Никому не говори!

Наступила угнетающая тишина, которая навязывала тревожные мысли. Скорее всего они возникали только у Дани, поскольку по Деймуру нельзя было сказать, что он как-то особо переживал из-за пропажи сотрудника, тот снова увлекся бумагами, что еще больше злило Кашина. Вновь и вновь сбрасывая звонок, рыжий раздраженно выдохнул. Идей, где можно было искать Руслана не было никаких, единственная — носиться по лагерю. Зарывшись пятерней в волосы, парень опустил взгляд в пол, не зная куда деться. Данила был готов уже просто забыть все, что между ними произошло, главное, чтобы просто нашелся Тушенцов. Прошло буквально несколько минут, рыжий понял, что если будет продолжать сидеть и ждать звонка, то ничего не поменяется. — Я пошел, — обратился Кашин к Давиду. — Куда собрался? Будешь сейчас в лагере шумиху создавать, а у нас дети-то любопытные, допытывать начнут. — Мне уже вообще похуй, это все второстепенно. — Иди уже. Как только Деймур отпустил рыжего, он поднялся и быстрым шагом направился к двери, но как только подошел к ней, резко остановился, поворачиваясь на директора: — А ты? — Что я? — Не пойдешь? — Не вижу в этом резона. — Ясно, — процедил Данила, покидая кабинет начальника. Оказавшись на улице, вожатый понял, что совсем не знает, что ему делать прямо сейчас. Он оказался просто потерян, поскольку даже не мог представить в каком направлении ему сначала двигаться. Кашин попробовал напрячь мозги, чтобы еще раз прокрутить их диалог у пруда: « — Это все? Ты уезжаешь сейчас? — Нет. » Помотав головой, рыжий решил, что наиболее разумным решением сейчас будет — простроить логическую цепочку. Если брюнет уезжает не сейчас, то значит в то время, когда никого из детей не будет на улице от слова совсем и вдобавок еще Деймура. Такое время наступает только после отбоя. Значит, он все еще где-то на территории лагеря, но где? Решив проверить вожатскую, парень заметил мимо проходящего мальчика из отряда Булановой: — Здравствуйте, Данила Владимирович! — Привет-привет, Никита. Оглянувшись по сторонам, Кашин присел на корточки, чтобы оказаться с ребенком почти на одном уровне, взяв его за руки, вожатый спросил: — А ты случаем не подскажешь мне кое-что? — Что? — Ты не видел Руслана Сергеевича? — Видел, минут десять назад, наверное… — Малыш, можешь, пожалуйста, сказать мне куда он пошел? — Вот туда, — ответил Никита, показывая пальцем в сторону ограждения. — Ты сейчас серьезно? — Да, в ту сторону. — Хорошо, спасибо, беги. Когда мальчик убежал в столовую, Данила еще раз посмотрел в сторону ограждения, где заканчивалась территория лагеря, за этим заборчиком было заброшенное здание, что там конкретно было мало кто помнил, но по рассказам Давида еще в Советском Союзе это был специальный корпус для мероприятий, но спустя время денег на ремонт не оказалось и пришлось ограждать лагерь, и в итоге перенесенный актовый зал делил один корпус вместе со столовой. В принципе, Жуков был всегда странным ребенком, с самого начала смены, поэтому пытаться вызнать у него что-то — гиблое дело, ибо то, что он только что сказал не было похоже на правду. Закатив глаза от своей безысходности, Кашин решил поступить по-другому: сначала перенесет свои вещи от Алисы Михайловны обратно, после чего вернется к поискам. Если следовать теории Данилы, то до отбоя времени было еще достаточно и он все успеет. Начался самый ненавистный процесс рыжего, который за эту смену он переживает уже второй раз, а это — импровизированный переезд. Таская туда-сюда вещи, мысли парня были об одном: «Как там Руслан?». Кашин искренне переживал, хотя старался этого не показывать, поскольку разошлись они не на самой лучшей ноте и кто знает, может с брюнетом что-то случилось? Наконец, закончив со всеми делами, рыжий обессиленно рухнул на свою кровать, по которой уже успел соскучиться. Перевернувшись на бок, Кашин посмотрел в окно. Краски на небе уже давно сменились и тьма вступила в свои законные права, обволакивая собой весь лагерь, чуть нарушая тишину ветром и сверчками. Вожатый даже не заметил, как так быстро пролетело время. Взгляд невольно переместился на одинокую и, как будто скучающую, кровать брюнета. В голове, словно прозвучал щелчок и Данила, наконец увидев время, рванул к воротам. 23:00. Сейчас у детей отбой, и Тушенцов, скорее всего, если теория рыжего в итоге оказалась верна, уезжает. С трудом разбирая что-то в непроглядной мгле, параллельно запинаясь об камни, Кашин подбежал к месту назначения. Пытаясь отдышаться, рыжий поднял голову и увидел издалека какой-то силуэт с сумкой, направляющийся к воротам. Притаившись за кирпичной колонной, Даня наблюдал, чтобы успеть перехватить. Когда юноша оказался совсем близко, рыжий убедился в том, что это был Руслан. Тихо подойдя к нему со спины, взяв на удушающий, вожатый прошептал: — Тише. Тушенцов, пытаясь не издавать ни звука, вырвался из «объятий» Кашина, отходя с ним за ту колонну. — Какого хуя ты не отвечаешь на звонки? — Я и не должен тебе отвечать. — Да хуй со мной, зачем Давида кидаешь? У него итак опыта нет, а ты еще все усложняешь, просто сбегаешь от проблем, как ебаный трус. — Мне хватит нотаций, пожалуй. Дай мне просто спокойно уехать. — Нет, ты же понимаешь, что я не могу тебя просто так отпустить! — Почему? Хоть один весомый аргумент того, для чего мне здесь оставаться? — Нужно закрыть смену, нам итак не хватает рук, да и дети тебя очень полюбили, Рус. — Все это хуйня, я не услышал того, чего хотел. Пока. Тушенцов развернулся и уже собирался уходить, но Даня, схватив брюнета за запястье, дернул за руку на себя и не успев скоординироваться, Руслан начал падать, повалив рыжего вслед за собой на землю. Их лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга, парни старались почти не дышать, чтобы не прерывать наступившую идиллию. Постепенно к Кашину начало приходить осознание, что если прямо сейчас все это не закончить, то вновь выльется в ошибку: — Тушенцов, блять, встань с меня. Я сейчас умру. — От чего? — Тяжело! — Я не встану, пока ты не скажешь мне в лицо, почему не хочешь, чтобы я уезжал. — Я уже сказал, надо закрывать смену, — тяжело дыша, ответил рыжий. — Честно ответь. — Сука, почему ты всегда так выбиваешь ответы на вопросы? — Блять, что за детский садик мы тут устроили. Я заебался, с меня хватит. Брюнет, поднявшись, оттряхнулся, а Данила облегченно выдохнул, особо не торопясь вставать с холодной поверхности. Не дав сделать Тушенцову даже один шаг, Кашин схватил его за ногу, пытаясь встать. Оттащив его обратно за ту же колонну, рыжий решил, что нужно прямо сейчас высказать все, что думает. Получается, что в последний раз. — Сука, ты серьезно конченый человек. По мне видно, что я как долбаеб ношусь за тобой, в чем еще проблема? Ты не представляешь, как я за тебя переживал, блять, когда ты не брал трубку. Я боялся, что с тобой может что-то случиться, а ты еще собираешься уезжать. Обо мне ты не подумал? Тебе правда настолько похуй? Брюнет устало потер переносицу, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы вновь не сделать больно Кашину своими словами. Придется говорить искренне, скорее всего, впервые в жизни: — Нет, мне вообще не похуй, в этом и проблема, Дань! Поэтому я хочу уехать. Все слишком сложно, как я тебе это объясню? — Как-нибудь постарайся. — Я тебе уже все рассказывал. Я правда плохой человек, тебе не нужно быть со мной, я говорю это не от какого-то желания сломать тебя, ни в коем случае, просто объективно я буду делать только хуже. Я вижу, что ты не можешь принять свою ориентацию и тебе сложно из-за этого, а меня еще больше раздражает твоя внутренняя гомофобия. И вдобавок, твоя любовь очень чистая ко мне, непорочная, но пойми, что у нас совсем не любовь с тобой, я просто не могу объяснить это чувство. — Я же знаю, что причина не в этом, Руслан. Скажи это вслух. — Я тебе не соврал, но и не до конца договорил. Похоже, ты в курсе, что я совсем недавно расстался с девушкой и поэтому пацаны притащили меня в этот лагерь. Я все еще люблю ее. — Пытался просто мной заглушить эту пустоту внутри? — Блять, нет. Я хочу быть с тобой, но так быстро отпустить ее, это неправильно, я так не могу. Темболее у тебя проблемы, которые я только буду усугублять. Ты ведь снова начал резаться из-за меня. — Завали ебало, хватит выставлять меня каким-то психом. Я просто хочу, чтобы ты полюбил меня, Руслан! Я хочу только с тобой делить свою постель, только с тобой иметь в принципе что-то столь близкое. — Оно того не стоит, я тебе клянусь. Мы с тобой толком и не знакомы, ты просто пытаешься переключиться. — То есть в итоге снова отвергаешь меня? — Дай мне время. — Остаешься? — Да. — А смысл тогда, ради чего? — Я просто попытаюсь.