Адам Смэшер, Авантюрист 1-го Уровня, Семья Гестии
Благодаря сумке проблема собирания хабара исчезла. Но не исчезла проблема соотношения затраченных усилий и времени. Убийство малявок или псин давало двадцать пять вали за тварь, ящериц – двести. Точная причина такого скачка цен была ему неизвестна, но это и не имело значения. За ядра, добытые из монстров, залегающих глубже, платили больше, а значит, логичным ответом было спуститься как можно глубже и забить мешок до отказа. Череп гоблина превратился в кашу, когда его кулак пробил тот насквозь. Его рука ухватилась за морду кобольда, которая была дальше за черепом. Напрягшись, он выдернул существо обратно на себя и врезал по нему кулаком. Кобольд отлетел назад и врезался в небольшую кучку своих собратьев, и все они полетели обратно, впечатавшись в тускло-синие стены. — Ваше мясо подводит вас! Бойкий взмахнул мечом, подрезая лезвием лапы псине, и та упала с придушенным воем. Затем Бойкий повернулся и нанёс колющий удар гоблину, несущемуся на него сразу за покалеченной псиной. Затем он крутанулся в обратную сторону, делая шаг назад и нанося мечом нисходящий удар по неподвижному псу. Взмах-удар-удар, чтобы уничтожить две цели прямо перед собой. Адам уже проделывал такую комбинацию час назад, только он использовал ноги и кулаки. Но Бойкий всё равно наблюдал и запоминал. Как бы то ни было, проблема, связанная с попыткой углубиться дальше, заключалась в наличии врагов на этом пути. Нужно было не только много навариваться, но и убивать никчёмышей, мешающих спуститься вниз, а также убивать никчёмышей, мешающих подняться обратно. Для него это было привычной, старой работой. Арасака постоянно посылала его убивать высокопоставленные цели, а эти ублюдки постоянно прятались в нео-корпоративных крепостях, напичканными стенами, турелями, охраной и сетевыми хаками. Иногда они даже готовили для него большие пушки. Но они никогда не были готовы по-настоящему. Ведь он был Адамом Смэшером. Он ударил тыльной стороной ладони по прыгающей на него малявке, раздробив той челюсть и отшвырнув в сторону. Он не останавливался, его нога взметнулась вверх в движении, похожем на удар кнута, и порвала собаку в районе талии. Это не замедлило Адама, ему всё ещё нужно было сбросить инерцию. Он продолжил нести кувырок и, подпрыгнув, поменял положения своих ног, что были на земле. Его правая нога взгромоздилась в землю, а левая приняла на себя вес накопленного вращения. Она пробила глотку псине, словно массивное копье. Вращение сведено на нет. Его левая нога топнула в землю вниз, его туловище закрутилось и понесло его прямиком в правую сторону. Ещё одна зелёная малявка померла. — Меньше, чем человек! Бойкий дважды махнул мечом, отрубив пальцы другой малявке и тем самым лишив её угрозы. Затем, меняя вектор атаки, его меч взметнулся вновь. Лезвие прошло прямо сквозь открытую пасть собаки, разрубив на части её челюсть и череп. Меч вырвали из черепа, и Бойкий успел вонзить острие в морду другой малявке. Его стёганка поглощала удары, с ней он мог без страха нападать, не боясь когтей. Наконец-то он стал правильно использовать свою броню. У него ушло на это несколько часов. Тем не менее, Адаму всё равно приходилось держать в уме износ и необходимость отступить. Он бы не прожил столько, не понимая возможности своих целей, будь то больших или мелких. Ему придётся пробивать себе путь вниз, убивать цели, пока его сумки не наполнятся, а затем пробивать себе путь назад, чтобы получить оплату. Это напомнило ему старые деньки в зоне боевых действий. Он уже говорил, как обожает это место? Они тщательно выбирали место для боя: т-образный перекресток со стенами за спиной, которые они уже зачистили. Медленно пробираясь по третьему этажу, Адам мысленно, в голове, рисовал карту, параллельно убивая монстров и ящериц при каждом удобном случае. Разумеется, этот период спокойной разведки, необходимой для оптимальных убийств в дальнейшем, был прерван горсткой мешков с мясом, пробежавших мимо них с извинениями. Вслед за этими мешками с мясом набежала орда монстров, хрипящих и вопящих от жажды крови. Они вместе с Бойким тут же бросились бежать назад, в более лёгкое для обороны место, которое Адам запомнил, а по пути туда Бойкий объяснил ему, что тут произошло. «Парад Монстров», авантюрист или отряд авантюристов вынуждены бежать от боя, и пока они бегут, Подземелье на их пути порождает новых монстров, и, чтобы спастись, авантюристы пробегают мимо кого-то ещё в Подземелье. И пока монстры заняты убийством своей жертвы, они сбегают. Они убегали от малявок, псин и ящериц. Было просто пиздец как стыдно делить одну профессию с этими мешками с мясом. — Жалкие! Впрочем, говоря на чистоту, это было весьма кстати. Ведь теперь им с пацаном не нужно было даже шевелить пальцем, чтобы найти больше жертв, тут их накапливалось больше, чем могло бы за их час блужданий. С не-истощённых стен перед ними постоянно вываливалась армия, а все эти трупы служили отличным препятствием, об которое монстряки постоянно запинались. Так что, они медленно отступали с боем, отходя с постоянной скоростью к уже истощённым участкам, убивая всё, что приближалось к ним, и не мешая трупам засорять проход и вместе с тем замедлять передвижения позади монстров. Пять минут неторопливой резни, и против них остались только те, что находились в самом конце орды. В какой-то момент становится неважно, сколько тел бросает против вас враг. Особенно когда в проходе может уместиться всего три-пять тел и у них совершенно нет дальнобойного оружия. Адам привык к такому сценарию против боевиков с пушками, но у малявок и животных здесь не было ни единого шанса. Удар. Пинок. Разломить. Разбить. Раздавить. Убить. Кровь и внутренности покрыли всё его тело, а ещё стены, пол и потолок. Трупы загромождали коридоры. Монстры спотыкались на скользком полу, пытаясь добраться до них. Монстры кидались на его кулаки и умирали. На смену им приходили новые, и с каждой волной их становилось всё меньше. В целом, Адаму нравился третий этаж. Он произвёл на него очень хорошее первое впечатление. — Зачем ты это делаешь? — спросил Бойкий с тяжёлой, но уверенной одышкой, когда зарубил ещё одну малявку. Адам выпытывающе промычал вместе с ударом ноги с разворота, который превратил прыгающую на него ящерицу в красный дождь. — Кидаешь насмешки. Монстры ведь не живые, так что на них это не действует, нет? — заметил Бойкий. Рывок с последующим взмахом разрубил ещё одну собаку. Ах. Это. — Какая резня обходится без острот? — риторически спросил Адам. — Ты когда-нибудь смотрел кино? — удар кулаком с выпадом, собака нанизана на кулак. Зубы бесполезно вцепились в его перчатки. — Что такое кино? — взмах мечом с последующим выпадом в поднимающееся колено. Зелёный труп обвалился назад, прервав атаку псины. Он в раздражении промычал. У них здесь такого нет, да? — Театр? — схватил ручку с когтями, малявка пыталась выскользнуть из хватки, у него появилась импровизированная дубина. Он бил ею собак, пока эта ручка не оторвалась. — О, да! Деда как-то раз водил меня на представление! Там была история про героя-амазонку! — Бойкий с сильными потугами взмахнул мечом, перерубив ящерицу, когда та прыгнула на него. Его оружие застряло в теперь уже трупе. Адам встал перед ним, перекрывая большую часть коридора, и держал все нападки, пока Бойкий вытаскивал меч. — Ага, герой. Она же говорила всякую пафосную хрень во время боёв? — О! Ты про коронные фразы! Деда говорил мне, что это один из трёх столпов, на которых держится настоящий герой! Адам согласно промычал. — Да. Коронные фразы, остроты и тому подобное. Если ты молчишь во время боя, это значит, ты полностью сосредоточен на победе, — Бойкий вытащил меч, Адам ударом ноги с разворота снёс голову малявке и снова унёсся обратно на свою прежнюю позицию. — Это значит, то, что ты убиваешь, представляет для тебя угрозу. И получается, если ты смеёшься над противником во время резни...? — он замолк, чтобы дать Бойкому самому ответить. — ...Получается... — Бойкий взмахом меча отрубил ещё одну конечность. — ...ты знаешь, что можешь победить одной левой? Что противник не представляет для тебя угрозы? — Именно, — Адам подкрепил своё утверждение ещё одним ударом кулака, насадив ящерицу по самое предплечье. Он сощурил глаза, почувствовав, как ядро врезалась в его руку. — Недостаточно просто убивать таких слабаков. Он поднял ящерицу над собой. Другую свою руку он засунул внутрь той. А затем порвал тушу прямо над своей головой. — Их надо давить, — кровь ливнем полилась на него, но вскоре труп в его руках начал растворяться в пепле. Его лицо обрамилось широченным оскалом. В этот момент горстка оставшихся в конце заляпанного кровью коридора монстров благоразумно начала бежать. Он чуть не отшвырнул ядро в своих руках, чтобы размозжить череп одному из них, но мигом вспомнил, насколько ценным это ядро было по сравнению с ними. Он отпустил их, у них и так хватало трупов для разделки, да и не получится у него нагнать их. Его мясо от постоянного напряжения вопило ему, будто маленький ребёнок. Он игнорировал это и закончил импровизированный урок довольным рыком и очередным риторическим вопросом. — Что за "герой" вообще будет потеть против мусора? Заметка для себя, взять с собой что-нибудь, что он сможет бросать. То, что он дал мясу уйти, оставляло в нём горечь.***
Полный обход третьего этажа занял у них большую часть времени их похода – эту тенденцию он заметил ещё на втором этаже, но теперь у него было достаточно доказательств, чтобы подтвердить теорию. Этажи постепенно становились тем больше, чем глубже они опускались. В этом был смысл, и, вероятно, именно это позволяло Подземелью поддерживать целую городскую экономику, полагающуюся на убийц. Не таких убийц, как он, потому что таких, как он, попросту не существовало, но, по крайней мере, схожих по профессии. К его восторгу, за двенадцать часов они так и не сумели наполнить полностью его новую сумку. Внутри был по меньшей мере полметра кубического пространства, и в сумке, вероятно, могли поместиться тысячи крошечных ядрышек размером с шарик, которые давали малявки и собаки. Ядра ящериц были чуть больше, но всё равно их внутри могло поместиться, наверное, сотни. А в дополнении шли ещё боковые подсумки, всего шесть штук, каждая из которых была размером примерно с сумочку Бойкого. Это была сумка ахуенейшего качество, она стоила каждого теоретического цента, который он мог бы вытрясти из той взятки. — Ты хотел арбалет, — сказал Бойкий, пока они поднимались, они оба были с ног до головы покрыты кровью и с них буквально капало. Это распугивало других мешков с мясом, которые шли вниз или наверх, и давало им свободную дорогу. Адам моргнул, посмотрев на пацана и нахмурив брови. Бойкий продолжил. — Ты просил напомнить тебе, что ты хотел купить арбалет. Адам промычал. — Я хотел, да? Сперва посмотрим, сколько мы получим с этого похода. Только с малявок и собак мы должны получить три тысячи, с ящериц должно быть примерно восемь с половиной тысяч, и я не знаю, сколько кузнецы дадут за дроп. — Хех. Я видел тот блеск в твоих глазах, когда ты подсчитывал парад монстров, — хихикнул Бойкий, меч лежал у него на плече. Его обычно белые волосы были выкрашены в ржаво-красноватый цвет. Адам чувствовал, что его собственные волосы были примерно в том же состоянии. — Думаешь, у нас получится нанимать мешков с мясом, чтобы они каждый раз собирали их для нас? — вслух размышлял Адам. Впервые они заработали хоть что-то близкое к приличной оплате, и для этого потребовалось три дня и случайность. — Э-эм... Не уверен, — Бойкий нервно рассмеялся, потирая затылок. — Мне всегда говорили, что никто не хочет переживать парад монстров. — Ты прав. Большинство, вероятно, скорее нагадят в штаны, чем пойдут на это, — безрадостно прорычал Адам. — Нам придётся самим искать резню, если она не идёт к нам. — А ты, похоже, не слишком недоволен этим! — Бойкий ухмыльнулся ему. Адам со смешком фыркнул. — Я люблю убивать. — А то я не вижу. После этого ненадолго воцарилось молчание. — Ну так, у нас теперь много денег, мы можем сходить в–... — Нет. — Ну давай, Адам! Там же была зашибенная паста! А ещё я обещал Гестии-сама, что в следующий раз принесу её для неё, чтобы она попробовала. — Сам иди туда. — Но ведь одному неинтересно! Мы же семья! Нам надо сходить вместе! — Нет.***
Адам всю дорогу до церкви шёл с довольной ухмылкой, миновала смена убийств, и по пути он просматривал банковскую выписку их гильдии. На его поясе, ногах и руке красовались новые покупки. В конце дня на их счету было семнадцать тысяч вали. Девять тысяч из них ушли на покупку трёх вещей. В итоге у них осталось восемь тысяч – чистый прирост по сравнению с началом дня. Носки и кожаные сапоги, наконец-то он хоть чем-то прикрыл ноги. Поясной колчан и двадцать болтов. И наконец, «хоббитный» арбалет. Адам в душе не ведал, что такое «хоббит», но он знал, что это второй по дешевизне арбалет, который крепится к предплечью и стреляет, когда он натягивает тетиву, прикреплённую к колечку на безымянном пальце. Конечно, ему приходилось вручную его перезаряжать после каждого выстрела, но мгновенность действия была важнее. Это было почти то же самое, как если бы у него снова были (только дерьмовая версия) его старые микроракетные пусковые установки, встроенные в его руку. Вот только стреляли они по одному снаряду за раз, не отслеживали цели, не взрывались при контакте и не убирались обратно в руку, когда они были не нужны. Но теперь у него было оружие, которым он мог снова хуярить беглецов на расстоянии! Он увидел в продаже более дорогие версии, и они были очень заманчивы на вид. Он попросил каталог, которого у них, естественно, не было, и ему пришлось объяснять концепт того. Малявка, работающая в магазине «Баллисты и Болты Барри», по окончанию его объяснений пообещала ему, что каталог будет готов в течение недели, так что он отложил себе в голове, что потом ещё зайдёт туда. Вероятно, ему часто придётся туда заглядывать, чтобы пополнять запасы болтов. По сто двадцать пять вали за болт, то есть ему нужно убить пять малявок или собак, ну или одну ящерицу. Значит, может, не так уж и часто, но вес на руке был привычным и давал комфорт. — Хехехе~ — Бойкий хихикал с озорством и предвкушением, отвлекая внимание Адама от его нового оружия и переводя то на злосчастный подарок. Поскольку они делили один счёт, Адаму пришлось пойти на уступки ради его нового арбалета. Стоя опять перед Хозяйкой Рога Изобилия, Адам размышлял о том, стоит ли эта уступка, на которую он пошёл ради знакомого оружия, такой жертвы. С сильной хмуростью на лице он оглянулся и увидел, что Бойкий смотрит на него, приподняв бровь, и кивнул головой в сторону двери. Всё ради оружия, Адам. Всё ради оружия. Он зарычал, снова открывая дверь и жестом говоря парню заходить. Последовав за ним, Адам вошёл в убогую закусочную с ахуевшими расценками. — Здрасьте! Это вы снова? Ня~. Ради оружия. — Да, спасибо! — радостно произнёс Бойкий. — Мы заработали сегодня кучуу вали, и вот мы пришли сюда ещё раз покушать. — Ух ты! Уверена, Мама будет очень рада это услышать! Ня~! — она подняла руки в кошачьем движении лапкой на уровне груди. Шаверма осмелилась взглянуть на него. Её взгляд встретил лишь тлеющую антипатию. — Ещё как! Ни один повар не будет жаловаться, когда клиент так охотно ест его стряпню! — из-за барной стойки окликнула его, по всей видимости, «Мама», к счастью, не кошка. Женщина, которой на вид было около двадцати, а значит, гораздо старше всех окружавших его подростков, была одета в фартук, а её волосы были убраны в пучок. Её взгляд остановился на нём, и черты её лица наполнились подозрением — Эй... А не ты ли случаем та сопля, которая обозвала мою еду с завышенной ценой? — Да, — проворчал Адам, пока их вели к стульям за барной стойкой. — Шестьсот за еду, три ящерицы. За те же деньги я мог бы купить сотню картошки. Мама самодовольно фыркнула. — Моя еда, молодой человек, стоит сотню картошек! Вкус, вот ради чего вы сюда приходите! — Я ем не из-за вкуса, я ем, потому что приходится, — возразил Адам, пока Бойкий вместе с Шавермой наблюдали за перепалкой между ними. — Если б это мясо не ныло постоянно, я бы вообще ничего не ел! Я здесь только потому, что пацан хочет принести что-то нашему работодателю, не более. — Ты здесь потому, что хотел купить хоббитный арбалет на заработанные сегодня вали, и в обмен на это я попросил тебя прийти сегодня сюда, — добавил, к сожалению, Бойкий. — Зачем иначе вообще идти куда-то, если твоя семья не может сходить вместе с тобой! — Ты бы вообще ничего не ел, да? Тогда я покажу тебе, дерзкий засранец, блюдо, без которого ты не сможешь больше жить! — с вызовом заявила Мама, наклонившись вперёд. — Что закажешь? — Мама! — возразила Шаверма, подёргивая ушками. — Ладно, слушай сюда, потому что я объясню это только один раз! — Адам наклонился вперёд на стойку, принимая вызов, и встретился взглядом с явным владельцем заведения. — Я заказываю большой чизбургер, знаешь, что это такое? Я скажу тебе, что это такое! — Жареная говяжья котлета, ломтик сыра, лист салата, ломтик помидора, три ломтика огурца и соус на выбор! И всё это между нарезанными кусками печёного хлеба, и оно настолько большое, что малявкам вроде Бойкого понадобятся обе руки, чтобы взять всё это! А на гарнир – картофель, нарезанный длинными и тонкими ломтиками, ещё жареный и посоленный! Всё поняла?! «Мама» смотрела ему прямо в глаза, а её радужки пылали уверенностью. — Да... да, я поняла. Садись своей красивой жопой на стул, мальчик. Я возьму за это дополнительно, и это будет стоит абсолютно каждого вали, ты всё понял?! — низко прорычала она ему. — Мы ещё посмотрим! — в ответ прорычал Адам, медленно опускаясь на барный стул и скрестив руки в ожидании. В ресторане воцарилась тишина, все в шоке смотрели на брошенный вызов. «Мама» подняла платок и завязала им волосы над глазами. — Аня... принеси им пива. Девочки, приготовьте мою часть кухни. Мне нужно накормить одного засранца. — Да, Мама! — раздался выкрик по меньшей мере шести мясных девок из разных частей заведения, те тут же бросились выполнять отданный им заказ. Ресторан наполнился ожидаемой какофонией, все тихо наблюдали за тем, как, по всей видимости, шеф-повар принялся за работу и скрылся за стойкой, уйдя на кухню. Адам молчал, повернувшись и наполовину прислонившись к стойке. Его ноги и руки были скрещены, как у скучающего короля на его роскошном троне, а его взгляд давил в зародыше шёпот там, где тот проходил. — ...Что происходит? — прошептал Бойкий, озадаченный таким поворотом событий. — Столкновение железных воль, — в ответ прошептала одна из официанток, со светло-коричневыми волосами. — Небывалое событие, я никогда не видела, чтобы Мама так пылала! — на этот раз седовласая официантка, та поставила на стол перед ними двумя кружки с пивом. Адам, не глядя, выхватил кружку и одним большим глотком осушил ровно половину, а затем поставил её обратно на стойку. Приемлемый вкус, не великолепный, но и не отвратный. — А теперь мы ждём, — заявил он, откинувшись на спинку своего трона в баре с высокомерием престарелого сюзерена. Победа или поражение, здесь он побеждал. Либо он получит хороший бургер, либо докажет свою правоту. Победа уже была его.