Скольжение

      Не все хорошие и вкусные вещи при смешивании дают что-то вкусное.       Я смешала остатки газированной минеральной воды, тёплой кипячёной, тростникового сахара и лимона. Вернее, лимонного сока. Получилось странно — и пахло соответственно. Чистым и нежилым домом. Чем-то несъедобным, хоть и неядовитым. Подула на питьё на всякий случай, перемешала. Попробовала. Нет, лучше не стало. Правда, в прохладном виде получалась какая-то странная солоноватая непонятность. Солёными были остатки минеральной воды, вот только пузырьков в ней уже не было.       В какой-то момент мне показалось, что пузырьки, поднимащиеся со дна огромной глиняной чашки, сродни пузырькам воздуха, которые получились бы, если бы мы пробовали дышать, вернее, выдохнули бы под водой. Интересно, а в момент такого дыхания считается, что мы ещё живём — или что мы уже умираем?       Раздумывать над этой странной вещь мне не особенно хотелось. Но когда с тобой только что произошла странная вещь, о чём ещё остаётся думать, кроме как о странных вещах?       Например, сегодня от меня ушёл мой… полупарень по кличке Фредди.       Полупарень — потому что он непонятно почему заинтересовался мной, спокойно и с улыбкой перечислив все причины, по которым мы с ним должны бы быть вместе, — да так и остался в моей жизни, наверное, потому, что я не стала угрожать ему полицией. Мне часто говорили, что пора становиться нормальной, — а если девушка находит себе парня, общается с ним и спит, это более чем нормально, по крайней мере, на вид. И для всех окружащих.       Нормальная девушка спит с парнем, разговаривает с ним о пустяках, не истерит, имеет мимику, да и к тому же подходящую к большинству жизненных ситуаций, всегда с более или менее похожим настроением и не упоминает богатство, акции и счета своих родителей, потому что не упоминает даже самих родителей. В том числе и во сне. Нет, во сне я не разговаривала никогда, потому что не доверяла тем, кто меня окружал.       Даже если это какой-то Фредди и это мой полупарень, — то всё равно нормально. Никто никогда не узнает деталей, а сама не дура, чтобы рассказывать их, в том числе и самому Фредди. Я его не выбирала, я просто не стала ему отказывать. Так и неясно, кем вообще я была всё это время для него.       «Кстати, я заметил, что ты до сегодняшней ночи была девственницей. — жизнерадостно заметил мой любовник ближе к обеденному времени. Непонятно, чего он выжидал и почему не сказал мне об этом утром. — Тебе это не мешало? Не хочешь обсудить? Может, ты хочешь встретиться с друзьями?»       Я мысленно плюнула. Прямо на тарелку, заставленную кукурузными хлопьями с горячим соевым молоком (дважды гадость!), стаканами с апельсиновым соком и тарелкой с ломтями мяса, полусырыми и подгоревшими, но в целом прожаренными, которыми мой… любовник гордился так, словно он пожертвовал собой и отрезал от самого себя, но при этом ему не было больно благодаря местному наркозу.       Обсудить с друзьями… Очевидно, предполагалось, что обсуждение будет с друзьями Фредди, потому что у меня были только две подруги, да и то, они были слишком суровыми для того, чтобы обсуждать такую ерунду. Они и самого моего любовника (здесь мои обе подруги не сговариваясь употребляли другое слово, гораздо более ёмкое но, увы, очень сильно матерное) обсуждать не стали бы, какое им дело до того, была я когда-то раньше девственницей — или нет?       Я попробовала представить себе, как я сижу в центре круга и, приторно-взолнованно улыбаясь, рассказываю великовозрастным бабам и мужикам про первую ночь и подготовку к ней, пока те сочувственно улыбатся, глубокомысленно переглядыватся между собой и не забывают при этом про поп-корн. Почему-то стало неприятно, — то ли из-за того, какими, оказывается, были друзья Фредди, то ли из-за того, что воображение подкачало и выдало абсолютную дичь.       «Нет, мне с ними не о чем разговаривать.» — ответила я абсолютную правду.       Чужие люди, примерно такие же, как и ты сам, мужик. Непонятно только, почему я вообще пустила тебя в свою жизнь и в своё тело? Главное, — я не пустила тебя в свой кошелёк, вот это и правда было бы жаль. Для меня. Как для тебя — это уже твои проблемы.       «В смысле, ты не скучаешь по нашим друзьям?» — удивился Фредди.       Я очаровательно, как мне показалось, улыбнулась. Обычно в таких сценах за кадром кто-то смеётся, чтобы дать понять, что сцена на самом деле смешная, а если вы думаете, что она просто глупая, тупая и пошлая, то вы ошибаетесь.       «Ну, если хочешь, давай поедем куда-нибудь все вместе в воскресенье.» — предложила я, предчувствуя неслышный за камерой смех.       Но совместного воскресенья не было.       В субботу утром Фредди пришёл ко мне, чтобы сказать, что мы с ним расстаёмся.        — Знаешь, Алиса, я хочу, чтобы ты знала… — начал он, улыбаясь своей привычной и ненавистной мне улыбкой — Ты очень красивая девушка.       Ага, ага. А ещё — тупая кукла, которую ты увидел на витрине в магазине и захотел взять. Не потому, что она тебе была нужна, а потому, что просто пусть будет. Только ты взрослый дядя, Фредди, а потому ты капризничаешь перед самим собой, а потом бросаешь все силы на то, чтобы удовлетворить свой каприз. А если тупой кукле напомнить, что она красивая кукла, она простит тебе всё.        — Я знаю. — не выдержала я. — А дальше что?        — В смысле? — ненавистная улыбка погасла, и то хлеб.        — В смысле, я знаю, что я красивая. — ответила я. — И добавила, чтобы окончательно добить — И никогда в этом не сомневалась.        — Я… я очень рад, что мы с тобой тогда встретились и провели столько времени вместе, Алиса. — продолжил полу-парень, снова улыбаясь и жестикулируя так, словно у него речевой аппарат работал только при механическом движении всего тела. — Ты такая чудесная девушка, порядочная, честная, умная, хозяйственная…       Было такое ощущение, словно он собрал все эти комплименты в магазине эпитетов, и не зная, что именно выбирать и что нравится женщинам, просто смёл со стеллажей всё подряд и с этим ворохом пошёл на кассу. Кстати, я называла его Фредди из-за внешности. Когда-то я видела в мультфильме одного очень некрасивого персонажа с этим именем. А моего Фредди звали Альберт.        — … я предлагаю, чтобы мы остались друзьями. — продолжал… Альберт — Если хочешь, мы можем поехать в воскресенье на озеро с нашими друзьями. И ты будешь со мной в качестве… подруги. Кстати, Мардж очень тебя любит.       Да ладно.       Во второй раз за утро мне захотелось выругаться.       Как я поняла, большой мальчик Фредди наигрался с куклой, налюбовался ей, понял, что не знает, как и почему она работает и что разобрать её не удаётся, и чтобы не ссориться с бездушным куском красивого пластика, решил отнести его к близстоящему мусорному контейнеру. Или куда выбрасывают тех, с кем больше не хочешь состоять в отношениях, о которых надо рассказывать анекдоты своим друзьям?       Да ладно.       Мардж его утешит и примет из моих рук, не устраивать же нам трагедию, в самом-то деле? Мы ведь не в фильме каком, и не в книге!       Возможно, мне следовало возмутиться, устроить истерику или скандал, или что-то ещё, что делат нормальные женщины. Или не делают? После многих лет заочного обучения и неоднократных наблюдений у различных специалистов я поняла, что мне лучше выдумать какую-то свою норму, похожу на среднюю привычную для остальных людей. Тогда меня если и не полюбят, но от меня хотя бы отстанут.       Как Фред сейчас.        — Пошёл вон, Альберт. — сказала я как можно более ровным голосом — Давно хотела попросить тебя… катиться куда подальше.        — Нет… — Фредди недоверчиво засмеялся — Нет, ты что-то не так поняла… это не то, что ты думаешь!       Интересно, а что вообще должно было произойти для того, чтобы «то, что я думаю», стало именно тем, чем и положено? Может, я должна была увидеть, как Фредди спит с Мардж в нашей квартире? Почему-то мне представлялось, что сие… действие происходило бы на кухне. И почему-то на столе. И во время соития два «друга» должны были перешёптываться и тихонько смеяться. Никогда не видела, как реальные люди заниматся любовью, сцены из фильмов не в счёт.        — Ты решил уйти к Мардж — вот и катись! Кстати, мне кажется, что мой первый раз стал и твоим первым тоже. — не удержалась я, припомнив ему эту, по сути, уже давнюю историю — И мне совершенно не интересны ни твои переживания, ни те причины, по которым ты всё ещё стоишь здесь передо мной.       На лице Фредди мелькнуло… уважение.       «Свой парень!» — мелькнуло в его взгляде.       Очевидно, женщины вели себя… несколько иначе, чем я сейчас, да и, скорее всего, не только. А кого больше всего уважат парни, как не других таких же парней, похожих на них самих или которые даже в чём-то лучше? Вот, правда, с парнями они спать не будут, а вот подружиться с ними — это самое то.       И пригласить их на свидание с Мардж на озере.       Тьфу ты, чёрт.       Почему-то мне стало неприятнее, чем я предполагала. Ещё — если Фредди вошёл в мою жизнь, значит, я сама этого хотела. Он мне не угрожал и вёл себя по-нормальному. Ну, не виноват мужик в том, что я считала его некрасивым!       «И друзья у него были нормальными.» — подумала я вслед двери, полуприкрывшейся после его ухода.       Дверь телепатическими способностями не обладала, а потому сделала вид, что она здесь абсолютно ни при чём.       Почему-то стало жалко тех времён, когда мы с Альбертом ходили вместе к его… к нашим друзьям, и вместе проводили время, и даже когда он просто был здесь, рядом. Ну и пусть бы улыбался, чёрт с ним. Не так уж это было и страшно, терпеть улыбку любовника. Да и его самого. Да и не так уж я его и терпела. И… да, что уж там.       Зазвонивший телефон был как нельзя кстати.       Меньше всего мне сейчас хотелось оставаться одной, а потому любой человек на другом конце провода будет моим спасителем. Даже если этот «кто-то» и просто ошибся.        — Привет, Алиса! — это была моя подруга Виктория. Как кстати. — Как удалось с родителями посудиться?        — Да хорошо, в целом. — ответила я — Судья была на моей стороне, закон — непонятно, на чьей, родители считали себя святыми, так что всё получилось просто замечательно. На выходе из суда мне ещё напомнили, что мне лечиться надо, но теперь, когда я уже взрослая и живу одна, никто мне лечением угрожать не будет. И закрытым пансионом угрожать не будет. И тем, что я в качестве богатой наследницы останусь без ничего в ближайшее время, тоже не будет. Вообще ничего плохого больше не будет.Как нельзя кстати.        — А что тебе тогда не так? — спросила Вик, будто я говорила ей про то, что сходила в кино.       Наверное, в таком случае у неё было бы больше эмоций.        — Да просто я как-то не привыкла судиться, — ответила я совершенну правду, — причём со своими же родителями.        — Они тоже не привыкли делать с тобой всё, что им захочется, но если бы им реально припёрло, не думаю, что они остановились бы на мысли «что-то мы не привыкли». — ответила подруга — Так что ты всё сделала правильно. Богатство — это хорошо, но если к нему не идёт никаких проблем, в том числе и те, кто может отравить тебе жизнь, это здорово вдвойне.        — Ага… — ответила я — За что и выпьем.       И, подтверждая свои слова, отхлебнула отвратительного поила, которое со временем становилось всё хуже и хуже. Наверное, я что-то ещё туда добавила, потому что что-то мне подсказывает, что это чай… а может, не чай. Ну, не может так всё испортить простая минералка, причём на донышке! Про то, что донышко было огромным, учитывая размеры чашки, я почему-то не подумала.        — Извини, Вик, но мне почему-то хочется спать. — ни с того ни с сего сказала я — Что-то я себя чувствую… странно.       Подруга ещё что-то говорила, ноя её уже не слышала.       Квартира за моей спиной наполнилась шёпотом, шорохом и чьими-то осторожными крадущимися шагами. Я сползла на мягкий и тёплый ковёр, сжимая в руке телефонную трубку, и почему-то чувствовала себя хорошо.       Поспать… а почему бы мне и не поспать?       Я повернулась на бок, поджала ноги к животу и уютно положила ладони себе под голову.        — Алиса! Алиса, ты где? — слышалось из телефонной трубки — Я сейчас приеду!       Но я уже засыпала.       Внезапно кто-то накрыл меня, лежащую на ковре, одеялом, и стало так хорошо, спокойно и приятно, как не было уже очень давно.        — Спи, ещё даже не светает. — послышался чей-то незнакомый голос. — Я только закрою окно. Должно быть, тебя разбудил дождь, он идёт уже всю ночь.       Спокойной ночи…