Дитя Зверя

Как только наглые дети сбежали, Иден взял бедного ребёнка на руки и осмотрел его. Лицо у него было побитое, всё в ссадинах, одного переднего зуба не хватало, из носа медленно шла кровь, а из глаз струились слёзы, которые со временем сходили на нет. Взглянув поближе в его огромные, черные и блестящие глаза, в них он узрел нечто мрачное. Весь мир был сосредоточен в очах этого младенца, огромная сила была заточена в нём, но что страшило больше, так это тьма, занимавшая в душе мальчика не последнее место, густая и беспроглядная, она словно бы кралась в душу тому, кто осмелился взглянуть в неё. Чем больше Иден смотрел, тем отчётливей он видел, как перед ним вырисовывается 5 еле видимых, но жутких фигур: тёмно-синяя, от которой веяло явным страхом и тревожностью; чёрная, с кроваво-красным блеском в глазах, навивавшая первобытный, дьявольский ужас; белая, полупрозрачная, на вид обречённая и опечаленная; серая, но с золотистым сверканием вокруг, говорившая сама собой о безмерной корысти и алчности; и последняя, голубая, словно потускневшая, исчерпавшая всю первозданную надежду на благую жизнь, опутанная ярким чувством безвыходности и боязни перемен. В страхе и не в силах более наблюдать картину, таящуюся внутри этого ребёнка, Иден поставил мальчишку обратно на землю, протянул ему руку и ласково произнёс: - Пойдём со мной, малыш. Не бойся, я отведу тебя туда, где над тобой не будут смеяться. Я прослежу, чтобы о тебе позаботились. Ты только не плачь, хорошо? - закончив, он прикрыл глаза и широко улыбнулся ему. Дитя явно обрадовалось новообретённой помощи в лице незнакомого ему беловласого существа, потому с радостью дал тому свою маленькую исхудавшую  ручку, и вместе они неспешным шагом направились в неизвестном для мальчика направлении. Тем временем, у себя дома, Магдалина, бодрая с самого утра, занималась своими бытовыми делами, в тишине и полном одиночестве - она не любит, когда кто-то крутится под ногами. Вот лежат её давно завалявшиеся, грязные и вонючие вещи, ждут, когда она отстирает их, отмыв от чужой и собственной крови, и затем неторопливо развесит на сушилке, стоящей на противоположной стороне от её давным-давно засохшего колодца. Воду ей приходится в больших количествах брать у соседей, отплачивая им деньгами, полученными от заказов на буйный рой мух, заселившимся в чужом доме, или на огромного вонючего слизня с, от силы, тремя зубами, плюющегося на всех огромными комками крови, так что всё её существование сводится к тонкой грани между обычной мирной жизнью и случайной смертью в бою. Сохранять жизнь ей помогает её сила. Нередко селяне и приезжие заходят к ней в случае, если кто-то болеет, и пускай она не может вылечить всё и всех, она может подсказать, к кому обратиться и как избавиться от той или иной болячки. Оглянувшись на свой пустой стол, ей в голову пришла идея достать завалявшийся у неё кусочек хлебного мякиша, нарезать и прожарить оставшееся у неё мясо ягнёнка и приправить это нарезанными луковыми кольцами. Только ей стоило достать труп  заветного животного, как в дверь Магдалины послышался стук, который сперва заставил женщину сильно позлиться. Она с яростным лицом промчалась ко входу, резво сдвигая всю мешающую мебель в стороны, и, беспощадно открыв дверь, собиралась уже было накричать на того, кто смел оторвать её от процесса готовки, но завидев в проходе своего старого знакомого, она резко поменялась в лице и словно раздобрела. - Иден! Ты ж мой хороший! - произнесла Мэгги, кинувшись к нему в объятия, стараясь не прижиматься к нему настолько, чтобы случайно не разорвать его на части, как обычно это происходило с другими, - что тебя привело сюда? - она заприметила подле своего друга странного, нагого ребёнка, - и что это за ребёнок у тебя тут? Мне казалось, ты не можешь иметь детей, да и на тебя он не похож как-то.. - по её взгляду можно было понять озадаченность и какое-то милое любопытство. Всё-таки этот ребёнок был для неё чем-то новым и необычным. Сама не замечая того, на её лице стала прослеживаться милая и тёплая улыбка. Иден уже давно перестал удивляться реакции Магдалины на его прибытие, по какой-то причине, она обнималась так только с ним, за столько времени не только он, но и все остальные уже успели привыкнуть. - Ха-ха-ха-ха! - сперва звонко рассмеялся белоглазик, - это не мой ребёнок, он взялся словно из ниоткуда, соседские дети его обижали, я и решил пока что привести его к тебе, - Иден начал давить лыбу сначала своей подруге, а затем и стоящему за ним ребёнку, - Не волнуйся, - продолжил он, обернувшись, - она хорошая, я ей доверяю. Если даст тебя в обиду, говори мне - разбираться будем. - закончил говорить он и улыбнулся ещё шире. На лице малыша также невольно проступила улыбка. Мэгги очень внимательно наблюдала за "подарочком", что привёл её соратник: все в деревне знали о том, насколько она любит детей, однако её всё мучали вопросы о том, почему её друг не отвёл мальчика к родителям, да и кто его родители. Ни на кого из жителей он не был похож. Может только недавно приехали... - Что ж вы стоите тут, как неродные! Проходите! - опомнилась она и отошла от порога, что позволило ребятам пройти внутрь и осмотреть её дом изнутри. И выглядел этот дом, пускай небольшим, но очень уютным: одна большая комната на весь дом, в которой были сосредоточены и ванная комната, и прихожая, и спальня и гостиная. По центру комнаты лежал ковёр, по тону чуть светлее, чем деревянный пол. Помещение озаряли яркие лучи солнца, стремительно проходящие сквозь огромные ставни окон, ослепляющие любого, кто зайдёт в дом рано утром, поскольку его хозяйка встаёт на самой заре, соответственно шторы запечатывают окна на крайне непродолжительный срок, особенно когда речь идёт про жаркое и солнечное лето, которое обожал и ненавидел всей душой каждый второй житель деревни, да и в городе ситуация вряд ли отличалась. - Слушай... А как тебя зовут? - спросил Иден у спасённого им мальца, будто бы чувствуя неловкость за то, как поздно он задался этим вопросом. Хотя, лучше ведь поздно, чем никогда, верно? - Что? - переспросил у него малец. - Как твоё имя? - Я не знаю... у меня нет имени. Иден стоял в небольшом недоумении после этих слов, также как и Мэгги. - Может... тебя будут звать Бо- Не успела целительница договорить, как её резко прервали: - Айзек. Мне кажется, хорошее имя. Тебе нравится, Айзек? - Айзек... хорошее имя, дядя. А как вас зовут? В обычной ситуации Магдалина разозлилась бы на любого, кто прервал её зазря, однако сейчас её что-то сдержало внутри, и она не стала устраивать громких скандалов. - Я Иден, её зовут Магдалина, но ты можешь звать её просто "мама". - Хе-хе... - Мэг стало так неловко, её лицо аж покраснело аки спелый помидор, - Да... Айзек - хорошее имя, правда ведь? Хе-хе. Айзек медленно подошёл к женщине, которую он далее будет именовать своей мамой, осмотрел её с ног до головы и неторопливо, слегка неуверенно потянул к ней свои руки для того, чтобы обняться. Мэгги же взяла мальчика на ручки и нежно прижала к себе, словно маленького котёнка, и ласково погладила его лысую маленькую голову. Айзек спустя время прижался к ней сильнее, можно сказать, вцепился в неё. - Пойдём, Айзек, накрою тебя, принесу тебе попозже одежду, а ты пока ложись спать, наверное устал очень, да и голоден наверняка. - женщина медленно понесла маленькое, впившееся в неё тело, к собственной кровати и, накрыв своего новоиспечённого ребёнка одеялом, тот моментально провалился в царство снов. Иден с Мэгги сразу же после этого тихонько вышли из дома, дабы не разбудить уснувшее дитя. - Рассказывай. Что за чудо, на какой дороге нашёл, почему ко мне привёл? - Это... Мне кажется, это ребёнок Зверя, Мэг. - тяжело ответил ей Иден, опустив свой взгляд в пол и сам опустившись по стенке вниз, - ему суждено вырасти монстром. Убьёт нас и весь наш мир, всех, кого мы знаем. И мы не сможем ничего сделать. - Но... выглядит-то он как человек... Может и сделать из него можно человека, а не растить из него чудовище? Может, если бы все к нему не относились как к мусору... как ты рассказывал, над ним издевались, и не факт, что только сегодня. - Мэгги села рядом с Иденом и положила на него свою руку. - Утро вечера мудренее. Позови наших. Скажи им: у меня родился ребёнок. Звать его отныне Айзек Мориа, сын Магдалины О. Мориа. Иден приподнялся, долго тянулся и пошёл куда глаза глядят, конкретней - по домам, искать своих друзей. Буквально через 4 часа все уже собрались в доме Мэгги. Пришли все её друзья: Иден, Каин, Ева, Самсон, Бетани и Иуда. К этому времени женщина успела одеть своего "сына" в маленькую потертую рубаху белого цвета и чёрные шорты. Все сидели за большим накрытым столом: в середине его стояло свежежаренное мясо упитанного ягнёнка, украшенное запечённым по краям хлебом, кольцами лука и собранными не так давно свежими яблоками, отданные соседями в благодарность за избавление от злосчастных паразитов, прячущихся за очень крепкими и большими черепами. Нарезаны те яблоки были в 16 долей: каждому по две дольки. Айзек сидел рядом с Магдалиной, рядом с которой в свою очередь сидел Каин. Неужели он просто не хотел сидеть со своей матерью, которая, кстати, сидела справа от самого Айзека, потому Каин так лез к хозяйке дома? Следующим за Каином рядом с Мэг был её давний друг, Иден. Поблизости с ним, прямо напротив новообретённого дитя Мориа, сидел сын Кириафа, Иуда. Слева от него пристроилась Вифания, вместе эти двое смотрелись как уставший пожилой учитель и его гиперактивная ученица, что было весьма забавно и даже с какой-то стороны мило. Наконец, между Евой и Вифанией сидел Самсон, о чём-то явно задумавшийся и скрестивший руки на груди, его взгляд был устремлён в пустоту.