***
Рейян провела в больнице почти две недели. Строго говоря, это время могло быть и меньше, но после ее прогулки в реанимацию к Мирану у нее открылось внутреннее кровотечение. Поэтому пришлось задержаться. Но Рейян не скучала, в ее палате постоянно были посетители: утром ее проведывал папа, после обеда Омер и Неслихан (по одиночке или вдвоем) привозили девочек. Гюль с радостью делилась событиями из своей жизни: как они с новыми друзьями сделали домик для кошки и котят, как ходили в парк с бабушкой Саджиде и высаживали цветы у дома. А Эбру по большей части молчала. Самым важным событием этих дней для нее был поход к врачу, где они вместе с Омером смогли услышать сердцебиение ребенка Неслихан. В этот момент Эбру впервые за долгое время не смогла сдержать слезы. Ее переполняли самые разные эмоции, но главной была, конечно, радость от того, что в этот мир придет новый человек, родной по крови для нее. — Моя девочка, — протянула Неслихан, заключая ее в объятия, отчего у Эбру слезы хлынули сплошным потоком. — Расчувствовалась… Все хорошо, тише, не плачь. А то я сейчас сама начну плакать, а мне нельзя волноваться. Эбру засмеялась, вытирая слезы. Почему-то она совсем не хотела делиться этим моментом с кем-то еще. В день выписки Рейян они с Гюль и Махфуз беем с самого утра поехали за продуктами. Затем привели в порядок квартиру, в которой все это время никто не жил: вытерли пыль, пропылесосили ковры, открыли окна, впуская солнечный свет и свежий воздух. А уже ближе к обеду поехали в больницу. — Эх, как я тебе завидую, Рейян, — усмехнулся Миран, который совсем недавно стал самостоятельно ходить после аварии. Ему ещё предстояло провести в больнице какое-то время. — Хотел бы я быть на твоём месте… — Обязательно будешь, — усмехнулась Рейян, сжимая руку мужа. — Я говорила с врачом — ты идешь на поправку семимильными шагами. Обычно люди не так быстро восстанавливаются после подобных травм. — Ну, мне ведь есть к кому возвращаться? — Миран ласково посмотрел на жену. — Меня мои любимые девочки дома ждут, как же я могу в больнице лежать. — Поправляйся быстрее, родной, — Рейян коснулась его щеки губами. — Мне будет очень скучно без тебя дома. — Сомневаюсь, что Гюль и Эбру позволят тебе скучать. Они обнялись на прощание, и Рейян заспешила к папе Махфузу, который ждал ее внизу. Гюль сразу подбежала к сестре: — Рейян! Ты наконец-то едешь домой, да? — Да, цветочек, — улыбнулась девушка и взглянула на отца: — Папочка, спасибо, что приехал. Эбру все это время стояла в сторонке, будто бы не была частью их семьи. Рейян заметила, что Эбру все ещё задумчивая. Точнее, она как будто не здесь, а где-то витает. Рейян вздохнула: давно они с Эбру не говорили по душам. Вечером, когда папа Махфуз уехал, а Гюль легла спать, Рейян постучалась в комнату Эбру. — Заходи, — крикнула девочка. Она уже расстелила постель, но еще не легла, сидела на кровати и смотрела какие-то видео в соцсетях. — Не спишь еще? — улыбнулась Рейян, присаживаясь на кровати. — Нет, пока не хочу, — Эбру отложила планшет и села, скрестив ноги: — Ты хорошо себя чувствуешь? — Да, все отлично. Дома и стены помогают. А ты как? — Тоже хорошо, — улыбнулась девочка, подперев ладонью подбородок. — Рука почти не болит, но лангету еще надо носить. — Как ты эти две недели провела? — Мы с Гюль были у бабушки… — Ну, про Гюль-то я знаю, — Рейян взяла руку Эбру в свою. — Она каждый день рассказывала про друзей, котят, парк у дома бабушки Саджиде, про Сену и Коркута… А ты-то как? — Я… Честно? — Эбру вздохнула. — Я в каком-то таком странном состоянии сейчас… Столько всего случилось… Кто бы еще в начале года сказал мне, что у меня появятся папа и бабушка, а скоро родится братик или сестричка. — Да, много событий на тебя свалилось. Счастье, что не все из них плохие. — Это точно. Представляешь, — у Эбру на этих словах даже застучало сердце, — папа позвал меня на УЗИ Неслихан. И мы вместе слушали стук сердца малыша. Это было так необычно и трогательно! — на глазах Эбру снова выступили слезы. — Вот видишь, я опять плачу, когда это вспоминаю. — Представляю, — Рейян обняла девочку. — Когда мама была беременна Гюль, я была ненамного младше тебя. И я очень ждала, когда моя сестренка родится. Так радовалась, нянчила ее, кормила, переодевала, купала… Не сомневаюсь, что ты будешь так же заботиться о малыше. Эбру прилегла на колено Рейян: — Я вас всех очень люблю. И вас с Мираном и Гюль, и папу с Неслихан, и бабушку. Год назад у меня вообще никакой семьи не было, а теперь столько родных людей рядом. — Ты нас всех делаешь счастливыми, Эбру, — Рейян слегка растрепала ее волосы. — Я просто не устаю восхищаться тобой уже который месяц. Твоей силой, твоими талантами, твоей самоотверженностью и смелостью. — Смотри не перехвали меня, а то испорчусь, — засмеялась девочка. — Ничего подобного не случится. А если испортишься, то я тебя… — Рейян выдержала паузу, чтобы затянуть интригу, — защекочу. — Ой! — Эбру взвизгнула, когда девушка принялась исполнять угрозу. — Ой, не надо, Рейян, я так боюсь щекотки! Она звонко засмеялась, а уже в следующую секунду на пороге появилась Гюль. — А вы чего тут? Что случилось? — Ой, мы тебя разбудили, прости, пожалуйста, — Рейян тут же прижала пальцы к губам. — Я просто решила проверить, насколько Эбру не боится щекотки. Оказалось, щекотка для нее — враг номер один. — А я щекотки вообще не боюсь, — тут же воскликнула младшая сестрёнка. — Да ладно! — Эбру вскочила с кровати. — Давай я сейчас проверю, — и она, повалив малышку на кровать, принялась щекотать ее, вызывая у нее визг и заливистый смех. — Вы обе проиграли, потому что вы обе боитесь щекотки! — воскликнула Рейян. А девочки, заговорщицки посмотрев друг на друга, накинулись на нее и принялись щекотать. — Ай! Вы что! Не надо, я пошутила, только остановитесь! Вскоре все три девочки повалились на смятую в пылу «битвы» кровать, тяжело дыша. Им давно не было так весело вместе. Хотя, конечно, Мирана в их компании очень не хватало. Впрочем, может, это было и неплохо — скорее всего, он бы не оценил щекотательных баталий посреди ночи. — А мне понравилось, — мечтательно протянула Гюль. — Одна сестра рядом, вторая рядом. Почти вся семья в сборе, только Мирана нет. — Миран скоро вернётся, милая, — сказала Рейян. — А пока, раз у нас такой девичий вечер, давайте вместе посмотрим кино или мультфильм. Все равно спать не хочется.***
— Папочка, привет, — голос дочки в динамике звучал бодро. Омер выдохнул — значит, настроение у Эбру хорошее и самочувствие тоже. — Как твои дела? — Мои хорошо, — улыбнулся Омер. — Мы с командой сейчас в Германии. — А, я отвлекаю? — Нет, что ты. Мы готовимся к заданию вечером. А ты что-то хотела? — Эм… Ну, да, — замялась Эбру. — Пап, можно я у вас поживу? — А что случилось? Ты поссорилась с Мираном и Рейян? — Нет, конечно, с ними невозможно поссориться, — Эбру фыркнула. — Просто Миран уже лучше себя чувствует, и через пару дней они с Гюль и Рейян собираются в Мидьят. — А, ты не хочешь ехать с ними… — Не хочу. Рейян ещё в прошлом году рассказывала мне о своих сумасшедших родственниках, и я как-то боюсь… К тому же, они были против того, чтобы Рейян и Миран брали опеку надо мной. Да и менталитет там другой: глубинка ведь, а рядом Иран, Сирия… — А, ну да, — согласился Омер. — В короткой юбке или шортах там не походишь. — А ещё там адская жара, я прогноз погоды видела, — добавила девочка. — В общем, я лучше с вами поживу. Я бы могла и одна, но Рейян сказала, что так нельзя. — Правильно сказала. Ты ведь ещё ребенок. — Пап, меня замуж в прошлом году собирались выдать, — напомнила Эбру. У Омера от этой фразы заходили желваки на лице. — Я помню, — сухо сказал он. — И все же лучше тебе пожить у нас или у бабушки. — Ой, нет, только не у бабушки! Под ее контролем я не выдержу даже пары дней! — она засмеялась. Омер тоже улыбнулся: да уж, его мама умела быть строгой. — Ладно, Эбру, конечно, ты можешь пожить у нас. Я позвоню Рейян или Мирану, когда мы вернёмся, и все улажу. — Спасибо, папа, ты лучший! Коркут с усмешкой взглянул на командира: — Надо же, как ты расцвел… — Сложно иначе отреагировать, когда дочь говорит, что папа лучший. — Я смотрю, ты уже привык быть отцом, Атмаджа, — подметил Акробат. — Немного, — Омер вздохнул. Команда (кроме Коркута) до сих пор не знала, что скоро ему предстоит взять на руки своего второго ребенка. Неслихан сосредоточилась на работе в министерстве, почти не выезжая из Стамбула и успешно скрывая растущий животик под широкими платьями и пиджаками. Она сама просила пока сохранить в тайне свое положение. Правда, Омер настоял, чтобы она сосредоточилась на контактах с дипломатами других стран, посещении посольств, встречах с представителями международных структур и комитетов. Словом, чтобы Неслихан максимально отошла от боевых задач. Здоровье у нее наладилось, токсикоз прошел, и теперь она наслаждалась беременностью. После операции в Германии они как раз планировали сходить на УЗИ и узнать пол малыша. Омер почему-то чувствовал, что будет девочка. Он даже стал видеть ее во снах — маленькую, кудрявую, похожую чертами лица на свою маму. Сны эти были короткими, и часто Омер просыпался от какой-то непонятной тревоги. Он обнимал спящую рядом жену, трогал животик, где рос малыш, и только тогда успокаивался. Перед выходом на позиции он решил позвонить Неслихан. Он вообще старался чаще звонить ей — так было спокойнее. Он даже тревожился, если она не сразу отвечала на вызов. Но в этот раз из динамика почти сразу же донёсся любимый голос: — Слушаю тебя, дорогой муж. — Привет, — нежно произнес Омер — оказывается, неисчерпаемые запасы нежности долгие годы томились в его организме, и теперь он, не скупясь, тратил их на любимую. — Как у вас дела? — Все хорошо. Сейчас завершила важный разговор с представителями Евросоюза. Обсуждали ситуацию в нашем регионе. После обеда даю интервью журналистам. — Только не забудь пообедать, хорошо? — Омер, я не маленькая, — усмехнулась она, а затем, посерьезнев, добавила: — Когда ты вернёшься? — Надеюсь, что завтра. Ты соскучилась по мне? — Ужасно! И я, и малыш соскучились. — У меня для тебя есть прекрасная новость: скоро вам не придется скучать. Асланбеи уезжают в Мидьят, а Эбру поживет у нас. — Здорово! — Неслихан явно обрадовало это известие. — Малышу будет полезно присутствие старшей сестры. — И тебе тоже. Эбру за тобой присмотрит, если вдруг мне придется уехать. — Надеюсь, что больше не придется, — тихо сказала Неслихан. — Омер, не оставляй нас надолго, хорошо? — Я сделаю все от меня зависящее, — улыбнулся он и увидел Коркута, который звал его. — Мне пора. Скоро увидимся. Люблю вас. — Мы тебя тоже любим. Закончив разговор, Омер взял оружие, проверил патроны и направился к машине. Хотя куда больше он хотел бы оказаться в Стамбуле рядом с женой и малышом. «Все, что я делаю, я делаю ради вас», — подумал он, занимая позицию. Наконец из здания вышли террористы, за которыми разведка так давно охотилась и которые убили представителя турецкой диаспоры в Германии. Омер сжал в руке пистолет и скомандовал: — Начинаем. Бой был долгий и изнурительный. В один момент Омеру даже показалось, что патроны у противников бесконечные. Террористы потихоньку зажимали их в кольцо. Отстреливаться становилось все сложнее. «Нет, я должен выбраться живым, — сказал себе Омер. — Должен ради Эбру, Неслихан и малыша. Маленькому нужен отец». — Неужели вы не поняли, что вам не выжить? — крикнул он, показываясь из укрытия. — Атмаджа! — воскликнул один из террористов. — Так и знали, что без тебя тут не обойдется. Омер надеялся, что пока террористы отвлекутся на разговор с ним, соратники успеют перегруппироваться, а ещё лучше — подоспеет помощь. — Без меня нигде не обходится, как вы заметили, — сказал он, без страха выходя под заряженные стволы. — Вам все равно недолго осталось бегать. Конец вам, слышите? — Да ты сам покойник, Атмаджа, — рявкнул один из бандитов, вскидывая автомат. — Прощайся с этим миром. — Смотри, как бы тебе не пришлось прощаться, — усмехнулся он. Террорист, оскаливлись, навёл на него оружие, и в следующую секунду грянул выстрел.