***
По приземлению он не рвался выйти из самолета первым, как делали большинство пассажиров, а напротив, дождался, пока большая часть толпы рассосется, и только тогда поднялся со своего места и потянулся за своей ручной кладью. К слову, вещей он брал по минимуму, зная, что не останется в Харькове больше, чем на один день. В здание аэропорта. Его ждала Маша, которая выглядела крайне взволнованно. Растрепанные белые локоны падали на ее плечи. Сама девушка было одета в свободные черные джинсы и белую безразмерную толстовку. - Привет, - Переминаясь с ноги на ногу и подрагивая от холода, поздоровалась Сидорова. - Привет, - Робко произнес он, оглядывая девушку с ног до головы, - Где сейчас Оля? - У меня дома. Дима за ней присматривает. - Хорошо, - Кивнув, ответил Володя. - Пойдем, - Сказала Маша, указав в сторону выхода из аэропорта. Володя еще раз кивнул, после чего медленными шагами направился за девушкой. Он был растерян и не знал, как в принципе реагировать на все происходящее. Они разошлись в последний раз далеко не на самой приятной ноте. Однако это никак не должно сказаться на его отношении к Оле. Он прекрасно понимал, что девочка не виновата, это лишь ее родители слепо следовали навязанным в обществе принципам и убеждением. Можно ли было их в этом винить? Вопрос спорный. С одной стороны, они росли во времена, где даже нельзя было иметь свое мнение, но с другой, они с Юрой росли в точно таких же условиях... В любом случае, сейчас это уже не имеет никого значения. Они подошли к парковке, где Маша, достав ключи из кармана джинс, открывает свой красный Фольксваген, после чего Володя садидтся на переднее пассажирское сиденье. Сиденья были обвиты бежевой тканью. В салоне стоял приятный запах лаванды. Заведя машину, девушка тут-же выкрутила печку на максимум, отчего лобовое стекло начало запотевать. Неприятный холодный дождь все также моросил, отчего хотелось лечь на кровать, завернуться в теплый плед и не вставать ближайшую неделю. Но, к сожалению, вот она, суровая реальность.***
Остановив машину возле старой пятиэтажки, они направились в сторону советского подъезда, который выглядел, мягко сказать, плачено. Зеленая краска, в которую был покрашен весь дом, в некоторых местах отвалилась, а большинство окон были побитыми. В прочем, не самое страшное, что может быть. Когда они зашли внутрь, в нос тут-же ударил запах сырости, который был знаком ему еще с детства. В районе, где жила Маша с Димой, почти не было новых домов. В основном это были пятиэтажки, оставшиеся еще с советского времени. Поднявшись пешком на четвертый этаж (отчего, у него заболели колени. А что? Не, ему уже не девятнадцать все-таки). они вошли в просторную квартиру. Володя даже на секунду прикинул, сколько стоило сделать довольно хороший ремонт в таком старом доме, но почти сразу отбросил эти мысли. Он все-таки не на чужые квартиры заглядываться пришел. Почти сразу к ним вышел подросток. Он почти не изменился за это время. все те-же черные волосы до плеч, вся та-же мешковатая одежда и красивое бледное лицо. Он шел максимально тихо, почти на цыпочках. А затем заговорил шепетом: - Здравствуйте, - Он кивнул Володе, - Она спит. Так что, пожалуйста, тише, - Сказал он, уже обращаясь к Маше. Вскоре Дима скрылся в своей комнате и, разувшись, мужчина вслед за девушкой прошел в гостиную, где, мирно посапывая, спала его крестница. От ее вида его тут-же бросила в дрожь, однако он постарался как можно быстрее взять себя в руки. Лишние эмоции сейчас ни к чему. - Иди отдыхай, - Сказала она, укрыв девочку одеялом, - День был сложным. - Хорошо, - Ответил он, после чего Сидорова повела его в спальню, где заранее разложила гостевую раскладушку. Завтра днем самолет. А это значит, что нужно поспать. Хотя-бы попытаться..