Хочется быть ближе.

Марьяна проснулась с раскалывающейся головой. Желудок скручивало, а во рту было сухо, как в пустыне. Она, застонав, перевернулась на другой бок, что только усугубило тяжёлые последствия ночи. С трудом открыв глаза, шаманка не обнаружила рядом Викторию. Прислушавшись, Маря услышала приглушённый шум воды. Кажется, Вика в ванной. Либо у меня слуховые галлюцинации, что не исключено. Может, она давно ушла или её вовсе не было со мной? Да нет… Не может быть. Собирая кусочки воспоминаний в одно целое, можно и в такую версию поверить. Шторы занавешены, единственный источник света в комнате - пробивающиеся сквозь них лучи солнца. Романова села, положив руку на лоб, надеясь, что это хоть чуть-чуть ослабит мигрень. Просидев в таком положении минут пять, женщина заставила себя встать. Надев платье, она направилась на поиски Райдос. Дверь в ванную комнату оказалась приоткрыта. Маря заглянула в щель. -Твою мать! Марьяна, ты чего подкрадываешься? — стоя у раковины, расчесываясь, вскрикнула жрица. -Мне кажется, я стону от боли так, что слышно за километр. -Пить меньше надо. -Злишься за меня? -Я была бы вне себя, если б ты не позвонила мне. А так нет, — пристально всматриваясь в лицо, по которому размазался вечерний макияж, произнесла Райдос. -Ты не брала с собой мицелярку? -Не думаю. Мне больно говорить. Пойду попью. — объясняя свой отход, Марьяна направилась к мини-бару. -Ещё бы! — крикнула вслед жрица. Выйдя из ванны, Виктория увидела, как шаманка осушила бутылку воды, с наслаждением выдыхая. -В очередной раз спасла меня, Вик. -Разве я могла иначе? -В принципе, да. Чувствую, что хочешь поговорить. -Думаю, нужно принять совместное решение. -Конечно. Только я умоюсь, ладно? Виктория кивнула, смотря в след уходящей женщине. *** Райдос собиралась с мыслями, думая о последствиях будущего решения. Тревога от неизвестности пронзила её тело. -Я слушаю тебя, — вытирая полотенцем капли воды, выглянула из ванной Романова. -Даже не знаю, с чего начать. Я испытываю к тебе глубокие чувства, Марьян… -Ты знаешь, что это взаимно. -Но не понимаю, как нам лучше поступить с семьями. -Тебе не кажется, что уже разрушены все возможные запреты? Хотя нет. Не все, если мне память не изменяет. -Изменяем здесь только мы. -Вик… — опустившись на колени перед сидящей в кресле женщиной, протяжно шепнула шаманка. -Я понимаю твои переживания. И угрызения совести понимаю. Но разве ты действительно считаешь возможным сделать вид, что между нами ничего не было? -Вероятно… Марьяш, всё было б в миллионы раз проще, если бы не дети. Я их очень люблю и всегда буду с ними рядом столько, сколько смогу. -Я же не принуждаю тебя отказываться от них… Ты решила оставить меня в любовницах? -Серьёзно считаешь, что я могу так поступить? Ты такого плохого мнения обо мне? -Прости. Я не знаю. Думаю о худшем. -И какой же наиболее плохой исход для тебя? — предвидя ответ, спросила жрица. -Ну, если не рассматривать вариант с тайными встречами от Василия, то… Хм, что ты попрощается, начнёшь меня избегать и больше никогда не заговоришь со мной. -… -Вик. Почему ты молчишь? — положив руки на колени Райдос, крепко сжав их, жалобным голосом произнесла шаманка. Глаза становились мокрыми. -Думаю, невозможно остаться и с тобой, и с детьми. Слеза скатилась по щеке Романовой, и она опустила голову, устремив взгляд в пол. -Марь, не плачь. Так будет лучше для нас обеих. Как ты себе представляешь жить вшестером? В России быть родителями двум публичным женщинам невозможно. -Давай все вместе уедем из Москвы. В другую страну. Начнём новую жизнь. -Ты же понимаешь, как радужно, по-детски это звучит. -"По-детски"? Это ты называешь совместным решением, Райдос? — шаманка встала с колен, отряхнув платье. Хоть на нём не было пыли или грязи. Она сделала этот жест, стараясь сосредоточиться на чём угодно, лишь бы предотвратить подкрадывающуюся истерику. -Иди ко мне, Марь. И что делать? Вика решила радушно обнять меня на прощание, оставив нас в бесконечной тишине? Виктория нежно взяла ладонь Романовой в свою. Потянув на себя, жрица усадила её на колени, которые та недавно сжимала в надежде на лучшее. Опустошённая Марьяна даже не стала сопротивляться, и слёзы стали скапливаться уже у Райдос. Она ласково погладила шаманку по спине. Их глаза были полны больной любви. Не сумев сдержаться, Романова прижалась к любимой, всхлипывая. -Вик, ты же это несерьёзно? Правда, готова забыть всё, что между нами было? -Я никогда не смогу забыть тебя. Забыть о нас. Даже если захочу. -Ты плачешь, но все равно не отступаешь от неправильного решения. Наклонившись, Марьяна поцеловала мокрые щёки любимой. Виктория, обхватив за талию, прильнула к пухлым устам. Почувствовав солоноватый вкус, она прошлась языком сперва по верхней, затем нижней губе. Шаманка принялась осыпать поцелуями шею жрицы, иногда покусывая нежную кожу, осознавая, что это их последнее времяпрепровождение. -Ты же понимаешь, что я не прощу тебя, Райдос? — положив руки на плечи жрицы, обещала Маря. -Надеюсь, это не так... Хотя, может, и к лучшему. Наверное, Маре лучше испытывать ненависть ко мне. Чтобы ей было проще смириться с такими обстоятельствами. -Никогда. Никогда не смогу простить тебя, Вика. Ты просто слабачка.— вместо рыданий прорывалась ярость. -Слаба здесь лишь ты, Марьяна. Боишься остаться без меня. Не делай из себя жертву, а из меня тирана. -Жертву? Все слова прозвучали с безумной жестокостью. Но это сравнение, словно кинжал, пронзило сердце Романовой. Когда шаманка искренне пыталась найти решение очередного конфликта с супругом, Зафар высказался о ней также. После этого он и уехал. Разбитая ведьма просверлила женщину взглядом и встала с её колен. -Марьян… — как же хочется извиниться перед оскорбившейся любовью, но так будет хуже. -Слышать ничего не хочу, блять. Даже не думай дотронуться до меня. Романова, схватив сумку, направилась в прихожую с целью выхода из номера. Ни на секунду не оглядываясь.