся брюки. Его бледное лицо украшает слабый румянец — единственный признак произошедшего. — Можешь идти. Гармония тихо, почти незаметно вплетается в сознание. — Если выживу, я покажу тебе еще более действенный способ снятия напряжения, и может не ты один останешься удовлетворен, — Авантюрин салютует, направляясь к двери. — Если выживешь, я заткну твой рот чем-нибудь и найду эти способы сам, — Сандей аккуратно оправляет манжеты. Как будто заткнутый рот сейчас помог.