Виновен

Кингсли по случаю великого празднества справедливости разоделся в парадную манию и нацепил на свою лысую голову нелепый судейский колпак. Призванный, видимо, подчеркнуть важность его персоны. Возвышаясь над залом за кафедрой он мог бы внушать страх любому, имеющему сомнительное удовольствие сидеть на стуле в центре амфитеатра. Любому, кроме Северуса. Который скучающим взглядом обводил стройные ряды присутствующего в полном составе Визенгамота. Голова немилосердно раскалывалась. В висках словно бил огромный колокол, заглушающий все мысли. Грейнджер заявилась в его апартаменты – больше похожие на камеру — ранним утром, чертыхаясь, заставила выпить какое-то зелье от головной боли. Лучше не стало. Даже наоборот. Теперь в компанию к колоколу присоединился тягучий туман. Северус поймал себя на том, что уже несколько минут не может сфокусировать взгляд на колпаке министра. Как будто на завтрак выпил несколько чашек драконьего дурмана. Надо было хорошенько выспаться, но надоедливая шевелюра несколько часов подряд заставляла его проговаривать возможные варианты ответов на возможные варианты вопросов. Северус заявил, что занятие лишено всяческого смысла. Но переубедить Грейнджер – это что-то из разряда невероятного. Как она умудрилась не свести с ума двух своих дружков за время совместных путешествий? Загадка. То тут, то там среди персон в бордовом мелькали знакомые лица. Чаще всего, бывших студентов. В большинстве своем, бездарных. А на скамье свидетелей собрались самые сливки паноптикума. Когда Снейп в сопровождении Грейнджер вошел в зал, откуда ни возьмись появился Поттер, кинул быстрый взгляд на Северуса и что-то быстро шепнул Грейнджер на ухо. Та утвердительно кивнула. Паршивец вернулся на скамью, где теперь и сидел, теребя края аврорской мантии. Снейп специально старался поймать взгляд гриффиндорца, чтобы послать ему флюиды искренней всепоглощающей ненависти. Но Поттер, казалось, вообще забыл, что его бывший профессор находится в непосредственной близости. Раздраженный. Уставший. С тяжелой головой. И полностью равнодушный к происходящему. Зато все остальные взгляды, похоже, были намертво прикованы к Северусу. В другое время, он бы позавидовал сам себе. Его разглядывали оценивающе, с опаской, с интересом. Кингсли периодически поднимал глаза на подсудимого и улыбался своей приторной улыбкой. Мысли начали тонуть в тумане, как в бульоне, когда Грейнджер коснулась рукава его мантии и шепнула «Сейчас начнется. Не волнуйтесь». Северус не начал волноваться, даже если бы захотел. Стук молотка по дощечке отозвался набатом в висках. В зале моментально стало тихо, за что Снейп мысленно воздал хвалу Мерлину и Моргане. — Дело номер семь тысяч триста восемьдесят семь, — возвестил низким басом министр, — от тридцать первого октября тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Заседание проводится верховным судом магов в полном составе судебной коллегии… Северус наклонил голову, пытаясь найти для нее удобное положение. Его совсем не интересовало, что там болтает Кингсли о составе суда и правах сторон. Из общего потока канцелярской речи Снейп вычленил только, что обвинителем возомнило себя Министерство, а в защитниках у него Гермиона Джин Грейнджер. Что за родители могли придумать дочери подобное имя? — Мисс Грейнджер, имеются ли у вас ходатайства, которые необходимо предоставить суду до начала слушания? — Да, господин Министр, — сухо ответила шевелюра и отлеветировала на кафедру к Кингсли пергамент. – Мы просим верховный суд включить в состав свидетелей защиты Люциуса Абракаса Малфоя. — Но мистера Малфоя нет в зале, — нахмурился Кинсгли, пробежав взглядом по пергаменту. — Он задерживается. Поскольку решение было принято сегодня утром, мистеру Малфою пришлось отложить свои дела, и… — Хорошо. Мы удовлетворяем ходатайство. Если Люциус Малфой почтит нас своим присутствием, мы обязательно выслушаем все, что он решит нам сообщить, — министр отложил пергамент в сторону. – Верховный суд переходит к слушанию дела. Подсудимый Северус Снейп, встаньте. Северус перестал понимать, что происходит где-то после того, как прозвучало имя Малфоя. Он по-прежнему старался смотреть в одну точку на потолке и пропустил обращение к своей персоне. Грейнджер тронула его за локоть, фокус сорвался со спасительной зацепки, а туман превратился в молоко. — Профессор? – Снейп повернул голову и вопросительно уставился на обеспокоенную Грейнджер. Что ей еще надо? — Мистер Снейп, суд просит вас подняться, — повторил Кингсли раздраженно. Подняться? Как скажите. Северус оперся руками о подлокотники, на которых звякнули цепи, и выпрямился. Амфитеатр покачнулся и начал заваливаться в сторону. Грейнджер вовремя подхватила Снейпа под локоть и усадила обратно на стул. — Господин министр, моему подзащитному прописан постельный режим. Он все еще слаб. Какой еще постельный режим? Северус был абсолютно здоров, пока чертова инициативная группа не взялась его опекать, а Грейнджер не выпила из него все соки своими репетициями. И поспать дала только три часа. Голова отозвалась согласным гулом. — Суд разрешает подсудимому сидеть. Вот спасибо. Было бы прекрасно еще где-то поблизости иметь чашку крепкого чая. И подушку. Желательно, в сочетании с кроватью, но можно и без нее. Снейп прикрыл глаза, представляя, как опускает тяжелую голову на что-то мягкое. Видение было настолько желанным, что он чуть не пропустил очередное воззвание Кингсли. — Подсудимый, назовите ваше полное имя. — Северус Снейп, — буркнул «подсудимый». — Состояние вашего здоровья позволяет вам принимать участие в слушании и отвечать на вопросы верховного суда? — С речью и слухом у меня все в порядке, — отозвался Северус. Он мог бы поспорить сам с собой, но Грейнджер вцепилась в рукав его мантии. Было бы весьма опрометчиво ее разочаровывать. — Прекрасно, — Кингсли принял пергамент от сидящего рядом помощника судьи и коротко кашлянул. – Северус Снейп обвиняется в государственной измене, пособничестве особо опасному преступнику, известному под именем Лорд Волдеморт, шпионаже, организации нападения Пожирателей смерти на школу чародейства и волшебства Хогвартс в июне прошлого года, убийстве Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора, а также в нанесении вреда здоровью средней тяжести мистеру Джорджу Уизли. Подсудимый, что вы можете сказать по существу предъявленных вам обвинений? Северус умудрился не нырять в молоко на всем протяжении монолога министра. Мысли ворочались медленно и неохотно, но это не помешало ему в полной мере насладиться услышанным. Что, нападение на школу – тоже его рук дело? Как-то неприлично забирать лавры у младшего Малфоя. И далось им это рыжее ухо! — Мистер Снейп? – обратил на себя внимание Кингсли. – Вы поняли, что вам вменяется в вину? — Прекрасно понял, — кивнул Северус. Молочный бульон в голове перетек от затылка ко лбу и обратно. — Вы подтверждаете, что виновны в перечисленных мной деяниях? — Подтверждаю, — снова кивнул Снейп, прислушиваясь к забавному ощущению у себя в голове. Оно было похоже на качку. Будто мозг превратился в море из бульона. По залу прокатился возмущенный шепот. Грейнджер сильнее сжала его руку. – Подтверждаю все, кроме государственной измены и нападения на школу. — То есть вы открыто признаетесь, что были на службе у Волдеморта, шпионили для него и сражались на его стороне в битве за Хогвартс? — Мистер Шеклболт, кто-нибудь видел меня сражающимся в битве? В частности, на стороне Пожирателей смерти? К счастью, я не имел удовольствия участвовать в этом действе. Что касается остального… Я служил Темному Лорду по приказу Дамблдора, шпионил для него по приказу Дамблдора и убил Дамблдора по его же приказу. То есть, извиняюсь, просьбе. — Кто может подтвердить ваши слова? – министр заерзал на месте, а в зале продолжали перешептываться. — Дайте подумать, — Северус на пару секунд прикрыл глаза, мечтая больше никогда их не открывать. – Дамблдор! Но он, к сожалению, мертв. Насколько мне известно, личность директора увековечили в портрете. Допросите его. — Портрет не является физическим лицом. Это противоречит судебным законам, — заметил Кингсли холодно. — Прискорбно, — фыркнул Снейп. Пальцы Грейнджер надавили сильнее. А хватка у дамы воистину мужская. Бедняга Уизли. – Что ж, тогда спросите Гарри Поттера. Он присутствовал при этом волнующем моменте. — И он сможет подтвердить так же, что вы служили Волдеморту и шпионили на его организацию по приказу Альбуса Дамблдора? Северус чуть повернул голову и попытался сфокусировать взгляд на Поттере. Тот, как ни странно, не отвернулся, даже наоборот, выдержал взгляд Снейпа. Мальчишка никогда не умел скрывать эмоции. Они все были написаны большими буквами у него на лбу. Северус с удовольствием достал бы палочку и пошарил легиллименцией в лохматой голове, в попытке найти хотя бы зачатки интеллекта. Что, Поттер, страшно? Его рука бездумно потянулась к карману, но Северус вовремя вспомнил, что Грейнджер забрала у него палочку еще в Атриуме. И правильно сделала. — А спросите его сами, — Северус отвернулся от вздрогнувшего мальчишки. — Вы сказали также, что не подтверждаете тот факт, что организовали нападение на школу прошлым летом. — Мне, по-вашему, больше нечем было заняться? Какой был смысл мне организовывать нападение на Хогвартс, когда я сам находился внутри? — С целью убить Альбуса Дамблдора, — заметил Кингсли. Он не видит противоречия? — Но мы уже, кажется, определились, что Дамблдор сам попросил меня его убить. И, поверьте, для этого не нужно было никакого нападения. Я бы сбросил его с башни и без всяких Пожирателей. Знаете, он бывал очень убедительным в своих просьбах, — Грейнджер рядом переступила с ноги на ногу. На руке точно останутся синяки. — Суд опросит свидетелей данного события. Подсудимый, что вы можете сказать относительно урона, который вы нанесли здоровью мистера Уизли? — Что я приношу мистеру Уизли мои глубочайшие извинения, — пожал плечами Северус. — Вы совершили этот поступок намеренно? — Не сказать, что я испытываю сильную симпатию к мистерам Уизли, особенно после того, как они подложили в ящик моего письменного стола навозную бомбу, и мне пришлось полгода сражаться с весьма мерзким запахом. Но не до такой же степени! — Как случилось, что ваше заклинание попало именно в мистера Уизли? — Я, увы, промахнулся, — хмыкнул Северус. Он уже пару минут ловил себя на мысли, что ему хочется улыбаться. Если бы он не был уверен, что не принимал никаких наркотических зелий, то подобное состояние можно было бы списать на действие белладонны. Он как-то по молодости экспериментировал с зельями и надышался парами, ощущая нечто схожее. К вязкому бульону прибавились разноцветные всполохи, которые сейчас кружили вокруг Кингсли. Они напоминали маленьких бабочек. На редкость забавных. — И в кого же вы целились, если не секрет? – уточнил министр. — В Руквуда. Или в Мальсибера. Мы все, знаете ли, носили дурацкие маски. Весьма неудобные, к слову сказать. Кто-то из моих коллег нацелился в спину многоуважаемому мистеру Люпину. И я попытался предотвратить неизбежное. Как я понимаю, мне удалось. Ценой уха мистера Уизли. — Кто-нибудь может это подтвердить? Грейнджер, не выдержав, наклонилась к его уху и шепнула короткое «Пожалуйста». Этому слову Снейп никогда не мог отказать. У шевелюры с Дамблдором даже интонации похожие. Какое фатальное совпадение. — Боюсь, никто, кроме меня, — ответил Северус, взглянув на Поттера. Тот как будто облегченно выдохнул. Засранец. — Хорошо, — выражение лица министра не предвещало ничего хорошего. Кингсли был полностью удовлетворен ответами. Северус подавил неуместный смешок и постарался внушить себе, что в происходящем нет ничего веселого. Совершенно. Все хуже некуда. Ужасно. – Мисс Грейнджер, вы можете задать вопросы своему подзащитному, прежде чем мы начнем опрашивать свидетелей. Теперь можно было слегка расслабиться. Эту часть они с Грейнджер повторяли раз семь. Северус знал все вопросы и ответы. Оставалось только вовремя кивать и односложно отвечать. Когда он принял Метку? Вчера он так и не смог вспомнить месяц. А теперь в голове, наполненной молоком, что-то щелкнуло, и память услужливо подсказала. Октябрь. Все самое интересное в его жизни происходило в октябре. Через два года после окончания Хогвартса. Ни слова об Эванс. Просто ошибка молодости. Когда перешел на благочестивую сторону света? Ни слова об Эванс. Жуткая октябрьская ночь. Полуразрушенный дом. Когда понял, что деятельность Лорда может навредить жителям Магической Британии и благополучию страны. Слишком мудреный ответ. Люди в бордовом одобрительно кивали, будто понимая, о чем идет речь. — Мистер Снейп, — Грейнджер заметно волновалась, но не пропускала ни одного вопроса, из оговоренных накануне. – Альбус Дамблдор объяснил вам, зачем ему понадобилось умирать от вашей руки? — Если бы я попросил вас, мисс Грейнджер, меня убить, вы бы не попытались узнать, зачем мне это нужно? — Вероятно, была веская причина. — Очевидно, — Северус усмехнулся. – Директор был болен. Смертельно. И предвосхищая ваш следующий вопрос – он пожелал умереть от моей руки, чтобы я таким образом убедил Темного Лорда в своей лояльности. — Очень удобно, мистер Снейп, прикрываться мнимой болезнью Дамблдора, чтобы оправдать свой поступок, причину которого вы только что назвали, — заметил Кингсли. – Если я правильно понимаю, вы убили Альбуса Дамблдора, получили от… руководителя вашей организации в награду пост директора Хогвартса и сбежали из школы, как только в ней появились способные противодействовать вам силы. Неужели вы думаете, что суд поверит в какую-то несуществующую болезнь одного из самых сильнейших магов современности? Вопрос, видимо, был риторическим. Во всяком случае, Северус на него отвечать не собирался. — Мистер Снейп, — продолжила Грейнджер спокойно, игнорируя провокацию министра. – Чем был болен Дамблдор? — Он был проклят. — Кем? — Понятия не имею, — не моргнув глазом, соврал Снейп. Он вообще старался не моргать, чтобы не позволять желто-зеленым светлячкам плодиться и множиться вокруг Шевелюры. Но они и без этого прибывали.

***

Представление продолжалось, а Северус проигрывал своей мигрени. Более подходящего определения тому состоянию, в котором он находился, ему подобрать не удалось. Он был уверен, что зелье от головной боли, которым его напоила Грейнджер, каким-то образом смешалось с остатками ночного алкоголя в крови, вызвав этот сказочный эффект. Снейп перестал слушать, что бормочет Лонгботтом. Его больше занимала дрожь в руках и участившееся сердцебиение. Ко всему прочему, его начало подташнивать. Вслед за Лонгботтомом у свидетельской кафедры встала Минерва. Северус хотел было спросить у всех этих людей, что они здесь делают, но потом все-таки вспомнил, где он находится. МакГонагалл долго и обстоятельно вещала о его личностных и профессиональных качествах, и о том, как он весь год защищал невинных учеников от страшных дяди и тети Кэрроу. Воображение живо нарисовало рыцаря в белом, который убивает двуглавого дракона. Северус тихо фыркнул себе под нос и подавил очередной позыв к тошноте. Министр готов был выслушать хоть сотню свидетелей. Никто из них не мог сказать ничего по существу. А может и сказал, только Северус в этот момент считал своих бабочек. Громкий стук на секунду перемешал бабочек в сплошное разноцветное месиво, плавающее в бульоне. Справа пахнуло приторным парфюмом. Снейпу пришлось прижать ладонь ко рту и задержать дыхание, пока Люциус шествовал мимо его стула в сторону кафедры. Иначе его бы вырвало прямо на пол этой светлой обители справедливости. — Прошу простить меня за опоздание, — протянул Малфой, стягивая белые перчатки. – Надеюсь, я не пропустил ничего интересного. — Суд осведомлен о причине вашей задержки, — хмуро откликнулся Кингсли. – Мисс Грейнджер? — Да, конечно, — Грейнджер сияла, как начищенный галлеон. Словно не верила, что Малфой все-таки соизволит явиться. – Мистер Малфой, вы узнаете этого человека? Взгляд Люциуса скользнул по лицу Снейпа и вернулся к шевелюре. — Он сегодня бледнее обычного, если такое вообще возможно, но у меня не вызывает сомнений, что я вижу перед собой Северуса Снейпа. Грейнджер не потрудилась рассказать своему подзащитному, о чем собирается спрашивать этого напыщенного блондина. Все началось почти безобидно. Школьные годы. Детские шалости. Малфой не забыл сказать, что тоже принял Метку по собственному желанию, но впоследствии одумался и попытался выйти из игры. Скользкая ложь в сочетании с «пожертвованиями» уже спасла его, поэтому оправдываться не было смысла. Северус вцепился в подлокотники и поймал спасительную точку на потолке. Теперь она плавно покачивалась в такт вдохов и выдохов. А потолочная роспись двоилась, троилась и вытворяла немыслимые кульбиты. Пришлось закрыть глаза и глубоко вдохнуть. Голос Малфоя убаюкивал. Вокруг плавала молочная перина, и было легко убедить себя, все происходящее – сон. — Когда вы заметили перемены в поведении моего подзащитного? — О, я прекрасно помню тот год, — пропел Малфой. – Думаю, все присутствующие его помнят. Сами-Знаете-Кто планировал убить мистера Поттера. Кажется, это был октябрь. И Северус был весьма обеспокоен судьбой своей… лучшей подруги. Глаза распахнулись самостоятельно, а желудок скрутило спазмом. Люциус снисходительно улыбался, глядя на Грейнджер. Снейп подумал, что ему послышалось. — О ком идет речь? — Если я не ошибаюсь, ее звали Лили Эванс. Ходили слухи, что мистер Снейп безответно влюблен. Об этом знал даже Сами-Знаете-Кто, — члены Визенгамота удивленно зашептались, Поттер удивленно взирал на Грейнджер, а Северус боролся с желанием встать и влепить Малфою пощечину. Если бы он мог встать, конечно. — Расскажите, что произошло в ту ночь, когда Волдеморт исчез, лишив жизни Джеймса и Лили Поттеров, — припечатала Грейнджер торжественно. Что за?.. — Северус явился ко мне в поместье. Он был в состоянии шока. Мне пришлось вызвать колдомедика из Мунго, чтобы привести его в чувство, — начал Малфой. Снейп подхватил падающий подбородок и мысленно восхитился шевелюрой. Такой бред могла придумать только она. – В ту ночь Северус поклялся, что если Сами-Знаете-Кто когда-нибудь вернется, он отомстит за смерть Лили Поттер. В целом все было верно, только на месте Малфоя находился Альбус. Не имея возможности показать душещипательную историю в воспоминаниях, Грейнджер решила найти подставного свидетеля. Удивительно, что Люциус ввязался в это сомнительное предприятие. — Мистер Снейп, это правда? – Грейнджер обернулась к Северусу. Все взгляды обратились к нему. Визенгамот в полном составе замер, в надежде после слушания в подробностях обсудить детали трагической истории любви. Кингсли скептически поморщился. Поттер сидел, опустив глаза вниз. Как это все чертовски трогательно. Только Северуса почему-то тошнило. А, это от мигрени. Он взглянул на своего адвоката и коротко кивнул.

***

— Портрет директора подтвердил слова мистера Снейпа, — звонкий голос Поттера разносился по залу. Фигура гриффиндорца расплывалась, но Северус упорно всматривался в ненавистное лицо и представлял, как запускает в него чем-то похуже непростительных заклинаний. – Я понимаю, что слова портрета не могу быть приобщены к делу, но, насколько я знаю, волшебные портреты – это отпечаток души умершего человека. У меня нет причин ему не доверять. — Вы видели своими глазами, как подсудимый убил Альбуса Дамблдора? – спросил Кингсли. — Да. — А потом подсудимый покинул территорию Хогвартса в сопровождении Пожирателей смерти? — Да, но ему пришлось так поступить. — Факт остается фактом. Последний вопрос, мистер Поттер. Знали ли вы о дружбе, которая связывала вашу мать, Лили Поттер, и мистера Снейпа? Секундная заминка. — Нет, я впервые об этом слышу, — слова с грохотом прокатились по барабанной перепонке. Северус отвернулся от Поттера и коротко хмыкнул. Светлячки с бабочками поддержали его переливающейся радугой. Они тоже думали, что Грейнджер преувеличила стремление мальчишки спасти жизнь бывшего профессора. Надо дополнить список пороков гриффиндорцев пунктом «неблагодарность». — Спасибо, мистер Поттер, вы можете вернуться на свое место. Уважаемые члены верховного суда, вы выслушали показания свидетелей и подсудимого, ознакомлены с материалами дела и готовы вынести решение, которое, надеюсь, будет справедливым, — министр обвел глазами заполненный людьми амфитеатр. Северус вдруг понял, что сейчас все закончится, а остальное неважно. Он выйдет из этого зала и ляжет спать прямо под дверью. Грейнджер снова оказалась рядом и положила руку на его предплечье. — Прошу поднять руки тех, кто считает подсудимого виновным в совершении вменяемых ему преступлений, — Снейп не стал считать количество рук, поскольку их было достаточно. Более чем. Он смотрел на Минерву, которая побледнела и медленно поднялась со своего места, чтобы выйти из зала. Никто кроме Северуса этого, наверное, не заметил. — Прошу поднять руки тех, кто считает, что подсудимый невиновен. Снейп равнодушно оглядел зал, отметив, что рук поднялось больше, чем он ожидал. Вернулась тошнота и навязчивая мысль о том, что сейчас должны появиться дементоры. Но их, конечно, не будет. Грейнджер что-то там говорила про казнь… — Северус Снейп, решением Визенгамота вы признаетесь виновным в совершении указанных в протоколе преступлений. Наказание предусматривает смертную казнь через принятие яда. Понятно ли вам решение верховного суда? – Кингсли не выглядел довольным. Устал от дел праведных или совесть проснулась? Яд, как мило. И символично. — Более чем. — Есть ли вам что сказать верховному суду до приведения приговора в действие? — Хотелось бы сказать «идите к черту», но это было бы невежливо. Поэтому, Мерлин, храни Магическую Британию! — Господин министр! – Поттер сорвался со своего места и быстро подошел к кафедре. — Мистер Поттер, заседание окончено, решение суда оглашено. — Я прошу Визенгамот дать мне слово, — выпалил мальчишка. – Поскольку я считаю этого человека невиновным, мне бы хотелось подать верховному суду прошение о смягчении приговора. — Пособничество Тому-Кого-Нельзя-Называть карается смертной казнью! – повысил голос Кингсли. — Как выяснилось, не всегда, — холодно заметил Поттер и развернул какую-то бумажку. Министр нахмурился. – Я, Гарри Джеймс Поттер, прошу удовлетворить мое ходатайство о смягчении приговора Северусу Снейпу. Прошу отдать вышеозначенного Северуса Снейпа на попечение школы чародейства и волшебства Хогвартс или мое лично с изъятием у осужденного волшебной палочки. Подписано тридцать первого октября тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Бумажка пролетела по воздуху и приземлилась перед ошеломленным Кингсли. Поттер бредил очень качественно. Северус попытался подняться, чтобы сказать все, что он думает по этому поводу, но рука Грейнджер толкнула его обратно. — Мы считаем, что ходатайство стоит удовлетворить, — мужской голос принадлежал пожилому кудрявому волшебнику, который сидел неподалеку от министра. — Кто еще считает так же? – Шеклболт устало потер виски и оглядел амфитеатр. Руки поднимались волной, сопровождаемой бабочками, которые смеялись и рассыпались разноцветными звездочками. — Что ж, мистер Поттер, — Кингсли откашлялся. – Суд готов удовлетворить ваше прошение, но с рядом условий. Во-первых, вы лично возьмете на себя ответственность за подсудимого, поскольку я, как министр, не считаю целесообразным допускать бывшего Пожирателя смерти в Хогвартс. И уж тем более делать школу попечителем убийцы. Во-вторых, вы обязуетесь обеспечить подсудимого местом проживания без возможности его покинуть и с надлежащей охраной, состоящей из представителей аврората. И в-третьих, формулировка «изъятие волшебной палочки» будет заменена на «уничтожение волшебной палочки». — Министр, вы сомневаетесь в моих способностях? Присутствие аврората представляется мне лишним. Особенно учитывая тот факт, что я сам являюсь аврором. — С остальным вы согласны? Северус смутно понимал, с чем Поттер должен быть согласен. Кингсли собирался удовлетворить какое-то прошение, Поттер почему-то бросал на Снейпа встревоженные взгляды, а Грейнджер вцепилась в руку мертвой хваткой и сопела над ухом «Простите». — Да. — Суд удовлетворяет ваше ходатайство. Мисс Грейнджер, будьте любезны передать мне палочку мистера Снейпа. Хватка ослабла, а шевелюра вытащила из кармана палочку. Северус нахмурился, вспоминая, где он ее видел раньше. Ах, да, это же его палочка. Альбус как-то говорил, что первая палочка навсегда привязывается к волшебнику, становится продолжением его руки, частью его магической силы и все в таком духе. Снейп подумал, что должен что-то почувствовать, когда министр сломал артефакт пополам. Но он не почувствовал ничего. Только желудок в очередной раз скрутило. А бабочки продолжали выплясывать румбу и смеяться. Северус улыбнулся и позволил им наконец утянуть себя в радужный водоворот.