Серебро

На пирсе не было ни души. Кейн довольно скинул капюшон и отправился к паруснику. Волны спокойно ударялись о судна, легко их покачивая. Солнце не пекло, что радовало. Да и прохладный ветер спасал от жары. Луффи, насвистывая веселую песенку, нес в руках парус. Вдруг он неожиданно замер, смотря в сторону моря. — Эээ, — протянул Луффи и бросил ношу на песок. — Странный корабль. Кейн посмотрел вдаль и остановился. Нехорошее предчувствие поселилось внутри. Он прыгнул на яхту старосты деревни и переместился на высокую мачту. Щурясь от яркого солнца и вглядываясь в горизонт, Кейн заметил, как на водной глади, разрезая волны, шёл фрегат. Он не был большим. Скорее, среднего размера. Корпус сделан из прочной чёрной стали, с острым носом. Множество белоснежных парусов создавали впечатление парящих облаков и ни единого знака отличия. Корабль-призрак. Или же, как мертвецы его прозвали: «Фрегат Смерти». За ним пришли. — Хмм, — задумчиво протянул Луффи, щурясь и склонив голову на бок. — Почему он странный? — пробормотал мальчик, словно сам не понимая, почему употребил данное слово. — Никогда не видел таких. Хотя у нас часто останавливаются путники. Пираты, дозор, даже короли соседних островов. Но этот корабль не похож ни на один из них, — покачал головой Луффи и скрестил руки на груди. Кейн почувствовал, как по спине бегут мурашки и отсупил назад. Конечно, никто из живых не мог рассказать о корабле-призраке. О его исключительном дизайне и отсутствии знака отличия. О нём знают лишь мертвецы. Души, что встретили на своем пути фрегат, спустившись в подземный мир, кричали в агонии не из-за адского пламени. А из-за воспоминаний, которые отпечатались при жизни. Род нарёк ни в коем случае не пересекаться с безымянными. А если всё же их пути соприкоснутся, то бежать без оглядки. И может лишь тогда у него получится отложить встречу с родственникам. Лис не успеет уйти. Жители острова могут пострадать. Почему раньше верные псы теньрюбито не пришли за ним? Ведь каждый ценитель большого богатства знал, где он находился. Кейн ждал их там. Но они пришли сюда. На остров, где живут слишком добрые люди. Хотя определение глупых смертных им больше подходило. Прошло довольно много времени после того, как он сбежал из рабства. Лис думал, что всё обойдется, и за ним, «простым полукровкой», как все считали, теньрюбито не станет отправлять свою главную силу. Но он ошибся. Кейн никогда не был удачлив. Он посмотрел вниз. Луффи стоял на берегу, обдуваемый морским бризом. Шляпа за спиной медленно покачивалась. Темные глаза внимательно следили за приближением корабля. Губы, как и всегда, растягивались в большой улыбке. Кейн спрыгнул вниз и серьезно произнес: — Иди в деревню. Маловероятно, что этот остров останется цел. Но, может, если цель безымянных будет схвачена, то они не обратят внимания на мирных жителей. — Э? — удивлённо произнес Луффи. — Тебе стоит поторопиться и присмотреть за здешними смертными, чтобы никто не сунул сюда свой нос. — Ээ? — Просто сделай так, чтобы никто не пришёл на Пирс, — как маленькому стал объяснять Кейн. Потом, правда, понял абсурдность своей мысли. Ребёнок и есть ребёнок. — Ээээ? — ещё протяжнее произнёс Луффи. — Убирайся, — раздражённо сказал Лис. Времени на уговоры не оставалось. Ему нужно как можно скорее отвлечь внимание фрегата. — Никуда я не пойду! — выдал Луффи и закинул руки за голову, широко улыбаясь. — Ши-ши-ши. — Иди. — Нет. — Уходи. — Неа. — Убирайся! — не выдержал Лис, вспыхивая, как спичка. Ну всё! Этот самоубийца добьётся своего! Его убьют. И чтобы не ждать безымянных, он сделает это своими руками. Прямо сейчас! — Неааааа, — протянул довольно Луффи. Кейн: … ***В то же время*** Фрегат мягко разрезал воду, подбираясь к острову. На его борту, развалившись на мягких подушках, восседал мальчик лет десяти-одиннадцати, в полностью белоснежном комбинезоне. Круглый прозрачный пузырь окружал его голову. Он недовольно причмокивал, смотря на своих ползающих на коленях рабов. — Вон пятно и там пятно! Вытрите всё! Я не должен касаться и малейшей грязи! Вы, ничтожные ублюдки! Дозорный, что стоял за спиной мальчика нервно сжимал и разжимал губы, не зная, куда себя деть. — А ты что стоишь без дела? — обратился к нему малец. — Принеси мне виноград! Красный. Нет, лучше зеленый! С яблоками. И чтобы ни малейшей отвратительной червивой дырочки в нём не было! Пойдешь ко дну к рыбам, если провинишься! — Но… Но… — занервничал дозорный. — Иди, — холодно сказал мужчина, что занимал место личной охраны молодого господина — Крина. — Да… Слушаюсь, — дозорный, дёргаясь и чуть не запутавшись в своих ногах, проследовал на кухню. — Он что, не желает выполнять мой приказ? — недовольно приподнял подбородок Крин. — Думаю, он счастлив получить поручение от вашего светлейшества, — поклонился мальчику Грод. — Так рад, что даже ноги перестали держать. — То-то же! — довольно кивнул Крин. — Ну что там? Мы скоро будем на месте? — недовольно покачивая ногой, спросил он. — Уже на месте. — Отлично! — Крин подскочил с места и, взяв подол длинного комбинезона, чтобы не запнуться, хотел было направится к борту корабля, но вдруг замер и недовольно зыркнул на раба. Не пристало ему ходить самому! — Убить его! Из-за него я поднялся на ноги! Он совсем не ездовая лошадь! Лошадь должна сразу везти к месту, которое я хочу посетить! Но из-за этого никчёмного я встал. Убить! Грод безразлично возвел пистолет на сидящего на коленях раба и нажал на курок. Прогремел выстрел. Кровь полилась на деревянный пол, и тело с глухим звуком рухнуло, как сломанная кукла. Женщины в металлических ошейниках подползли к телу и начали тереть тряпками палубу. Кровь продолжала вытекать из тела. Тряпки пропитала алая жидкость. Руки рабынь вымазались в крови, но они не обращали на это внимания. Продолжая тереть пол, безжизненным взглядом смотря перед собой. — Хахахаха! — истерично засмеялся Крин. — Молодчинки, мои крыски. Я вас потом награжу. Будете висеть шесть часов над гвоздями. Нашу игровую комнату как раз улучшают. Много новых штучек устанавливают. Вам понравится. И мне. Мне тоже понравится. Хахаха. Грод безразлично сел перед его светлейшеством, предлагая ему свою спину. Крин уместился на ней и они медленно направились к борту Фригата. Бернард, плотник корабля, нервно грыз ногти в стороне. Он не испытывал удовольствия от своего изобретения. А точнее, от копии настоящей «Фрегаты Смерти». Ребёнок упёрся в своё хочу, мне надо, это приказ и — «ещё одно слово и твой язык будет висеть у меня на люстре, как дополнение к интерьеру.» После этих слов мужчина замолчал, но это его не спасло. Его язык теперь украшал комнату этого ужасного монстра! Волны разбивались о чёрные высокие стены корабля, но, что удивительно, находясь на палубе, совсем не укачивало. Как будто все, кто находился на нём, устойчиво стояли на твердой земле. Даже в бушующий шторм находиться на фрегате было комфортно. Драгоценное дитё правительства и не знал о таком чувстве, как укачивание. Его светлейшеству не пристало по-другому. Малейшие признаки неудобства устранялись на корню. В сию же секунду. Рабам было всё равно на инновации. Им было вообще всегда всё равно. Дозорный же ходил неустойчиво. Он привык к ощущению волн и, находясь на корабле, где их невозможно почувствовать, терялся. Плотник наблюдал за всем экипажем и всё больше в его сердце закрадывалась паника. Казалось бы, корабль получился точной копией. Прекрасный в своем роде, изысканный. Но это всего лишь подделка для устрашения. Для удовлетворения желания капризного ребёнка. Из-за которого его ждет смерть! Этот корабль не должен был появляться на свет! — Наконец-то я увижу тебя, мой питомец, — с садистким наслаждением пропел мальчик, смотря на виднеющийся остров. — Ты ведь не забыл обо мне? Грод молча стоял за спиной. Он бы поинтересовался у его светлейшества, уверен ли тот в своем поступке. Но его статус не позволял перечить ребёнку правительства. Перечить своему хозяину. Они отправились в путь без разрешения. Без дозволения высших. Вышли в море на запретном корабле. Даже если он всего лишь копия, данный фрегат должен быть невидим для глаз живых. Поэтому им пришлось многих убить, пока они, наконец, не добрались до цели. — Матушка с отцом совершенно ничего не понимают! — возмущался мальчишка. — Они совсем не стараются вернуть моего питомца! Мол, возьми любого другого. Эта зверушка грязная! Забудь о ней, он уже давно мертв! А я знал. Знал, что жив! Всё приходится делать своими руками! Если бы я не встретил человека со способностью ищейки, не видать мне моей собственности! — недовольно пробурчал Крин. На палубу вышел дозорный. Его руки дрожали, из-за чего фрукты опасно тряслись. Он подошёл к его светлейшеству и, поклонившись, подал поднос. Крин зыркнул недовольно на дозорного. Протянув белоснежную тонкую руку, он взял зелёное яблоко. Грод молча стоял, словно твердый камень. Он понимал, о чем говорил его хозяин. Крин устроил настоящую истерику дома. Но его родителям было всё равно. Они не понимали ценности в игрушке, когда её можно было легко заменить. Правда, после, не выдержав продолжительности скандала, награду за поимку всё же назначили. Показывая своим видом, что свершили великое одолжение. Хотя мысленно сделали себе пометку, что, когда кто-нибудь притащит полукровку к ним на порог, в ту же секунду сами его убьют. Ведь он совершил непростительное. Сбежал. В таком случае раб должен быть приговорён к высшей мере наказания. Смертной казни. И им наплевать на капризы своего ребёнка. Ничего. Переживёт. Они купят ему новую игрушку. Семья теньрюбито не разрешала покидать дом Крину. И он пошёл им наперекор. Грод не мог ослушаться своего хозяина и пошел следом, зная, что когда они вернутся, родители ребёнка его убьют. — Уже скоро ты вновь будешь моим, — шептал, как безумный, Крин. Он не мог позволить своему уйти. Крин должен проучить свою собственность. Только он может ей распоряжаться. Если захочет убить — убьет. Если захочет, чтобы игрушка жила, он продлит ей жизнь. Только ему решать дальнейшую её судьбу! Мальчик сломает его, растопчет. Чтобы больше не сбегал. Чтобы навсегда остался с ним.