Адам Смэшер, Авантюрист 1-го Уровня, Семья Гестии
В конце концов им пришлось остановиться, к немалой печали Адама. Их сумки почти что набиты доверху маленькими круглыми шариками, которые они должны были собирать, а также зубами и когтями. По всей видимости, у монстров в довесок была сраная RPG-механика дропа. Это была одна из самых тупейших вещей, которые он когда-либо видел, и она чуть была не выбила его из колеи. Но он пока мирился с этим, потому что в остальном работа была ну просто охренительной. Иди в подземелье, жди, пока появятся твари, убей тварей и вырывай из них куски, продавай эти куски за деньги. Постоянная проблема с вредителями, которые, так уж вышло, принимали форму тварей, потенциально способных дать сдачи, а ещё они взрывались фонтаном крови, когда они умирали от его рук. И ему платили за каждое убийство, при условии, что он принесёт куски ублюдка и сдаст их. У Адама начала закрадываться мысль, что это, возможно, лучшая, мать его, работа в мире. Боль в его теле напоминала ему одну из тех самых хороших миссий, когда большая часть брони доходит до оранжевой или красной отметки, и всю обшивку остаётся только заменить. Широко и довольно ухмыляясь, с перекинутым через плечо мешком с награбленным добром и всё ещё покрытый красными пятнами как от его жертв, так и от собственных ран, Адам поднимался по винтовой лестнице из подземелья. Бремя о чём-то возбужденно талдычил ему, тот был гораздо менее измазанный кровью в сравнении с ним и несколько менее израненный. В конце концов, у Бремени были рукава и ботинки. Царапины и укусы на парнишке редко оставляли больше, чем синяки на конечностях. Адам больше не мог проверить состояние своей целостности – мясные тела были тем ещё дерьмом – но он мог определить, насколько сильно всё болит. В данный момент его мясо громко ныло, как оно повреждено: синяки на большей части обшивки, сильная боль в миомере, царапины и короткие укусы на конечностях и медленно вытекающая кровь. Ничего такого, что убьёт его, так что скоро оклемается. ...А сколько мясным телам надо себя чинить? Похер. Бремя болтал о каких-то зельях исцеления, видимо здесь есть и такое, так что всё это не имеет значение. Он просто купит одно такое и пойдёт дальше. — ...Ты уверен, что у тебя всё хорошо, Адам-сан? Ты всё ещё тут капаешь, — Бремя оглянулся на кровавые следы позади них и на нескольких людей, которые с шоком или отвращением смотрели на всю ту кровь и ошмётки, покрывающие его тело. — Я чувствую себя ахуенно, — ответил Адам, чуть ли не улыбаясь, пока они поднимались. — Нам нужно купить сумки побольше. — Я, э-э, может, броня всё же поважнее будет? — спросил Бремя, нахмурившись. Адам ненадолго задумался, а затем покачал головой. — С большими сумками мы унесём больше, — с пояснением прорычал Адам. — Больше унесём, больше вали, быстрее купим снарягу. — Понятно. Да, в этом есть смысл! — произнёс Бремя. — Но мне всё равно кажется, что тебе нужны хотя бы перчатки. Думаю, сейчас мы можем себе их позволить. Адам задумался над этим предложением и поднял одну из своих рук, чтобы осмотреть её. Было трудно разглядеть сквозь всю кровь и ошмётки, но она в самом деле была несколько изорвана. Повреждения были только на самом верхнем слое, так что ничто не мешало ему сражаться, но то, как оно выло на него, раздражало. — Хорошая мысль, пацан, — в ответ прорычал Адам. По крайней мере, их наличие избавит его от назойливых ощущений по окончанию дела. К тому же, в дальнейшем ему понадобится броня против более сильных, чем тех малявок, существ, так что приобрести её заблаговременно будет хорошим вложением средств. Добравшись до двери, Адам и Белл прошли через неё и снова оказались в приёмной Гильдии. Там была баба, которая вежливо поклонилась и заговорила. — С возвращением! Желаете воспользоваться гильдейскими душевыми, чтобы помыться? Всего лишь за 50 вали! — фраза звучала хорошо отрепетированной и в основном мёртвой на эмоциональном уровне. Вероятно, ей приходится произносить это много раз за день. Адаму было совершенно плевать, что она чувствует, потому что он сосредоточился на её словах. Здесь есть душевые? Потянувшись и сняв сумку, он передал её Бремени и произнес: — Да. Пацан, бери сумку и выложи её за меня. Мне нужно помыться. — Хорошо! — с нетерпением воскликнул Бремя, снова переходя на разговор со своей подружкой у стойки. Адам вновь перевёл взгляд на женщину, стоявшую перед ним. — Душевые. Она вежливо, бездушно улыбнулась и снова поклонилась. — Желаете, чтобы мы сняли деньги с вашего счета? — Да, — прорычал Адам. Ебучие корпораты, разве это и так не очевидно? — В таком случае, пожалуйста, пройдите по пунктирной линии к душевым, — душевое мясо указала на синюю линию на полу, на что Адам рыкнул и начал идти, снимая с себя одежду на ходу. Вдалеке послышался громкий возглас подружки Бремени. — Что?! Хватит орать, женщина, он здесь и всё равно слышит твои вопли.***
Спустя несколько минут Адам вышел из общей душевой, в основном насухо вытершись. Его руки, которые сейчас так ныли, были недовольны тем, что ему пришлось использовать мыло для их мытья. Но в конце концов они заткнулись. Его одежда, конечно, всё ещё была испачкана в крови, но преимущества отсутствия рукавов себя оправдали. Если большая часть внутренностей попадает на руки, они не попадают на красивое ворованное дерьмо. Взяв меч, он вытер его об украденный плащ, параллельно ища Бремя. Как оказалось, Бремя был там же, где Адам его и оставил, тот болтал с тем консультантом гильдии. Адам направился к нему, не обращая внимания на взгляды, которые кидали на его руки, и на острый взгляд, которым его одаривала мясной регистратор. Услышав его шаги, Бремя обернулся и поприветствовал его. — Адам-сан! — его рука дёрнулась. — Мы сегодня много заработали! Смотри! — перед ним оказалась рука, держащая бумажный листок с информацией о счёте Семьи и последними вкладами. У Бремени сумка была поменьше, она, честно говоря, напоминала больше поясную сумочку на его заднице, но Адаму было не до того, чтобы говорить ему об этом. Им удалось запихнуть туда двадцать пять камней гоблинов и кобольдов размером примерно с шарик, и в итоге они получили семьсот пятьдесят вали. Если быстро подсчитать, то это примерно... двадцать пять вали за ядро? У Адама была наплечная сумка чуть больше, он её украл несколько дней назад у какого-то другого мешка с мясом. В неё поместилось шестьдесят восемь ядер, больше туда просто не влезло. Значит, сумма должна составлять... тысяча семьсот вали, если он правильно перевёл. Проверка депозита подтвердила, что да, на первом этаже ядра жертв стоили около двадцати пяти вали. Драник стоил сорок вали. В евродолларах драник мог стоить доллар и двадцать центов. Адам нахмурился, уставившись на бумагу. Он привык к контрактам, по которым платили минимум пять цифр. Пять цифр во всемогущем Эдди, который был гораздо ценнее, чем эта раздутая пиздосрань. Столько работы, и, насколько Адам мог судить, они заработали сумму, эквивалентную примерно семидесяти трём баксам. — Нам нужно купить сумки побольше, — твёрдо заявил он, недовольно нахмурив брови. — Как долго мы там пробыли? — По словам Эйны-сан, около трёх часов, — ответил Бремя. Двадцать четыре доллара в час. Работают двое. Двенадцать долларов и двадцать пять центов в час. Ниже МРОТа, насколько он помнил. Ну что за уебанская оплата. Он намеревался немедленно её повысить. Подняв глаза от бумаги, он встретил острый взгляд и хмурое выражение мясной работницы гильдии. Он был слишком стар, чтобы ему не было похуй, что там думает о нём какое-то мясо, поэтому проигнорировал её. Нахмурив брови, он прямо сказал. — Сколько стоит ваша самая большая сумка? К сожалению, мясо проигнорировала его резонный вопрос и начала пиздеть о том, что он не был осторожен, как он посмел, и ещё о чём-то, но уже перестал слушать. Примерно на середине третьей фразы Адам схватил Бремя за рубашку и пошёл на выход из здания, чтобы уйти от этой надоедливой суки и её выкриков. — Адам-сан! Ты можешь перестать меня нести! — пожаловался Бремя, пытаясь освободиться от его хватки, но не касаясь руки Адама. Эта рука вела себя как маленький пиздюк, пока он нёс пиздюка, поэтому Адам с неохотой решил побыть с ней поласковее. Вот только завтра ей предстояло работать вдвое больше, так что никакого нытья. — Слушай, я знаю, что ты говорил, что ты пучком, но твои руки всё равно... — Бремя замялся. — Они же явно сильно болят. Адам пренебрежительно рыкнул. — Это просто боль, пацан, она не важна. — То есть тебе больно? Ты же знаешь, что мы всегда можешь пойти купить зелье исцеления? — Сколько такое зелье стоит? — это походило на какое-то волшебное говно, так что оно, скорее всего, недешёвое. — Не знаю... может, тыщу вали? — то есть тридцать эдди? — Нахер тогда, — в ответ прорычал Адам. — Это треть от сегодняшнего заработка, почти половина. Это слишком дохера. — ...Но разве тогда мы не сможем вернуться обратно, если ты исцелишься? Мы уже опустошили наши сумки. Ноги Адама затормозили посреди улицы. Бремя повернулся и посмотрел на него, приподняв бровь. Ему стоит отдать должное, Адам до этого не додумался, и это была отличная идея. Адам с одобрением кивнул. — Хорошая мысль, пацан, ищём эти зелья исцеления. Где их продают? — ...э-э-э, кажется, у друзей Гестии аптекарская семья? Миах. Вроде бы они продают зелья. Бремя и Адам ненадолго уставились друг на друга. — Ты знаешь, где это? — выпалил Адам. — Нет, — признался Бремя. Адам зарычал от небольшой ярости. А затем он заурчал от голода. Посмотрев на свой живот и нахмурившись, он поднял голову и заявил: — Ладно, спросим вечером у Коротышки, где этот "Миах", а сейчас поищем что-нибудь поесть. — Коротышки? — спросил Бремя. — Наш работодатель, — рассеянно ответил Адам, оглядываясь по сторонам и зашагав по улицам обратно к церкви. Если им удастся найти по дороге ресторанчик, в нём было бы удобно в будущем делать перекусы перед или после каждого похода в Подземелье. ...В средние века вообще были рестораны или это были просто повозки, полные редиски и прочего? — Она не то чтобы коротышка, просто ты здоровенный, — похоже, Бремя наконец-то обрел способность язвить. Адам оглядел его с ног до головы и с сомнением приподнял бровь. Бремя несколько мгновений не сводил с него взгляда, а затем отвёл глаза. — ...Наверное, она в самом деле небольшого роста, — тихо признал он. — Но это всё равно не повод грубить нашей Богине, ага? — В чём вообще грубость? Она коротышка. Она коротышка, и у нее толстые сиськи, — фыркнул Адам, глядя на все вывески, которые он не мог прочесть. На вот этой была изображена бутылка. На вон той был изображён котёл. А на этой – книга. — Это две самые заметные черты. Бремя несколько секунд не мог вымолвить ни слова, его лицо окрасилось в алые оттенки, и он не мог сформулировать связный ответ. В конце концов Адам отыскал место, где продавали еду. Он понял это по запаху еды и пива.***
— Приветик! Столик на двоих, ня? Адам тут же развернулся, но его остановил Бремя, схвативший его за рубашку. — П-подожди, Адам! Здесь продают еду! — Найдём другое место, — категорично заявил Адам. — Но там ведь до дома рукой подать! — Поедим драники. — Я не знаю что это такое! Ну же, мы уже здесь! В животе Адама снова заурчало, и он громко и протяжно выдохнул. Блядское мясо. Перестань быть голодным. Он повернулся, чтобы посмотреть в лицо встречавшего их чёртового мяса. Мясная горничная-шатенка в зелёном платье, белом фартуке, с уродливыми кошачьими ушками, растущими из её головы. Прямо сейчас эти ушки были сложены и опущены вниз. Адам уставился на неё, давая волю своей антипатии, когда Бремя вмешался. — Да, столик на двоих, пожалуйста! Их подвели к столику, и Адам, сев за него с большой неприязнью, уставился в никуда, когда перед ними грустно положили два меню. Когда горничная ушла, Бремя, демонстрируя, что у него есть яйца, кинул на него недовольный взгляд. Да, очень страшный взгляд, пацан, он видел и получше взгляды от сопляков из академии. — Адам, почему ты повёл так грубо с ней?! — громко прошептал он. "Эй, Адам, ну разве они не смотрятся мило на мне~?" Адам уставился на парня, затем фыркнул и поднял меню. — Я объясню это только один-единственный раз, так что слушай внимательно. Бремя всё ещё пялился на него. Адам быстро объяснил. — У меня была бывшая девушка, у неё были кошачьи уши. Они были такими же тупыми, как и она сама. Бремя всё ещё выглядел слегка раздражённым и ждал, когда он продолжит. Спустя нескольких долгих секунд разглядывания меню и того, что он не мог прочитать, Бремя слегка откинулся на спинку стула и понял, что больше в этой истории ничего нет. — ...И всё? Это причина, почему ты ненавидишь зверолюдей? — он говорил тихо, но смущенно. — Кто такие нахуй зверолюди? — переспросил Адам, вскинув бровь. — Я ненавижу кошек, пацан, вот и всё. У них эти их тупые уши, и я их, блядь, ненавижу. — ...Значит, ты не ненавидишь её? — Она някнула, когда встретила нас, — пустым голосом произнёс Адам. — То есть, ты ненавидишь кошек, потому что у тебя была девушка кошкелюдка, а потом вы расстались? — Бремя нахмурил брови и с грустью посмотрел на него. — ...Я не знаю всех подробностей, поэтому не мне говорить, что ты должен чувствовать, но ты не должен грубить тому, кто к этому совершенно непричастен, Адам, это просто нечестно. — Когда я вообще вёл себя по-доброму? Бремя уже собирался ответить, но его прервала та же шатенка кошкогорничная, которая вернулась к ним и с поклоном обратилась: — Вы готовы сделать заказ? Нь... — и прервала себя, бросив взгляд в его сторону. Адам недовольно поморщился и снова заглянул в меню. Он не мог прочитать ничего из этого дерьма, а картинок не было. — У вас есть бургеры? — спросил он. Это было все, что он когда-либо заказывал в «Hard Rock Cafe», в те времена, когда ему ещё приходилось волноваться о том, чтобы поесть. — Извините, я не знаю про такое, нь–... Твою мать, тогда переходим к плану А. — Сэндвичи? — Извините, нь–... — Начос? — Ньеа, — глаз Адама дёрнулся, как и её ушки. Янтарные глаза вперились в его голубые. Её губы дрожали, и она старалась не издавать дрянных кошачьих звуков. Он снова опустил взгляд. Адам уставился на меню, пытаясь одним взглядом заставить его выдать требуемую ему информацию. В разговор вмешался Бремя, с волнением нахмурившись. — Адам-сан... Ты не умеешь читать? Адам зарычал. — Не этот ссаный язык. Глянь на это! — он взял в руки меню и перевернул его. — Вы, ублюдки, используете эту тупую квадратную поеботу. Почему?! Здесь ничего не имеет смысла! На секунду воцарилась тишина. — Желаете пасту, ня? — коричневые ушки один раз дрогнули. Адам в поражении зарычал, передавая меню обратно кошке и игнорируя её внезапно возникшее внимание на его обнаженные руки. Плащ ничего не скрывал, когда ему пришлось протянуть руку. — ...Да. — Звучит здорово! Мне тогда тоже, пожалуйста! — Бремя смотрел на него свысока, и Адам собирался вбить его в пол за это.***
— Мы вернулись! — С возвращением! Одновременные возгласы Бремени и Сисястой коротышки весело поприветствовали друг друга, когда они вернулись из «Хозяйки Рога Изобилия», как оно, по всей видимости, называлось. Когда они уходили, у Мясной Кошки был решительный взгляд, и Адам был полон решительности никогда больше туда не возвращаться. В конце концов, «паста» оказалась достаточно сытной, а ещё обошлась им в шестьсот вали, так что больше ни ногой туда. Ебучие рестораны, ему, блядь, надо сжечь их все. Он с ворчанием направился к камину, который его работодатель поддерживал в рабочем и тёплом состоянии. — Гестия-сама! Мы сегодня много заработали! Смотрите! — воскликнул Бремя, протягивая ей квитанцию Гильдии. Сисястая коротышка взяла квитанцию в руки и издала изумлённый звук. — Ух ты! — затем, прижав бумагу к груди, она начала кружиться на месте. — Мои дети просто супер! Адам решил не говорить ей, что они потратили шестьсот вали на покупку пасты. Их финансы не могли позволить себе это ни в каких разумных пределах, так что всё ограничится тем, что они не будут покупать никакую пасту до тех пор, пока не начнут наваривать больше за поход. — Хех, ага! На самом деле всё это благодаря Адаму! Он просто невероятен, со всеми этими его крутецкими ударами и всем таким! Он сказал, что научит меня им тоже! Каким бы бесячим ни был этот пацан, мыслил он в верном ключе. Адам и впрямь был невероятен. Он растирал ноги и держал их у огня. В тени камня было прохладно, и если они отмерзнут, это будет той ещё жопой. — Хмпф! — Сисястая коротышка выпятила свою довольно-таки большую грудь. — Чего и следовало ожидать от моей женской интуиции. Я с первого взгляда поняла, что он то, что нужно Семьи Гестии! — отложив бумажку в сторону, она продолжила. — Вот! Дайте теперь мне мне обновить ваши статусы! Спустя мгновение Бремя был обнажен по пояс, а Сисястая коротышка села ему на спину. Ты хоть знаешь, что за такие вещи обычно надо платить, пацан? — Хех! Ты сегодня молодчинка, Белл-кун! Подожди немного, и я скопирую это. — Правда? Как я справился? — Хе-хе! Придётся подождать! Дай мне закончить! — Гьех! Возможно, это была самая невеселая вещь, которую Адам когда-либо видел собственными глазами. От всего этого трогательного дерьма его блевать тянуло. — Итак. Вот! Теперь твоя очередь, Адам-кун! — она улыбнулась ему, а затем быстро похлопала по полу рядом с собой, пока Бремя с изумлением рассматривал свой лист бумаги. Адам скинул с себя плащ и начал стягивать с себя рубашку, не останавливаясь, даже когда услышал панические вопли Сисястой коротышки, тут же поспешившей к нему. — Твои руки! Почему ты не сказал, что ты ранен?! Адам рыкнул, передвинувшись, чтобы сесть, и не обращая внимания на её крошечные ручки, пытающиеся коснуться и оценить состояние его рук, хотя и делая это осторожно. — Это всё поверхностный уровень. Неважно. — Н-неважно! Один из моих детей испытывает сильнейшую боль, а ты называешь это неважным?! — теперь она реально смотрела на него тем взглядом, что пугало не сильнее, чем церковная мышка. Адам посмотрел на неё безучастным взглядом, и она перевела недовольный взгляд на невинно выглядящего Бремя. — Почему ты ничего не сказал, Белл-кун?! — Я... я несколько раз спрашивал его, нормально ли ему, когда мы выходили из Подземелья, но каждый раз он повторял, что всё в порядке, и я... забыл, — паренёк выглядел пристыженным. — У тебя есть друг, который продаёт зелья, так? — вмешался Адам с опустелым ворчанием. Сисястая коротышка повернулась к нему с большущей хмуростью на лице, а затем быстро кивнула, отчего её пара хвостиков скакнули вверх и вниз. — Мы не знаем, где это. Мы собирались купить одно такое зелья. — Я напишу им для тебя! — она тут же пришла в движение, нацарапала что-то на бумажке и протянула её Бремени, а затем снова обернулась к нему сидящему. Она смотрела на него с глубочайшей озабоченностью на лице, на что он ответил раздражённой агрессией. Спустя мгновение она снова посмотрела на его руки, и её губы дрогнули. Поджав руки в кулачки, она подошла к нему со спины и рявкнула. — Не шевелись, понял?! Он не шевелился, женщина, хватит устраивать сцену. Адам смотрел перед собой, пока её руки совсем недолго гуляли по его спине. После продолжительной тишины его работодатель снова заговорила. — Твоя сила выросла до четырнадцати. Твоя выносливость выросла до шестидесяти двух. Твоя сноровка выросла до двенадцати. Твоя ловкость выросла до четырнадцати. Твоя магия выросла на один. Крошечные ручки храбро попытались обхватить его со спины. Адам вздрогнул и на миг дёрнулся, а затем издал неловкий рык. Коротышка прижалась лицом в его спину. — ...Прошу тебя, береги себя лучше, хорошо? — Я в порядке, женщина! — зарычал он, слегка сдвинувшись с места. — Прошу. Адам тяжело выдохнул и уставился на потрескивающий камин. — ...Если я скажу, что попытаюсь, ты наконец перестанешь обнимать? — упрямо прорычал он. — Я попытаюсь, — с не меньшей упрямостью пробурчала она ему в спину. Тебе нельзя её убивать, Адам, она нужна тебе живой, чтобы получить легитимность и суперсилы. Он заставил себя успокоиться этим напоминанием. Адам с нечитаемым выражением уставился на полную веселья улыбку Бремени.