Ты прости, что я так слаб

Сидя в отеле поздней ночью в Москве, куда Серафим приехал решить дела, он мечтал наконец-то отдохнуть. Но его планы нарушило уведомление, что сотрясло тишину номера. Уведомление с канала Глеба, где он все не мог их вырубить, хотя и обещал себе сделать это каждый раз. Внутренняя чуйка не дала просто проигнорировать сообщение бывшего. Они уже давно разорвали свои отношения и одна просьба приехать больше не значила бросить все дела и сорваться в другой город. Как бы сильно Серафим не старался поддерживать Викторова в борьбе с его зависимостями - проигрывали все. И когда в жизни Глеба появились наркотики, руки опустились окончательно. Хотя бы потому что, парень сам начал увеличивать дистанцию между ними несмотря на не утихшую любовь. Он все реже писал Симе с просьбой приехать, помочь, вытащить из ямы. Только врал, что все заебись, и он в полном порядке. Но в порядке он не был точно. В конце концов Серафим решил закончить их историю, каждый его приезд, Глеб несмотря на радость от их встречи, выглядел как провинившийся пес, что ломало парня изнутри. Он не мог признаться Сидорину в своей слабости и проебах, он ведь обещал не ступать на эту белую дорогу. Было сложно. Глеб, лишившись единственного сдерживающего фактора в виде Серафима, больше не думал о последствиях, и утопал все быстрее. После увиденного концерта в Екб единственное желание Серафима было спрятать парня подальше от людей, что как гиены набросились на него за ошибку, им зачастую плевать кого и как осуждать, а уж разбираться и подавно. Но тогда он сдержал себя, понадеявшись на его команду. Но видимо зря, потому что, сейчас открыв прямую трансляцию, Серафим с ужасом наблюдал как от прежнего Глеба не осталось и следа, его сожрали наркотики и психические траблы. А мягкие кудряшки, в которые он так любил зарываться пальцами, сожжены осветлителем, и перестали походить на мягкое облако. Как бы сильно Серафим не старался забыть все те моменты, когда они были вместе, у него не получалось. Вызывая такси на адрес, все что чувствовал он – это боль, от того, что любимый человек рассыпает на глазах, не справившись. Попросив водителя ехать побыстрее, Серафим продолжил наблюдать за Викторовым, не вслушиваясь в тот бред, что он нес про квантовый компьютер. За окном проносились улицы ночной Москвы, а он думал о том, как ему поступить, дальше так продолжаться не может, но и не факт, что Глеб пустит его обратно в свою жизнь. Уже по приезде, стрим вырубился, только играя на руку Серафиму. Ключ от квартиры он тоже не отдал, все не было возможности, а если и была это благополучно забывалось. В квартире было темно и холодно. Скинув обувь и куртку, он отправился на поиски Викторова. Хотя долго искать не пришлось, он все также сидел в своей мини-студии, бубня что-то под нос, явно не до конца осознавая, что вообще происходит. - Глеб. – негромко позвал его Серафим, пытаясь обратить его внимание на себя. - Сима... А, я думал, что ты больше не придешь. – он не был удивлен, будто в последний раз они не виделись пару месяцев назад, да и его веселый тон не внушал доверия. – Я не буду пытаться тебя трогать, обещаю, ты только не растворяйся, хорошо, с тобой так хорошо... – улыбка на его лице ломалась, затянутые пеленой глаза наполнились кристальными слезам, и что норовили очертить дорожки на его осунувшемся лице. Его слова тянулись, прямо как нервы Серафима, который не знал, что ему ответить. Осознание того, что Глеб считает его галлюцинацией от прихода, и видимо далеко не первый раз разрывало сердце. - Глеб, я здесь, и я настоящий, успокойся пожалуйста. - подходя ближе ответил он. - Ты всегда так говоришь, а потом уходишь, мой Сима не уходил, когда его просил. – с искренней детской обидой в голосе сказал Викторов, слезы все еще текли по щекам. - Не плачь, я не уйду, обещаю, иди ко мне. Глеб на попытку его прикоснуться только дернулся, вжавшись в кресло, будто уходя от боли. - Нет, не трогай. – панически прошептал парень, впадая в истерику. – Не надо. - Тише, я не трогаю, все. – подняв перед собой руки, Серафим испугавшись что сделает только хуже, пытался придумать как поступить дальше, оставлять мелкого в таком состоянии было нельзя. – Котенок давай, ты сам возьмешь мою руку и убедишься, что я не пропаду. - А если... - Я останусь с тобой, клянусь. Ну же. – аккуратно протянув ему свою руку, убеждал Серафим. Глеб трясущийся от тремора медленно вложил свою маленькую, холодную и хрупкую на фоне Серафима ладонь в его теплую. Через пару секунд осознав, что Сидорин никуда не делся, а все так же сидит перед ним, он буквально бросился в его объятия. Серафим только и успел выпрямиться и поймать Глеба, прижимая к себе. Истерика окончательно накрыла парня и единственной его поддержкой был Серафим, которого он хватался как последнюю соломинку. - Тише, все хорошо. – больше в пустоту шептал Серафим, гладя парня по голосам и спине. Он понимал, что постоянно сдерживающему свои эмоции Глебу, сейчас нужно было отпустить их. Главное – он был рядом и мог полностью взять на себя заботу о своем брошенном котенке. - Все успокаивайся, дыши со мной. – просит Серафим, когда всхлипы уже переросли в приступы удушья. – Ты устал, тебе надо поспать. – повел уже успокающегося парня в спальню Сидорин, где укладывает его на кровать. - Ты только не уходи... – срывающимся голосом просит Глеб, пытаясь из последних сил притянуть его ближе. - Я не уйду, только окна закрою, иначе мы тут сляжем с пневмонией. – пообещал он. Вернувшись довольно быстро, он лег с другой стороны кровати. Глеб что уже завернулся в одеяло быстро уткнулся в его бок, успокаиваясь. Серафим не мог уснуть думаю о разговоре на утро и перебирая уже не такие мягкие волосы парня. Просыпаться Глеб искренне ненавидел. Просыпаться после прихода с участием Симы он ненавидел в двойне. Каждый раз это пробуждало чувства, что он так упорно выжигал зависимостями и боль, которая поселилась в нем казалось навсегда. Не проснувшись до конца, ему показалось, что действие наркотика еще не закончилось, иначе как можно было объяснить, руку, которая так привычно лежала на его талии. Но открыв глаза, он действительно увидел перед собой Серафима. Тот проснулся от копошения возле себя и теперь ждал, когда парень поймет кто перед ним. - Я, блять, умер что ли? – не зная, как реагировать спросил Глеб. - Меня конечно назвали в честь ангела, но не обязательно умирать, чтобы меня увидеть. – сейчас Викторов снова походил на себя, чем не мог не радовать Серафима, да он все еще казалось стоит на грани и может разбиться словно самое тонкое стекло, на миллион осколков. - Скажи, что это просто сон... – зажмурившись, обреченным голосом умолял Глеб. Он так надеялся, что у Сидорина хватит мозгов не возвращаться в этот ад. - Ты не хочешь меня видеть? - Да, сука! – вскрикнув, попытался вскочить с кровати Глеб, но Серафим не дал ему это сделать, схватив поперек туловища и притяну обратно к себе. – Ты не должен быть здесь, ты, блять, должен забыть меня как ночной кошмар и жить спокойно, не думая, а не сдох ли твой парень от очередной, сука, дозы! – повышая с каждым словом тон голоса, уже кричал Глеб, пытаясь что-то довести до этого дурака, но лишь снова уходя в истерику, с которой разъебанная в хлам психика плохо справляется. - Тише, я просто хочу помочь, я уже проебался пару раз. - Чему помочь, меня уже не спасти, я слишком слаб. - Не говори так. И не из такого дерьма выбирались, ты только позволь мне это сделать, котенок. Прозвище что появилось в какой-то момент и напоминало о всех счастливых моментах, только сильнее ударило по Глебу. Хотелось, как раньше свернуться клубком в объятиях Серафима, где не было места демонам, только тепло и любовь. - Я не могу тебе ничего обещать, Сим. - И не надо, я понимаю на что иду. – успокаивающе улыбнулся Серафим. – Во что ты блять свои кудряшки превратил, ебаный рот. - Я думал, что так мне будет легче смотреть на себя, но проебался, остался все тот же урод в зеркале. – усмехнулся в ответ Глеб. - Твою прекрасную мордашку даже это не испортит. Но скорбеть я не перестану, это пиздец. - Да похуй, потом покрашу обратно. Сейчас тишина, не давила собой, а приятно обволакивала, навевая сонливость. Решать что-то не хотелось с этим они разберутся потом. Сейчас же хотелось насладиться близостью. Эти месяцы, года порознь только давили все сильнее, забыть не получилось ни у кого. Видимо, такова их судьба. Им предначерчено спасаться друг в друге.