Подземелье как идеальное место для Психа

      Гестия, Недавно Снизошедшая Богиня Очага и Дома, Продавщица джагамарукунов

      Посещение офиса её подруги всегда напоминало ей о том, какой долгий путь той пришлось пройти, чтобы стать уважаемой богиней. Конечно, сама она снизошла сюда, чтобы обрести собственную семью, а богатства не были обязательным условием для семьи. Но если она не будет трудиться изо всех сил, чтобы поддержать их, как она тогда могла сказать, что заботится о них? Ну да, она не могла отправиться заниматься авантюризмом для них. Не удел это Богов.       Но она могла позаботиться о том, чтобы у них всегда был дом, куда они могли бы вернуться, а сейчас их дом нуждался в удобствах! Всё самое необходимое там уже было. Тёплый очаг, крыша над головой и домашняя стряпня. Но не хватало целой кровати и ещё как минимум дюжины очень приятных вещей, которые делают дом уютным.       Ни Белла-кун, ни Адама-кун, похоже, не слишком волновало всё это, так что ей остаётся только заботиться в три раза сильнее, чтобы компенсировать это!       Когда она только начинала, пятьдесят раз она просила людей присоединиться к её семье. Пятьдесят раз она получала отказ. Переживать такое было тяжело, но она прождала тысячу лет, чтобы снизойти, она не сдастся после всего лишь пятидесяти отказов.       Затем, она заприметила мальчишку с белыми волосами, которому отказали в приёме в семью. Она всё не решалась подойти к нему, пятьдесят первая неудача могла довести её до слез, поэтому она немножко повременила и решила понаблюдать за ним.       ...Н-не в том смысле. Она не была сталкером! Она просто ходила за ним по пятам и наблюдала, чем он занимался! Гестия качнула головой, её хвостики взметнулись и несколько раз ударились о стену позади неё.       Как ни посмотри, это форменное сталкерство, да?! Ух!       Понаблюдав ещё немного за ним и за тем, как он набирается смелости, и почувствовав, как маленькая пустота вокруг него становится чуть больше с каждым отказом, она не смогла сдержать себя. Она подошла к нему, представилась и спросила, не хочет ли он вступить в её семью. К её восторгу, беловолосый мальчик, ищущий дом, взял её за руку с чудеснейшей улыбкой.       Она была воодушевлена! Взбудоражена! Потрясена! А жизнь продолжалась. На следующий день она и её новое дитя проснулись в их новом доме и начали день вместе. Всё было так здорово, как она себе и представляла. Конечно, их дом ещё нужно было до конца отстроить, и у них не было много... всего. Но у них был дом!       ...Арендованный дом, то есть. Им всё ещё нужно было работать, чтобы оставаться там, а Геф-тян была приверженцем «делать всё правильно». Поэтому её новый ребёночек отправился в Гильдию, чтобы зарегистрироваться там в качестве авантюриста, а она сама пошла в свою лавочку торговать вкуснейшими джагамарукунами. День шёл своим чередом, она продавала джагамарукуны нескольким постоянным клиентам и случайным прохожим и потихоньку заработала, чтобы через несколько недель купить что-нибудь хорошенькое для своей новой семьи.       А потом к её лавочке подошла очень грустная душа, бросила мешочек с вали и попросила всё на эту сумму. Высокий, голодный, худой, с подозрением в глазах и ртом, который надо бы промыть с мылом. На его ногах не было даже обуви.       Но хуже всего было ощущение, которое он нёс.       Боги обладали способность ощущать свои домены, это было для них так же естественно, как и всё остальное. Она не знала, как это воспринимают другие, но для неё это всегда было что-то вроде давления. Люди и места с хорошими домами и большой любовью казались ей тёплыми и тяжёлыми, словно старое одеяло, которым её оборачивают. Тёплый ветерок, от которого её волосы словно бы откидывались назад, от всей этой любви.       Человек же, только что купивший все её джагамарукуны, ощущался полной противоположностью.       Как холодная, голодная пустота. Как будто всего тепла и любви в мире не хватило бы, чтобы заполнить эту пустоту. Такой холодный, что прикосновение к нему высасывало всё тепло из кончиков пальцев, заставляло её кровь оттекать от них и вызывало у неё дрожь по всему телу. Там был такой холод, что казалось, будто от него можно заледенеть.       Затем он сел, ворча и испытывая смущение, и вгрызся в её джагамарукун так, словно умирал от голода. Даже не пробуя его, просто поглощал его, словно еду в любом момент могли отобрать, если он поскорее не расправится с ней. Он даже не знал, что такое Семья.       Поэтому она предложила ему присоединиться к её семье. Этот человек очень нуждался в доме, и у неё хватало мотивации, чтобы предложить её ему. А как иначе она могла поступить?       Когда видишь, как кто-то замерзает, ты даёшь ему как можно больше тепла.       В идеале, с горячей едой и тёплым одеялом, но над этим она ещё работала. Её обнимашки должны были быть в три раза лучше, чтобы компенсировать это, несмотря на то, как мило он извивался, когда она прикасалась к нему.       Но неприятно было ещё то, что её новое дитя, видимо, не знало, как о себе позаботиться, потому что руки у него были искалечены, и он был про них молчок. Его характеристики росли быстрее, чем, по словам Геф-тян, она привыкла видеть, у Белла они тоже росли, но не так, как та характеристика Выносливости.       Выносливость можно развивать, только терпя всё и вся. Довольно очевидно, полагала она. Её второе дитя, становилось очевидно, терпел что-то очень и очень плохое, и она понятия не имела, что именно. Казалось, будто он даже не замечал этого, живя с подобным долгое время. Это не давало ей покоя по ночам, и она не знала, как вообще помочь.       И посему, Гестия была здесь, ожидая, когда Геф-тян закончит с кем-то разговор, чтобы зайти и упасть в позу догэдза, пока Геф-тян не даст ей совет. Несколько минут она играла своими большими пальчиками, переминаясь с ноги на ногу в этой шикарной комнате ожидания.       ...В этой комнате лучше всего смотрелся бы камин, его можно было бы разместить... вон там. Из красного кирпича и тёплых оттенков. Это оживило бы комнату. Потом, может быть, ещё несколько растений в горшочках... там и там. Не что-то слишком сложное в уходе, но что-то, что могло бы привнести в дом немного естественного аромата.       Наконец, дверь открылась, и она рывком выпрямилась на своём месте. Мгновенно села ровно, как и подобает величественной богине, когда смертный бросил на неё полный забавы взгляд и пошёл своей дорогой.       Краем глаза Гестия следила за тем, как смертный закрывает за собой дверь, ведущую из комнаты ожидания.       Дверь щёлкнула.       Гестия тут же распахнула дверь в кабинет и кинулась внутрь и вперёд. Руки над головой, колени прижаты друг к другу, и она проскользила по полу, пока не оказалась почти в центре комнаты.       Идеальная буккоми догэдза!       — Пожалуйста, помоги мне советом, Геф-чан! — проорала Гестия, уткнувшись лицом в пол, её глаза горели пламенным смирением.       Последовала долгая тишина, где слышно было только шелест бумаги, там же был пристальный взгляд, прожигающий дыру в её голове.       — ...Я говорила тебе заходить нормально, Гестия-чан, — донёсся из-за стола зрелый и надёжный голос Гефест, в котором звучали тёплые нотки усталости от того, как Гестия решила войти. — И я уверена, что говорила тебе об этом в прошлые разы. Ты продолжаешь только вредить себе таким образом.       И действительно, коленки Гестии теперь были разодраны до крови. Но она была взрослой женщиной, а не маленьким ребёнком, и подобное не могло заставить её даже вздрогнуть!       Гестия вздрогнула, поднявшись с пола. Хлопнув в ладоши, она поклонилась и снова спросила.       — Мне нужна твоя помощь, сэмпай, — по другую сторону стола сидела её ближайшая подруга в мире смертных, богиня кузнечного дела, Гефест. Серьёзная и зрелая женщина с копной алых волос и большой чёрной повязкой на одной половине лица. Та скрывала повреждённый глаз, поэтому Гестия старалась не показаться грубой при разговоре с ней, но повязка определённо придавала её подруге холодный и загадочный вид!       — Что это такое? Как омерзительно. Не делай так больше, — Геф-тян тут же нахмурила брови и комично отшатнулась. Когда она произнесла следующую фразу, черты её лица разгладились и стали гораздо более тёплыми и спокойными. — Да сядь ты уже, Гестия-чан. Если это просто совет, я, конечно же, помогу.       Гестия подошла к письменному столу и устроилась в кресле. Это было довольно удобное кресло, хотя и не очень личное. Оно рационально подходило к остальной части комнаты, эстетически правильно подобранное, но при этом чуточку слишком отстранённое. В кабинете Геф-тян было всё что нужно, но не очень по-домашнему.       Гестия старалась не упоминать об этом лишний раз, потому что в прошлый раз, когда она сказала нечто подобное, Геф-чан с полчаса плакалась о своей «неспособности быть женщиной», а потом она ела кучу мороженого.       Её подруга прям очень переживала из-за того, что так долго была одна.       Гестия, очень серьёзно, вытащила небольшую стопку бумаг оттуда, где она хранила их в платье, перед своим животом. Всего семь страниц. Геф-чан невозмутимо смотрела на это. Нахмурив брови, Гестия продолжила.       — Поклянись хранить всё в тайне, Геф-чан. Ты рассказывала мне, как другие боги играют со смертными, и я не хочу, чтобы это случилось с моей семьёй.       Геф-чан приняла более серьёзное выражение лица, кивнула и ответила.       — Клянусь хранить всё в тайне, Гестия-чан. Никто ничего не узнает от меня.       — Это по поводу их Фалны. В частности, Адама-кун, но для сравнения у меня есть и Белла. Ты говорила, что ожидаемый прирост за одно обновление от пяти до двадцати очков. От пяти до двадцати в каждой характеристике, верно?       — Ага. Всё так.       — У Белла всё хорошо, вот его первое обновление, видишь? — Гестия протянула бумагу через стол, давая Геф-тян прочесть её содержимое. Та выжидательно кивнула. — А вот второе, потом третье, потом четвертое. Всё вроде бы нормально, верно?       Геф-чан недолго просматривала бумаги, затем нахмурила брови и сверилась с маленьким календарем на столе.       — Гестия-чан... Как давно Белл присоединился к твоей семье?       — Четыре дня назад, а что?       Гефест ещё раз посмотрела на бумаги в её руках.       — Значит, ты обновляешь раз в день, верно?       — Да, — Гестия кивнула в знак подтверждения, не понимая, куда она ведёт.       — Гестия... Моя семья сейчас слишком велика, чтобы обновлять её ежедневно, — Гефест посмотрела на неё с тревогой на лице. — Я обновляю их по расписанию, каждый человек обновляется примерно раз в месяц. Обычно они получают от пяти до двадцати очков в каждой характеристике – в месяц, а не в день.       Гестия уставилась перед собой, прежде чем сглотнуть. В месяце было тридцать дней...       Она опустила взгляд на другие бумаги в своих руках, затем снова подняла глаза и прикусила губу. Гефест сразу же заметила это, она опустила бумаги в её руках, а её взгляд стал ещё более тревожным.       — ...Что-то не так с другим членом твоей семьи?       — У него с самого начала был навык. Рай под Красным Солнцем. Всё, что там было написано, это «необычное взаимодействие с эффектами очарования». Я не знаю, что этот навык делает, — медленно начала Гестия, передавая первую, почти пустую страницу. Гефест кивнула, глядя на нули на первой странице.       — Не такая уж и редкость... Он ведь человек, верно? Кажется, я помню, как Цуба-чан жаловалась на то, что он вместе с моей второуровневой решили порезвиться, — лицо Гестии при этом осунулось, и она недовольно промычала. Гефест продолжила. — Такое можно было бы ожидать от него, будь он эльфом или зверлюдом, но люди тоже иногда начинают с уникальными навыками.       Гестия взглянула на вторую страницу. С большущей неохотой она передала её Гефест.       — Это было его первое обновление. Первый день в Подземелье.       Гефест взяла страницу, взглянула на неё и тут же зашлась в приступе кашле.       — Ш-шестьдесят! — выдохнула она, глядя на страницу так, словно та могла измениться в любой момент, словно её глаз ей врал.       — Остальные характеристики были всего чуточку лучше, чем у Белла, так что, наверное, тут сказался опыт. Адам участвует в боях по меньшей мере пять лет, но... но мне кажется, он хотел тогда сказать пятнадцать, — а ведь он выглядел таким молодым, может быть, лет на двадцать один. Что за ужасное место превращает ребёнка в наёмника?       — Никакой опыт не даст набрать шестьдесят очков за один день, Гестия! — прорычала Гефест в той встревоженной тетушкиной манере, которая у неё иногда получалась. Гестия знала, что её собственное лицо не намного лучше.       Она положила на стол последний лист бумаги.       — Это вчерашнее обновление.       Гефест с большой неохотой взяла последнюю бумагу, бросив взгляд на единственную характеристику.       В кабинете долгое время царила тишина.       — Я не знаю, что делать, — со слезами на глаза заявила Гестия, сжимая руки в кулачки. — Выносливость развивают, если много терпеть, верно? Адам-кун в первый же день вернулся с полностью разодранными руками! С них кожа свисала, как полоски рваной бумаги. А он даже не замечал! Потом он замотал себе руки, чтобы защитить их, и на следующий день его выносливость возросла ещё больше!       — Я... — Гестия замялась. — Моя семья сейчас очень страдает, и я просто не знаю, почему. Я даже не знаю, как и от чего. Пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь хоть что-то...       Гефест уставилась на бумагу в её руках, затем она встала, обошла стол и обняла её.       Гестия упала в её объятия и захныкала. Потом она зарыдала, потому что теперь её слезы точно испортят рубашку её подруги. Геф-чан тёрла ей спинку, пока она просто не устала плакать.       Спустя продолжительное время Гефест заговорила:       — ...Может, это никак не связано, но...       Гестия вцепилась в подругу, как в спасательный круг, и с пламенным отчаянием посмотрела ей в глаза. Гефест, чья рубашка была взъерошена и вконец испорчена, медленно высвободилась из объятий и подошла к книжной полке, стоявшей у боковой стенки её кабинета.       Гестия взяла салфетки, лежавшие на столе, и попыталась вытереть себе лицо.       — Знаешь, такой уровень роста, если не считать характеристику выносливости, на самом деле не является чем-то беспрецедентным. На самом деле, немало богов, которые долго гуляют по этой земле, знают, как подтолкнуть своих детей к достижению такого быстрого развития. Это называется «Геракловым методом».       — ...Слава Геры? — спросила она, нахмурившись. Как ни посмотри, это ведь было эвфемизмом её титек, нет?       Гефест усмехнулась.       — Это Зевс придумал. Мальчика звали Алкид, и Зевс практически сам вырастил его, — она взяла с полки книгу и снова подошла к ней. — Потом старый развратник проиграл в споре право дать ему Фалну, и Гера забрала его в свою семью, он стал её любимчиком.       — Когда пацан достиг второго уровня, Зевс пошутил, что его стоило бы назвать Гераклом. Ни одна из угроз Геры не смогла переубедить других богов, и Алкид, как большой маменькин сынок, решил, что это отличная идея. Тогда они решили давать смущающие имена всем остальным, у кого есть Фална, просто чтобы всё было честно.       — Прозвища...? — её глаза расширились от осознания.       Гефест ухмыльнулась.       — Да, именно тогда зародилась эта традиция. Примерно восемьсот лет назад. Тогда мы ещё выясняли, как работает эта Фална, предложенная Ураносом, — Геф-чан положила книгу на стол перед ней, и Гестия взяла её.       На обложке было изображение мужчины, наполовину эстетичное, наполовину анатомическое. С одной его стороны кожа была содрана, показывая мышечные связки. На фоне мужчины была печать Геры – изображение женщины-царицы с золотым скипетром и короной из цветов. Внизу книги был заголовок.       «Гераклов Метод».       Гестия открыла первую страницу.              «Слава Гере, Царице всех Богов.       Я, Геракл, некогда Алкид, то есть имя, данное мне Богами, и я ношу его с гордостью. На тринадцатом году жизни я достиг второго пика. Моё тело раздувается от мощи, и всё же я не вижу конца ни горам передо мной, ни пещерам подо мной. Я не ведаю уныния. Я решил отправиться в путешествие ради всех мужей и дев, ради всех народов и рас, ради всех смертных. Я решил постичь истину о силе, её стремлении и благословениях, которые остаются тайной даже для Богов. Я делаю это, и я делюсь этим со всем миром, дабы все сумели отыскать свой путь легче моего.       Мой наставник величайший повелитель лука и кулака. Хирон его имя, мудрейший и справедливейший из конного ушастого и хвостатого народа, и он научил меня побеждать моих врагов. Он научил меня Токсоволи́и и Панкратиону, ударам и удержаниям врагов вблизи и на расстоянии. Он учил меня хорошо, и на момент написания этой первой главы я ещё не превзошёл его. Он уверяет меня, что со временем я его превзойду.       Ношу я множество орудий, ибо я понял, что глупо носить только одно. Я ношу булаву из твёрдого дуба и оливы, меч и щит из меди и железа, а также лук из тиса и бычьей тетивы. Посох и копье мне незнакомы, и я воздержусь говорить о них. Мне говорили, что праща есть оружие черни, и посему я воздержусь говорить о ней.»              Гестия подняла голову и нахмурилась. Страница была заполнена ещё одним монологом.       — Это дневник?       Гефест кивнула с нежной, полной ностальгии улыбкой.       — Это дневник его приключений и его взросления. День за днём, что он делал, что ел, о чём думал или размышлял. Обо всём. Это было очень важно для выяснения, как работает Фална, потому как тогда мы мало знали о ней. Я заговорила о нём, потому что его рост был лишь чуточку быстрее твоего второго члена семьи. По крайней мере, чуточку быстрее во всём, кроме выносливости.       — Он развивался ещё быстрее? — Гестия почувствовала, как к ней немного возвращается спокойствие. За исключением темы выносливости, в голове у неё совсем не укладывался этот факт.       — У Локи есть один такой ребёнок, Айз. Она на один день побила старый рекорд Геракла по скорости достижения второго уровня. Геракл заработал его за год и один день. А Айс – ровно за год, — Гестия поморщилась при упоминании о её сопернице-вредине, зная, что её глупое тельце, вероятно, раздулось от гордости, когда это случилось. — Но никто так и не сумел побить общий рекорд Геракла. Он прошел весь путь до двенадцатого уровня.       Каждый последующий уровень было сложнее заработать, так ведь? Тогда...       — Почему я не слышала о нём...?       Личико Геф-чан тут же омрачилось. То было мрачное и страшно печальное выражение, на которое Гестии было трудно смотреть.       — Перелистни на последнюю страницу.       Гестия, нервно, так и поступила, а затем прочла то, что там было написано.              «Нет ничего естественнее убийства.       Убийство было в начале начал. До начала начал. До того, как наши души были выкованы в первозданном огне. До появления сине-золотых царств и одежд.       Убивать есть наш старейший и величайший инстинкт. Ревущие руки в красном, что прячутся под шкурами цивилизованности.       С этим мы сильнее. С этим мы мудрее. С этим мы могущее.       Я заглядывал под шкуры всех тварей. Чудищ и зверей, людей и Богов. Я находил лишь мясо. Единственный дар, что я могу тому дать, есть смерть. Мои руки ничего больше не несут.       Когда я закончу писать этот отрывок, я вновь спущусь в Тартар. На самых нижних этажах я отыщу стража врат, трёхголового и пятнистого. Я убью его и достигну тринадцатого пика. Я подниму труп в железной клети и вывалю его на курганы мёртвых, что уже сотворены мной.       Это не последний пик. Не бывает последнего пика.       Гора вымощена разделанным мясом.»              Она не знала, как долго смотрела на последнюю строчку.       В конце концов, тишину нарушила Гефест, когда снова заговорила и устало потупив глаза.       — Никому не рассказывай об этой книге. Каждый смертный, прочитавший её, заканчивал одинаково. Мы не просто так больше не учим второй половине.       Она подняла голову и уставилась на неё со страшной тревогой на лице. Гефест некоторое время смотрела в ответ, а затем заставила себя улыбнуться.       — Ладно уж... Пошли покушаем. Я угощаю.       Гестия отложила книгу на стол и сильно нахмурилась.       — Я знаю одно место, — ответила она. — Моя семья говорила, что там вкусная паста. Хозяйка Рога Изобилия.       — Знаю такое место. Дай я сперва переоденусь в другую рубашку, — ободряюще улыбнулась Гефест. — Не переживай. Если твоё дитя быстро растёт, это значит, что ему будет легче справляться с трудностями. В конце концов, для этого и существует наше Благословение. Может быть, только... не рассказывай, пожалуй, об этом другим богам. Они наверняка попытаются сделать какую-нибудь гадость.       Гестия опустила взгляд вниз.       — ...Да. Я бы покушала, — произнесла она, не зная, что тут сказать.