Взгляд в будущее

      Гарри выходил из кабинета Гермионы в просто прекрасном настроении. За последний год, прошедший с момента гибели Седрика, он не мог вспомнить и дня, когда чувствовал себя настолько хорошо. Весь пятый курс был просто завален миллионами неурядиц, трудностями с Амбридж, непонятными отношениями с Чжоу, пугающими видениями и недоступной дверью из Отдела тайн. Сейчас же, несмотря на целый ворох проблем с отсутствующими знаниями о будущем, внутри поселилась какая-то легкость и радость, которую сложно было чем-то перебить.       Гарри все еще чувствовал вкус губ любимой девушки, помнил ее манящий взгляд и не мог нарадоваться своему счастью. Это будущее, каким бы сложным оно не было, принесло ему совершенно неожиданное открытие своих чувств к Гермионе, которые, к превеликому счастью, были очень даже взаимными. Не будь этого переноса, Гарри бы еще лет пять метался по различным девушкам, прежде чем они смогли бы объяснится. И эта деталь заставляла его периодически думать о том, чтобы остаться здесь навсегда.       Да, Гарри еще не был уверен, что у них получится вернуться в свое время. Вероятно, запертая комната на нижних уровнях поможет им это сделать. Вот только, надо ли? Сохранят ли они свои воспоминания? Или просто появятся посреди ночи в Министерстве, окруженные десятком Пожирателей смерти? Готов ли был Гарри лично пережить смерть Сириуса на его глазах? А не просто услышать пусть и грустную, но все же уже далекую новость, явно ударившую слабее необходимого?       Хотелось бы, конечно, и вернуться назад, и иметь при себе все знания о будущем. Тогда можно попытаться изменить эту реальность. Спасти всех, но при этом начать отношения с Гермионой значительно раньше. Вот только, кто может помочь решить эту загадку? Разве что сам Гарри, который, скорее всего, запер результаты своих исследований в том дементоровом шкафу…       Ладно. По крайней мере, за ближайшие две-три недели этот шкаф никуда не денется. А время отпуска позволит им притормозить гиппогрифов, отдышаться, получше привыкнуть к новой реальности и уже со свежими силами вернуться на свои рабочие места. Плюс будет возможность покопаться в себе и понять, какой пароль прошлый Гарри мог поставить на охрану крайне секретных сведений. Это либо что-то невероятно сложное, либо настолько простое, что после отгадки останется лишь смеяться от собственной смекалки и фантазии.       Тем не менее, даже несмотря на эту трудность, Гарри все равно оставался в отличном расположении духа. Наверное, ему стоило стереть со своего лица идиотскую улыбочку, чтобы секретарша Гермионы не стала придумывать про себя ненужные мысли, которые потом могли бы преобразоваться в гуляющие по Министерству слухи. Однако, судя по всему, этому не суждено было случиться, поскольку ее внимание уже отвлек на себя какой-то волшебник и разговор переходил на повышенные тона.       — Я же вам сказала! — доносился до ушей Гарри возмущенный голос секретарши. — Госпожа Поттер сейчас занята! Она просила никого не пускать к ней.       — Но у меня срочное дело, — не сдавался он. — Это просто необходимо!       — Даже если бы она была свободна, я бы не пустила вас! — продолжала стоять на своем девушка. — Госпожа Поттер лично просила, чтобы вы ее больше не беспокоили!       — Какие-то проблемы? — решил вмешаться Гарри, подойдя ближе.       — О-о-о, мистер Поттер…       К Гарри повернулся лицом волшебник, одного только взгляда на которого было достаточно, чтобы начать питать к нему не самые приятные чувства. Он был весьма низок, имел прогрессирующие залысины и какие-то крысиные черты лица. Словно предатель Питер Петтигрю, от действий которого погибли родители Гарри, воскрес Волдеморт и началась вторая магическая война, унесшая множество жизней хороших людей.       Гарри старался не судить о людях по их внешности, но этот тип буквально вызывал в душе омерзение. Особенно, его бегающие глазки и заламывающие друг друга руки. Даже с высоты своего не самого большого жизненного опыта, было ясно, что человек ведет себя странно и волнительно. А еще, судя по ответам секретарши, уже не первый раз ломился в кабинет Гермионы, раз она попросила более не пускать его.       — Не соизволите ли вы мне сказать, какое у вас дело к моей супруге? — посмотрел на него Гарри сверху вниз, стараясь придать своему голосу твердость. — Кажется, вам ясно сказали, что она не хочет вас видеть.       — Я… Она… Э-э-э… — зазаикался волшебник. — Мистер Поттер… Вы не подумайте… Ничего такого… Я…       — Даю вам три секунды, прежде чем позову отряд мракоборцев, который более доступным языком прояснит уже сказанные вещи, — решил Гарри козырнуть своей должностью. — А если еще раз увижу вас у кабинета моей супруги, то новых предупреждений делать не стану! Это вам понятно?!       — Д-д-д-да… Прошу прощения… — попятился он спиной назад, едва не спотыкаясь о свои же полы мантии. — Я уже ухожу!       Не задерживаясь больше ни мгновения, волшебник выскочил за дверь приемной и, судя по топоту ног, едва ли не бегом ринулся по коридорам Министерства. Кем бы он ни был, Гарри буквально нутром чуял, что ничего хорошего от него ожидать не стоило. А судя по некой настойчивости, сегодня была не последняя их встреча. Не помешает еще предупредить Гермиону на этот счет.       — Спасибо, Гарри, — выдохнула секретарша. — Я уже думала сама позвать кого на помощь…       — Не за что… Э-э-э… Меган, — выцепил он в голове услышанное от Гермионы имя и удивляясь, что девушка обратилась к нему так неформально. — Часто этот хмырь здесь ошивается?       — Последнее время по паре раз в неделю, — нахмурилась она. — Дело Скитер, как ты видишь, живет и процветает. А Стивенсон все пытается взять у твоей жены какое-нибудь «острое» интервью.       — И облить ее грязью с головы до ног? — уже начал злиться Гарри, примерно поняв всю ситуацию и вспомнив то, как его самого описывали в газетах последние пару лет. — «Пророку» что, давно проверок не устраивали?       — Свобода прессы, сам понимаешь, — фыркнула Меган. — Министр старается вести работу максимально прозрачно и демократично. У этого есть как плюсы, так и, — кивнула она в сторону двери, — минусы.       — Свобода, как же, — едва не кипел Гарри, хорошее настроение которого улетучилось, словно и не бывало. — Помню я эту свободу! И что эта «свободная пресса» печатала по указке Фаджа!       — Ладно тебе, двадцать лет уже прошло, — чуть улыбнулась она. — Зато потом одни фанфары, первые полосы и всеобщий почет.       — Больно оно мне надо, — буркнул Гарри. — Политические проститутки, чтоб их… Может, все же устроить им внеплановую проверку? Ну там, поступил слух о темных артефактах в редакции…       — Мистер Маклагген будет просто в восторге, — хихикнула Меган. — После того, как его жену обвинили в сексуальных связях с Гвеног Джонс… Ты только намекни и уже завтра от «Пророка» и камня на камне не останется.       — Пока повременю, — уже представил эту картину Гарри. — И попрошу сразу сообщать мне, если этот… Стивенсон вновь заявится сюда. Сука…       — Конечно, так и сделаю, — кивнула она. — Если что — пришлю самолетик.       Выйдя в коридор и прикрыв за собой дверь, Гарри прислонился к прохладной каменной стене и прикрыл глаза. Как-то они не подумали, что находятся под пристальным вниманием прессы, желающей раскопать какую-нибудь грязную историю из жизни столь знаменитых людей. В принципе, Гарри-то уже привык читать о себе всякие мерзости, но не хотелось при этом подставлять еще и Гермиону.       Хуже всего было то, что если в Хогвартсе он мог игнорировать очередные высеры Скитер или заказные статьи Фаджа, то здесь уже так не получится. У Гарри была своя семья. Были дети, которых хотелось оградить от беды и которые уже жаловались, что от них в Хогвартсе, из-за знаменитых родителей, ждут куда больше, чем от остальных. И похоже, стало всплывать то «давление» на них всех, о котором рассказывал Невилл несколько дней назад. То ли еще будет…       В таком случае, мысль об отпуске становилась еще более актуальной, нежели десятью минутами ранее. Свалив подальше от любопытных глаз, можно будет разработать стратегию поведения с прессой. К сожалению, но бесконечно прятаться от журналюг не выйдет. Они всегда найдут способы разнюхать какую-нибудь новость или раздуть скандал из ничего. Такая уж у них натура…       Ладно, хватит рефлексировать. Следующий по коридору кабинет должен был принадлежать Кингсли. Надеясь, что министр находится на своем месте, Гарри оттолкнулся спиной от стены, сделал несколько шагов и распахнул дверь, оказавшись в схожем «предбаннике», какой был у Гермионы. Здесь тоже находилась небольшая стойка, за которой сидела миловидная секретарша, так что Гарри сразу направился к ней, чтобы узнать о возможности встретиться с Кингсли.       — Да, проходите, мистер Поттер, — кивнула девушка, общавшаяся с ним уже более формально, нежели Меган. — Министр здесь.       Кабинет Бруствера оказался чем-то похожим на кабинет Гарри, только был больше практически в два раза. Но количество свободного места от этого увеличилось незначительно, ибо почти все пространство занимал стол таких размеров, какому могли бы позавидовать факультетские столы в Большом зале Хогвартса. Наверное, здесь часто собирались заседания едва ли не всех важных людей Министерства. А может, это был замаскированный бильярд? Кто знает этих политиков…       — Гарри? Какими судьбами? — заметил его с дальнего края Кингсли.       — Добрый день, министр, — сдержанно кивнул он, решив не фамильярничать, на всякий случай. — Вы не заняты?       — Да так, мелочи, — махнул рукой Кингсли. — Подходи, садись.       Последовав приглашению, Гарри занял ближайшее к нему кресло и кинул оценивающий взгляд на Бруствера. За прошедшие двадцать лет он практически не изменился. Все такая же блестящая лысина на темной голове, все та же фиолетовая мантия, а в ухе наблюдалась неизменная серьга. Гарри даже удивился, обнаружив ее на своем месте, ведь звание министра, по идее, обязывает избавиться от неформальных украшений. Но похоже, Кингсли имел немного иные взгляды на то, как вести собственную политику в отношении внешнего вида.       — Ты по делу или так, поболтать? — осведомился Кингсли.       — По делу, — подсобрался Гарри. — Хотел узнать, не планируются ли какие-то масштабные действия Министерства, обязательно требующие наличия главы ДМП и заместителя министра на своих местах?       — Как завернул-то, — усмехнулся он. — Нет, а что? Хотите с Гермионой взять отпуск?       — Именно так, — кивнул Гарри. — Мы задолбались вусмерть, голова еле работает, а дети дома страдают от недостатка внимания. Нам бы пару недель отдохнуть и перезагрузиться.       — Да не вопрос, — пожал плечами Кингсли. — Вы оба уже давненько не расслаблялись. А Гермиона так и вовсе на себя не похожа. Ходит вся рассеянная и с выражением вечной паники на лице.       — Близнецы не дают ей спуску, — пожаловался Гарри, пытаясь прикрыть истинную причину такого поведения Гермионы. — Вернулись с Хогвартса и началось.       — Знакомо, уж поверь, — улыбнулся Кингсли. — В общем, две недели отпуска вам точно не помешают. Можете даже на месяц свалить, если есть желание.       — Пожалуй, воспользуемся остатком осенью или зимой, — все же не хотел Гарри настолько задерживаться в разгадке тайны комнаты времени. — Тогда с понедельника мы уходим?       — Оставь у Маргарет заявления, — смакнул он перо в чернильнице и начал что-то выводить на пергаменте. — Если понадобится портал — обратись в Отдел магического транспорта. И чтобы до середины августа я вас обоих не видел на расстоянии мили от Министерства.       — Слушаюсь, сэр, — козырнул ему Гарри на манер Маклаггена. — Спасибо.       Остаток дня прошел на удивление спокойно и гладко. Уже примерно зная, чего ожидать от подчиненных, Гарри, стараясь сохранять на лице серьезную мину, по очереди выслушал доклады начальников отделов, повнимательнее всматривался в их лица и запоминал кого и как зовут. По совету Кормака, он не стал особо париться насчет этих докладов, чем, кажется, обрадовал практически всех, кроме Клэя Смита, желавшего побольше поговорить насчет заколдованного поезда метро.       — Поймите, мистер Поттер, — методично доколупывался он до Гарри, — мое предложение очень поможет нам в работе! Я не говорю обо всем Лондоне, но мой отдел сможет зачаровать на неприменимость магии большинство мест, используемых волшебниками для демонстрации своих «талантов» перед магглами. Рекламные щиты, общественный транспорт, приметные здания… Вы же помните, как какой-то умник пытался трансфигурировать Биг-Бен и превратить его шпиль в извергающий пламя вулкан?       — Предположим, — кивнул Гарри, внутренне удивляясь невидимым глазу школьника проблемам в обществе. — Но что если очередной, как вы сказали, умник захочет побороть ваши чары? Эффект может быть такой, что вулкан на Биг-Бене покажется лишь детской шалостью.       — Ну что вы, сэр, — мотал головой Смит. — Мои парни знают свое дело. Мы не допустим такого нарушения Статута.       — И тем не менее, я не могу дать санкции на такое вмешательство без резолюции министра, — нашел Гарри отмазку, лишь бы пока не принимать столь значимых решений на своем посту. — Я могу поговорить с ним на этот счет через пару недель.       — Пару недель? — удивился Смит.       — Я ухожу в отпуск, — «обрадовал» его Гарри. — В этот срок моими делами будет заведовать мистер Маклагген. Можете попробовать решить вопрос через него, если угодно.       — Лучше дождусь вас, сэр, — поморщился Смит, явно не желающий работать с Кормаком.       — Вот и славно, — внутренне усмехнулся Гарри тому, что даже через двадцать лет Маклагген для многих являлся не самым дружелюбным человеком. — Тогда напомните мне об этом деле по моему возвращению.       В который раз Гарри убедился, что иметь высокую должность и авторитет было куда приятнее, нежели находиться в подчиненном положении. Как он сказал — так и будет. Потому Смиту осталось лишь кивнуть и освободить его кабинет, а не начать настаивать на своих идеях. Мало-помалу, Гарри начинал входить во вкус. Главное — не превратиться в подобие Люциуса Малфоя, который злоупотреблял своим положением в обществе и вел его во мрак.       По крайней мере, Гарри надеялся, что его внутренние устои не позволят власти развратить сознание. Как-то же его прошлая версия смогла остаться нормальной? Да, он долго и упорно работал, поднимаясь от обычного мракоборца до главы ДМП, но все же внутри-то Гарри оставался самим собой? Значит, наверное, второй раз должно выйти не хуже.       Поймав несколько кружащих под потолком самолетиков, Гарри ознакомился с их содержимым, постарался ответить на заданные вопросы так, как считал верным (ну или нейтрально, где почти ничего не понимал), отправил их в полет и откинулся на спинку удобного кресла, надеясь, что больше его никто сегодня не побеспокоит.       Сами же записки-самолетики, как оказалось, выполнены из особого заколдованного пергамента, к которому не было необходимости применять какую-либо магию. Только указать на нем адресата, сложить по изгибам в правильную форму и запустить в полет. Он сам каким-то образом знал, куда лететь, а после использования по назначению чернила исчезали и самолетик был вновь готов к повторному использованию. Удобно, гиппогриф его дери! И почему в Хогвартсе не пользуются чем-то подобным?       Когда часы пробили шесть, Гарри не стал спешить домой, а решил дождаться Гермиону возле дверей ее кабинета. Она обещала не сильно задерживаться и, к радости Гарри, уже в десять минут седьмого показалась в коридоре, улыбнулась ему и двинулась следом, чтобы вместе отправиться на площадь Гриммо, кружась в вихрях каминного пламени.       Сегодняшний вечер дома прошел намного спокойнее, нежели вчерашний. Просидевшие в своих комнатах почти сутки близнецы, похоже, усвоили наказание и вели себя довольно тихо. Не пререкались, не огрызались и даже не показывали видом, что чем-то недовольны, безмолвно поглощая приготовленный Тилли ужин.       Что ж, воспитательный эффект был достигнут, но только Гарри бы не хотел, чтобы и дальше общение с ними скатывалось в подобное русло. Ни к чему хорошему это не приведет, так что было просто необходимо разрабатывать новую тактику поведения, чтобы через несколько лет Джеймс и Фред не поступили по заветам Сириуса и не сбежали из стен этого дома к какому-нибудь закадычному другу.       — Дети, послушайте меня, — обратилась к троице Гермиона, когда они закончили брякать ложками по тарелкам и приготовились идти к себе. — Мы с папой решили взять отпуск. И со следующей недели всей семьей поедем отдыхать.       — Ура-а-а! — заголосила Лили. — А мы сможем взять с собой Алису?       — Нет, не думаю, — пришлось Гарри отказать ей. — Только мы впятером.       — Жаль, — вздохнула Лили. — Я хотела поиграть с ней…       — А куда мы отправимся? — заинтересовался Фред.       — Мы пока еще не решили, — отвечала Гермиона. — Но точно подальше от Лондона.       — Может, сейчас и подумаем? — решил послушать мнение детей Гарри. — Вы бы куда хотели?       — Может, во Францию? Или Америку? — предложил Джеймс, которому идея свалить из дома явно пришлась по душе. — Я слышал, в эти страны министерские порталы получить проще всего.       — Возможно, — не был против такой идеи Гарри. — Что скажешь, дорогая? Ты же отдыхала во Франции со своими… Ой…       Гарри закончил свою фразу прежде, чем подумал, что именно он несет. Ведь в этом времени родители Гермионы совершенно не помнили ее, а он еще не успел привыкнуть к этому факту. Она тоже не сразу врубилась, почему Гарри смутился сказанному, но уже через пару секунд на ее лице нарисовались эмоции грусти и тоски, за которые он уже захотел влупить себе чем-нибудь тяжелым.       — Прости, я не хотел… — извиняющимся тоном произнес Гарри.       — Ничего, бывает, — сдержанно кивнула она. — Но если уж на то пошло… Лучше, наверное, Америка… Там я тоже хотела бы побывать.       — Но ты же работала там почти два месяца по заданию Министерства? — недоверчиво покосился на нее Фред.       — Вот именно, работала, — нашла что ответить Гермиона, даже не смутившись своему косяку. — А вот отдыхать и побывать как туристу не приходилось.       — Тогда мы хотим в Майями! — заявил Джеймс, а Фред и Лили согласно закивали. — Там сейчас жарко, океан как молоко и почти не бывает дождей. Не то, что здесь…       — Откуда ты знаешь? — удивился Гарри.       — Кевин рассказывал, — пожал он плечами, видимо, имея ввиду какого-то друга. — Он с предками в прошлом году там был.       — Ну раз Кевин рассказывал, то можно, — улыбнулся ему Гарри. — Тогда решено.       Через несколько часов, находясь в своей спальне и готовясь ко сну, Гарри решился и подошел к занимающейся теми же делами Гермионе, намереваясь выяснить, насколько для нее тяжела тема, которой он случайно коснулся за ужином. Он бы не хотел как-то обидеть ее в будущем, а потому и оставлять столь щепетильный вопрос подвешенным в воздухе было нельзя.       — Я знаю, что ты хочешь сказать, — остановила его Гермиона прежде, чем Гарри успел открыть рот.       — Откуда?! — крайне удивился он.       — Догадаться было не трудно, — невесело хмыкнула она, присев на кровать. — Речь же о моих родителях, верно?       — Ну… Да, — кивнул Гарри. — Просто мы не говорили об этом… И…       — Все нормально, — вздохнула Гермиона, сцепив пальцы рук в замок. — Знаешь, у меня очень двоякие ощущения… С одной стороны, прошлая моя версия сделала так, что родители совершенно меня не помнят. С другой же… Лично я же этого не делала? Не применяла к ним Обливиэйт? По крайней мере, пока…       — Я не совсем понимаю…       — Знаю, звучит глупо, но я словно прикрываюсь другой собой, — виновато посмотрела на него Гермиона. — Будто это не я совершила ту ошибку… Я же не помню, как поднимала палочку на родителей… И потому мне не так тяжело, как должно было бы быть.       — Но…       — Я понимаю, Гарри… Я все прекрасно понимаю, — не давала она высказаться. — Но внутри меня теплится надежда, что однажды мы сможем вернуться назад… С помощью комнаты времени или же иным путем… Пока мы здесь, я знаю, что они живы и счастливы в Австралии. Но я сделаю все, чтобы не допустить этой ошибки вновь.       Не зная, что ответить на ее слова, Гарри просто присел рядом, заключил Гермиону в объятия и прижал к своей груди. Он никогда не был, да и не мог быть в подобной ситуации, а потому лишь отчасти мог представить, что творится у нее на душе. Но то, что это были очень горестные и трудные эмоции, было понятно даже самому черствому человеку на планете.       Однако, высказывания Гермионы еще сильнее убеждали его в необходимости поиска пути в девяносто шестой год. Как бы они не пытались. Каких бы успехов не добились, но им не место в этом времени. Даже если все пойдет удачно, в головах никогда не потухнут сожаления об упущенных возможностях. О жертвах той войны, которых они могли бы предотвратить. Гарри не хотел до конца своих дней сожалеть о том, что предпочел сдаться, пока не удостоверится, что их положение не имеет альтернатив.       Если еще несколько часов назад Гарри балансировал между двумя возможными направлениями своей жизни, то сейчас выбора просто не оставалось. Он обязательно разгадает загадку комнаты времени. Решение окончательное. Если надо — разберет собственный шкаф с тайнами на составные части, но добьется своего. Нельзя было опускать руки, нельзя забывать о том, что прошлое сейчас важнее, чем будущее. Остаться здесь навсегда заманивало относительной стабильностью в жизни, хорошей должностью и мертвым Волдемортом, но Гарри не хотел, чтобы Гермиона страдала из-за своих ошибок.       И потому оставшиеся рабочие дни, вплоть до вечера пятницы, Гарри практически не выходил из своего рабочего кабинета, лишь изредка отвлекаясь на посетителей. Он часами осыпал шкаф разноцветными искрами, произносил самые нелепые пароли, каким бы мог позавидовать сам Альбус Дамблдор, даже сходил в местную библиотеку и притащил оттуда несколько книг по взлому запертых дверей.       Но, похоже, Гермиона была полностью права. Прошлый Гарри очень сильно постарался, чтобы содержимое не досталось никому, кроме его самого. А примененное в сердцах Редукто, как и предполагалось, лишь отрикошетило от шкафа и с дребезгом разбило одно из зачарованных окон. Хорошо хоть в голову не попало…       — Гарри, ты тут? — показалась в дверях кабинета голова Маклаггена. — Ты в порядке?       — В полном, — выдохнул Гарри, опустив палочку и взлохматив голову. — Что случилось?       — Если хочешь кого-то побить, то приглашаю тебя в дуэльный зал, там как раз Керк разминается перед получением пиздюлей, — усмехнулся он. — Ну или можем просто бахнуть по рюмке Огденского, да поржать над новостями с моего отдела?       За эти дни, к своему удивлению, он даже каким-то образом смог привыкнуть к Кормаку и понять, почему они заделались друзьями. Как ни странно, но этот хвастун и балагур умел прекрасно расслабить атмосферу и найти подходящую фразочку под почти любую неудачу. Нет, их не связывали такие близкие дружественные отношения, какие были с Роном, но тем не менее, выросший за двадцать лет Маклагген казался довольно надежным человеком, с которым можно было как поговорить по душам, так и потренировать свои навыки в дуэльном зале.       Он все еще оставался весьма своеобразным, но при этом исполнительным и умелым волшебником. В Хогвартсе Маклагген не проявлял чудеса интеллекта, хвастаясь лишь наличием влиятельного дядюшки Тиберия и считая, что жизнь удалась. Но всего через два года после войны, Тиберий Маклагген скоропостижно скончался от неизлечимого заболевания сердца и Кормаку пришлось сполна хлебнуть забот, переменивших его навсегда.       Он был вынужден значительно приуменьшить свое самодовольство, метался по разным работам, пытаясь найти себе место в жизни. Пробовался вратарем в несколько квиддичных команд, работал в паре фирм по изготовлению метел и даже пытался открыть бар в Косом переулке, чтобы поконкурировать с самим Дырявым котлом. Но везде терпел неудачу и потому пришел работать в Министерство, где его смелость, силу и напористый характер оценили по достоинству.       Собственно, Гарри, к тому моменту успевший освоиться и подняться до заместителя главы ДМП, увидев потенциал, за несколько лет протащил Маклаггена через все ступени карьеры. Ведь ему был просто необходим решительный и энергичный начальник мракоборцев, которому можно доверять, взамен уходящего на пенсию Гавейна Робардса. Благодаря своему характеру, Кормак смог прекрасно организовать отдел, держа его в ежовых рукавицах и регулярно повышая квалификацию на нескончаемых тренировках в дуэльном зале.       Почему-то Гарри даже казалось, что даже Дамблдору не удалось бы так просто сбежать от сегодняшних мракоборцев, как он это сделал в середине пятого года их обучения. Долиш, может быть, был умным и сдал все двенадцать ЖАБА на «Превосходно», но в реальном бою, скорее, были важны рефлексы и отвага, нежели знание семнадцати способов применения драконьей крови в зельеварении… К тому же, насколько Гарри успел узнать, во время второй войны мракоборцы не сильно-то боролись с Волдемортом, лишь подав в молчаливую отставку и сняв с себя ответственность. А Кормак, насколько Гарри понимал его боевитый характер, дрался бы до конца. Без вариантов.       И потому, к вечеру пятницы, у Гарри уже практически не возникало вопросов, почему они с Маклаггеном идут на квиддичный матч. Жить с Гермионой, конечно, было очень хорошо, но друг-мужчина есть друг-мужчина. С ним другие разговоры, другие шутки, другое отношение. И раз уж Рон корчит из себя вселенскую обиду, то схожий веселым характером балагура, но куда менее обидчивый и более уверенный в себе Кормак, стал неплохой заменой.       — Так что, вы с кареглазкой готовы? — осведомился Маклагген, с ухмылкой закончив осмотр слегка раздобланного кабинета Гарри.       — Рабочий день еще не закончился, — покосился Гарри на часы.       — Да это я так, уточняю, детали, — пожал он плечами. — Откуда прыгаем? От нас или от вас?       — Давай от нас, — предложил Гарри, ставя в голове галочку, что им еще обязательно нужно научиться трансгрессировать. — Портал возьмешь?       — Уже, — похлопал Кормак по карману. — Сработает ровно в семь тридцать. Минут за десять прибудем с Джин на Гриммо. Идет?       — Идет, — согласился Гарри, которому даже стало интересно увидеть, как сейчас поживает его «бывшая девушка». — Форма одежды?       — Ты как в первый раз замужем, — фыркнул Маклагген. — Маггловско-тусовочная.       — Ну мало ли, ты задумал костюмированную вечеринку, — пожал плечами Гарри, вспоминая финал чемпионата по квиддичу перед их четвертым курсом и нелепые наряды различных волшебников. — Тебе помочь одеть джинсы правильной стороной?       — Ой, иди нахуй, а? — хохотнул он. — Было-то всего один раз…