Этот парень определенно кажется мне растительной пищей

Пятница, 30-го октября 1987 г., 22:05 - Солнышко… Когда Азирафаэль пришел в себя, он лишь смутно осознавал, где находится. Он также слышал тихий, но глубокий и звучныйголос, снова и снова выкрикивающий одно и то же слово. - Солнышко… Он пытался собрать воедино то, что произошло, как мог, что было трудно, поскольку он был подвешен за одну лодыжку и вниз головой. - Солнышко… Ничего не слышал о Кроули, ок, да. - Солнышко! Забеспокоился, возможно, слишком остро отреагировал, но это справедливо. - Солнышко! Пришел к нему домой, да, не забывай об этом. Этот низкий голос все еще звучит. - СОЛНЫШКО! Дверь была открыта, я позвал, ответа не было, а потом… - Солнышко, ты должен проснуться, ты нужен Садовнику! - Плющ! - воскликнул он, полностью проснувшись, остатки тихого звучного голоса все еще гремели в его мозгу. Все, что он знал в своем сердце, это то, что Кроули, должно быть, в беде. Не то чтобы он мог что-то сделать, он все еще был вверх ногами. Он посмотрел на свою лодыжку и увидел, что она все еще обвита плющом, который схватил его в коридоре. На самом деле довольно плотно, довольно неудобно, если он должен признать. Но он узнал плющ. Он позволил своим глазам на мгновение привыкнуть к слабому свету луны, проникающему через окна от пола до потолка. Как только это произошло, ангел понял, что комната, в которой он находился, определенно не была увита плющом. И это была единственная комната, где это могло иметь смысл. Он был подвешен над землей в оранжерее Кроули. - Что, во имя Всего Святого, здесь происходит... - пробормотал он себе под нос. Совершенно в то же самое время плющ, ухвативший его за лодыжку, мягко опустил его на землю, отпустив, а затем свернулся обратно к своему источнику. Он услышал шорох сзади и, повернув голову, увидел, что древнее растение Кроули "дьявольский плющ" было тем, кто держал его в заложниках. - Ева, это ты, моя дорогая? - он запнулся, когда пришел в себя и встал, - что, черт возьми, произошло и почему квартира заросла плющом? Размышления ангела были прерваны треском и раскалывающимся звуком. Он повернулся к двери и заметил, что на камне начинают образовываться трещины. - Он пытается проникнуть внутрь, - он с трудом сглотнул, - не так ли? - Казалось бы, так... мы пытались остановить это, но это было слишком даже для меня. Азирафаэль почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. Тот же самый низкий голос, который он слышал раньше, но на самом деле он его не слышал, не так ли? Нет, в комнате было тихо, если не считать скрипа двери, которая, казалось, была готова сломаться. - Кто там? - Единственный, кто всегда был рядом, я знала, что ты сможешь понять меня, Солнышко. - Ева! Среда, 28-го октября 1987 г., 21:37 В квартире было тихо, не было слышно ни звука, кроме обычного грохота лондонских улиц. Кроули уже напился до бесчувствия и был настолько мертв для мира, насколько может быть бессмертное существо, не будучи мертвым на самом деле. И это его вполне устроило, на данный момент, большое вам спасибо. Он был настолько мертв для мира, что, возможно, не заметил плюща, ползущего по его коридору с головокружительной скоростью. Он был настолько мертв для мира, что не почувствовал, как лианы начали обвиваться вокруг его ног, ползти к туловищу и шее, обвиваться вокруг рук и прижимать их к бокам. Он был настолько мертв для мира, что не заметил, как его подняли в воздух; его спина прижималась к потолку. Он был настолько мертв для мира, что единственное, что действительно смогло его разбудить - это виноградные лозы, обвившиеся вокруг его горла и сдавившие его достаточно сильно, чтобы сломать позвоночник человеку. Распахиваются янтарные глаза. Им овладевает абсолютная паника, по лбу тут же катится пот. Кроули борется, но плющ сжимает его так сильно, что он даже не может вырваться. Он обвивается вокруг и между его длинными, как веретено, пальцами; даже между пальцами ног. Он обвит вокруг его головы, по всему лицу; рот, нос, уши - все закрыто густой английской зеленью. Чем больше он борется, тем отчетливее слышит характерный треск и раскалывание своих костей. Он кричит, но ничего не выходит. Ему повезло, что ему не нужно дышать. Он делает единственное, что он может сделать. Он верит всем, чем может, что эта боль и это растение не причинят ему вреда, и он ждет. Понедельник, 26-го октября 1987 г., 11:45 Два демона скрываются на окраине Мэйфейра. Они прятались примерно с полудня, но вели себя соответственно. Демон может быть довольно терпеливым, когда возникает необходимость. Они наблюдают за очень специфическим зданием; ужасное сооружение из камня и окон. Наблюдают и ждут. - Приближается полночь и шансы на то, что он вернется, уменьшаются с каждой минутой, - говорит первый, который не низкорослый. - Зачем мы вообще это делаем? - спрашивает тот, что пониже ростом. Первый, по имени Хастур, делает длинную затяжку сигаретой: - Месть, Лигур, мы делаем это ради мести. - Месть? - переспрашивает Лигур, - что, Кроули сделал что-то хорошее? - Нет, он сделал что-то плохое. - Ну, тогда все в порядке, не так ли? - Нет, я имею в виду, не плохое, как в хорошем, а плохое, как в плохом. - Да, это то, что я имею в виду, это то, что мы делаем. - Как бы это ни оскорбляло конкретно меня, Лигур, чертов английский язык не позволяет разобраться с этой хренью. - Ты все еще в курсе дела Оззи? Не знаю, почему он тебе не нравится, с таким же успехом он мог бы быть одним из нас... - Никакие откусывания голов летучим мышам не сделают из нас людей. - Ты просто расстроен, потому что ты ему не понравился. Я ему достаточно понравился. - Да, Лигур, и я абсолютно взволнован из-за тебя, - начал говорить Хастур, стряхивая окурок на тротуар, мусорить - это часть должностных обязанностей демона, - дело в большем, чем это. Дело в том, что он выделывается, как настоящий ублюдок, каким он и является, дело в том, что я не могу прожить и пятнадцати минут без того, чтобы не услышать, как кто-то разглагольствует о гребаной трассе М25 и о том, какая она ужасная.. Это о том, что в целом он самый раздражающий человек, которого я когда-либо имел неудовольствие знать. Но теперь мы знаем его слабость. - Что, ты имеешь в виду его друга? - Что ты имеешь в виду, какой друг? У демонов нет друзей. - Я видел его на днях, он тусовался с одним из этих ангелов, Азерфелом? Азирафаэль? Я не знаю его имени. - Ха, демон дружит с ангелом? - усмехнулся Хастур, - даже Кроули не опустился бы так низко. Нет, на днях, когда мы звонили по его телевизору, ты видел комнату с пышной зеленью так же ясно, как и я. - Ах да, растения, - зловеще ухмыльнулся Лигур, - скучают по старому саду, ставшему родным. - Точно, - Хастур наклоняется и вытаскивает из ниоткуда красивый английский плющ, уже приютившийся в горшке с растением, - так что мы преподадим ему урок о том, как стать аборигеном. Посмотрим, насколько ему понравится бумажная волокита, поскольку он не утруждает себя никакой работой. - Урок? О да, это будет весело. Хастур концентрирует свою энергию в руке, вызывая аккуратный шар адского пламени. Под его руководством шар из ярко-оранжевого становится темно-фиолетовым, приобретая консистенцию воды. Он держит шар над плющом и медленно позволяет ему литься сквозь пальцы на растение, которое увядает и становится коричневым по мере того, как вещество впитывается в корни. - Если это сработает так, как должно, у него будет самое большее три дня, прежде чем это его прикончит, - Хастур ухмыляется, маленькая личинка выползает у него из зубов. - А потом как минимум двадцать лет в Департаменте воплощений, - добавляет Лигур. Хастур кладет проклятый плющ на тротуар возле входной двери комплекса, и они вдвоем опускаются обратно под землю, все время смеясь.