После отключения фонографа

Келус не знал, что чувствовал в данный момент: удушающее возбуждение от вида чужих спины и плеч или непреодолимое желание рассмеяться от всей абсурдности происходящего. Он, словно надрессированный зверь, шёл за тянущим за руку Дань Хэном, уверенным и размашистым шагом прокладывавшим маршрут до самой комнаты. В груди Келуса в быстром ритме билось сердце. В том же, в котором они танцевали всего пару минут назад. Ему очень хотелось спросить Дань Хэна, чего ему ждать, но любые потенциальные слова, что могли слететь с его уст, казались неподходящими и до невероятного неловкими. И, удивительно, в его голове не осталось ни одной мысли, стоило им пересечь границу между коридором и архивом. Он впервые чувствовал себя настолько смущённым, когда встал посреди помещения и повернулся к Дань Хэну лицом в момент щелчка двери. Келус тяжело сглотнул и его губ коснулась придурковатая улыбка. Его рот напоминал изогнутую проволоку, которую нельзя было выпрямить, а только лишь искривить ещё сильнее. — Дань Хэн, ты зачем дверь запер? — только и смог выдать Келус и, не стесняясь, вслед за этим шлёпнул себя по лбу. Конечно, он понимал, для чего он запер дверь! — Точнее… ха-ха-ха… Эм, забудь, что я сейчас сказал. — Точно? Я уже приготовился отвечать, — ответил ему Дань Хэн с прежней ухмылкой — той, что была на лице ещё в общем вагоне. — Я не сомневаюсь в том, что ты сможешь рассказать мне всё в подробностях, да ещё и с научной точки зрения, но, прошу, не вынуждай меня чувствовать себя идиотом ещё больше, — затараторил Келус, даже не запнувшись. Он поднёс руку к затылку, слегка его почёсывая. Судя по лицу Дань Хэна, он вполне себе понимал состояние Келуса. И если бы в это время его разум не был наполовину поглощён драконьей сущностью, то он бы не выглядел таким игривым. Кажется, сказки о любви драконов присваивать что-то себе не были такими уж сказками. Келусу лишь оставалось молиться, чтобы он не стал воплощением любимого драконами золота. Впрочем, если так случится именно с Дань Хэном, то Келус не был так сильно против. От осознания своего желания быть ценным и присвоенным его кончики ушей и скулы зацвели румянцем, а в груди возникло противоречивое чувство — он любил свободу, но она всегда была с ним даже в четырёх стенах в компании Дань Хэна. — Ты боишься меня? — вдруг задал он вопрос, сделав пару шагов к Келусу и встав к нему вплотную. Возможно, это было игрой его опьянённого разума, но светившаяся бирюза глаз напротив гипнотизировала его не хуже огромной пачки кредитов без присмотра. А ещё Дань Хэн казался ему ещё выше, однако то было лишь наваждением — это Келус вжал голову в плечи от того, как властно сейчас глядел на него Дань Хэн. — С чего бы? Хочу напомнить, меньше, чем десять минут назад, мы с тобой отжигали и лобызались на глазах всего Звёздного экспресса. Если бы я боялся, то давным давно упал бы в обморок, а потом… — к его губам прижали указательный палец. Всё же, Келус частично наврал, потому что упасть в обморок он был готов прямо сейчас — правда, не от страха, а от напавшего на всё тело жара. Дань Хэн провёл пальцем по его щеке, а после нежным касанием заправил за порозовевшее ухо серебряную прядь волос. От такого простого движения последние крохи достоинства Келуса начали сыпаться в небытие. Его ноги хотели согнуться в окутавшей их слабости, однако вторая рука Дань Хэна устроилась на его пояснице, плотно прижимая к своему телу и позволяя Келусу оставаться в прежнем положении. — Так твоё тело дрожит не от страха? — голос Дань Хэна напоминал бархат. В его драконьей форме тембр и звучание немного менялись: становились более глубокими, растянутыми и часто его слова могли быть сказаны с придыханием. Келус от этого непреодолимо млел, но не мог не признать, что голос Дань Хэна всегда был невероятно красив и хорош. — И у тебя осталась наглость спрашивать? Я не боюсь тебя, Дань Хэн, но прямо сейчас ты вызываешь у меня возбуждение, а возможность быть заваленным на твой футон кажется всё более привлекательной. — Ого, даже так? Значит, если я предложу переспать, то ты не откажешься? — Дань Хэн тихо посмеивался, но отнюдь не над сказанными с такой наивной искренностью словами. В этом смехе проскальзывали нотки предвкушения. — Разве я не сказал то же самое? — отвечает смехом на смех Келус и с трудом сдерживает ещё более широкую улыбку, когда оказывается вовлечённым в поцелуй. Уже через несколько секунд его губы совсем расслабляются, позволяя Дань Хэну сильнее обхватывать и цепляться за нижнюю, слегка оттягивать и собственнически покусывать. Келуса подводят к футону и, придерживая, мягко на него опускают. Признаться честно, он ожидал, что Дань Хэн будет вести себя грубее, однако сейчас Келус чувствовал себя самой великой драгоценностью, с которой видьядхара бережно обращался. И даже тогда, когда он полностью укладывается на поверхность спиной, с него не спешат стянуть штаны с бельём, а наоборот — гладят всё его тело, выцеловывают шею и линию нижней челюсти. Его кожи касались губами так невесомо, словно пёрышком, а Келус только и мог, что подставляться под эти ласки, в ответ сжимая и время от времени массируя плечи нависшего над ним Дань Хэна. Тот был сверху, и от этой ограниченной телом Дань Хэна территории Келуса сводило с ума. Между ними практически не было пространства, но он не чувствовал себя скованно или неуютно. Этого мельчайшего расстояния хватало на них двоих целиком и полностью. — Дань Хэн, — выдыхает Келус, когда до его мочки добираются зубами. Его брови сводятся к переносице, но вовсе не от злости. — М-м? — мычит рядом с ухом упомянутый и приподнимает голову. В его бездонных глазах виден немой вопрос. — Нет, ничего. Я это… случайно… — Келус от этого краснеет. Его так накрыло, что он неосознанно позвал Дань Хэна, — у тебя просто красивое имя. Дань Хэн может только глупо моргнуть. Он не ожидал подобных слов от Келуса. И уж тем более того, что от него они могут звучать так соблазнительно и мило одновременно. — Я с тобой с ума сойду, — шепчет Дань Хэн и прижимается своим лбом к чужому виску. По всей видимости, переполнен эмоциями не только Келус. И ему это нравится. Нравится знать, что Дань Хэн может быть настолько с ним открытым, напоминать собой обжигающее пламя, а не оправдывать шуточное звание «Холодного Дракона». Келус хочет расцеловать всё его лицо в благодарность за доверие. А если Келус хочет, то он определённо сделает. Он, сначала приподнимаясь на локтях, а потом и вовсе принимая сидячую позу, обхватывает щёки Дань Хэна тёплыми ладонями. Сначала его губы касаются подбородка, крыльев носа и кончика, чтобы уже через пару мгновений коснуться уголков рта. Возможно, ему хотелось подразнить Дань Хэна в силу своей бесконечной игривости, а может, он чувствовал трудности в полном проявлении инициативы. Если так подумать, то Дань Хэн вполне мог быть тем, кто украл его первый поцелуй и собирался забрать девственность. И Келус точно не был против. Кончики пальцев Дань Хэна накрыли тыльную сторону его кистей, размеренно и успокаивающе поглаживая. И это действительно помогало, Келус чувствовал себя более расслабленно, поэтому в следующий миг он утянул Дань Хэна в глубокий поцелуй. Он не знал, правильно ли его целовал, но довольное мычание и утяжелённое дыхание, смешивающееся с собственным, распаляло Келуса ещё сильнее, позволяя действовать немного увереннее. Спустя долгую минуту он отстранился, однако продолжал неторопливо водить по щекам и скулам Дань Хэна подушечками больших пальцев. Теперь он мог заметить и на его лице прорези румянца, что заставило сердце Келуса полностью растаять. Выходит, не только он реагировал на всё происходящее со смущением? — Слушай… У меня есть просьба, — Келус неловко опустил взгляд вниз, и его щёки внезапно покраснели ещё сильнее: он вполне чётко видел, что Дань Хэн был чертовски возбуждён. Его штаны натянулись в конкретном месте и Келус представить не мог, как тот до сих пор не набросился на него с желанием поскорее присунуть. Но Дань Хэн продолжал смиренно сидеть на месте и Келус знал, что если он вдруг резко передумает, то Дань Хэн ни за что не тронет его пальцем. — Тебе нужен перерыв? — Келус слышал ощутимое беспокойство, но поспешил заверить того в обратном. — Нет-нет, с этим всё в порядке. Я просто хотел, чтобы сейчас, как и в общем вагоне, ты снова побыл ведущим. Я не спал ни с кем, поэтому не уверен в том, как будет лучше себя вести и что мне вообще делать. Но, если ты не хочешь, то я, конечно, постараюсь и… — Келус, — перебивает его Дань Хэн и мягко притягивает к себе в объятия. — Всё в порядке, я так и планировал. Я хочу принести тебе удовольствие. Тебе не нужно волноваться. Келус готов был молиться на этого парня. Он крепко его стиснул и пару раз глубоко выдохнул — это помогло ему немного привести мысли в порядок. — Спа… — Надеюсь, ты не хотел сейчас сказать «спасибо». — Вообще-то, это я как раз и хотел сделать. — Не благодари меня за то, что я хочу сделать тебе хорошо и не перекладывать ответственность в твой же первый раз. И если ты вдруг задумаешь переживать о том, хорошо ли мне, то ты должен знать, что одного лишь взгляда на тебя достаточно, чтобы сделать меня самым счастливым. Келус точно потеряет сознание от слов Дань Хэна, поэтому предпочитает просто упасть обратно на футон. И даже это не выходит у него полностью — его макушку поддерживают рукой. — Неужели в твоих глазах я настолько хрупкий, что могу разбиться от соприкосновения буквально с матрасом? — Дорогое нужно беречь. — Тебе когда-нибудь говорили, что из твоего рта могут вылетать очень слащавые вещи? — Ты первый. И этого знания Келусу достаточно. Он вытягивает приглашающе руки, а Дань Хэн это самое приглашение охотно принимает, вновь нависая сверху и захватывая губы Келуса очередным чувственным поцелуем. Оглаживая его бока сквозь белую футболку, Дань Хэн наслаждался тем, как за его спину цеплялись руками. А Келус был совсем разомлевшим и довольным, казалось, ещё немного и он мог бы забыться в мурлыканьи, но он не был котом. Келус был человеком, который получал удовольствие от прикосновений того, кто ему определённо нравился. Каждая его часть тела и лица не были лишены внимания — где-то его нежно поглаживали, а где-то успевали оставить россыпь поцелуев. Ему тоже хотелось делать приятно, поэтому его руки завозились с чужим плащом. Дань Хэн быстро сообразил, что от него требуется, поэтому великодушно помог стянуть с себя элемент одежды и откинуть его к двери. Украшения тут же громко звякнули от столкновения с полом, но никто на этот звук не отреагировал, будучи уж больно увлечёнными друг другом. Келус забрался руками под обтягивающую водолазку, с упоением оглаживая взмокшую спину. Он немного жалел, что не мог сейчас сполна насладиться её красотой и изяществом, но вместо этого получал восхитительный вид спереди. В целом, Дань Хэн со всех сторон был произведением искусства и Келус совершенно точно становился его ценителем. Когда они оторвались друг от друга, Келус вдруг рассмеялся и коснулся длинных волос Дань Хэна, заправляя прядь за вытянутое ухо, как чуть раньше сделали с ним. — И когда успели отрасти? Стоит моргнуть и ты уже с длинными локонами, — Келус продолжал играться с тёмными прядями, пропуская их сквозь пальцы. — Нравится? — выдохнул Дань Хэн и обвёл его лицо взглядом. — Очень. Удивительно, что тебе идёт любая длина. И нет, я не завидую, не подумай ничего. — Если хочешь, я подарю тебе свои волосы. Для тебя не жалко. — Жалко у пчёлки в… Келуса в который раз прерывают поцелуем, а он не может перестать хихикать над глупостью, когда-то услышанной от кого-то в Белобоге. И Дань Хэн, словно напоминая об их неоднозначной позе и атмосфере, кусает за губы и подбородок. Он проводит по собственным следам языком и умудряется цапнуть клыками его щёку и уши, и Келусу теперь вовсе не до смеха. Не в силах стерпеть, он вдруг хрипло постанывает. Будучи в шоке от самого себя и своей реакции, он накрывает рот ладонью и изумлённо переводит взгляд на Дань Хэна. В глазах напротив мерещится что-то вовсе не милое, а похотливое, и Келус может вполне себе ощутить, что теперь тесно в брюках не только у Дань Хэна. Он бы рад натянуть футболку ниже, но мешают руки, вдруг начавшие сжимать его талию с ощутимой силой. И Келусу кажется, что он готов кончить прямо сейчас, если Дань Хэн продолжит демонстрировать свои физические способности. Дань Хэн щурит глаза и целенаправленно проводит по хрящику уха кончиком языка, кусая и оттягивая мочку, старательно добиваясь от Келуса новых звуков. Слишком быстро они поняли, какая именно часть тела Келуса была одной из самых чувствительных. И Дань Хэн продолжал на неё нагло нападать, крепко сжимая руки на подтянутых боках. С каждой секундой становилось всё душнее и жарче, а уж когда живота Келуса коснулось нечто, больше похожее на эфирное, чем на имевшее оболочку, его мир пошатнулся. — Ты что, решил меня ещё и хвостом облапать? — Дань Хэн тут же замер и поднял голову над чужой. — Нельзя? — спросил он мягко и Келус не мог сдержать нежной улыбки. — Можно, я просто не ожидал. А что насчёт рогов? Можно потрогать? Судя по лицу Дань Хэна, он замешкался на мгновение, прежде чем всё-таки кивнуть. Келуса заинтересовала подобная реакция даже больше, чем следовало, поэтому он, следуя врождённому любопытству, коснулся полупрозрачных рогов, появившихся вместе с отросшими волосами. В отличие от хвоста, рога были вполне себе настоящими и их можно было спокойно обхватить и сжать. Однако стоило Келусу поддаться интересу, как он удивлённо замер — Дань Хэн подозрительно содрогнулся и сощурился, а глаза опасно потемнели. — Вау, что за реакция? Ты что-то чувствуешь? — начал расспрашивать Келус и, походу, испытывать всю силу воли Дань Хэна. — Чувствую… — в его голосе было слышно тяжёлое дыхание. — Правда? Разве это не часть кости, где не должно быть нервных окончаний? — Ты хочешь сказать, что у меня в теле полупрозрачные голубые кости? — Ну, не то чтобы… подожди, ты даже здесь чувствуешь? — он коснулся основания одного рога и восхищённо усмехнулся, когда Дань Хэн ослабленным драконом уронил голову на его грудь. Келус ещё несколько секунд игрался с гладкой поверхностью, пока его вдруг не схватили за запястья, тут же вжимая их в футон. Келус был настолько удивлён, что не смог отпустить какую-нибудь шутку, потому что внезапно ощутил себя загнанным в угол травоядным, на которое позарился хищник. И этот самый хищник медленно приподнялся с его груди, продолжая сжимать запястья и не давать возможности выбраться. Почему-то от того, что в отношении Келуса применяли силу, окатило его новой волной возбуждения. Ему хотелось верещать: громко, долго и бесстыдно. Но он мог лишь молча поджимать ноги, между которых Дань Хэн расположил колено и вжал его в промежность. Келус не сдержал тихого стона, когда ощутил очередное движение в том же месте. Он не понимал, хочет уйти от этого давления внизу или потереться в ответ, но точно понимал — то, что делал Дань Хэн, сносило Келусу крышу. Келус ощущал, как сильно твердел его член от стимуляции сквозь одежду, мать его, коленом. Он чувствовал себя извращенцем, пока Дань Хэн медленно опускался по его шее, оставляя на кадыке несколько поцелуев. Слегка прикусывая бледную кожу, он всё-таки удосужился выпустить руки Келуса из крепкого захвата и тут же был пойман в объятия. — Дань Хэн, может так лучше не делать? — Как не делать? — Коленом… И даже сейчас Дань Хэн остановился. Он лишь поднёс руку к голове Келуса, нежно поглаживая по волосам и касаясь пару раз губами переносицы. Но это было лишь началом. И Келус не сразу это понял, потому что Дань Хэн вдруг оторвался от его тела и встал с футона. Приподнимаясь на локтях, Келус скользнул по нему взглядом, задерживаясь на ягодицах, маячившем хвосте, а потом — спине. Пока Дань Хэн доставал невзрачную коробочку с книжной полки, то наконец посмотрел и на себя. Келус был весьма помятым, причём во всех смыслах этого слова: его футболка задралась до груди, а из штанов сильно выпирало. Желая снять это напряжение, он потянулся к молнии, однако его отвлёк шуршащий звук. Он вновь поднял голову и раскрыл рот — в руках Дань Хэна был розовый тюбик и несколько плоских квадратиков. — Боже, откуда это у тебя? — присвистнул Келус. — Хренов Сампо с его шуточками. Келус готов был потерять сознание уже второй, если не третий раз. Он почти не слышал со стороны Дань Хэна даже жаргонных выражений, но сейчас это было так горячо сказано, что Келус и вовсе забыл уточнить, как именно пошутил Сампо, раз у Дань Хэна появились презервативы и смазка. — И ты всё это время хранил подобное в архиве, куда может заглянуть каждый? — Келус сдержался от очередного хихиканья, стоило Дань Хэну вернуться и сесть рядом. Он положил подбородок на него, а видьядхара, ощутив вес на своём плече, повернул голову и прикусил Келуса за нос, вызвав у него негодование. Его верхняя часть тела точно будет покрыта укусами вдоль и поперёк. Дань Хэн ничего ему не ответил, а лишь положил ладонь на загривок и несильно сжал, чтобы уже через несколько секунд коротко, но ощутимо его поцеловать. И Келус, ведомый этим поцелуем и направляющим давлением на шее, медленно улёгся обратно навзничь. Рядом с его головой расположилась рука, вновь очерчивающая границы пространства, в котором они будут друг другом наслаждаться. Келус сглотнул в предвкушении и громко выдохнул, когда вторая рука Дань Хэна зацепилась за кромку его штанов. Спавшая неловкость вновь вернулась к нему, но он точно не хотел останавливаться. Дань Хэн не медлил, но и не торопился — расстегнул верхнюю пуговицу и ширинку. С желанием поскорее закончить с таким смущающим моментом, как лишение одежды, Келус приподнял бёдра и спустя несколько секунд остался в одном лишь нижнем белье и белой футболке. Глаза Дань Хэна внимательно сузились, а хвост, о котором Келус почти забыл, забрался под ткань, касаясь груди и проезжаясь самым кончиком по бусинам сосков. Келус, не в силах продержаться долго, издал очередной тихий стон и прикусил ребро ладони, чтобы приглушить собственный голос. Этот дымчатый холодок чертовски смущал! Но, кажется, кое-кто был категорически против. Его запястье обхватили стальной хваткой и отвели от лица. Кто-то мог видеть в глазах Дань Хэна угрозу, а Келус наблюдал лишь немую просьбу. Но она была столь настойчивой, что Келус не мог не подчиниться. Увидев смирение в янтарных радужках, Дань Хэн слабо улыбнулся и провёл языком по укусу, оставленному, к сожалению, не им самим. По его телу спускались всё ниже и ниже, пока не коснулись носом внутренней стороны натренированных бёдер. Келус шумно вобрал воздуха в лёгкие и согнулся, чтобы тут же коснуться макушки Дань Хэна. Но тот и не думал останавливаться: он покусывал бледную и нетронутую кожу, втягивая и оставляя яркие засосы, на которые Дань Хэн смотрел с непривычным упованием. Келусу оставалось метаться в необъяснимых ощущениях — то ли он хотел, чтобы это продолжалось, то ли оттянуть от своих бёдер с пришедшим пониманием, что этого слишком много. Келусу не пришлось выбирать, потому что в тот момент, когда он всё-таки притянул руку обратно, Дань Хэн взглянул на него исподлобья. Они оба знали, что ещё немного и мысли обоих улетучатся окончательно, уступая место страсти. И он ясно видел, что первым на пути к потере холодного разума стоял Дань Хэн. Если честно, это очень льстило. Он тихо мычит, когда очередной укус начинает гореть слишком близко к его возбуждённому члену, и Дань Хэн, пользуясь моментным отвлечением Келуса, стягивает с него бельё, высвобождая твёрдое и сочащееся предэякулятом возбуждение. Его колени коротко вздрагивают, когда Дань Хэн обхватывает ладонью член и оставляет поцелуй на красной головке. — С-стой, что ты делаешь? — хрипло спрашивает Келус, поднимая голову. — Ты уверен, что хочешь слышать честный ответ? — хмыкает он и проводит языком вдоль всей длины. — Нет, но тебе разве не мерзко? — А должно быть? Келус не находится с ответом, лишь растирает краснеющее лицо ладонями и падает обратно, крепко жмурясь. Дань Хэн принимает это за зелёный сигнал и вновь начинает ласкать член языком, прежде чем обхватить головку губами и начать её в размеренном темпе посасывать. Келус готов сгореть со стыда, а такое внимание к нему снизу опьяняет не хуже спиртного. Внизу живота постепенно образовывается натягивающее ощущение узла, и хочется получать немного больше, чем ему давали прямо сейчас. Дань Хэн его без слов понимает, двигает головой усерднее и берёт глубже — так, чтобы Келус успевал наслаждаться и пробовать новые ощущения, а не воспринимал минет от видьядхары как что-то вроде «нужно побыстрее закончить». И даже так для первопроходца этого было так много, что в уголках глаз собиралась влага, затрагивая его подрагивающие ресницы и слепливая меж собой. Он, беспокойно елозя на месте, невольно толкнулся в горячий рот. Дань Хэн, обхватив излюбленные бёдра и крепко сжав, использовал язык и с влажными звуками доводил Келуса до самого пика. — Подожди, Дань Хэн, я такими темпами кончу… — сипит он и хватается рукой за кончик чужого рога. Он чувствует, как сжимаются у основания его члена губы и как Дань Хэн в таком положении замирает, видимо, стараясь не терять контроль над ситуацией. Келус не может терпеть и, пытаясь оттолкнуть его от себя, упираясь в плечи, сталкивается с упрямством. Горячая влага бьётся в глотку Дань Хэна, но он и бровью не ведёт, принимая каждую белёсую каплю и только потом выпуская опавший член изо рта. На уголках губ остаётся семя и Келус не может понять, возбуждает его этот вид сильнее или вызывает смешанные эмоции. — Я же тебе сказал… Зачем ты это проглотил, это же фу, — негодует Келус и замолкает тогда, когда Дань Хэн нависает над ним и вдруг целует. У Келуса распахиваются глаза, когда он понимает — между их губами затесался мускусный привкус и тягучая консистенция. И кажется он начинает понимать, что его «фу» было не совсем честным. Собственная сперма на вкус была далеко не сладкой, но сам момент разделения чего-то подобного был до невозможного интимным. Они целуются, по личным меркам Келуса, долго. Семя давно разделилось между их ртами и каждый проглотил доставшиеся капли. Дань Хэн ластящимся котом целовал его шею, оставляя ещё больше отметин на и так помеченной коже. Видимо, у него был какой-то особый пунктик на желание метить Келуса, но никто не был против. Келусу это даже нравилось — получать доказательства своей принадлежности. Но и ему хотелось, чтобы Дань Хэн знал о его желаниях, поэтому впутал свою ладонь в тёмные волосы, слегка от себя оттягивая. Дань Хэн метнул на него вопросительный взгляд, слегка склоняя голову к плечу. Поджимая губы, он вдруг мягким, но серьёзным тоном спросил: — Всё в порядке? Хочешь продолжать? Келус улыбается. Улыбается искренне и широко, выпуская волосы из хватки и касаясь губами тёплого лба. — Хочу. Просто мне тоже хочется делать приятно, ты лишил меня возможности тебя потрогать и покусать. — Уверен? — выдыхает Дань Хэн и, под влиянием со стороны Келуса, ложится рядом. — Уверен! — вторит ему он и давит на чужое плечо, вынуждая Дань Хэна расположиться под ним. После оргазма Келус относительно успел прийти в себя и теперь уверенность вновь достигла своего апогея. Он помнил о том, что просил Дань Хэна принять на себя доминирующую роль, однако не желал обделять его вниманием. Взбираясь на бёдра, Келус опускает к нему лицо и поспешно зацеловывает его щёки и нос. Ему было до невероятного приятно касаться этого с виду холодного лица, что могло быть не менее горячим по сравнению с другими частями тела. Взгляд Дань Хэна, его элегантные черты и проскальзывающее желание обладать сводили Келуса с ума, не позволяя выбраться из затянувшей пучины восхищения. Он целовал его веки и уголки глаз, собирал губами выступившую испарину на висках, пока изящные руки Дань Хэна легли на его талию. Они оба пришли к выводу, что им там самое место. Келус опускался всё ниже, оттягивал воротник водолазки и оставлял на длинной шее засосы. Он не хотел приносить Дань Хэну неудобства, но когда видьядхара так послушно принимал инициативу с его стороны, то не мог удержать в себе желание оставлять метки на самом видном месте. В отместку за проявленную наглость в прошлом, Келус прикусил заострённый кончик уха и в извиняющемся жесте коснулся следа кончиком языка. Дань Хэн тяжело дышал в опасной близости от головы Келуса, а он только и мог, что наслаждаться подобной реакцией на собственные действия. Его бока продолжали с силой сжимать, от чего Келус укусил бледную кожу сильнее. Они тут же обменялись надломленными стонами и, не в силах сопротивляться настигшему смущению, Келус уткнулся в изгиб шеи Дань Хэна, громко запыхтев. Его тут же погладили по спине и голове в контрастно нежном жесте. Келус это с удовольствием принял и с трудом удержался от возгласа, когда Дань Хэн вдруг ухватился за его ягодицу. Он крепко сжал её и двинул на себя, вынуждая Келуса проскользнуть вдоль сильного тела, чтобы тут же ощутить твёрдый член, так и не получивший внимания. Келус тут же понял, что Дань Хэн может беспрекословно занять первое место по выдержке среди всех мужчин вселенной. Его сердце таяло от осознания, что Дань Хэн не давил на него со своим хотением снять напряжение. — Я думаю, уже можно, — робко пробурчал Келус и уселся прямиком на промежность Дань Хэна, получая очередной хриплый стон. В этот раз у него ничего не уточняли и это стало для Келуса показателем того, что Дань Хэн действительно хотел и ждал, когда его партнёр будет готов. Келус потянулся к оставленной рядом с футоном смазке и сжал тюбик в руке. — Я могу сам себя растянуть, — предложил он, но к его губам приложили палец, от чего Келус тут же ощутил чувство дежавю. — Нет, — ответ звучал твёрдо и было очевидно, что Дань Хэн не потерпит пререканий. Но Келус не был бы собой, если бы не попытался поспорить, но его успевают перебить, — зная тебя, ты можешь поторопиться. Доверься мне и на этот раз. Келус не может не довериться, это было тем, что он давно для себя решил. Он доверял и не боялся, если что-то с ним делал Дань Хэн. Он кивает в ответ и передаёт Дань Хэну смазку. Его рук нежно касаются и только потом забирают тюбик, помогая слезть с бёдер. Келус чувствует, что его сердце вновь забилось в быстром ритме и этому послужило не только вернувшееся возбуждение, но и ласковое обращение с его душой и телом. Келуса укладывают на футон и осторожно переворачивают на живот, проводя по ягодицам и оттягивая их в разные стороны. Келус задушенно хмыкает и складывает перед собой руки, чтобы в следующий миг спрятать лицо в согнутом локте. Дань Хэн зацеловывает его напрягшуюся спину и плечи, проводит носом по загривку и целует в затылок. Его руки бродят по позвоночнику и лопаткам, постепенно помогая Келусу расслабиться и успокоиться, и подобное внимание позволяет ему утопать в чувстве защищённости. Ему остаётся только ждать и слушать, как Дань Хэн растирает тюбик между рук с целью согреть, открывает и выдавливает на руку побольше. Дань Хэн не жалеет лубриканта и даже не спешит его закрывать, когда проводит между ягодиц Келуса: от мошонки до анального отверстия. Келус тут же сгибает ногу в колене и поджимает пальцы на ногах, а Дань Хэн чистой рукой ловит его за щиколотку и целует в икры, прежде чем медленно уложить обратно. Он разводит чужие бёдра шире и смазывает межъягодичную зону новой порцией смазки, руководствуясь тем, что лучше использовать её больше, чем недостаточно. Рядом с Первопроходцем ложатся и убирают медленным движением волосы с лица, тем самым обращая на себя внимание. — Я могу начать? — бархатом шепчет Дань Хэн и слегка бодает Келуса в висок. Он переводит влажный взгляд золотистых глаз и согласно кивает. Ему и самому уже хочется попробовать для себя проникновение и понять, почему людям это так сильно нравится. Дань Хэн улыбается ему очаровывающе и придвигается к нему сбоку теснее, круговыми движениями распределяя лубрикант по входу, чтобы через несколько секунд протолкнуть палец внутрь. Он не вводит его полностью, и, заслышав со стороны Келуса громкий вдох, не может не зацеловать его макушку. — Всё хорошо, расслабься, — продолжает он нашёптывать и начинает неторопливо двигать пальцем, стоит мышцам вокруг расслабиться, — Келус. — Чего?.. — Ты молодец. Похвала со стороны Дань Хэна кажется ему благословением Эонов, пока он со стыдом не отмечает, что такие слова заставили его член окрепнуть. Его лицо напоминает алое полотно, однако это не мешает ему чересчур счастливо и довольно улыбнуться. Дань Хэна от его улыбки ведёт и он ощущает, как собственные скулы вновь окрашиваются румянцем. Он смотрит в глаза напротив и проталкивает палец глубже, вынуждая Келуса рвано простонать. Тот снова прячет лицо в сложенных предплечьях и Дань Хэн позволяет ему сделать это, если это означает комфорт для Келуса. Он двигает пальцем увереннее и сильнее — лёгкому скольжению способствовало большое количество смазки. Келус не ощущает боли, а лишь странную наполненность, которую он не может назвать неприятной, но и сказать, что это приносило ему уйму удовольствия — тоже. Когда палец Дань Хэна начинает свободно двигаться внутри, он добавляет второй. Келус жмурится и прикусывает собственную губу, однако его лицо приподнимают и сцеловывают выступившие хрусталики слёз. — Это слишком много для тебя? — Я в порядке, просто в животе такие странные ощущения. Я будто переполнен, а ведь это только растяжка, — признаётся Келус с кривоватой усмешкой и Дань Хэн с подозрением прищуривается. — Сменим позу, — предупреждает он и, вытаскивая пальцы, подхватывает Келуса под грудью. Всё его тело было будто налито свинцом, а потому сил на то, чтобы помочь Дань Хэну, у него не осталось. Но это ему и не нужно было, ведь тело Келуса никогда не было для него тяжёлым. Дань Хэн перекладывает Келуса на себя и последний укладывает голову на уровне чужой. От Келуса пахнет звёздами и Дань Хэн не удерживается от того, чтобы глубоко вдохнуть рядом с шеей. Его зрачки расширяются от запаха, ставшего для него любимым и породнившимся, а руки вновь касаются частично растянутого прохода. Он проталкивает пальцы и слышит рядом с ухом сдержанное «нгх». Келус держит руку на его груди и ощутимо её сжимает, давит, чтобы разделить свои ощущения с Дань Хэном. Дань Хэн принимает от него каждый вздох и движение. Проходит достаточно времени, когда внутри Келуса помещается три длинных пальца, медленно разрабатывающих мышцы. И он к тому моменту перестаёт стесняться своих, на удивление, негромких стонов. Его шея вновь была искусана и помечена засосами — какая-то часть трезвого сознания считала, что его кожа потеряла свой телесный цвет. Взглянув на Келуса, Дань Хэн был полностью доволен своей работой. Лицо Келуса перестало быть таким сосредоточенным, как прежде, а глаза были расфокусированными и неспособными сосредоточиться в одной точке. — Келус, ты со мной? — уточнил Дань Хэн, вытащив пальцы и оставив Келуса с необъяснимым опустошением внизу. Он приподнялся на локтях, прежде чем поцеловать Дань Хэна в уголок губ. — С тобой. И по жизни теперь тоже, — на его лице растянулась улыбка. — Взаимно, — с ответной улыбкой шепчет Дань Хэн. — Значит, отправишься с нами на Пенаконию? — Посмотрим. — Это самый ужасный ответ, Дань Хэн, как ты можешь? Мы поклялись друг другу в вечной любви, а ты… Дань Хэн не может сдержать низкого смеха на его возмущение, а Келус и возмущаться-то больше не в силах. Он практически закатывает глаза, но Дань Хэн, решивший поменять их позициями, вдруг нависает сверху, тем самым обрывая все его планы. — Можешь попытаться попросить, — его голос сквозит игривостью и ноткой веселья, а руки, уже перевернувшие Келуса на живот, с давлением проводят по пояснице. — Таких слов ты тоже от Сампо понабрался? — делает свой ход Первопроходец, пытаясь развернуть голову обратно. Но и тут его застигают врасплох, потому что представшая перед ним картина лишает его шанса на победу в их маленькой игре: Дань Хэн смотрит на него с ухмылкой и меж зубов держит упаковку презерватива. Келус заведомо проигравший. Дань Хэн, так и держа во рту шуршащий квадратик, расстёгивает брюки. Келус шумно сглатывает и ощущение разницы их размеров внезапно возвращается к нему с новой силой. Дань Хэн, не отрывающий от него взгляда и расправляющий плечи, бесстыдно пользуется тем, что возвышается над его телом. Келус предпочитает вернуть голову в прежнее положение, а на его лице застывает искреннее удивление: он никогда не отойдёт от шока, вызванного этой стороной Дань Хэна. Скажи ему кто в их первую встречу, что они в будущем запрутся в архиве с желанием потрахаться, то это стало бы его личной локальной шуткой. Хотя, если так подумать, между ними уже тогда возникло напряжение, потому что их знакомство началось практически с поцелуя, вовсе непохожего на искусственное дыхание, а не с обмена именами. И сейчас, когда этот самый парень готовился взять Келуса, и наряду с этим забрать себе его первый раз, ему с трудом верилось в происходящее. Он слышит, как разрывается упаковка презерватива, а чужие руки скользят по члену, распределяя латекс по всей длине. Ожидание изматывает, но Келус не может поднять головы, однако этого делать ему и не нужно. Дань Хэн мажет остатками смазки по его анальному отверстию и подставляет головку ко входу. Келус готов поклясться, что отправится в Небесные Чертоги прямо сейчас, особенно тогда, когда на него полностью укладываются сверху, словно укрывая от любых потенциальных глаз. Дань Хэн медленно входит головкой и отвлекает Келуса настойчивыми поцелуями и укусами за ушко, и это, признаться, помогает. Член Дань Хэна ощущается совершенно иначе, чем пальцы, и Келус тяжело дышит, с трудом сдерживая хныканье от переизбытка эмоций. Дань Хэн старается не торопиться, но то, как его внизу начинают сжимать, надламывает веру в собственную устойчивость: обжигающая теснота и отсутствие боли, судя по реакции Келуса, оказалась лучшей наградой за его сдержанность. Медленно проталкиваясь глубже и вслушиваясь в гортанное мычание со стороны, Дань Хэн кусает нижнюю губу и сам забывается в глухом стоне. Он не входит полностью, наоборот, медленно вытягивает член до края головки и в том же неспешном темпе двигается обратно. Эти поступательные толчки вызывали у Келуса осознание, что занятие сексом действительно приносило ему удовольствие, а внимательность и забота Дань Хэна трогали самые утончённые струны его души. В конце концов Дань Хэн входит до основания и остаётся в таком положении, прижимаясь своими бёдрами к его ягодицам. Келус ёрзает под ним от глубокого проникновения и вдруг содрогается, захлёбываясь собственным стоном. Член внутри его нутра проехался по чувствительной точке, и это было совершенно иным наслаждением, полностью отличимым от того, что Келус испытывал ранее. — Что это? — выдыхает он и поднимает голову. Лицо Дань Хэна тут же возникает совсем рядом с его, прежде чем он на пробу толкается в том же направлении. Голос Келуса становится громче и он изо всех сил старается не шуметь — он не знал, разошлись ли пассажиры экспресса по спальням. — Значит, здесь… — будто для себя заключает Дань Хэн, прежде чем сделав очередной толчок. Келус терял голову от стимулирования внутри; вот-вот и он точно вознесётся, если в него продолжат так целенаправленно входить. Он не хотел прекращать, эта наполненность была тем, что приносило ему удовлетворение. Движения были такими приятными и правильными, что ему хотелось подмахнуть бёдрами, однако Дань Хэн, вжимающий его тело в футон, не позволял этого сделать. Ему и вправду оставалось лишь получать удовольствие, утопая в мокрых звуках шлепков тела об тело. Дань Хэн берёт постоянный средний темп: не замучивает Келуса медлительностью, но и не удушает грубостью. И Келусу казалось, что Дань Хэн был просто идеален: от поведения в постели до размера члена. Он определённо был самым удачливым и самым счастливым человеком. Они сливаются воедино и Келус может провести аналогию с танцем: как и тогда, не было никого, кроме них самих, все положительные эмоции лились через край, а утяжелённое дыхание эхом застревало в головах друг друга. Их тихие постанывания и вздохи отскакивали от стен архива, наполняя комнату страстной, но романтичной атмосферой, исключая бесчувственное соитие ради удовлетворения низменных потребностей. Келус никогда не думал, что ему в принципе выпадет возможность заняться любовью, да ещё и с человеком своего пола, но он ни разу не задумался о том, что это могло быть чем-то неправильным. Пока он мог разделять этот вечер с Дань Хэном, Келус больше ни в чём не нуждался. В процессе наслаждения он замечает, что Дань Хэн отлипает от его спины и выпрямляется сам, однако не выходит из тела. Он крепко, но не принося боли, обхватывает таз Келуса и приподнимает. Келус послушно опирается на локти и притесняется к нему в ответ, чтобы через мгновение ощутить, как Дань Хэн ускоряется и хрипло постанывает, входя и выходя полностью. Это вызывает у Келуса мурашки, а уж когда к нему наклоняются обратно и обхватывают эрегированный член, то способность к здравым мыслям полностью улетучивается. Дань Хэн двигает рукой и откровенно надрачивает, массируя и нажимая на набухшие вены. Келус не может ничего произнести и даже простонать отдающее моросью имя, с его губ слетают одни лишь вздохи и ахи, звучавшие в унисон с голосом Дань Хэна. Он изливается на футон, стоит чужим пальцам провести по его уретре. Келус содрогается от второго оргазма и словно теряет голос — у него не получается издать что-то кроме сдавленного звука. В него толкаются ещё несколько раз и замирают, вонзаясь клыками в плечо. Келус коротко хнычет и даже шмыгает носом, прежде чем быть утянутым в крепкие объятия. Его тело с хлюпом покидает член и даже это Келус не может не сопроводить негромким стоном. Дань Хэн не наваливается сверху. Он снимает наполненный презерватив и ложится с ним сначала набок, а после тянет Келуса себе на грудь. Он с радостью льнёт к телу Дань Хэна, даже не сразу отмечая, что даже эфирный хвост вновь касается его кожи, прежде чем накрыть оголившуюся спину. Они молчат некоторое время, прежде чем Келус произносит короткое: — Вау. — Вау? — Да, вау. — Определённо вау. Этот бессмысленный обмен одним и тем же словом вызывает у обоих сначала улыбку, а потом — переливчатый смех. Келус чувствует себя поглощённым сладкой негой, но это не мешает ему приходить к понимаю невообразимого счастья. Медленно выскальзывая из объятий Дань Хэна, он принимает сидячую позу, с усмешкой замечая, как тот всё равно поддерживает его за поясницу. Его спину начинают мягко поглаживать и Келус слегка ведёт плечами от ощущения влаги между ног. И, если так подумать, они были липкими и пропахшими потом. Хотелось остаться здесь и уснуть, но в то же время смыть с тела всевозможные телесные жидкости. — Давай сегодня останемся у меня? — предлагает Келус и в привычной манере почёсывает затылок. — А то у тебя здесь всё запачкано. И твоей, и моей… — теперь он не может произнести вслух, что весь футон и даже тонкое одеяло пропиталось их спермой. — Это приглашение? — спрашивает Дань Хэн с улыбкой и заглядывает в глаза напротив. — Разве любимых нужно приглашать поспать вместе? На лице Дань Хэна появляется умилительная розовинка. Его выражение лица выглядит невероятно довольным, и как раз обозначение Келусом их отношений в качестве возлюбленных сумело его смутить. — А ещё, если честно, ты так неожиданно и страстно засосал меня после танца, что я рассчитывал на то, что ты будешь жёстким и грубым. — Но я же не животное, — отвечает ему Дань Хэн уже более привычным и повседневным тоном. — Как это? Разве драконы — не ящерицы? — удивляется Келус и склоняет голову к своему искусанному плечу. — Вон, у тебя даже хвост есть. Даже если это и муляж. — Мой хвост не муляж, — тот практически фырчит. — Неужели? И куда он пропал после того, как облапал мою грудь? — А тебе хочется задействовать в сексе и мой хвост? — Дань Хэн приблизился к его губам. — Я подумал, что это будет перебором, поэтому пришлось его контролировать. Хотя даже сейчас хочется обвить тебя им и не отпускать от себя. — Опять эти словечки… Ты в самом деле понабрался этого от Сампо? И вообще, что там за шутка была, раз он тебе смазку с презервативами отдал?! — Келус так и не поддался на теперешнее проявление властности и соблазнительности со стороны Дань Хэна. Теперь они оба напоминали себя обычных. — Он сказал что-то вроде: «да ты своего Первопроходца взглядом раздеваешь, держи вот это, пригодится», — вспоминает Дань Хэн, задумчиво прищуриваясь. — Выходит, он был прав? — с усмешкой произносит Келус и наконец преодолевает оставшееся пространство между их лицами. Его вопрос остаётся без ответа, потому что Дань Хэн охотно отвечает на его поцелуй и бережно сминает опухшие губы. Келус берёт его лицо в свои ладони и поглаживает щёки. Келус был счастлив разделять этот момент умиротворения с Дань Хэном. И он обязательно спросит, отправится ли Дань Хэн с ними на Пенаконию, где он так научился танцевать и почему выбрал его — Келуса. Дань Хэн обязательно обо всём расскажет.