***
Вот вновь, в какой уже раз, перед господином Паком стоит весь оставшийся состав группы. Они смотрят на него своими уставшими лицами, и ели дышат. Если бы не было частого дыхания, то можно было бы услышать частое биение их сердец. — Джи-Хён. — тот устраивал, что-то типо переклички. — Да. — она совершенно не знала как отвечать на это, поэтому просто сказала такое, можно было подумать, дебильное высказывание. — У тебя все отлично, — он просмотрел все бумаги. Оказалось, что это вовсе не проверка, а указание на ошибки, и распродажа билетов на великую карьеру. И Джи, успешно получает эту бумажку, которую, готова была отдать любому, кого могли исключить. — Ты проходишь дальше. Хёнджин. — Да? — У тебя тоже все отлично. Феликс. — Да. — как же Юн начало бесить это слово. Если бы не присутствие директора, она давно ответила бы на это. Думаю, понятно каким словом… — На данный момент, твоя самая великая проблема, это знания корейского. — он вновь уткнулся в листочки. А девочка не понимающе воззрилась на друга. Почему он не сказал раньше, что у него проблемы с языком? Девушка спокойно могла бы научить его самым простым способом, тем, какими сама пользовалась когда учила язык. Ли утвердительно кивнул. Он все прекрасно понимал. — Нужно без запинок исполнять свою партию, а у тебя на это уходит много времени. — тот сново кивнул. — Так что мне очень жаль, но… дальше ты не проходишь. На всех это подействовало как приговор в суде. Они метались из стороны в сторону, переваривая всю информацию. Нет, нет, нет. Не может этого быть! Они теряют уже второго игрока, в этой безжалостной игре. У девчонки словно сердце в пятки ушло. Уши заложили ватой. Она перестала что либо слышать, и как только директор вышел за дверь, Юн прислонилась спиной к стене, закрыв лицо руками, медленно сползла по ней. Ей не хотелось верить в существование этого. Такого не должно быть! Нет! Из глаз предательски начали течь слезы. Они шли ручьем. И каждый раз, как Джи пыталась вытереть их кофтой, подаренной Феликсом, они шли еще больше. Дурацкая кофта! Очнулась она лишь тогда, когда к ее мокрому от слез лицу, прислонилась теплая щека ее друга. Блондинистая макушка маячила перед ней, как звездочка. Единственная звездочка в ее жизни. — Прости меня, Джи! — сказал в сквозь поток, соленой воды Ли. — За что, за что ты извиняешься, Ликс-и? — ей были непонятны извинения парня. Она аккуратно прислонилась всем телом, к телу парнишки. От этих объятий становилось хорошо, но именно в этот момент, они заставляли разрыдаться еще больше. — За все! — ответил тот. — Но ты же ничего не сделал, — удивленно всхлипнула Джи-Хён, отстранившись, и взглянув в красные от слез глаза Феликса. — Просто прости меня! — неугомонный Ли. Все по стандарту. — Ладно, только помни, я никогда тебя не брошу, — дрогнувшим голосом сказала девчонка. — Всегда оставайся на связи. Не смей теряться! Ясно? Без каких либо слов, парень кивнул. Ему ясно. И ему хорошо. От такой заботы этой девочки, становилось невероятно тепло. Они просто обнимались, как самые давние друзья. Никто из парней не посмел тревожить их. Им было видно как те страдали друг по другу, и потому, ребятам бы стало неловко от этого. Каждый скорбел по своему, и понимал, что жизнь, после ухода еще одного человека, никогда не станет прежней…***
Вернувшись в общежитие, Ли совершенно не знал что ему сейчас делать. Парню было так плохо, что он даже не заметил, как оказался у своей комнаты, из которой слышались тихие всхлипы. Вероятно, Юн до сих пор не может успокоиться, и переварить все то, что было сказано ранее. Приговор. Приговор для ее друга. Не лучшего, конечно, но друга. Не контролирую свои действия, Феликс влетел в комнату, совсем не задумываясь о том, что подруга может быть не одета. К счастью их обоих, та была одета. И спряча лицо в подушку, вздрогнула, когда услышала шаги незваного мальчишки. — Ликс? — она посмотрела на него, и приняв сидячее положение, глупо лупала глазами. Он без лишних слов сел на ее кровать. Они сейчас были настолько близко друг к другу, что лицо Юн непроизвольно стало заливаться яркой краской. В ее глазах, в таких глубоких и космических, было видно отражение Ли, в них было сочувствие, вина и горе. Сердце у парня колотилось так сильно, что казалось выпадет из груди. И наконец, тот не выдержал, и в долю секунды сократив расстояние между их лицами, накрыл ее губы своими. Такие податливые и со вкусом бананового молока. Джи всегда пила этот напиток, и сейчас, когда их группу покидает один из лучших ее друзей, она готова запивать свое горе сколько угодно, лишь бы заполнить ту пустоту, которая образуется в результате выхода Ликса на порог общаги. В голове взрывалось столько салютов, что сознание грозилось вот вот отключиться от удовольствия. Это происходит вновь. Они снова поцеловались. С этого момента, они не посмеют забыть вкус чужих губ. Пара считала, что это последний раз когда они смогут коснуться друг друга. Мгновение, и Феликс отстранился, испуганно глядя в глаза напротив. Чего он боится? Не первый же раз целует ее. Но тот поцелуй был выигран. Они разыгрывали сценку, дабы спасти свой зад. Они играли в актеров, которым приходилось против своей воли целовать других. Он зажмурился в испуге, Ли думал что сейчас получит по лицу. Но он лишь почувствовал холодную ладошку на своей щеке. — Ликс-и, посмотри на меня, — произнесла Джи-Хён, глядя в упор на парнишку. Тот, с испугом раскрыл глаза. — Ты мне очень сильно нравишься, уже как пару месяцев, с тех пор как мы стали дружить. Почему ты никогда этого не замечал? — по лицу скатилась одинокая слезинка. Ей стало досадно от этого. Ну все! Вот только нюни распускать из-за этого не надо! Что подумает парень? Он быстро поднял руку вверх, и провел пальцем по идеальному лицу девушки, и прислонившись лбом к ее лбу, смог наконец-то высказаться: — Дурочка, ты столько сама от меня бегала. Я считал что ты хочешь видеть меня рядом только в качестве друга, от чего не замечал этих чувств. Я долго уважал твое мнение, и наделся, что когда нибудь ты сама придешь к этому выводу. Он сново неспеша приблизился к ее лицу, и нежно прикоснулся к ее губам. Теперь им не надо нечего скрывать друг от друга. Каждый из них надеялся, что пройдут эту жизнь вместе, рука об руку…