Сноу

      – Гранд-мастер, мы проигрываем! – прокричал один из представителей клана Лин Куэй, который вместе с четырьмя своими собратьями яростно отбивался от атаки какого-то шокана.       – Я вижу! – усталым голосом проворчал Куай Лян, который носил титул Саб Зиро, разрубая пополам одного из внешнемирцев своим ледяным мечом.       Более банально ситуацию, в которой они оказались, довольно сложно описать. Они проигрывали. Это факт. Внезапное предательство армии Внешнего Мира, которую возглавили живой и здоровый Шао Кан и императрица Синдел, резко поубавило боевой дух воинов, которые шли сражаться за саму реальность. Только жёсткая выучка кланов наемных убийц, Лин Куэй и Ширай Рю, позволяли сражаться дальше, несмотря на многочисленные потери. Правда без своего лидера, Ханзо Хасаши, жёлтые ниндзя быстро пали, ведь призрак Скорпион более заботился о резне внешнемирцев, чем о сплочении своих людей. Силы обороны США пали ещё раньше, когда генерал Соня Блейд была убита Синдел, а Джони Кейдж, Кесси, Джеки и Джакс были взяты в плен. Главная ударная сила Земного Царства, Фуджин и Рейден, были заняты в противостоянии Шан Цзуну, который надел Корону Кроники. Таким образом, Лин Куэй остался последним рубежом обороны перед разгромным поражением.       – Гранд-мастер, мы с вами до конца! Но нам не выжить в этой битве.       Усталость прожитых лет резко накатила на нынешнего лидера потомков криомантов. Куаль Лян многое пережил в своей жизни: смерть, бытие киборгом, превращение колдуном Куан Чи в ревенанта, дальнейшее освобождение Рейденом и колоссальную работу по восстановлению чести и имени клана. Воспоминания о пятидесяти прожитых лет в одно мгновение пронеслись перед глазами.       Он оглянулся на берег, где в яростном сражении столкнулись братья-боги и колдун, в очередной раз всех переигравший. Потом повернул взгляд на Кровавое Море, и увидел, что большинство кораблей Харона были захвачены Внешним Миром. Если к колдуну присоединяться ещё и Шао Кан с Синдел, то с большой вероятностью им привычному миру придёт конец.       – Прикройте меня! – приказал Куай Лян, начиная концентрировать в своих руках огромное количество ледяной энергии, отчего пальцы на руках немного посинели.       – За Лин Куэй! – раздался возглас оставшихся его воинов, которые закрыли своего лидера плотным кольцом, ограждая от наступающих сил врага.       Саб Зиро прикладывал последние усилия, создавая такой мощный ледяной импульс, что воздух вокруг него задрожал, а каждую клетку его тела пронзила невыносимая боль. Игнорировать боль его учили ещё с пелёнок, поддавая тело нешуточным испытаниям, но постоянные всполохи этой боли просто невозможно было терпеть. Но он пытался, подавляя всё новые приступы воспоминаниями о тех немногих хороших вещах, которые были в его жизни.       "Би Хан..." - сразу же перед глазами появилось лицо старшего брата. Что бы о нём не говорили другие, или какое бы зло тот не совершал, что при жизни, что после неё, Куай Лян не переставал любить своего старшего брата. Семью не выбирают, так он постоянно себя успокаивал.       Мы потомки расы криомантов, запомни это Куай Лян. Когда-нибудь я умру, и титул Саб Зиро перейдёт тебе, как последнему представителю давно почившей расы. Носи это имя с гордостью, и умри с ним, с достоинством...       – За... Лин... Куэй. – из последних сил потухающего сознания прошептал Саб Зиро и выпустил концентрированный поток холода, который, казалось, был способен заморозить саму ткань реальности...

***

      – Боюсь, лорд Старк, я уже ничем не смогу помочь. Состояние мальчика ухудшается, и он вряд ли переживёт сегодняшнюю ночь.       От слов мейстера Лювина в горле Неда Старка резко пересохло, отчего тот сразу же отхлебнул кислого эля, которого постоянно было в изобилии в его соляре в последнее время. Внезапная вспышка оспы в его родовом замке, Винтерфелле, затронула многих, включая его "незаконнорождённого сына" Джона Сноу.       Все мысли Хранителя Севера и Владыки Винтерфелла были сосредоточены на состоянии мальчика, которого тот ни в коем случае не мог потерять.       Обещай мне, Нед...       Слова умершей сестры эхом пронеслись в голове Старка. Пытаясь прогнать воспоминания о том роковом дне, Нед ещё раз отхлебнул эля и обратил внимание на письмо, которое пришло с вороном из Королевской Гавани.       Бейлон Грейджой провозгласил себя Королём Железных островов и поднял восстание против Железного трона.       В письме был чётко сформулирован приказ поднять знамёна и выдвинуться на объединение с королевской армией.       Нед мог только уповать на несправедливость этой жизни. Джон, его кровь, умирает, а ему надо заниматься подготовкой к очередной войне! Пытаясь хоть как-то свыкнуться с мыслью о том, что его мальчик, вероятно, сегодня умрёт, Нед обратился к мейстеру, отчаянно подавляя скупую мужскую слезу:       – Прикажите каменщикам подготовить изваяние. Он будет похоронен, как Старк.       Не успел мейстер Лювин поклониться, как в коридоре раздался пронзительный женский крик.

***

      "Это я во всём виновата…"       Кейтилин Старк с самого вечера сидела у кровати маленького Джона, который сейчас переживал очередной лихорадочный припадок, и плела Молитвенный Круг. Мальчик яростно мотал головой, пытаясь избавиться от подступающей боли, пот струился по всему телу ребёнка, отчего меха под ним насквозь промокли. Несмотря на то, что она уже приближалась к родам своего четвёртого ребёнка, Кейтилин со всей заботой протирала потный лоб мальчика мокрой тряпкой, надеясь хоть немного унять беспокоящую его лихорадку.       В нынешнем состоянии бастарда Винтерфелла женщина винила лишь себя, ведь в глупой ревности до его матери, которую никто никогда не видел, пожелала перед богами смерти невинному дитю.       Кто-то бы назвал её глупой, или слишком мнительной, но она ничего не могла поделать со своими чувствами. За почти семь лет их брака, она полюбила своего мужа, и, можно сказать, отчасти простила измену. Но она не могла делить с ним постель, не терзая свой разум мыслью, что когда-то он предпочёл ей другую. Фигура этой неизвестной женщины зловещей тенью нависала над её супружеской жизнью, и Кейтилин ничего не могла с собой поделать. Злость и обида тяжким грузом лежали на её душе, и их нужно было на кого-то излить. И она не придумала ничего лучше, чем отыграться за своё унижение на невинной сироте, который, возможно, никогда и не узнает своей матери.       "Семеро, если вы ещё слышите мою пропавшую душу, я молю вас даровать жизнь этой сироте! Клянусь перед ликом Отца, Матери, Девы, Старицы, Воина, Кузнеца и Неведомого, что я полюблю этого мальчика, и добьюсь, чтобы его узаконили, как Старка! Только прошу, не отбирайте жизнь невинного ребёнка из-за грехов его мачехи."       Кейтилин произносила эту молитву уже неисчислимое количество раз, с тех пор, как Джон заболел. Она не представляла как будет смотреть в глаза Неду и собственным детям, если случится так, что Джон умрёт. Кейтилин не хотела даже думать, что будет с Роббом и маленькой Арьей, которая в свой год с небольшим уже тянется к Джону больше, чем к своим родителям. Помнила, как её душу скребли невидимые кошки, когда Арья сделала свой первый шаг в жизни, и не к ней или Неду, а именно к Джону, который по случайности оказался тогда рядом.       Леди Старк отбросила в корзину очередную, промокшую от лихорадочного пота, тряпку. Казалось, дыхание Джона немного выровнялось, и даже приступы агонии почти прошли. Кейтилин в очередной раз с жалостью посмотрела на мальчика: красивые кудри цвета глубокой ночи слиплись от пота, и без того по-северному бледное лицо стало ещё бледнее, а щёки впали. Если до этого шесть лет она не обращала внимание на лицо мальчика, то сейчас она в полной мере могла рассмотреть его — мальчик был безусловно красив, и если бы не клеймо бастарда, то в будущем он мог бы покорить сердца многих, даже самых искушённых, благородных дам и юных леди.       Кейтилин с тревогой заметила, что грудь мальчика уже почти не поднимается, а бледность на лице ещё больше усилилась. В тот же миг она коснулась ладонью пухленькой щёчки и в испуге отшатнулась — она была холодной, будто прикоснулась к знаменитой Стене. Леди Старк тут же бросилась проверять дыхание мальчика, в уме повторяя уже заученную молитву. В этот момент слёзы предательским ручьём полились из её прекрасных голубых глаз:       – Нет, Семеро, за что вы так со мной?! НЕТ!!!       Через несколько долгих минут двери в комнату распахнулись, и внутрь вбежали беспокойные Нед и мейстер Лювин. Заметив картину, как плачущая Кейтилин прижимает к груди мёртвое тело бастарда, у Неда перехватило дыхание, будто лёгкие отказывались работать. Мейстер Лювин сразу же поспешил проверить состояние мальчика, и его печальный взгляд не сулил хороших новостей. Впервые за долгое время Нед Старк позволил себе дать слабину, его лицо исказила гримаса печали и скорби, но ему нужно было утешить рыдающую жену, чтобы с их ребёнком ничего не случилось. Нед не мог позволить в один день потерять обоих своих детей.       – Мне жаль, милорд. К сожалению, я вынужден констатировать...       Мейстер запнулся на слове, когда с шокированным выражением лица наблюдал, как стены комнаты медленно покрываются инеем. Неда и Кейтилин пробрала дрожь, когда с потрескивающим звуком, всю комнату покрывала тонкая корочка льда, что тянулась к кровати, на которой лежал Джон. В комнате резко похолодело, а судорожно выдыхаемый воздух троих людей клубился огромными комками.       Все трое обратили внимание на тело Джона, которому холод, казалось, не причинял вреда, несмотря на то, что кровать под ним уже успела замёрзнуть. Как вдруг, Джон, которого уже считали мёртвым, резко распахнул глаза и издал глубокий и резкий вздох, что больше походил на звериный рык.       – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!       Пронзительный крик Кейтилин кажется пробудил весь замок, потому как спустя несколько минут сюда уже начали сбегаться многочисленные слуги и стражники. И все видели лишь одно — Джона, судорожно вдыхающего холодный промёрзлый воздух, с широко распахнутыми, полностью синими глазами, которые были лишены зрачка и радужки...