Лепестки бледно-розовой вишни

Гремят раскатами серые, словно свинец тучи. Вспыхивают то тут, то там яркие росчерки молний, в воздухе, пропитанном сталью и пеплом, сталкиваются в противостоянии крылатые воины, облаченные в доспехи. Сталь клинков, сабель, мечей пьет вражью кровь, забирает жизни. Залитые алым тела, со вспоротой броней, оголяющей растерзанную грудь, без души падают вниз, стремительно, преодолевая потоки воздуха. И в этой битве, последнем сражении, решающим судьбу народа, слышится восклик: — Такэхико! Назад! — пробирается через грозу и бури голос, пытаясь дозваться до того, кто носит это имя. — Нет! — рычит глотка с надрывом, сходя на сип и кашель, — Нет! Такэ, нет! — все тише и тише доносятся до носящего имя слова, так как тело его, пронзенное мечом насквозь, несется к земле. Потоки не поймать, облик дракона не призвать, падения не избежать, поэтому… — А-а-а! Вырывается у меня из глотки, опаляя жаром гортань, как только сон отступает и настает реальность. И когда происходит осознание, что я в настоящем, а не в прошлом, тут же накрывает с головой боль, унося в то самое, кровью залитое время. Тело скручивает судорогой, бьется в конвульсиях глазное дно, пустое еще с тех самых пор, напоминая о давности лет стекающей по щеке алой струйкой крови. И как же хорошо, что в комнате я один. Сосед гостит у сокурсника, отмечает третий день сданные теоретические экзамены и предстоящий переход на последний курс. Услышал бы он меня и мой возглас, могли бы появиться проблемы и ненужные вопросы, а так, я простой мальчишка-маг, ничем особым не выдающийся. Средней руки лекарь, звезд с небес не хватающий. В перспективе на будущее — или сотрудник местной больницы, или лекарь группы быстрого реагирования, где пригодится даже такой средняк как я. — Тао! — раздается стук в дверь, а с ним и голос соседа, явно в нетрезвом состоянии. Уж отличить его голос я могу, как и видеть, пусть и одним глазом, окутывающую голову ауру похмелья. — Встаю-встаю! — ворчу я на соседа, поднимаясь с кровати, по пути убирая последствия ночного кошмара. Меняю повязку на глазу и стираю алые капли, все-таки упавшие на пижамную рубашку. Ни к чему привлекать излишнее внимание. Ведь для всех моих знакомых, учителей и ректора академии, я — Тао Дор. Квартерон дракона Алого Пламени. Ребенок-сирота, такая же жертва войны, как и многие студенты академии, жители прилегающего городка и королевства, и всех тех, кто встал под знамя людей, дабы скинуть крылатых владык с небесных тронов. — Тао! — обрадовался сосед, когда я открыл дверь и тут же сунул ему в руки склянку с похмельным зельем. — Ты мой спаситель! — дыхнул пока еще стоящим во рту перегаром, делая попытку обнять и взлохматить волосы, но я делаю шаг назад, и закрываю за ним дверь, отправляя туда, откуда пришел. Сосед не спорит, а уходит, оставляя меня в одиночестве. В чем весь смысл употребления алкоголя в таком количестве? Какая радость о того, что вечером хорошо, а утром плохо, что аж до рвоты? С чего, зная последствия, тянет на повтор из раза в раз? Не понимаю я людей, среди них живу почти пятнадцать лет, но так и не постиг бытие человеческое. Лишь верхние слои, а дальше топь, тянущая на дно без единого вздоха. Честно, я пытался сойтись со многими сокурсниками, учениками своей параллели, даже со своим соседом, но бесполезно. Джек Росс — подающий надежды боевой маг молний, отпрыск какого-то барона, или графа, суть не важна, показал мне человечество со стороны избалованности и вседозволенности. Есть титул, статус, власть? Милости просим, дебоширь в свое удовольствие, пей, сколько выпьешь и даже больше, назначай дуэли и дерись, просто потому что захотелось, и спи с теми, на кого ляжет глаз и встанет член. И не важно согласие, лишь желание власть имущего. На мое счастье, пристанище в академии, в городке Пато, Западного королевства Мартос — временное, вынужденное обстоятельствами, и продлится до тех пор, пока не будет получен документ с именем и статусом «мага-лекаря». Дальше, путь будет открыт, а границы государств стерты. До желанного документа, подписанного королем и ректором совсем немного. Доучиться этот год, пройти практику и следующий год, после которого пройдет распределение и свобода. *** Рев грома! Раскаты бури! Треск, шипение и скрежет молний! Небо заволокло тьмой, а солнце окрасилось оттенками багрового. Отовсюду раздаются крики и воинственные кличи, призывающие стереть врага с лица земли, придав суду Всевышнего! Земля залита кровью, драконьей, человеческой, не важно. Поле бое усыпано поломанными, истерзанными, обожженными телами. Многие пронзены копьями, стрелами, какие-то покрыты копотью, некоторые располосованы когтями и разорваны клыками. В ушах стоит лязг металла о металл, магические всплески и взрывы, гомон разных голосов, сливающийся в один неразборчивый поток, вызывающий тошноту и головокружение. — Такэхико! — но голос близкого нарушает гвалт, терзающий уши, как и приободряющий толчок в бок, с обещанием: — еще немного! Их осталось с сотню! Ха-ха-ха… — но смех, резвый, заливистый, резко стихает, на смену ему приходит хрип и жар, охватывающий тело, поглощая его целиком. От кипящей крови подгибаются колени, тянет к земле, ссыхаются и сжимаются легкие, не имея и малейшего шанса вдохнуть и расправиться. А по щеке, обжигая, словно изначальным огнем, стекает густыми каплями кровь, забирая с собой и правый глаз, оставляя в глазнице багровый провал. — Тао! Тао! Пытаются до меня дозваться, тряся за плечо, видимо уже который раз называя по имени. Часто, когда ухожу в себя или воспоминания, отрешаюсь от мира и всех рядом со мной находящихся. Не слышу и не вижу, даже если это перед моими глазами. Как и сейчас. Мне что-то говорят, или спрашивают, а я не отвечаю. И лишь когда вижу обеспокоенный взгляд преподавателя, а так же чую стойкий запах своей крови, понимаю — снова открылась рана и стекают бордовыми дорожками слезы прошлого. Вновь привычным движением руки стирается со щеки и одежды кровь и накладывается повязка. На меня смотрят по-разному. Кто-то с жалостью и сочувствием, кто-то взволнованно и обеспокоено, а кто-то с безразличием. Мне же все равно. Не вижу причин на этом зацикливаться и повторять по десятому разу историю прошлого. Они и так все знают. Война, рев Огненного генерала и проклятое пламя, сжигающее все на своем пути, оставляя лишь выжженную пустоту, да зияющие пеплом раны, исцелить которые может лишь тот, кто этот огонь призвал. Но тот, кто сделал меня калекой, забрав правый глаз, давно предстал перед Создателем сущего. С него не спросишь, и гнев пламени, все еще живущий в моей глазнице, не вернешь. — Со мной все хорошо, син Элохан,— отвечаю на обеспокоенные взгляды соучеников и преподавателя, говоря этим, что лекцию можно и продолжить, на меня время тратить нет смысла. А сам думаю, что не просто так за пару дней мне видятся кошмары и открывается старая рана. Обычно, прошлое дает о себе знать раз пол года, в год, а тут и недели не прошло. Явно что-то неприятное грядет. Просто так глаз не заходит в конвульсиях и не кровоточит. А кошмары не показывают потери прошлого. Это явный намек подсознания. — син Дор, если вас будет что-то беспокоить… Но он не договорил фразу, я просто кивнул и продолжил записывать все то, что он рассказывал, и зарисовывать то, что показывал. Так что тема о мое состоянии быстра закрылась, вернувшись непосредственно к учебе. Ведь это последний в году теоретический урок. Дальше только практика, от которой зависит распределение в подгруппы и прохождение экзаменов с последующим выбором отработки знаний. Чаще всего это лекарские лавки, где заготавливаются мази, зелья, настоит и притирки, сборы и соли, то есть все то, чем пользуются лекари и целители в обиходе. Далее могут быть выделены в лазаретах и лечебницах места для работника на побегушках. Соответственно вся грязная, тяжелая работа: обработай, зашей, поменяй повязки, перевяжи, раздай всем по списку зелья, втирай мази и убирайся в палатах — на тех, кто уже не первогодка, но еще не лекарь. Но самое привилегированное место — при власть имущих. У дворян, особенно у короля и его сыновей. Менять лекаря, как и его помощников, хотя бы раз в два года, в порядке вещей. Поэтому и устраиваются на предпоследнем году обучения открытые экзамены, где наделенные статусом подыскивают себе будущих лекарей, как и их перспективных мальчиков на побегушках. Не только лекарей, а так же магов стихий и двух направлений, чтобы собрать в элитный отряд, наделенный особыми почестями и вольностями в действиях. По слухам, до меня доходившим, в этот отряд хочет вступить и мой сосед, владеющий одной из старших стихий — водой. Вся его семья, маги в энном поколении, с первых дней правления Алистора Мудрого, присягнула на верность королю и вручила себя и своих отпрысков, владеющих семейной стихией, в его власть. И не только они, а многие другие маги, воины, да и простой люд, все те, кто поверил в мудрость и честь когда-то бравого рыцаря, вручили ему в руки свои жизни. Но не я. Да и милость с вниманием венценосных особ меня точно обойдет стороной. Ничем не выделяющийся, как способностями, так и знаниями, плетущийся где-то в середине лекарь, к тому же калека, с провалом вместо правого глаза, да еще и говорящими о ненавистной драконьей крови особенности во внешности: заостренные кончики ушей, бледно-розовые волосы и чуть раскосый глаз цвета янтаря. Как ни старался, так и не смог полностью скрыть драконий облик, оставив в напоминание себе и на обозрение другим признаки расы, к которой принадлежу. — Уже держишь руку на пульсе, Тао? — толкает меня в плечо сосед, когда мы оказываемся в столовой за одним столом, — видишь себя подле принца и его целителя? — насмешка в голосе не скрывается, взгляд так же не опускается и несет в себе пропасть в наших с ним положениях. Кого-то другого это задело бы, но не меня. Чем дальше от власти и правящего населения, тем лучше. — А ты? Выучил десяток высших и два десятка средне-специализированных заклинаний? — напоминаю ему о параграфе поступления в элитный отряд, о которых, судя по его округлившемуся взгляду, он забыл. — Уверен, такой перспективный и талантливый маг, как ты Росс, справиться с этим за неделю, — и приободрил, и одновременно ответил на его насмешку. — Да раз плюнуть! — слишком громко заявил он, покидая стол и столовую, направляясь в место, где находятся боевые и защитные заклинания — в библиотеку, к Хранителю Знаний. — Ну-ну! — с едва заметной улыбкой сказал, смотря ему вслед, доедая ужин. И следом за соседом покинув столовую, направился все к тем же Хранителям. Подготовиться к предстоящим экзаменам и показательной практике не помешает и мне. Нужно выписать и запомнить, какими практиками и заклинаниями я могу пользоваться открыто, а какими не стоит. Избежать вопросов и ненужного внимания — вот моя цель на экзамен.