Не забывай меня

***

− Я бы хотел перестать видеть это, − говорит Джон. − Перестать видеть сны об этом. Он чувствует, как его жизнь разваливается на части, земля уходит у него из-под ног. Внезапный крен в животе, беспомощное хватание за неё − это почти как падение, то, что он не раз представлял с того дня и постоянно прокручивал в своих снах. − Стойкая, яркая память о событии − не редкость, − говорит доктор Иствинд. − Как солдат и врач, вы были свидетелем многих смертей. Случалось ли с вами такое раньше? Он оглядывает комнату своего нового терапевта. Черепа на каминной полке нет, но есть чучело совы, что бы это ни значило. Ваза в форме пингвина, глотающего рыбу, с искусственными цветами. На стене висит картина, изображающая двух мужчин, сражающихся на дуэли, наставляющих друг на друга пистолеты, в то время как другие (включая скелета-жнеца) стоят в стороне и ждут. Любая комната, в которую входил Шерлок, гипотетически становилась местом преступления. Джон видел, как тот автоматически запоминает каждую деталь, выстраивая из них схему, как прошлое прокручивается у него перед глазами. А потом он указывал на то, что Джон пропустил, объяснял ему, что это значит. «Мелочи бесконечно важны», − любил повторять он. Неважно, что говорил Шерлок. Теперь у Джона есть только собственные глаза и уши, которыми он может пользоваться. И его собственный мозг, который больше не является тихим и умиротворённым. Она ждёт, и он вспоминает, что она только что спросила его о чём-то. «Случалось ли с вами такое раньше?» Он бросает взгляд на скелета-жнеца, который улыбается дуэлянтам, держа косу наготове. «Вы когда-нибудь видели, как кто-то умирает?» Да, конечно. «Вы когда-нибудь горевали?» Опять же, да. «Вы когда-нибудь теряли кого-то вроде Шерлока?» Нет. Никто никогда не был для Джона тем, кем был Шерлок. Он не может дать этому определения; если бы он мог, возможно, он бы не переживал снова и снова тот момент, когда потерял его. Он качает головой, подсчитывая, скольких людей потерял за эти годы. − Нет. Может быть, день или два после. Но прошло уже несколько недель, и я не могу сомкнуть глаз, не видя его на тротуаре, его крови... − Он прерывисто вздыхает, подавляя панику. − Я не могу жить. Я съехал с квартиры, потому что не мог там спать. Мне пришлось уволиться с работы, потому что у меня начались приступы паники. Теперь у меня нет жизни. С таким же успехом он мог убить и меня. Доктор Иствинд спокойно смотрит на него. Ему трудно понять, смотрит она на него или нет; один её глаз, голубой, всегда смотрит немного в сторону и вправо. Карий смотрит на него серьёзно, без тени юмора. − Это нормально − злиться на него. Не чувствуйте себя виноватым из-за этого. − Я зол, − признаётся он. − Я виню себя. Если бы я только понял... − Винить себя − это часть проблемы. Ваш постоянный консультант мог бы помочь вам в этом. Вас направили ко мне, потому что вы хотите перестать вспоминать о том, что произошло. Вы должны понять: память так не работает, Джон. Это не доска, которую мы можем стереть. − Она кивает. − Тем не менее, есть техники, которым я могу вас научить. У неё лёгкий акцент, и он задаётся вопросом, откуда она, почему приехала в Лондон, как решила стать психотерапевтом. Её специальность − память, особенно травматические воспоминания. Она помогает таким людям, как он, у которых мозги застревают в одночасье. − Скажите мне, что делать, − говорит он. − Мы будем работать в обратном порядке, по несколько минут за раз, − говорит она. − Я хочу, чтобы вы вспомнили тот день − нет, я не о крыше. За несколько минут до этого. Вы сказали мне, что поссорились в лаборатории, прежде чем поспешили домой проведать миссис Хадсон. Давайте начнём с того последнего аргумента. Что вы ему сказали? Он повторяет их разговор, о котором глубоко сожалеет. Шерлок никогда не был машиной. Он знает это и должен был уже тогда понять, что им манипулируют, что его отвлекает гнев, чтобы он не увидел, что Шерлок планирует сделать. − А потом я ушёл. Когда я был в кэбе... − Остановитесь, − говорит она. − Вот что я хочу, чтобы вы сделали с этим воспоминанием. Представьте, что Шерлок где-то есть, он жив. Он не умер. Понимаете? Этого момента никогда не было. Вы сейчас распутываете это. Те моменты в лаборатории, когда вы ловите кэб, возвращаетесь в больницу − вы переживаете их. Вы делаете это, чтобы сохранить ему жизнь. − Но он не... − Это так. Вам нужно только потянуть за ниточку, распутать события, которые привели к этому моменту, и он выживет. − Как? Теперь взгляд голубого глаз устремлён на него, а взгляд карего глаза блуждает по сторонам. − Посмотрите на меня, Джон. То, что происходит в голове − это нечто большее, чем здравый смысл. Вы не спасёте его холодными, неопровержимыми фактами. Для его спасения потребуется ваше воображение. Всего на секунду взгляды на нём встречаются. Мир вокруг него замирает. Он никогда не чувствовал себя таким сосредоточенным. − Это... − Он выдыхает. − Я не хочу забывать его. Я просто хочу остановить этот образ. − Методика зарекомендовала себя, − говорит она, делая запись в своей записной книжке. − Я увижу вас через два дня, и мы снова поработаем над этим. Посмотрим, как вы себя чувствуете, беспокоют ли вас по-прежнему сны. Отрабатывайте технику, отступая от этого момента, распутывая следующий. Тяните за нитку, смотрите, как расходятся швы. Он читал её статьи о травмах и памяти и не помнит ничего подобного. Но на данный момент он готов попробовать всё, что угодно. Значит, это эксперимент. По дороге в магазин он вспоминает ещё одну ссору, которая случалась у них с Шерлоком каждую неделю. Шерлок так и не купил молоко; ответственность за это каким-то образом легла на Джона. Он вспоминает, как сказал Шерлоку: «Я тебе тоже не экономка!» Он всегда подозревал, что Шерлок помнит, но просто не любил ходить по магазинам. Это было скучно. С другой стороны, он терпеть не мог, когда к чаю не было молока. Желая снова вступить в этот спор, просто ради шанса услышать его голос, увидеть, как он закатывает глаза, он представляет, как тянет за этот момент, как за ниточку... и всё проходит. Он пытается вспомнить, о чём он думал. На следующий день темноволосая женщина в облегающем белом платье проходит мимо него по улице. Проходя мимо Джона, она бросает на него страстный взгляд. Он её не интересует, она просто ждёт реакции. С такими женщинами всегда интересно наблюдать, как много мужчин поворачивают головы и пялятся на них. Это наводит его на мысль об Ирен. Это не она. Эта женщина выше ростом, её фигура более угловатая. Он никогда не видел в Этой Женщине того, что видел Шерлок. Он чувствовал, что она была жестокой, обманывала Шерлока, играла с его чувствами (накачивала его наркотиками, чёрт возьми), и он ненавидел её за это. Воспоминание об этом оргазмическом вздохе проносится в его мозгу и он чувствует, что у него начинается учащённое дыхание. Затем он вспоминает этот метод. Найдя нить, он дёргает за неё. Когда на следующий день он приходит к доктору Иствинд, он чувствует себя спокойнее, но не уверен почему. − Я спал прошлой ночью спокойно. Никаких кошмаров. − Вы пользуетсь техникой, которой я вас научила? − Думаю, да. Я имею в виду, я на самом деле сознательно не пробовал. Но если мне что-то приходит в голову, я делаю то, что вы мне сказали. Она улыбается. − Очень хорошо, Джон. И так далее. Иногда он обнаруживает, что грезит наяву, но никак не может вспомнить, о чём он думал. − Вы применяете ко мне гипноз? − спрашивает он доктора Иствинд. Её губы изгибаются в намёке на улыбку. − Точнее было бы сказать, что вы используете это против себя. Поступая так, вы защищаете его. − Как я могу защитить его, если он мёртв? − Память − это время. Вы возвращаете ему его время. Особенность памяти в том, что это не просто ниточка. Это целая паутина, и если потянуть за одну ниточку, то можно гарантированно распутать гораздо больше. Возможно, ему не нужен психотерапевт, думает он. Он прекрасно спит и начал искать работу. После двух недель отсутствия на приёме он сталкивается с ней, когда выходит из пекарни с пирожным и чашкой кофе. − Доктор Иствинд, − удивлённо произносит он. Она не похожа на человека, который любит выпечку. Ему трудно представить, как она ходит по магазинам, стирает белье. − Его судьба висит на волоске, − говорит она. Он выходит из подъезда и пропускает людей. − О чём вы говорите? − Его преследует опасность, но вы можете вернуть его домой. − Голубой глаз смотрит на его ухо, карий подмигивает. Это звучит как шекспировский бред. − Я не понимаю, о чём вы говорите. − Что вы о нём помните? − Он был моим другом. Мы были соседями по квартире... − Он моргает, прикусывает губу. − Как вы познакомились? − Нас познакомил друг. Я гулял по парку... мы разговорились, и он повёл меня в Бартс. В лаборатории он представил меня... − Распутайте. Верните ему время. Это всё, что ему нужно. Вы можете отвезти его домой. − Она поворачивается, чтобы уйти, затем оглядывается на него. − Не сдавайтесь. Он замечает однообразие. Границы его мира стираются, пока он спит, и каждое утро его ждёт чай с тостами, но он забывает о других вещах. С ним никогда ничего не происходит. Эта маленькая комната, которая с каждым днем становится всё меньше, превращается в ничто. Он помнит это, но не очень отчётливо, и задаётся вопросом, сколько ещё вещей он полностью забыл. Погода меняется день ото дня, совсем чуть-чуть. Сегодня тепло и безветренно, и он слышит пение птиц. Вдалеке слышен шум, как будто шоссе неподалеку заполнено машинами, люди едут на работу. Или как будто надвигается гроза. Может быть, он пойдёт прогуляться. Гарри приходит навестить его. Она снова трезва, и они могут поговорить по душам. − Прости, что меня не было рядом с тобой, − говорит она. Он наливает две кружки кофе и ставит перед ней тарелку с тортом. Это лимонный пирог с тмином, новый рецепт, который он пробует. − Всё отлично. − Нет, не всё отлично, − говорит она, разглядывая пирог. − Когда ты начал печь? − О, я всегда любил выпечку. Пару раз в неделю я захожу в одну пекарню и всегда немного общаюсь с её владельцем. Короче говоря, он предложил мне работу. Я приступил к работе на прошлой неделе. Она удивлённо смотрит на него, затем хмурится. − Ты работаешь в пекарне? − Мне стало скучно. − Он пожимает плечами. − Мне показалось, что это хорошая возможность попробовать что-то новое. − Но ты же врач. − Да, наверное, так и есть. Но я люблю печь. − Ты всё ещё ходишь к тому терапевту? Элла? Он хмурится. − Нет, я встречался с кем-то другим. Но не больше. − Мне правда жаль, Джон. Я должна была быть рядом с тобой после смерти Шерлока. − Кого? Каждый вторник ровно в одиннадцать часов в пекарню заходит мужчина. Он ходит с зонтом, даже когда нет дождя, и всегда заказывает любой пирог, который Джон испёк утром. − Сегодня морковный пирог, − сообщает он, подходя к прилавку. − Ваш любимый. Посетитель улыбается. − Спасибо, что помните, Джон. Он хлопает себя по лбу. − У меня хорошая память. Я никогда не забываю о заказе клиента. − Если вы не слишком заняты, не могли бы вы присоединиться ко мне? Я хотел бы вас кое о чём спросить. Он заканчивает обслуживать другого клиента (пончики с джемом, чёрный кофе), достаёт поднос с песочным печеньем, чтобы оно остыло, и наливает себе чашку чая. Как только он садится, другой мужчина доедает свой пирог и пьёт кофе. − Как долго вы здесь работаете, Джон? − Я начал работать на следующий день после своего дня рождения, в апреле прошлого года. Я приходил каждую неделю, и Стив к тому времени уже знал меня. Я сказал ему, что у меня день рождения, и он спросил, не хочу ли я что-нибудь испечь. Мужчина кивает. − Где вы выросли? − Я родился в маленьком городке в Нортумберленде, но мы переехали в Челмсфорд, когда мне было семь лет. Тогда у меня был сильный акцент, но довольно скоро я научился говорить как местный житель. Держу пари, вы не слышите акцента, когда я говорю. − Нет, вовсе нет. У вас есть сестра, не так ли? − Гарри. Мы никогда не ладили, но в последнее время стали чаще видеться. Она бросила пить, и теперь с ней гораздо легче разговаривать. Мужчина ставит свою чашку. − Она беспокоится о вас. − Думаю, да. Хотя не уверен, почему. − Он усмехается. − Мой единственный порок − сладости. − Ну, я полагаю, вы ей небезразличны. Так поступают все братья и сестры. У меня, знаете ли, есть брат. − Нет, не знаю. Старше или младше? − Младше на семь лет. Его зовут Шерлок. − Необычное имя. Готов поспорить, раньше его дразнили. Мужчина молчит, изучая Джона. В магазине нет покупателей, но Джон чувствует себя неловко. − Ещё кофе? − Нет, спасибо. Вы ведь помните имена всех покупателей, не так ли? − У меня хорошая память, − отвечает он. − Давайте я принесу вас ещё кусочек пирога. За счёт заведения. Я положу его для вас в коробку. − Он встаёт. − Как меня зовут, Джон? − спрашивает мужчина. − Вас зовут... − Он откидывается на спинку стула. − Это забавно. Забыл. Но ваше имя вертится у меня на языке. − Я прихожу каждый вторник. Каждый раз я называю вам своё имя. − Да? Не понимаю, как я мог забыть. − Он нервно смеётся. − Я сижу здесь каждую неделю и слушаю, как вы называете каждого клиента по имени. Но никогда − меня. Вам это не кажется странным? Он облизывает губы. − Так и есть. Мужчина улыбается. − Я хотел бы познакомить вас с моим братом. Он был за границей пару лет и только что вернулся в Лондон. − Конечно, мне бы этого хотелось. А чем он занимается? − Он консультирующий детектив. Единственный в мире. Джон долго молчит. − Я лучше проверю, что там с песочным печеньем, − наконец говорит он. − Спасибо, что зашли. Простите. − Почему вы извиняетесь, Джон? Он закрывает глаза. − Я не помню, − шепчет он. Сегодня вторник, и Джон только что поставил булочки с корицей в духовку. Дверь магазина открывается, и входят двое мужчин. − Сегодня я привёл с собой брата, − говорит мужчина с зонтиком. − Шерлок, это Джон. Он готовит лучший морковный пирог в Лондоне. Брат неловко улыбается. У Джона, кажется, перехватывает дыхание. На него смотрит пара прекраснейших глаз. Не голубых и не зелёных. Возможно, цвета воды. Поймав себя на том, что пялится на него, Джон опускает взгляд на стойку. Морковный торт распродан. Посетитель «Зонтик» заказывает два куска лимонного пирога и две чашки кофе. − Я бы хотел, чтобы вы присоединились к нам, Джон, − говорит он. − Когда у вас будет свободная минутка. Он наблюдает, как они несут свой заказ к пустому столику. Брат почти такого же роста, как посетитель «Зонтик», но худее, с копной тёмных вьющихся волос. Он ходит так, словно ему больно, но в его движениях есть что-то гибкое, податливое, когда он выдвигает стул и садится. Он поднимает взгляд на Джона, его светлые глаза наблюдают. На несколько минут ему удаётся найти причину, чтобы не показываться на кухне, но ему любопытно. Брат со странным именем, по его мнению, красив. Прошло очень много времени с тех пор, как он смотрел на кого-либо и испытывал хоть малейший интерес. Он смущается, что на него не похоже. Общение с клиентами − его любимая часть работы. Он не знает, что мог бы сказать этому человеку. Когда он, наконец, выходит из кухни, братья тихо разговаривают, склонив головы друг к другу и бросая взгляды на стойку. Джон наливает себе чашку кофе и направляется к их столику. Когда он садится за стол, придумывая какие-то оправдания, он чувствует, что нервничает. Брат внимательно смотрит на него. − Спасибо за пирог, − говорит он. − Не за что. Ваш брат рассказал мне о вас. Сказал, что хочет нас познакомить. − Он колеблется. − Мы раньше не встречались? Мужчина улыбается. − Ничего страшного, если ты забыл, Джон. − Обычно я запоминаю людей. − Он вытирает фартуком слёзы, выступившие у него на глазах. − Простите. Я думаю, что, возможно, у меня не очень хорошая память. Я бы... Я бы хотел запомнить кого-то вроде вас. Но я даже не могу... Я не могу вспомнить ваше имя. − Шерлок. Шерлок Холмс. Джон кивает. − Шерлок. Я хочу... Я бы мог вспомнить. Шерлок улыбается. − Ты вспомнишь. Теперь каждый день Шерлок встречает его после обеда, когда пекарня закрывается, и провожает Джона обратно в маленькую квартирку, где он живёт. В первый раз он пишет своё имя на руке Джона, чтобы тот запомнил. Позже, оставшись один в своей квартире, Джон смотрит на имя на руке и пытается вспомнить, как выглядит Шерлок. После того, как это повторяется несколько раз, Джон приглашает его зайти в дом. Он заваривает чай. − Чем ты занимаешься? − спрашивает Джон. − Я консультирующий детектив. Джон с минуту прокручивает это в голове. − Кого ты консультируешь? − Полицию. − Он улыбается. − Иногда им нужна небольшая помощь. − Твой брат... − Он облизывает губы, сдерживая волнение. − Он сказал, что ты был за границей. − Я два года путешествовал по делу. А как насчёт тебя? Ты ведь раньше был врачом, не так ли? − Да. Да, так и было. − Он кивает. − Я перестал это делать. Это было... Ну, мне нравится работать в пекарне. − Хочешь посмотреть, где я живу? − спрашивает его Шерлок. − Мы могли бы поужинать в одном знакомом месте. Я оказал хозяину услугу, поэтому он всегда делает мне скидку. − Может быть. Я не знаю. − Он привык перемещаться между своей квартирой и пекарней, а также по магазинам, но больше никуда не ходит. Он не знает почему. Пока он всё делает по-старому, это его не расстраивает. Он чувствует себя в безопасности. Шерлок сфотографировал их и отправил Джону на телефон. На следующий день он распечатал снимок и повесил его на холодильник Джона. Каждое утро Джон смотрит на него. Он переворачивает его и смотрит на слова, написанные на обороте: «Твой друг Шерлок». − Шерлок, − говорит он себе. − Мой друг Шерлок. К тому времени, как он приходит в пекарню, он снова всё забывает. Шерлок отправляет ему ещё одну фотографию, на которой он сам стоит перед дверью. «221Б». Он ожидает, что его новый друг будет ждать его каждый день, и больше не удивляется, когда видит его. Однако его имя по-прежнему ускользает от него. Каждый раз. Как раз в тот момент, когда он собирается спросить, смущённый Шерлок находит какую-то причину назвать своё имя, чтобы Джону не пришлось спрашивать. Сегодня на нём забавный головной убор. Он называет его шапкой. − Я Шерлок Холмс. Я ношу эту чёртову шапку, − говорит он, ухмыляясь. Джон протягивает ему коробку с выпечкой. − Я испёк имбирные орешки. Надеюсь, они тебе понравятся. − Мой любимые! − Он хватает Джона за руку и сжимает её. − Спасибо, Джон. Было приятно, что ты вспомнил. Джон пожимает руку в ответ. Шерлок. Это сбивает с толку − так сильно любить кого-то и забыть его имя. На следующий день у Шерлока в руках футляр для скрипки. − Ты играешь на скрипке? − спрашивает Джон. Он кивает. − Я подумал, тебе будет интересно послушать. − Я бы с удовольствием. День холодный, но солнечный. Засунув руки в карманы, они заходят в квартиру Джона. Джон заваривает чай, слушая, как он настраивает инструмент. Когда он играет, Джона охватывает странное чувство. Он закрывает глаза, представляя, что сидит в кресле и наблюдает за человеком со скрипкой, который раскачивается у окна. Он вытирает глаза, не понимая, почему это так трогательно. Неделю спустя Шерлок меняет привычку. Они берут кэб до Бейкер-стрит и идут пешком к дому 221Б. На тротуаре перед входом Шерлок держит Джона за руку, а Джон стоит и смотрит на окна, которые кажутся странно знакомыми. − Мою квартирную хозяйку зовут миссис Хадсон. Она тебе понравится. Она сказала мне, что собирается что-то испечь для нас. Джон качает головой. − Я не знаю. − Он смотрит на цифры на двери: 221Б. Дверной молоток слегка перекошен, и он удивляется, почему его никто не поправил. У него вспотели ладони, желудок скрутило. − Не думаю, что смогу зайти внутрь. Он сжимает руку Джона и не отпускает. − Ты очень храбрый человек, Джон. Ты был армейским хирургом. − Афганистан, − шепчет он. − Не Ирак. Это был Афганистан. − Да, это был Афганистан. Мы встретились вскоре после твоего возвращения. − Он улыбается. − Миссис Хадсон с нетерпением ждала встречи с тобой. Всё ещё нервничая, он позволяет провести себя через дверь. Изнутри раздаётся голос. − Ура! Это ты, Шерлок? − Я привёл Джона! − Улыбаясь, Шерлок поворачивается к нему. − Видишь ли, я немного рассказал ей о тебе. Миссис Хадсон выходит и приветствует Джона объятиями и, что удивительно, со слезами. − Не обращай на меня внимания, − говорит она, вытирая глаза. − Я просто счастлива, что Шерлок нашёл тебя. Я принесу чай через две минуты. − И что бы вы ни не приготовили, − напоминает ей Шерлок. − Пахнет чудесно. Шерлок живёт в квартире этажом выше. Джон поднимается по лестнице следом за ним. У двери квартиры он колеблется. Пространство, которое он видит с порога − это своего рода подсказка, но оно кажется уютным. Как дом, который он не узнаёт. Здесь два кресла, и он знает, не спрашивая, какое из них принадлежит Шерлоку. − У тебя на руке всё ещё написано моё имя, − замечает Шерлок. − Мы знаем друг друга уже месяц. − Я помню, − говорит он. − Просто... мой мозг иногда играет со мной злую шутку. − Всё в порядке. − Шерлок улыбается ему. − Мне нравится здесь всё это видеть. Шерлок немного разгребает беспорядок. Джон обходит комнату, затем кухню. Он открывает дверь и оказывается в спальне. Одежда Шерлока разбросана повсюду − рубашки, брюки, носки, нижнее белье. Приходит миссис Хадсон с чайным подносом и тарелкой печенья. − Я знаю, что ты очень хороший пекарь, Джон, − говорит она. − Но я надеюсь, что тебе понравится моё печенье. − Спасибо, − говорит он. Чай превосходный, только нужное количество молока, без сахара. − Имбирные орешки! − восклицает Шерлок. − Она знает, что я их люблю. Джон кивает. − Я всегда их готовил. Шерлок с любопытством смотрит на него. − Почему ты перестал их делать? Он изо всех сил пытается вспомнить. Закрыв глаза, он чувствует, как по щеке скатывается слеза. − Я думаю... человек, для которого я их делал, умер. − Смахнув слезу, он открывает глаза. − Но если они тебе понравятся, я начну готовить их снова. − Он откашливается и пытается улыбнуться. − Ты всегда жил здесь один? − Нет, раньше мы кое с кем-то жили в одной квартире. − Шерлок опускается в кресло и жестом приглашает Джона сесть. − Где этот человек сейчас? Он ушёл? − Нет, я ушёл. Я ушёл и не сказал ему. − Почему ты ушёл? − Это было... дело. − Но ты вернулся. − Я боюсь... Я совершил ошибку, Джон. Я думал, что смогу обезопасить его, уйдя. Я должен был сказать ему, что вернусь. Джон молчит, обдумывая это. − Ты любил его. Глаза Шерлока теперь полны слёз. − Я и сейчас так думаю. − Тогда ты должна рассказать ему, почему ты ушёл. − Это трудно объяснить, и сейчас это не имеет особого смысла. У меня не было времени всё обдумать, мне пришлось уйти. Я думал, он подождёт. Джон кивает. − Это было дело. Ты не мог ему сказать. Шерлок на мгновение замолкает. Закрыв глаза, он прижимает кулак ко рту. − Люди угрожали мне. Они бы убили его, если бы он узнал, что я жив. Он думал, что я мёртв, и я позволил ему так думать. Два года. Именно столько времени мне потребовалось, чтобы вернуться в безопасное место. Наверное, меня слишком долго не было. А теперь... Я потерял его. − Он вытирает глаза, его плечи сотрясаются от рыданий. Джон подходит к нему и опускается на колени у его ног. − Я тоже потерял кое-кого. Шерлок смотрит на него сверху вниз и протягивает руку, чтобы коснуться лица Джона. − Он бросил тебя. − Меня было недостаточно, − говорит Джон. − Мы поссорились. Он был зол на меня. И я не смог сохранить ему жизнь. Меня было недостаточно. − Может быть... хотя, может быть, он и не умер. Может, он просто не мог сказать тебе, что жив. Джон закрывает глаза. Это похоже на падение. В своих снах он постоянно падает. − Я ждал тебя, − шепчет он. Шерлок берёт лицо Джона в ладони. − Тебя всегда было достаточно, − говорит он. − Возвращайся ко мне. Джон остаётся. Шерлок разогревает в микроволновке тайский суп, и они едят перед телевизором, смотря передачу об Антарктиде. Когда он начинает клевать носом, Шерлок подводит его к кровати, которую он не помнит. Они раздеваются и ложатся вместе под одеяла, Джон кладёт голову Шерлоку на грудь. − Это кажется правильным. − Ты помнишь? − Я должен был забыть. Чтобы сохранить тебе жизнь, я отдал тебя по частям. Чтобы не дать тебе упасть. − Он садится, глядя на лицо Шерлока в лунном свете. Эти глаза, полные любви. − Я не хотел тебя терять. Я сделал это, чтобы вернуть тебя. Потому что я люблю тебя. − Я тоже тебя люблю, − говорит Шерлок. − Я больше не покину тебя. Он раскрывает объятия, и Джон кладёт голову на сердце Шерлока. Он слышит, как оно бьётся, отмеряя время. Всё это время. Так они и засыпают.