Вляпаться

Кавех потягивается, прикрывая рукой рот и позволяя себе зевнуть – наконец-то смог выспаться после долгих сборов и перелёта, проведённого буквально как на иголках от восторга и переноса вещей в новую квартиру – и, на ходу оттягивая одну из занавесок в сторону, чтобы пустить свет в комнату, выходит в коридор. Разлепить глаза никак, и Кавех интуитивно дёргается по направлению к приятному запаху свежих фруктов и кофе. — О, утра, — раздаётся знакомое, а блондин падает на стул за островком, сдувая мешающиеся прядки. — Выспался наконец? Замыленный взгляд Кавеха слегка проясняется, а рука тянется к дольке апельсина. Тигнари продолжает что-то делать – скорее всего какой-нибудь фруктовый салат – с характерным стуком ножа по доске, а Кавех наконец-то в себя приходит. — Ага-а-а... — он старается подавить зевоту, но всё равно прикрывает рот рукой, потягиваясь и невольно слыша, как позвоночник хрустит. — Сегодня перевожу последние вещи в квартиру, и буду совсем свободен. Спасибо, что позволил потеснить вас это время. — Да брось, ты слишком паришься. Ты предупредил нас об этом ещё за неделю до приезда. Видел бы ты, как нас извела Коллеи своими вопросами о том, скоро ли ты приедешь. Ежедневно раз двадцать, — Тигнари невольно рассмеялся. — Ей, кстати, твоя доска очень понравилась. Кавех хмыкнул, одновременно оборачиваясь к коридору, где стоял лонгборд красного цвета. Ну конечно. В Майами пусть и не самые идеальные волны, но Кавех то и не был заядлым любителем их покорять – но всегда брал с собой доску в любые путешествия на берега океанов и морей. Зато теперь будет, где попрактиковаться, а то он наверное и позабыл почти, как хотя б грести на лайн-апе. — Надеюсь, она на нее не падала – тяжеловатая штука, — хмыкнул Кавех, а после повернулся обратно. — Кстати говоря, а где она? И Сайно куда-то подевался, а? — Утренняя прогулка по расписанию – сегодня очередь Сайно, — поясняет Тигнари, отодвигая стул и присаживаясь напротив Кавеха с двумя тарелками салата. — Кстати, раз уж на то пошло, может сходишь с нами сегодня на пляж? Тебе всё равно пару вещей закинуть на квартиру, а дальше ты вродь как свободен? Вечером ещё должен быть фестиваль, тебе должно понравится. — Думаю, можно. Как раз вспомню как на доске стоять хотя бы.

***

Тёплое солнце Майами лучиками щекотало кожу Кавеха. Песок попадал в его сандалии, застревая между пальцами, зато морской бриз приятно обдувал своей прохладой – было хотя бы не так жарко. В целом, местные жители привыкли к такому климату, поэтому даже сейчас пляж был заполнен шезлонгами и зонтиками. Кавех приземляет сумку на покрывало, уже расстеленное на песке и мельком смотрит на Сайно, валяющегося на шезлонге с какой-то книжкой – Эдгар По, кажется – и явно больше заинтересованного в том, чтобы вздремнуть. Блондин лишь хмыкает и делает высокий пучок, собирая в него волосы. На пляже было достаточно оживлённо – кто-то загорал, кто-то купался. Дети, пришедшие со своими родителями, строили песочные города, где были и дворцы, и небоскрёбы, и даже общественный бассейн, где плавали мелкие игрушки – Кавех помнит, примерно такое же строил. Где-то, у самой воды, можно было заметить Тигнари, который, судя по его жестикуляции, время от времени заставлял Коллеи надеть панамку, и вместе с ней ходил по мелководью. Взгляд цепляется за небольшой домик, рядом с которым стоял высокий стул, типичный для спасателей на воде. На нём восседал парень мускулистого телосложения – по крайней мере, так его мог оценить издалека Кавех с учётом того, что на том были лишь зеленые плавки. — Я пойду пока волны опробую, — бросает блондин в сторону Сайно, а после берёт свой лонгборд и направляется к берегу, чтобы оценить, где можно было бы поймать хорошую волну. Искоса поглядывал на всё так же сидевшего спасателя, изредка отвлекавшегося на чтение книги. Хотя, наверное, вернее бы было подметить наоборот – изредка отвлекавшегося на осмотр территории пляжа и секундный зрительный контакт с Кавехом, который в открытую вздумал таращиться на него. Кавех хмыкает и отворачивается, стараясь сосредоточиться на осмотре возможных пиков. Погода была отличная, и блондин уже даже приметил, где мог бы поймать волну, поэтому без промедления отошёл в свободное место, чтобы не мешать отдыхающим, и начал с небольшой разминки. Неподалёку раздаётся детский плач – Кавех в недоумении вскидывает голову, но тут же облегченно вздыхает. Песочный дворец чуть осыпался, что и вызвало бурную реакцию детей, так усердно строивших его, и обратило на себя внимание других взрослых рядом. Кавех стоит в планке, некоторое время водя взглядом по расшумевшейся компании, и вновь цепляется за фигуру спасателя, тоже явно обратившего своё внимание на шум. Кавех сваливается на песок, стоит ему почувствовать, как вонзаются в того глаза человека, на которого он так смотрел. Посчитав, что такой разминки будет вполне достаточно, он направляется к воде, держа лонгборд под мышкой и стараясь не думать о том, что, возможно, прямо сейчас на него смотрит парень с сероватыми волосами (Кавеху ещё показалось, что на макушке одна прядка стояла торчком, чем-то напоминая собой росток). И как ему было настроиться? Разве что замотивировать себя словить все волны, показав, что называется, кто тут профессионал. Кавех, правда, не считал себя профессионалом – потому что никак не мог сфокусироваться на лайн-апе и греб бездумно, позабыв о ритме волны. Хотя бы за рейлы при поднятии не схватился и смог встать на волну. Некогда знакомое ощущение надобности балансировать вновь вселилось в Кавеха, приятно отдавая волнением в груди. Кавех, все-таки, немного переоценил себя. Потому что почему-то волна непослушно так и норовила ускользнуть, а блондин и не успевал за ней следить, пытаясь обратиться к мышечной памяти и параллельно поглядывая на берег. Вон Тигнари с Коллеи у самой воды, вон к ним подошёл Сайно, чтобы побрызгаться вместе с ними.. Вон Кавех видит всё ту же фигуру, и, кажется, что даже сейчас его сверлят взглядом. Наверное кажется, как и то, что Кавех в миг теряет равновесие и теряет опору, ощущая, как его окунает в прохладную воду.

***

Кавех чувствует, как кто-то тащит его на берег, приподнимает, заставляя откашлять всю воду. Он не может разлепить глаз – вода попала. Кавех нащупывает влажными руками песок, который в миг прилип, заставляя сморщиться. Он хочет тереть глаза, но не может – руки никак не отряхиваются, песок назойливо липнет везде, где только можно. Он чувствует, как опирается на пальму, а рядом кто-то суетится – как минимум двое, а может и больше. — Хватит дёргаться, — голос совершенно незнакомый, и блондин невольно вздрагивает от неожиданности, когда на плечи и голову ложится махровое полотенце, которым его усердно промакивают, наконец убирая морскую воду у глаз. Кавех чувствует, как его легонько хлопают по щекам, но глаза так и не открываются. — Повезло, что в сознании остался. Хорошо всё будет. Кавех немного закашливается, судорожно вздыхая и наконец разлепляя карминовые глаза. Взгляд буквально врезается в отдаленно знакомое лицо, нахмуренное и явно сосредоточенное на чём-то. Ну конечно. Серые волосы, небрежно растрёпанные, широкие плечи, такая же насупленность, как и при взгляде издалека. — Как-нибудь приберись у себя там, — Кавех слышит голос Тигнари, притащившего, судя по виду, аптечку. — Бардак невозможный. — Вот видишь, Коллеи, — а это, кажется, уже был Сайно, пусть Кавех его и не видел. — Не будь как аль-Хайтам, а то к тебе ночью придут монстры из шкафа.. И Тигнари тоже.. — Сайно! — Ах, ну да. Как Кавех тоже не будь – не стремись вляпаться куда только можно и нельзя. Спасатель, которого, как выяснилось, звали аль-Хайтамом, не обратил внимания на дальнейшие комментарии Сайно и Тигнари в адрес друг друга и сфокусировался на Кавехе. Блондин глубоко вздохнул, чувствуя, как правую ногу чуть выдвигают вперёд и стряхивают с нее песок. — Я говорю, не дергайся. Потерпи, дело пяти минут, — Кавех бегает взглядом по рукам аль-Хайтама, которые открывали аптечку, смачивали вату в перекиси, а после аккуратно прикладывали её к ране на бедре – похоже, зацепился за что-то – мусор или камень. Неприятное пощипывание, три глубоких вздоха, а затем аль-Хайтам клеит поверх медицинский пластырь с жёлтым смайликом. — Готово. Больше нигде не беспокоит? Согрелся? Кавех некоторое время пребывает в ступоре, глядя то в нефритовые глаза, то чуть ниже. В конце-концов он лишь кивает в подтверждение того, что действительно ничего не беспокоит. Аль-Хайтам слегка улыбается и хмыкает, после чего ставит рядом лонгборд Кавеха и, закрыв аптечку, кивает на прощание, перекидываясь парой слов с Сайно. Кавех смотрит на несуразный пластырь, смайлик на котором лыбился ему, чуть ли не в душу заглядывая.

***

Вечерело. После дневного сна Коллеи (та уж больно переволновалась), они вновь возвращаются на пляж, где было в разы шумнее и, кажется, веселее. Фестиваль, о котором ещё утром сказал Тигнари, пользовался популярностью у местных и не только, поэтому на нём всегда многолюдно. Кавех рассматривает все, иногда поглядывая на смеркающееся небо. Нагретая солнцем днём, потихоньку земля остывала, и прогуливаться было приятней. Кавех идёт рядом с Сайно и Тигнари, между которыми вприпрыжку шла Коллеи, с интересом рассматривая всё вокруг – ларьки с мороженым и коктейлями, едой на вынос, людей на танцевальной площадке и на лавках, смотрела на красивую подсветку и едва загорающиеся на небе звезды. Кавех бы подумал, что приключения на сегодня закончились, если бы Коллеи вдруг не указала на уж больно знакомый силуэт с слишком уж знакомо торчащей прядью, который, заметив их тоже, поспешил присоединиться. Аль-Хайтам – не на работе он выглядел не хуже, даже если помимо серых шорт на нём была забавная рубашка с коротким рукавом и принтом лайма – приветствует их и пристраивается – о архонты, почему – рядом с Кавехом. И Кавех конечно приветсвует в ответ, но его внимание было захвачено частично его собственными мыслями – частично окружающей обстановкой. — Как ты? — раздаётся негромкое, и Кавех стопорится, глядя на аль-Хайтама, чье лицо, казалось, было совсем невозмутимо. — Ты мне? — Думаю, — он указывает вперёд кивком, — скорее тебе. Блондин устремляет взгляд в указанное место и неловко охает, замечая впереди знакомую троицу. Коллеи довольно улыбалась, отрывая Сайно и Тигнари по комку от своей сладкой ваты, Сайно, очевидно, смешил девочку, а Нари просто наблюдал, уже готовя салфетки, чтобы оттираться от липкой субстанции. Сайно шутит что-то, показывая брюнету правую руку, чем вызывает смешок. Тигнари бросает секундный взгляд назад – на Кавеха – и улыбается с некоторой загадочностью. — Да в норме. Это, — пожимает плечами он, а после опускает глаза, теребя пластырь. — Спасибо. Я немного растерялся, даже опомниться не успел, как ты ушёл. Аль-Хайтам лишь издаёт тихий смешок, а у Кавеха внутри всё переворачивается. Непонятно, отчего осознание того, что их знакомство получилось настолько нестандартным, щекотало его изнутри, посылая по всему телу электрический импульс. — Да не за что, — Кавех искоса поглядывает на аль-Хайтама, будто бы боясь оказаться испепеленным чужим взглядом. — Ты место не лучшее выбрал. — Что? — у Кавеха уже румянец проступает на щеках от стыда – настолько несосредоточенным он себя ещё не помнил. — В Майами есть споты и получше. Хотя и ты отвлекался сильно, — беззлобно хмыкает аль-Хайтам, бросая короткий взгляд на Кавеха. — Кстати, как насчёт того, чтобы попробовать коктейли? Я угощаю. Кавех не знает, чем он руководствовался, но как факт – сейчас они совсем отстали от троицы Сайно-Коллеи-Тигнари, а в правой руке он сжимает стакан, откуда потягивает холодный коктейль с привкусом лайма. Людей на фестивале все прибавлялось, но это даже не замечалось Кавехом – он был увлечён беседой. — А ты типа шаришь? — хмыкает он, заправляя выбившуюся прядку за ухо. — Типа шарю. — Покажешь тогда.. Споты получше? — Кавех смотрит из-под ресниц и видит, как уголки чужих губ дергаются в улыбке. Тёплый ветерок щекочет кожу Кавеха и треплет светлые волосы, заставляя его сморщить нос и поправить съехавшие с макушки солнцезащитные очки. Гул с фестиваля всё сильнее отдалялся от них, а шум беспокойных волн буквально вливался во внутрь, позволяя расслабиться. Кавех расстегивает пару верхних пуговиц рубашки с подсолнухами и вдыхает приятный морской воздух. — Прекрасно выглядишь, кстати, — карминовые глаза распахиваются в удивлении. Кавех вновь чувствует, как румянец ползёт по щекам, и старается остудить самого себя несколькими глотками лимонада – не выходит. — Спасибо, — его губы жмутся к трубочке, случайно пуская пузыри в напиток. Аль-Хайтам лишь прыскает, явно стараясь скрыть то, как у самого горели кончики ушей. — У тебя образ тоже ничего. Мне кажется, визуально лайм и подсолнухи сочетаются неплохо. И тишина. Они идут вместе, будто бы читают мысли друг друга. На пляже всё ещё были люди, и многие из них купались. Аль-Хайтам проходит чуть дальше по возвышенности, слегка заросшей, и берёт Кавеха за руку – чтобы не потерялся. — Вот. Тут – самый шик, — аль-Хайтам легонько ухмыляется. — Мне больше всего нравится именно тут. Волны иногда шалят, но от этого только ещё больше захватывают. Кавех заворожено смотрит на волны, разбивающиеся о камни или скатывающиеся в барашки. У Кавеха мурашки по спине пробежались – непонятно, от предвкушения ли опробовать или от чужого присутствия так близко. Он смотрит на линию горизонта – алое солнце уже скрылось за ней, оставив после себя багровое зарево, постепенно растекавшеемя розоватыми, голубыми и синими кляксами. — Безумно красиво.. — А-то, — вдруг Хайтам его толкает и указывает выше в небо. — Кавех, смотри скорее. Пара секунд – и туда взмывают фейерверки, окрашивая синеву оттенками красного, желтого и зеленого. Кавех приоткрывает рот, чуть щурясь и неосознанно пятясь назад. Он чертыхается, спотыкаясь о ноги аль-Хайтама, стоявшего позади, и невольно хватается за него. Блондин широко распахивает глаза, чувствуя как его тоже придерживают – не галлюцинации ли от счастья? — У тебя похоже предрасположенность вляпываться куда-нибудь, — аль-Хайтам беззлобно фыркает – Кавех, вторя ему, закатывает глаза. — Ты ж спасатель, тебе не привыкать. Аль-Хайтам ничего не отвечает, молча смотрит. В отражениях его глаз Кавех замечает красочные фейерверки, и у него дыхание спирает – слишком сказочен момент. Его руки всё ещё бесцеремонно держат ворот хайтамовской рубашки, как будто бы если отпустит, то Хайтам как минимум уронит – как максимум исчезнет насовсем. И Кавех очень надеется, что в свете фейерверков пунцовые пятна на его щеках видно не будет, и что того, как его сердце вот-вот выпрыгнет из груди, аль-Хайтам тоже не услышит. — Тебе сделать искуственное дыхание? — Что? — Ты не дышишь уже тридцать секунд, — на губах аль-Хайтама – усмешка. — Тебе так понравился фестиваль? Кавех наконец делает вздох, окидывая взглядом волны, небо, уже усыпанное звёздами, и аль-Хайтама. Ему кажется, что сердце вот-вот вырвется из груди – и из-за чего? Аль-Хайтам точно просто шутит – не думая о том, о чем хочет думать Кавех. И Кавех старается сгрести мысли в кучу и взять язык под свою власть, но выдаёт: — Сделай. Кавех чуть было не роняет стаканчик, когда чувствует, как его бесцеремонно охватывают руками, сминая рубашку с подсолнухами. От предрасположенности вляпаться куда-то Кавеха точно ничто не спасёт – но всегда ли это плохо?