Совместная жизнь

Венера поднялась с кровати и распахнула окно. Ворвавшийся в комнату поток свежего воздуха заставил шторы зашевелиться. — А ещё чего был у тебя в школе? — Спросила вторая, снова сев на кровать к Меркурию. — Я нашёл там друзей, с которыми мы потом основали нашу гаражную группу. — Серьёзно? Это во сколько лет было? — В шестнадцать. Мы тогда учились в девятом классе, по выходным и иногда после занятий играли каверы на популярные тогда песни. Это был лютый отстой, но нам нравилось. — Это в тот период у тебя были волосы как у Рапунцель? — Агась. — Тебя за них не дразнили? — Нет, конечно, меня никто не дразнил. Ребята с уважением относились выбору каждого небесного тела из нашего класса. — Ты говоришь про каких-то толерастов, а не про школьников. Когда я училась в началке, подхватила вшей от какой-то пизды. Она потом перевелась в другую школу, а меня предки побрили на лысо и всё равно заставили ходить на эти блядские уроки. Мои "горячо любимые" дноклассники стали дразнить меня зечицей и говорили, что мне место в колонии. Да и поведение у меня тогда было не сахар... Я тогда всё ждала, пока мои волосы снова станут длинными. Думала, тогда меня перестанут дразнить. Когда они стали по длине как у тебя сейчас, — Венера провела рукой по коротко стриженным волосам Меркурия, — меня стали называть пацаном. Даже пару раз побили. Говорили, что девочек они не бьют, а парней — запросто. Но я не была бы собой, если бы не побила их в ответ. Одному я сломала ключицу и дала в глаз, чтоб не выёбывался, а второму разбила яйца и тоже дала в глаз. А потом меня исключили. — Отстойное детство. — Да. Хуёвое, но не самое ужасное. — Кажется, теперь я понимаю, почему ты так злишься, когда тебя называют прозвищами. — Ну что, покажешь фотографии Меркурия-Рапунцель? — Как прикажете, моя львица. — Первый прыснул от смеха, когда получил шуточный толчок в плечо. — Ладно, не львица. Планета, что была моим врагом и пугала меня, которая затем из-за разборок с Землёй стала моим другом, а позже и девушкой. Но блин, со своей "гривой" ты реально была похожа на львицу. — Меркурий, львица с гривой — нихрена не львица! — Венера была раздражена тем, что её парень ничего не смыслит в таких простых вещах и одновременно хихикала с его глупости. — А... Ой, да, я и забыл, что львицы лысые, — смеясь, сказал первый. — По твоей логике ты тоже лысый, — вторая планета, что тоже смеялась, ещё раз провела рукой по короткой стрижке Меркурия, отчего обе планеты засмеялись ещё громче. Когда хохот утих первый перевернул несколько страниц альбома и остановился на той, где он, семнадцатилетний худосочный пацан, стоит с голым торсом и держит в руках электрогитару. У него от вспышки фотоаппарата были красные зрачки. На лице было несколько крупных прыщей, сверху на него спадали сальные локоны длинных прямых волос, что доставали до груди. Позади Меркурия был ещё один парень с голым верхом. Он сидел за барабанной установкой, на его лицо тоже спадали длинные волосы. Чуть короче и светлее, чем у Меркурия, а на подбородке был пучок волос — подростковая "козлиная" бородка. А между ними показывал дурацкую рожу и "козу" какой-то паренёк с "ёжиком" на голове. Он единственный из троих планет носил футболку, на ней была изображена летающая тарелка, под которой было написано "я хочу верить". Рядом была фотография, на которой участники небольшой группы, одетые так, словно свои вещи они нашли на свалке, играли какую-то песню. Солист, широко открыв рот, что-то горланил в дешёвый микрофон из набора для караоке, барабанщик неистово бил полочками по барабанам, а Меркурий, тряся сальными патлами, перебирал струны гитары. Под всеми фотографиями были подписи с точными датами и временем, когда они были сняты, под этим фото ещё и название песни, на которую они играли кавер. Чуть ниже располагалась долгожданная фотография Меркурия с темно-зелёным ирокезом. Он здесь снова без верха стоит рядом с другими участниками группы. Барабанщик тоже носил на голове ирокез вырвиглазного жёлтого цвета. У солиста был всё тот же "ёжик", но колючки были острее. У всех троих в руке было по банке самого дешёвого в те времена пива. — Блядь, Меркурий, это точно ты? Тебя случайно не подменили двойником? — Не, хах. Просто тогда мы были подростками, хотели бунтовать, протестовать и всё такое. — И тебе предки позволяли пить пиво и горланить в их гараже? — Ну, вообще, мне мало что запрещали. А играли мы в гараже пожилой пары из системы Трапписта-1. Они давали нам собираться там и репетировать, а взамен мы стригли газон, красили забор и крышу, пололи грядки на их участке. — Удобно. А чего ты не стал дальше играть в группе? — Да, не сложилось. После школы нас всех раскидало кого куда. Один уехал учиться в другой город, другой вступил в настоящую музыкальную группу и ездит с ней по галактикам. А я остался здесь. — Меркурий вздохнул. — Выучился на кондитера. Слушай, ты не будешь смеяться, если я покажу тебе фото, где я был студентом? — А с чего мне смеяться-то? — Ну, во времена обучения в университете я был немного другим, нежели сейчас. Тогда я не следил за собой. — Честно, не буду ржать. А если и буду, то разрешаю тебе меня стукнуть. — Ладно. Только не подсматривай. — Ой, больно надо. Как будто у тебя там государственная тайна или пароль от ядерки. Меркурий развернулся и закрыл своим тельцем альбом, чтобы Венера не видела это фото раньше времени. Он листал страницы до тех пор, пока не нашёл нужную. Как же было стыдно за эту фотографию. Но первая планета хотела, чтобы Венера знала о своём партнёре как можно больше. Меркурий повернул альбом так, чтобы его девушка видела это. — Меркурий, это точно ты? — Спросила она, глядя на фотографию. — Ну... как бы да. — Пфф, — усмехнулась Венера и за это парень шлёпнул её по плечу. — Всё уже, не смеюсь. На фотографии был запечатлён парень в белом халате и кондитерском колпаке, что улыбаясь в камеру, пухлыми пальцами выкладывал тонкие слайсы груши на шарлотт. Его волосы были стрижены под машинку, на его пухлом лице сияла лёгкая улыбка, будто у Джоконды, щёки были розовыми, а глаза блестели. Контуры тела Меркурия были плавными и закруглёнными, а сам он был довольно крупным, особенно в области живота. Рядом были другие фотографии пышного парня, что с довольным видом позировал на фоне приготовленных им корявых фигурных тортов. — Ебать ты здесь жирный, — не сдержалась Венера. — Без обид. — Ну спасибо за "комплимент". Я обиделся, — съязвил Меркурий и, нахмурив брови, захлопнул альбом и отложил его в сторону. — Я не хочу, чтобы об этом знал кто-то, кроме тебя, поэтому пожалуйста, пускай это останется только между нами. — Хорошо, прости, — вторая планета чмокнула Меркурия в щёку. Она поняла,что эта тема была не очень приятной для первого и что он, скорее всего, комплексовал. А она повела себя неправильно. — Не хотела тебя задевать. Это останется только в твоём альбоме. И в моей памяти. Кстати, почему ты такой разный? Я имею в виду то, что ты совсем не похож на себя из прошлого. Ты то пай-мальчик, то панк, то кексовая фея. — Не знаю я. Просто времена меняются и я вместе с ними. Венера вздохнула. Она одной рукой приобняла Меркурия. — Знаешь, моя мама говорила, что ни одно живое существо не остается тем, кем оно было когда-то, а ещё то, что не меняются только мертвецы. Был один случай, о котором я никому не рассказывала. Я просто не понимала, что тогда произошло. — Хочешь поговорить со мной об этом? — Первая планета системы накрыла руку Меркурия своей. — Даже не знаю. Ты наверное просто мне не поверишь.