Остров Сокровищ: Клад Флинта

Бескрайняя местность саванны, вдали синие скалы, краснеющие на солнце рассвета, ни одного облака на небе, лишь поднимается из-за горизонта палящее алое солнце. На смену ночной прохлады приходит жара и духота, но Попугай чувствовал лишь как ветер обдувает его. Сложно было понять происходящее. Он будто летел. Но не совсем так, как принято. "Если попугай летит задом вперёд, значит ветер очень сильный" —  пронеслось в голове. Но в человеческом облике он и не должен летать. Особенно так. Парень понятия не имел, где находится, но складывалось ощущение, будто прекрасно это знал. Обернувшись, он заметил широкую спину в тёмно-синей кожаной куртке. Осознал, что сидит на чём-то вроде мотоцикла спиной к водителю. У штурмана незатейливого средства передвижения довольно длинные волосы. Дреды. Они развевались на ветру, как букет змей, попадая Попугаю прямо в лицо и шлёпая по острому носу. — *E ci troviamo ancora al punto che. Si gira in macchina il mattino alle tre. Alla ricerca di qualcosa che poi. Cos'è non lo sappiamo nemmeno noi ( И вдруг мы ловим себя на мысли. Что едем в машине в три часа утра. В поисках чего-то. Даже мы сами не знаем чего) — внезапно Попугай услышал голос спутника. Несмотря на ветер, он звучал очень чётко. И предательски знакомым. Итальянский язык. Только один человек с таким голосом на памяти Попугая знал итальянский. Это был никто иной как капитан Джон Флинт. Теплота сразу разлилась по телу и побежали радостные мурашки по спине и вискам, на глазах ощущались горячие слёзы. Осознание бесконечного счастья. Он здесь, он вернулся. Его смерть осталась далеко во сне, в воображении. Они оба здесь, они вместе. Но почему в саванне, не в море? Не важно, это не важно. Они рядом. Развернувшись на сидении, Попугай мог в полной мере созерцать огромную спину водителя. Никакой седины в волосах, прежний высокий рост, широкие плечи. Джон следил за дорогой, поэтому Попугай сам выглядывал из-за плеча, чтобы увидеть живой, полный силы, профиль капитана. Он выглядел как прежде, давным давно, в лучшие годы жизни. Держа руль одной рукой, Флинт вынул из кармана монету. — ПИАСТРЫ! ПИАСТРЫ! ПИАСТРЫ! — Долго не разглядывая монету, радовался Попугай, на рефлексе выкрикивая знакомое слово. — Con un deca non si può andar via (С десяткой далеко не уедешь) — Усмехался Флинт, проезжая мимо одноэтажных домушек — Ne parlavamo tanto tanti anni fa. Fermati un attimo all'automatico. Almeno a piedi non ci lascerà. In questa città ( Её не хватит даже на поход в пиццерию. Остановись на мгновение у бензоавтомата. Он без машины хотя бы нас не оставит. В этом городе) Они сошли с мотоцикла. Солнце поднялось выше, усилилась жара. Город выглядел пустынным и очень странным: два диско-клуба на сто шесть аптек. От киосков не падали тени. Попугаю было всё равно на странное окружение. Он обгонял капитана, оборачиваясь и вглядываясь в глаза. Он так скучал. По молодости Джона, лицу без морщин, ясному взгляду. Непривычная одежда, наплевать. Новая причёска, какая разница. Он не покинет его больше никогда, ни под каким предлогом. — E' l'ora che si tiran fuori le idee. Per diventare miliardari anche se, (Сейчас время рождения идей. Что помогут стать миллиардерами, даже если) — На песенный манер уже отчётливее растягивал слоги Джон. — Esiste già quel che vogliamo inventare! (Даже если уже существует то, что мы хотим изобрести) — Подхватывал Попугай и песню, и капитана за рукава, кружась вокруг него и поднимая пыль с песком в воздух. — Con un deca non si può andar via! Ne parlavamo tanto tanti anni fa. Fermati un attimo all'automatico. Almeno a piedi non ci lascerà. In questa città! (С десяткой далеко не уедешь! Её не хватит даже на поход в пиццерию. Остановись на мгновение у бензоавтомата. Он без машины хотя бы нас не оставит. В этом городе) — Пели они вместе, не обращая внимания ни на что, кроме друг друга. Ни на пустующий город, ни на жару. Не только капитан был непривычно одет, Попугай заметил, что и его собственная одежда другая: чёрный плащ имел на этот раз красную подкладку вместо привычной синей. Всё остальное в образе Попугая только чёрное, даже очки. Всё равно. Плевать. Они вместе. Незнамо где. как выбираться? Да без разницы. Вместе. In questa città! In questa città! Оба не заметили, как постепенно темнело, холодало. Поднялся ветер. На небе появились первые хмурые облака. А пираты всё танцевали. In questa città! In questa città!* Капитан первый затормозил, снимая защитные очки с глаз, и спокойно взглянул на небо. Фиолетовые тучи совсем заволокли небо. Песок выглядел голубым. Попугай заметил, что вокруг исчезли дома. Он ощутил холод и обхватил себя руками, чтобы согреться. Флинт стоял, не обращая внимания ни на что, кроме облаков. — Ascoltami, Tesoro (Послушай меня, Сокровище) — Отвлёкшись от текста песни, Джон положил крепкую ладонь на плечо Попугая. Взгляд перестал гореть жизнью как прежде. Он серьёзно обернулся на собеседника. Отчего-то казался встревоженным, тон голоса звучал так, будто капитан всеми силами сдерживает слёзы, — Otto mie vite sono il tuo Uno (Восемь моих жизней - Одна твоя). Не хотелось верить. Флинт, вглядываясь в глаза Попугая, всё же проронил слезу, растворяясь в воздухе. Вокруг поднялся столб голубой пыли. — PIECE OF EIGHT! PIECE OF EIGHT! — Рыдая в три ручья и надрывая голос, кричал Попугай, жмурясь от летящего в лицо песка. Только открыв глаза, пернатый увидел, что сидит на подушке, завёрнутый в одеяло, в гостевой комнате, в которой оставил его Сильвер. Это повергло его в новый упаднический эпизод. Проклиная своё существование всеми мировыми матерными наименованиями, которые он знал, какаду лил слёзы на ткань. Флинт не хотел бы, чтобы пернатый сожалел о своём долгожительстве. Но его здесь нет. Сильвер поднялся ни свет ни заря, как обычно. Вставать с кровати надо сразу, не задерживаясь, пусть и после вчерашних приключений хотелось полежать подольше. Конечности не чувствовали себя хорошо от того, что ко сну повар не подготовился, поэтому мужчина потратил на разминку больше времени, чем обычно. Утром приходится уделять внимание дисциплине с особым усердием, во избежание плохого самочувствия в течение дня. За жизнь Джон пришёл к этой тактике сам, ещё и обменивался опытом с женой. Иногда он самодовольно усмехался, слыша жалобы людей, которые поздно ложатся, спят до обеда, и затем чувствуют себя как варёный картофель остаток дня. Повар об этом молчал, но чувствовал, что его характер и ум позволили быть лучше, чем эти слюнтяи. Что за беда была с его самооценкой, раз уж Сильвер наслаждался тем, как обошёл воображаемых конкурентов? Пора было будить пернатого, поэтому Джон без стука вошёл в гостевую комнату. Перед глазами возникла забавная картина: Попугай сидел на подушке, накинув на себя одеяло, и мирно спал. Видимо, он не менял положение всю ночь. Сразу сзади него красовалось открытое нараспашку окно. Назойливый сквозняк не одобрил маленькую щель, и лично расширил себе проход. Сильвер сделал ошибку, что не придал этому значение. Джон уже хотел подойти к спящему сзади и потрясти за плечо, но парень начал что-то неразборчиво мямлить, а затем резко проснулся, после чего, посидев тихо пару секунд, горестно разревелся. — Вот дьявол... Что стряслось, дружок? — Ковыляя к кровати, Джон осознавал, что впервые видит подобную реакцию на пробуждение. Вероятно, ему приснился кошмар. — Ни-и-ичего. — Глотая слёзы, отвечал Попугай. На удивление, Сильвер не стал допытываться, лишь вздохнул и понимающе кивнул. — Что ж, буду ждать тебя к завтраку в таком случае, — закрыв форточку, Джон похлопал пернатого по плечу и быстро вышел из комнаты. Сильверу спустя столько лет было впервой, что кто-то ночует в гостевой комнате. Когда-то это была комната его ныне покойной жены. Сильвер вымел из помещения всё, что напоминало о ней, но не смог расстаться с очень памятными и дорогими сердцу вещами. Убравшись в комнатёнке и назвав её "гостевой", он никогда и не оставлял кого-то гостить у себя. Комната просто была. Просто называлась. Чтобы не ворошить старые раны. — Красивые, — уже сидя за столом и осматривая керамическую посуду, прокомментировал Попугай. — Да. Очень. Моя жена делала, — возился у плиты Джон. Он научился говорить о своей жене легче со временем, — Это было её любимое занятие после гадания на картах. — А где твоя жена сейчас? — Попугай знал, что Сильвера с ней разлучило то же, что и Попугая с Флинтом. Но он всё равно решил то ли сделать вид, что не знает, то ли, что забыл. Лишь бы поговорить об этом. О смерти. — Флинт не говорил тебе? Странно... Она... Она умерла. В день, когда я лишился ноги во время одной из схваток нашей бравой команды. Ты помнишь эту схватку? — А, да. После этого Джонни искал нового кока, — Попугай в те времена знал всё, что делается на корабле, Флинт держал его в курсе. Но до чужих драм капитану не было никакого дела, — Джонни не говорил почему ты ушёл. Он лишь сказал, что ты на него злишься. — Злюсь? — Ну, за то, что твоя жена не была с нами на корабле. Из-за запрета женщинам ступать на палубу Моржа, — Попугай почему-то прекрасно помнил это. Видимо, потому что его тот рассказ озадачил, — Джонни говорил, ты хотел быть с женой везде. Но ты не понимал, зачем на Морже существует это правило. Именно поэтому ты злился? Именно поэтому ты ушёл? Сильвер не смотрел на пернатого, он лишь гневно сжимал лопатку в руках. Нет. Я ушёл потому, что она погибла. А погибла она потому, что осталась на суше. Без меня. А я потерял ногу потому, что вышел в море. Без неё. — От чего у тебя зуб золотой? — Стряхивая грустный ответ с мозга, задал вопрос повар. Он не хотел откровенничать с пернатым о своих чувствах и жизни. Лучше отвлечься. А затем свести разговор к восстановлению карты. Попугай итак часто напоминал о покойной супруге своими горем по Флинту. Хотелось сплавить его побыстрее, пусть повар и не любил торопиться. Терпение, только терпение, и всё придёт. — Попугаи всё грызут, — какаду было легко отвлечь, но после этого вопроса он начал звучать более грустно, а его голос хрипло, — когда я превращался в человека много лет назад, то кусал вещи. Привычка. Кто бы знал, что людские зубы не такие сильные, как клюв. Ой-вей! — И поэтому Флинт решил сделать тебе более крепкие зубы из золота? Но слишком пожадничал и ограничился одним? — Попытался отшутиться пират, чтобы разрядить обстановку. Но шутка прозвучала едко, а Попугай, кажется, всё равно не понял, что это был юмор. — Нет, что ты. Джонни не жадничал, он беспокоился. Нашёл хорошего врача. Угрожал ему смертью, если не сделает мне зуб, обещал отпустить, если он постарается на совесть. Но в последний момент передумал и зарезал. Боялся, что он может кому-то рассказать обо мне. Сердце всё ещё болело от вопросов о Флинте, но Попугай чувствовал, что если не будет ничего рассказывать, то утонет в собственных мыслях о тех днях и тех ситуациях. Сильвера в свою очередь поразило то, как спокойно птица воспринимает убийства Джона. Но это не удивительно, ведь какаду, должно быть, столетиями плавал с пиратами. — Умеешь этими зубами есть как нормальный человек? — Наконец, выставляя блюда с тушёными овощами и беконом на стол, уточнил повар. — Я не люблю ими есть, Сильвер, — честно признался пернатый, — клювом лучше. — Это ясно, что лучше, — понимающе отвечал квартирмейстер, вручая парню вилку, которую тот очень неумело взял, — ты что, ещё и приборы не умеешь держать? — Не доводилось. Мысленно Сильвер хлопнул себя по лбу. Совсем уж Флинт ни к чему не готовил пацана. В голову впивалось ощущение, будто капитан вовсе не хотел возиться с обучением питомца, лишь развлекался, а после смерти свалил всё на Сильвера. Пришлось показывать пернатому, как пользоваться вилкой, но размякшие овощи сползали с зубчиков, и Попугай дико злился. Не выдержав такого неповиновения, какаду выругался на металл и швырнул его в стену. Понимая, что придётся проявить терпение, повар предпочёл быстрее расправиться со своим завтраком, чтобы тот не остыл, и параллельно выдумывал план. — Вот тебе новая, сейчас буду показывать, — открыв ящик со столовыми приборами, Сильвер достал другую вилку. — Я не хочу это! Тупая! Тупая! — Птица возмущалась, шипя на приближающуюся к его рукам металлическую разукрашенную орнаментом ручку. — Вилки и не должны быть слишком острыми, это же не нож, — старался сохранять спокойствие повар, продолжая предлагать пернатому прибор. — Тупая в смысле глупая, а не в смысле тупая! — Брезгливо отодвинув пальцем от себя протянутую вилку, он отвернулся и начал постепенно уменьшаться, отращивая перья. — Нет уж, нет! — Завозмущался Джон, хватая тарелку с едой собеседника, — Учись, давай, человеком кушать! Да, сложно, но потом войдёт в привычку! Однако птица, вопреки ожиданиям Сильвера, не обратила внимание на пищу. Лишь заворчала, взлетая и приземляясь на ящик со столовыми приборами. Какаду гневно начал доставать клювом каждую вилку из ячейки и швырять на пол. В голове Джона суетился поток оскорблений, но он завис на месте, потому что повар не знал, как реагировать правильно в такой ситуации. Ругаться с Попугаем было плохим решением. Благо, не получая негативного подкрепления своих действий со стороны, птица потихоньку начала терять энтузиазм к мести зубчатым врагам. — Что там?! Что там?! — Вдруг вскричал какаду, уставившись в другой раздел ящика. Он сразу превратился в сидящего на кухонной столешнице человека, подобрал интересующий предмет, и с помощью лишь одного шага очутился на стуле напротив Сильвера. — Это?! Палочки для еды, — непонимающе объяснил повар, — ещё давно они у меня. Остались с путешествия по Китаю. — Ими можно есть!!! Ими можно есть? — Взбудоражилась птица. Всё-то необычное было для него интересным. — Ну да. Но как ты с ними справишься, если тебя уж и вилка не устраивает? — Учи. — Сначала нужно осилить простой... — Учи! — Возмущённо гаркнул Попугай и адресовал собеседнику ругательное наименование. Сильверу ничего не оставалось, кроме как глубоко вздохнуть и приняться показывать пернатому, как пользоваться палочками. По какой-то необъяснимой причине дело пошло лучше, чем с самой простецкой вилкой. Какаду настолько заинтересовали палочки, что он пытался поднимать ими любые другие предметы, просто находящиеся рядом. Хитрый Джон выдумал для него игру: попытаться этими палочками сложить все вилки с пола в раковину. И пока птица с энтузиазмом выполняла это задание, повар переложил остывшее блюдо Попугая на сковородку, чтобы немного подогреть. Наконец, отобрав ненадолго у парня палочки, и под громогласную ругань вымыв их от микробов, Сильвер вернул какаду за стол. Все предложенные тушёные овощи сперва были подвергнуты изучению, ковырянию и тщательному облизыванию кончиком языка, а затем птица с особым наслаждением поглотила их все без остатка. К сожалению, бекон не заимел такого же интереса у птицы, но Сильвер не стал настаивать. — Что мы сегодня будем учить, Сильвер? — Наконец задал вопрос пернатый, — Мне нужно быстрее стать капитаном и отправляться за... — пернатый осёкся, но чтобы пират этого не заметил, вызвал отрыжку, — невероятными приключениями. — Терпение, дружище, мне нужен план. А пока давай займёмся картой, — отводя пернатого в спальню, повар складывал в голове нужные слова в предложения, — как ты можешь видеть, она сильно испорчена. Надо восстановить её, и это можно сделать только с помощью твоей памяти. Пернатый очень напрягся, увидев очертания острова. Эту карту он даже никогда не видел. Нельзя, чтобы Сильвер догадался. Предстояло выдумать правдоподобную ложь, но рядом стоящий пират будто психологически давил на него. — Я плохо помню, сэр Сильвер, — не глядя в глаза собеседнику, Попугай делал вид, что изучал карту, но в голове дул ветер, разнося мысли и смешивая их в непонятные узорчатые облачка пара. — Давай, что помнишь,— мягко подступаясь, продолжал напирать повар. Судя по представлениям, которые у него сложились, если Попугая не направить, то он работать и не начнёт, — нам скоро надо идти в кафе. Сейчас нужно хотя бы начать. Постепенно. Что поделать. Попугай взялся за карандаш и начал наугад вырисовывать очертания острова. Сначала форма острова показалась ему похожей на черепаху, но парень решил, что это слишком подозрительно. Сильвер может догадаться. Пернатый стёр свои труды и нарисовал остров который стал больше похож на мёртвую черепаху. Вот теперь это действительно выглядит как остров, на котором Флинт, по представлению Сильвера, мог спрятать сокровища. Но Джону пришлось прервать это страстное увлечение рисованием, так как он заметил, что птица не понимает, что делает. — Эй, эй! Я попрошу подступиться к этому серьёзно! Тебе, как капитану, придётся иметь дело с картами, в том числе с их составлением. Если ты относишься халатно к такому важному делу, то куда же ты приведёшь команду? — Ну-ка не надо мне пудрить черепушку! Я умею рисовать карты!! — Такое замечание задело парня, — Я половину карт рисовал! По котором вы плавали! Джонни ненавидел рисовать карты! А мне нравилось! У меня получалось! У меня фотоголографическая память! Я! Профи! — Что-то я не наблюдаю здесь профессионализма, — Джон демонстративно потряс картой перед лицом пернатого. Он от чего-то ожидал, что сейчас какаду настолько обидится, что сделает всё правильно на силе воли своего желания доказать, что он может лучше. Однако Попугай нахмурился и зашипел на Сильвера, затем спешно выбежал из комнаты. Но куда именно ему убежать и обижаться он понятия не имел, поэтому залез с ногами на столик для мелких вещей у входной двери и закрылся рукавом пальто с вешалки. — Мне вот чего интересно, дружок, — обратился к пернатому повар, когда они худо-бедно помирились и покинули дом, добираясь до работы, — Я тебя вот... ребятам представлять буду, а имя-то у тебя есть? Как Флинт тебя называл? — Меня? — Какаду внезапно остановился. И сильно задумался. Он ещё таил некоторую злобу на повара, и этот вопрос был не из приятных. Пират непонимающе обернулся на него и снизил скорость. Неужели капитан не наградил любимого питомца, о котором постоянно отзывался как о своём самом дражайшем обретении, именем? Что-то тут не чисто. — Я бы не хотел, чтобы ты знал это имя, — отстранённо ответил Попугай, быстро продолжив путь, и не оглядываясь на повара. — Что? Почему это? — Сильвер опешил. Он поторопился нагнать какаду, но тот снова встал как вкопанный, и пират чуть было не врезался в его спину. Парень обернулся на собеседника и пару секунд просто бликовал очками, ловя бледным лицом первые лучи рассвета. — Ты был знаком с Джонни. Я бы не хотел, чтобы ты, ещё и зная мой секрет, был в курсе, какое имя он мне выбрал. Попугай звучал очень серьёзно, это напрягало. Сильвер знал, что подобные границы пернатого отдаляют его от безоговорочного доверия повару. А значит, Сильвер может и не получить сокровищ Флинта. Но хитрый повар решил не допытываться. Только терпение и грамотный подход. Усугублять положение после ссоры было бы невыгодно. — А как тебя представить-то хоть?? — Развёл руками Джон, но получил в ответ лишь неразборчивое мычание от удаляющегося силуэта парня. Пират действительно подумал о том, что имени у Попугая нет и не было никогда. От того и скрывает. Слишком больно принять факт, что Флинт не удосужился озаботится не только обучением человека для дальнейшей жизни на суше, но и банальной домашней кличкой. — Это Джим. Будет пока что с нами работать. Приехал из Бристоля. Я его давненько знаю, вот и пристроил к нам на время, — практически с порога представил пернатого шеф выдуманными по дороге историей и именем, — А это Боб, Кевин, Эйприл, Карен, Мёрфи, Стив и... — О, здравствуй, тёзка! — ...ещё один Джим... — Только сейчас Джон понял, из-за кого мозг подобрал с ходу это имя для Попугая. Оба рыжие, оба странные. Ассоциация напросилась сама собой, что теперь немного напрягло, вдруг догадаются. Но повар быстро успокоил себя тем, что со стороны у Сильвера даже нет оснований врать насчёт имени. И переключился на стороннюю тему, — так вот, заказная форма официанта задерживается в пути, поэтому, Джим, одолжи-ка новому коллеге хотя бы свой галстух. — Конечно, сэр Сильвер. Красная галстук-бабочка быстренько перешла из рук "тёзки" сначала Сильверу, а затем на шею какаду. Официальная деталь странно смотрелась на всём остальном дизайне его гардероба, но что есть то есть. — Сильвер. Как работа здесь поможет мне стать капитаном? — Подойдя ближе задал вопрос Попугай. — Всё очень просто, дорогой, — похлопал парня по спине Сильвер, — видишь ли, у нас команда. Сейчас капитан здесь я. Тебе надо научиться быть членом банды, выполнять мои поручения и работать сообща. Почувствовать вкус командной работы, так сказать, изнутри! — Не понимаю. — Попробуй влиться! Тебе станет всё понятно в процессе. Давай, пока не открылись, потренируешься. Смотри, вот столы, на них дощечки с цифрами. Будешь разносить напитки под теми номерами, которые я скажу, — Джон вручил пернатому поднос и поставил на него пока ещё пустую рюмку, — На всякий случай держи поднос обеими руками. Тебе надо дойти до стола под верным номером, и поставить напиток на стол по правую руку гостя. И ты должен сказать: "Вот ваш напиток, Сэр или Мэм", — затем шеф крикнул в ту сторону, где столпились остальные работники, — Карен, сядь за любой столик, пожалуйста! — По правую? Но что если кто-нибудь левша, — обеспокоился Попугай, но его замечание осталось проигнорировано. Девушка послушно уселась на первый попавшийся стул и стала с интересом наблюдать за тем, что будет дальше, ведь новенький юноша, как ей подумалось, был немного не от мира сего, если его пришлось учить таким смехотворным вещам. — Отлично, теперь, Джим, отнеси рюмку за пятый столик! — Скомандовал Сильвер, но пернатый не тронулся с места. Помявшись в ожидании, Сильвер понял, что какаду вообще забыл, что это его временное имя. Пришлось мягко подтолкнуть его ладонью, — Джим, ну не тормози ты. — А. Я Джим. Хорошо, — повертев головой на птичий манер, Попугай сделал пару шагов вперёд. Карен и "Джима" разделяли ещё пара столиков, и для обычного человека было бы очевидно, что их нужно обойти. Но не для человека, который бо́льшую часть жизни был попугаем. Гигантским шагом напролом какаду прошёлся по впереди стоящей мебели, под смачный шлепок ладони о лоб Сильвера и удивлённые вздохи и усмешки других работников. — Вот ваш напиток, Сэр или Мэм! — Дословно отчеканил Попугай, ставя поднос вместе с рюмкой рядом с девушкой, а затем выпрямился и вопросительно уставился на смущённого и немного хмурого шефа. Коллеги сдавленно расхохотались. — Джим, милый, — успокаивал себя как мог Джон, и мягко обращался к Попугаю, — во-первых, не надо ходить по мебели, на полу много места. Во-вторых, если ты видишь, что гость женщина, то надо сказать "Мэм", если мужчина, то "Сэр". Сейчас тебе стоило сказать только "Мэм". Понял? Карен женщина?.. Флинт был из тех, кто придерживался мнения "женщина на корабле - к беде", и девушек какаду видел лишь на суше, но никогда не обращал особого внимания на различия. Сейчас перед ним находилась прямая представительница того, чему он никогда не придавал значения. Поэтому пришлось изучить, что есть. Карен имела средней длины чёрную кучерявую причёску, пухлые брови и острые черты лица, а также аккуратные серьги в ушах. Такие характеристики Попугай видел и у мужчин. Но что бросилось в глаза сразу: раскрашенные в яркий оранжевый цвет веки и выделенные длинные чёрные ресницы. У мужчин он обычно не видел пятен на веках. Кроме, разве что, фингалов. Но фингалы никогда не были настолько аккуратными, да и птица знала, как они получаются и выглядят в разных вариациях. — Понял, — сдавленно повторил какаду, закончив визуальное изучение. Опустив взгляд, он, обходя каждый стол и стул на своём пути, вернулся к Сильверу. Неидеально, слишком вдумчиво, но он это сделал. Хоть в этом Джон стал немного увереннее. — Так, девочки-мальчики, нам пора открываться, — выдохнул шеф, глядя на часы, а затем приманил пальчиком настоящего Джима, и шепнул ему, — на всякий случай последи за тем, как он будет справляться, хорошо? — Конечно, шеф, — растягиваясь в белозубой улыбке кивнул парень, затем продолжил шёпотом, — скажите, а какое у него психическое заболевание? Сильвер лишь поморщился и отмахнулся. Вечно Джим суёт свой дважды ломанный нос в чужие дела. В "Подзорную Трубу" забредали совершенно разные личности, порой даже пираты. Сильвер не прогонял их по факту того, что они разбойники. Лишь бы платили исправно, а так бог с ними. Скорее всего, такая терпимость продиктована его пиратским прошлым, ведь связей у него много. Но каким бы влиятельным прежде ни был, он прекрасно знал, что толпу бояться следует. Опасался повар за свою шкуру, если пойдут сплетни о его "предательстве общества джентльменов удачи" и "смене стороны". Хотя никакой стороны он не менял. Стал заботиться о собственной выгоде без убытков, только и всего. В своё время ему чудом удалось избежать виселицы благодаря жене, но теперь он совсем один, и рисковать возвращать титул "джентльмена удачи" было опасно. Как и опасно вступать в конфликты с бывшими союзниками. Балансировал между двумя сторонами, что ж поделать. Попугай не очень хорошо себя чувствовал среди такого множества людей. Да и с самого утра его преследовала некоторая слабость и ощущение песка в глазах. Всё время хотелось куда-то прилечь, несмотря на то, что у него никогда и не возникало желания ложиться. Все работники "Подзорной Трубы" и гости заведения выглядели обычными гражданами. И это отягощало Попугая, ведь он хотел быстрее стать капитаном. Капитаном пиратов! А став простым официантом он уж точно не заслужит звание капитана. Но вдруг в зал вошли шестеро личностей, одетых в чёрные плащи. Они сразу привлекли чуткий глаз пернатого. Сев за 11 столик в самом углу, посетители начали о чём-то переговариваться. Краем уха Попугай уловил, что они обсуждают... Флинта. Попугай по привычке хотел сразу подойти ближе, чтобы подслушать, но — Джим! — Окликнул Сильвер пернатого из своего окошка, — Давай заканчивай прохлаждаться! Бери заказы! Птица быстро кивнула, обеими руками хватаясь за поднос помеченный цифрой 11. Его не волновало сейчас совершенно ничего кроме шестерых незнакомцев, обсуждающих покойного капитана. — Чёрный Пёс со своими щенками здесь, шеф, — не вовремя сообщил Мёрфи о подозрительных гостях. — Опять эти собаки... Какой стол? — Один раз Сильвер уже чуть было не лишился прибыли из-за хитрости разбойника, но не мог себе позволить ссориться с шайкой из-за давних рабочих отношений, именно поэтому теперь приходилось следить за каждым их присутствием в заведении. Зачем они вообще сюда приходили? Возможно, чтобы заставлять Джона волноваться зря. — 11, сэр. Растягивая слоги, Сильвер громким шёпотом выругался, опустив голову, а затем поднял на Мёрфи растерянный взгляд. Тот сразу всё понял. Они синхронно повернулись посмотреть, как "Джим" справится с таким заданием. — Вот ваш напиток, сэр! Вот ваш напиток, сэр! Вот ваш напиток, сэр! Вот ваш напиток, сэр! Вот ваш напиток, сэр! — Не имея ни малейшего представления о том, кто сидит перед ним, пернатый старался расставить кружки по правую руку вокруг всех шестерых гостей, пока те трещали о своём о разбойничьем. И внимательно прислушивался. — Бонс поплатится за такую издёвку... — Правильно. Как посмел он подсовывать нам так по-детски очевидную фальшь? — Знать бы, где настоящая. Спустя пару фраз Попугай с ужасом понял, что говорящие обсуждают карту Флинта. Они нашли карту Билли и поняли, что она оказалась фальшивкой. Что если они доберутся до карты Сильвера? Тогда весь план Джонни пойдёт коту под хвост. Пернатый рефлекторно дотронулся до свёртка, лежащего у него в кармане, а то вдруг его уже похитили. Ещё он понял, что раздал кружки не всем сидящим за столом. Которые внимательно на него сейчас смотрят. Пернатый понятия не имел, что если человек, который просто молча стоит рядом и пялится на вас, пока вы обсуждаете тайные делишки, это подозрительно, в отличие от птицы, на которую, как правило, никто не обращает внимания. Тем не менее, нужно было закончить. И если в принадлежности к мужскому роду пятерых какаду был уверен полностью по диалогам между ними, то силуэта в капюшоне - нет. Женщины могут быть где угодно. — Вот ваш напиток... — Неуверенно протянул пернатый, поставив кружку на стол. Попугай не мог нарушить алгоритм или ошибиться, ведь Сильвер дал ему чёткую инструкцию. Поэтому Попугай нагнулся к человеку в капюшоне и двумя пальцами приподнял ткань, — ...мэм. Услышав такой вывод о внешности главы стаи, остальные разбойники начали перешёптываться. Это не означало ничего хорошего, но какаду ранее на судне не был объектом шептаний, поэтому не обратил на это должного внимания. Отпустив капюшон, он решил, что сделал здесь всё, что требовалось. Однако из-под плаща вылезла рука, крепко и больно удержав пернатого за руку. Повернув голову, тот заметил, что у руки схватившего отсутствует два пальца, а вместо них в запястье Попугая впились два острых металлических протеза-когтя. — Как твоё имя, парниша? — Из-под капюшона раздался хитрый вкрадчивый прокуренный грубый голос. Будто владелец намеренно делал его ниже. — Я... Я... Джим, — чуть не упустив из памяти импровизированное временное имя, произнёс Попугай, — что вы хотите, мэм? На слове "мэм" обладатель когтей словно нарочно сжал их крепче, причиняя пернатому неимоверную боль. Какаду попытался закричать, но один из членов шайки вовремя зажал ему рот потными ладонями. Из-под плаща высунулась вторая рука, которая имела при себе все пять пальцев, но на среднем и безымянном красовались два перстня с длинными когтями. Подцепив средним когтем капюшон, "мэм" открыл своё личико. — Скажи на милость, Джим. Разве это — разбойник демонстративно обвёл собственное лицо пальцами, — выглядит как лицо человека, который относится к "мэм"? Какаду ранее принял разбойника за женщину, потому что у него были выкрашены в чёрный веки. Видимо, женщинами считаются только те, у кого веки яркого цвета. Окрас людей удивителен. — Нет, — Попугай знал, что после риторических вопросов подобный ответ может как минимум отсрочить проблемы. Было очень страшно, он никогда с физическими конфликтами не сталкивался, но Флинт рассказывал, как пираты упиваются людским страхом, поэтому пернатый надеялся, что нападающий передумает мучить его, если он будет держаться. Однако колени его предательски затряслись, — простите за это. — Ответь, сынок, что заставило тебя думать, что я имею что-то общее с "мэм"? — Продолжал свой допрос разбойник, ставя на стол ногу и всё ближе склоняясь к Попугаю, будто сейчас откусит ему нос. Было тяжеловато думать с жуткой болью на запястье. Попугай никогда не был объектом подобных ситуаций, поэтому у него онемел язык. — У меня недостаточно густые брови? — Разбойник прогладил свою бровь кончиком среднего когтя. Попугай несогласно помотал головой. — У меня слишком длинные волосы? — Отпустив руку пернатого, он демонстративно легко отрезал когтистыми протезами клок собственных волос. Попугай ответил повторным мотком головы, бросая редкие взгляды на кровоточащее запястье. — Может, у меня ресницы слишком длинные, а?! — Повысил голос разбойник, резко выхватывая кортик и, едва коснувшись лезвием не дрогнувшего века, срезал себе одну из ресниц. Его голубые глаза впивались в душу и охлаждали не хуже льда. В страхе птица зажмурилась и повертела головой, дрожа всем телом. — Чёрный Пёс, проваливай из моего кафе, дьявол бы тебя побрал! — Отбиваясь, как мог, от прихвостней Пса, сдерживающих его, горланил Сильвер, — Я уже вызвал охрану, щенок! Отвали от Джима! Чёрный Пёс мысленно отругал себя за то, что снова сначала сделал, а затем подумал, но сбежать без концовки претензии было бы слишком неправильно. Подав жестовый сигнал стоящим возле "Джима" членам стаи, разбойник поспешил ударить Попугая кулаком в нос и выскочить в открытое окно. Послушные щеночки опрокинули Сильвера, быстренько по очереди пнули несчастного какаду ногами, и, прихватив с собой бутылки с ромом, покинули заведение следом за главарём под крики испуганных гостей кафе. — Трусливая морда! Чтоб ты сдох в подворотне!! — Ругался повар, пытаясь подняться с помощью Стива и Мёрфи, — Вы тоже хороши! Чего стояли?! Никакой премии! Никому!! Охрана, вы слишком поздно! Догоняйте похитителей!!! Ни на кого нельзя положиться! В околообморочном состоянии пернатый лежал на полу, истекая кровью, слушая звон в ушах и переваривая спутанные мысли в голове. Голос Сильвера эхом невнятно звучал на фоне, но Попугаю было всё равно. Чёрный Пёс. Чёрный Пёс. Он видел его раньше. Так изменился. Он слышал о нём. Об их конфликтах с Флинтом. Чёрный Пёс хотел однажды убить Флинта, но капитан его запугал. Джон всегда смеялся опасности в лицо, вот и выдумал отогнать Пса от своего корабля выражением "Женщина на корабле - к беде", видимо, ссылаясь на его внешность. Разбойник настолько был, по какой-то немыслимой причине, травмирован этим наименованием, что никогда больше не пытался достать Флинта, избегая его как огня. А теперь он ищет. Карту. Он ищет. Сокровища. Флинта. В этот вечер разразился настоящий шторм. В море делалось немыслимое. Волны яростно хлестали о скалы и омывали берега, будто хотели забрать этот клочок земли с собой вглубь. Шайка Чёрного Пса разместила своё логово в скалистой местности, куда тяжело было добраться. Ещё шаг и самый неловкий уже бы купался в водах английского моря. Но таких в шайке Пса и не было. Он гордился тем, что отбирал самых лучших. — Эта погода сведёт меня с ума, — отжимая плащ на каменный пол в небольшом домике в скалах, возмущался самый низкорослый из шайки. — Погода? Ха! Неужели сам Чёрный Пёс набирал когда-то в шайку неженок? Как тебя ещё ветром не сдуло, Зигзаг? — Усмехался второй. — Ох, как это мы жили без тебя, Чарли! — Саркастично прибавил первый, вешая шляпу на выступающий из стены корень, — К твоему сведению... — Довольно гавкаться, черти! Это делу не поможет! — В логово вошёл сам Пёс, легко снимая вымокший плащ и швыряя его на стол, — Карты нет. Наводки нет. Нам необходимо заполучить эти сокровища. Увести их из-под носа Флинта! Если мы не найдём карту, весь план провалится! — Так в чём наш план? — Ковырнул ногтем в носу Чарли. — Глухой? Найти карту Флинта! Вот наш план! — Стукнул кулаком по столу Пёс. — Прекрасно. Так в чём план поиска карты? У главаря глаза на лоб полезли от этого вопроса, но он сдержался, чтобы не наорать, хотя веко его задёргалось. Итак слишком напряжённый день выдался, а тут ещё и неуместные глупые вопросы. — Мой план это мой план! Ваш план это слушать меня! Как и всегда! Исполняйте. — Эй, Пёс, что ты будешь на ужин? — Высунулся третий член стаи Бродяга. — Ничего! Ничего! Ничего! Что за глупые вопросы?! Мне не до этого! — Не выдержав, разбойник закатил истерику, размахивая руками. Ему хватило нескольких секунд, чтобы собраться. Он схватил со стола свой плащ и удалился в комнату, громко хлопая дверью, — Я спать. Меня не трогать!! — Неужели он правда стоит того, чтобы ему подчиняться? У него шаткая психика, он забывает важные вещи, срывается, — Спустя некоторое время напряжённого молчания, фыркнул Чарли, — Парни, вы слепы. — Ты совсем не понимаешь, что он за человек, и это видно, — разозлился на него Зигзаг, — мы ему не подчиняемся. Мы ему помогаем. Мы его опора, мы его команда. — Босс разбойников не должен быть таким неуравновешенным нытиком. Он создавал впечатление самого крутого, самого опасного, но это совсем не так! Я считал честью быть в его команде, крошка, но на деле он просто жалок. — Не смей называть меня крошкой! — Возмутился коротышка, — И не смей называть его жалким! Что-то не нравится? Собирай вещи и проваливай. Тебя никто не держит! — Прекратите оба, — Наконец подал голос Коппер, — Пёс взял к нам Чарли по тем же причинам, по которым взял к себе нас. Он знает, что мы должны быть все вместе. Дайте Чарли время. Он поймёт свою принадлежность к нам. — Ты как всегда прав, — рыкнул Зигзаг, — а если не поймёт, то мы скормим его ястребам. — Это угроза? От тебя? — Хитро осклабился Чарли, осматривая противника с ног до головы. — Не воспринимаешь меня как равного себе противника? Правильно, ты мне в подмётки не годишься, — Зигзаг даже не взглянул на собеседника. — Пока вы тут мерились ростом, Бродяга приготовил лучший суп за неделю, — встрял в разговор самый крупный, но при этом самый неконфликтный Стил, ковыряясь ложкой в супнице. — Ты каждый день комплименты отвешиваешь его стряпне, — закатил глаза Чарли, но его издёвкам уже никто не внимал, все бросились к столу. Не желая оставаться в стороне, парень тоже присоседился. Ему было непривычно, что его ничем не обделили, даже несмотря на остроты, — Но, должен признать, Бродяга и правда хорошо готовит. Очнулся пернатый уже лёжа на кровати в комнате Сильвера. Рука была наскоро перебинтована, а сам Попугай накрыт одеялом. Вяло оглядев себя, какаду понял, что одет в ту самую растянутую майку. Если бы не рана и перемена места, он бы решил, что всё это было частью сна. Кроме того, ужасно болела голова и температура окружающей среды ощущалась очень странно. Сдавленно и скрипуче Попугай позвал Сильвера, услышав в коридоре стук костыля. Он ощутил, будто горло что-то скребёт изнутри. — Наконец-то ты очнулся, — поспешил к пернатому Джон, видимо, откуда-то стремительно возвращаясь. Первым делом он запустил ладонь под одеяло, что заставило Попугая занервничать и шипеть. Он не привык, что его трогают, и оказался очень недоволен этим, несмотря на своё состояние, — спокойно, я просто проверю температуру. Пират достал из-подмышки парня градусник, обеспокоенно схватился за голову и сел на табуретку возле кровати. Сильвер не был дураком, он понимал, что сам его ни за что не вылечит. Мяться и не рассказывать о таком Ливси было бы очень глупо. — Слушай, дружок. Мне пришлось позвать доктора, он скоро должен приехать. Мы не скажем ему, что ты попугай. И не скажем о карте. Стой! Карта! — Повар подорвался с места, чуть не споткнувшись. Подлетел к письменному столу и сложил карту вчетверо, затем задумался куда может спрятать её. Попугай помнил о плане Флинта, но вместо того, чтобы стать капитаном, из-за этой карты он получает проблему за проблемой, а Сильвер ни во что его не ставит, ему нужна только эта жалкая бумажка. Попугай совсем один. Без заботы Флинта. Он снова стал ужасно злиться на эту карту, и на Сильвера. Состояние какаду затуманило ему мышление. — Карта достала меня! Тебе на меня наплевать! Ты заставил меня работать зря! Ты меня используешь! А не учишь! Ты меня обманываешь! Джонни предупреждал меня! Тебе нужны только деньги! — Ёрзая на месте, причитал Попугай, истекая потом и кашляя, — Я не хочу с тобой связываться! Ты плохой! Фу! Мачты в сторону! Парус на дно! — Да боже ж ты мой! Послушай! Ты болен, в голову лезет всякая ерунда! Честно, мне ни горячо ни холодно, получу ли я сокровища, я просто очень трепетно подхожу к ответственности перед тобой! — Попытался оправдаться Сильвер и потряс картой перед пернатым, — мне на тебя не наплевать, и никогда не будет! Флинт для меня уважаемый капитан, я бы никогда не стал его подводить! — Да? Да? Да? Не желаю слышать! Ты променяешь меня за триллион пиастров! Давай проверим! — Пернатый сорвался с кровати, выхватил из рук пирата карту и разорвал её на мелкие части, — Эта карта фальшивка! С самого начала! Флинт знал, что ты не будешь меня! Учить! Ему пришлось обещать тебе богатства! Но их ты не получишь! Никогда! Мы не рисовали карту настоящего острова! Специально! Чтобы их никто не украл! Никогда! Сокровища! Только! Наши! С Джонни! Попугай так сильно перевозбудился, что обессиленно лёг обратно на кровати. Сильвер бросился подбирать части карты, не веря в то, что всё это время питал ложные надежды. Неужели Попугай хотел подставить Сильвера с самого начала? Он был готов поверить, что так поступил бы Флинт. И что этот забавный рыжий парнишка оказался втянут в план. Джон в процессе общения увидел в нём добрую наивную душу, от того признание оказалось шокирующим. Видимо, Попугай верит Флинту безусловно. — Благодарю за вечер, Дэвид, но мне уже пора. Завтра день чистки вольеров, я должен приготовить инструменты с вечера, — Кливз медленно поднялся с кресла, и, не спеша потягиваясь, мялся на месте. Язык тела красноречиво говорил о том, что уходить от друга тот не стремился. Как думалось Ливси, Джеймс слишком тщательно скрывал от коллег своё изучение, поэтому отчаянно нуждался в том, чтобы делиться своими находками хоть с кем-то. Особенно с кем-то, кто всегда его выслушает. Поток мыслей прервал стук капсулы с письмом, отправленной путём пневмопочты прямо в дом врача. — Это от сэра Джона Сильвера! — Кливз стоял неподалёку от трубы приёма, поэтому сразу же обратил внимание на имя отправителя на бирке и пометке "СРОЧНО", — умоляю, Дэвид, прочтите, что-то случилось с птичкой! — Не был бы настолько уверен, Джеймс, что попугай не в порядке. Почему Вы думаете, что Сильвер должен писать мне только по поводу птицы? — поднимаясь со своего кресла, заметил Ливси. — Я Вас уверяю, Ливси, Вы сами говорили, что нога его в полном порядке. Других дел кроме попугая у него быть к Вам не может! — Могло случиться что угодно. Возможно это даже не по врачебным делам. — Не думаю, что он бы стал помечать как "СРОЧНО" приглашение к чаю, любезнейший. — Давайте я всё же сначала вскрою капсулу, мы можем спорить до бесконечности, пока ответ лежит у нас перед носом. — Мудро, — покачал головой Кливз, передавая капсулу в тонкие руки Ливси, который незамедлительно вскрыл контейнер. "Сэр Дэвид Ливси, прошу, как можно скорее приезжайте. Требуется Ваша медицинская помощь. Страшное ранение. Подробности на месте. С уважением, Джон Сильвер." — Где он умудрился поранить попугая? — Потёр виски Кливз. — Вы слишком зациклены на животном, Джеймс. Я думаю, что ранен сам Сильвер, — начиная собирать сумку, сделал замечание Ливси. — Я еду с тобой, мне всё равно надо проверить состояние птицы, — неуклюже возясь с обувью, поставил перед фактом друга профессор. — Не слишком ли вы навязчивы? — Я не спущу глаз с владельца крупного редкого попугая, который считает, что их продолжительность жизни - два года, мой друг! Что бы ни было с картой, сейчас Джону необходимо позаботиться о больном, и выполнял он эту функцию с особым усердием. Но во время замены повязки на запястье, повар заметил, что Попугай стал гораздо тише себя вести. Это очень пугало, пират надеялся, что Ливси прочёл письмо. Наконец, послышался негромкий стук в дверь. Подорвавшись с места, повар поспешил пустить Ливси в дом. На удивление он встретился взглядом ещё и с орнитологом. — Добрый вечер! Чем обязан такому визиту, доктор Кливз? — Кривенько улыбаясь, вопрошал повар, пока гости входили в коридор. — Вы прислали очень расплывчатое письмо о болезни, и судя по тому, что больны не вы, я имею все основания полагать, что что-то случилось с птицей, — холодно, с некоторой претензией заявил Джеймс, — но да будет вам известно, услуги Ливси распространяются только на людей, и... — Не переживайте, с попугаем всё просто великолепно! — Усмехаясь, отмахивался повар, — у меня появился новый работник, которого я уже давненько знаю, и сегодня произошёл некоторый инцидент с разбойниками. У Джима нет пока жилища, он временно гостит у меня. — Какой инцидент с разбойниками? Дали ли вы показания полицейским? — Переключившись с доктора на судью, встрял Ливси. — Пока не было времени для связи с полицией, сэр, всё произошло неожиданно, и состояние парнишки... — Сильвер быстро проводил обоих в спальню с лежащим больным, — один странный разбойник заявился. Он напал на Джима, ранил его, а затем похитил две бутылки моего лучшего рома! Доктор хмыкнул, усаживаясь на табуретку возле кровати и надевая перчатки. Первым делом он обратил внимание на неуклюже перевязанную руку парня. Понимая, что Сильвер тот ещё "специалист", Ливси решил без единой претензии лишь молча исправить ситуацию. — Клянусь моей многолетней практикой в полиции, напавшим был человек, называющий себя Чёрным Псом, Джон, — изучив ранение, смело высказался Дэвид. Внимательный глаз считал язык тел Сильвера и "Джима". Если реакция Сильвера была ещё понятна, ведь он очевидно скрывал, что нервничает, то дрогнувший парень, видимо, испугался самого наименования о Чёрном Псе. А потому Ливси сделал для себя очевидный вывод, следовательно, и вопрос далее задал, — ты знал кто это, но всё равно пустил в заведение. Почему же? — Сэр, — повар понимал, что порой лгать судье нереально, — негодяи друг друга в лицо знают, если сочтут, что я переметнулся, моему кафе и спокойной, отныне !честной! жизни наступит конец. Он всегда платил исправно, я не могу позволить начинать конфликты. — Что ж, хотите вы того или нет, но ответить на вопросы детективов будете обязаны. Этот человек преследуется по закону уже давно, поэтому любая информация будет очень полезна. Я бы и сам с удовольствием взялся, но теперь я только судья, — переключив внимание на стонущего от неприятных ощущений "Джима", Ливси проморгался, — такс, а теперь я только доктор. Прошу прощения. В полнейшей немного давящей тишине доктор-судья продолжал сооружать новую удобную перевязку на запястье парня, пока Сильвер старался стоять достаточно близко к покрытой клетке какаду, чтобы Кливз потихоньку не сунул туда свой любопытный острый нос. Сам орнитолог очевидно не был доволен, что повар ошивается возле клетки. — Скажите, юноша, сколько вам лет? — Обратился к рыжему Ливси, но Сильвер встрял в разговор. — Оо, ээ, он почти не может говорить! — Криво улыбаясь, и желая сделать так, чтобы пернатый уж точно ничего лишнего не выдал в таком состоянии, предупредил пират. — Не знаю! Мне... много! — Попугай будто не слышал Джона и поспешил ответить на поставленный вопрос, затем смачно раскашлялся. — Видишь, ему совсем плохо. Не помнит что он, кто он, — кривовато усмехнулся пират, прикидывая хотя бы примерный возраст, но хоть бы не очевидное число, — дай-ка вспомнить цифру... 29? Нет, стой, пока только 28. — Понятно. Вам придётся сесть, милейший, — кажется вообще не обращаясь к Сильверу, доктор достал из сумки стетоскоп, вставил в оба уха и подождал, пока больной усядется. Вырез майки был удобного размера, чтобы не мешать врачу, но тут он обратил внимание на нечто странное. Зависнув буквально на пару секунд, он приложил металл к груди пациента, — что ж, дышите глубже. Попугая приходилось немного направлять, он мало что понимал в процедуре. Ливси скинул это на температуру, но внешность парня вызвала у него вопросы. — От чего же у вас нет сосков, милейший? — С обыденной интонацией, будто он минутой ранее не сидел пару секунд вопросительно уставившись на идеально ровную грудь пациента, спросил Ливси, накрывая парня пледом. — Я птица! Зачем мне они! — Раскинув руки в стороны, выкрикнул "Джим", не давая шокированному Сильверу и слово вставить. — Ох, бедный пацан, совсем бред несёт. Доктор, дайте ему что-нибудь! — Наигранно распереживался Джон, из-за чего Дэвид стал ещё более подозрительно рассматривать парнишку. Приложив ладонь ко лбу, он смахнул прядь рыжих волос, обращая внимание на корни, затем перевёл взгляд на чёрные как смоль брови. — Откуда у вас этот юноша, Сильвер? — Серьёзно произнёс Ливси, поднимаясь с табуретки и возвышаясь над поваром, — Что ж у тебя, Джон, за гости такие постоянно? То попугай редкий, то пацан с аномалией. — Я тебе отвечаю, Дэвид, я... — Где птица, сэр Сильвер?! — Шеф сглупил, оставив клетку без присмотра, ведь ей сразу же завладел доктор Кливз. Он стоял прямо возле неё и двумя пальцами держал край чёрной ткани. Деваться было некуда. — Господи, ладно, ладно, хорошо! Вы поймали меня! Вас не проведёшь, сэр Ливси! — Нервно посмеялся Сильвер, но понимал, что все трое ждут от него ответа, — Что ж. Не стану тянуть. Этот пацан и есть тот попугай-долгожитель. Просто он... Ну... Превратился. Повар понимал, как глупо он сейчас смотрится, сказав всё это. Ему действительно захотелось хлопнуть себя по лбу так сильно, чтобы провалиться сквозь землю. — Это звучит как полнейшая выдумка, Джон Сильвер, — счесть эмоцию Ливси на каменно-спокойном лице было трудновато. Затем он обратился к коллеге, — значит он не лжёт. Сильвер ожидал, что ни Кливз ни Ливси ему не поверят и сочтут глупцом, но оба врача в секунду столпились у койки больного и начали о чём-то неразборчиво спорить. — Какая удача, что я решился ехать с Дэвидом, сэр, — оглядываясь на пирата и поправляя очки, произнёс Джеймс, — раз парнишка попугай, значит его организм работает и по птичьим принципам тоже. Тут нужно исследовать со всех сторон. Дальше Сильвер не вмешивался во врачебные дела. Он просто сидел на кушетке в углу комнаты и совершенно потерянно наблюдал за тем, как оба доктора что-то постоянно обсуждают, просят Попугая превращаться в птицу, осматривают вялое животное, затем снова просят вернуться в человека. Им удалось ещё и что-то спросить у пернатого, и именно к его словам Джон особенно прислушивался. Но ничего лишнего тот не сказанул. Просто рассказал, что в теле птицы состояние ощущается тяжелее. Оба врача сделали вывод, что болезнь человека не перекидывается симптоматикой на птицу, лишь общее состояние проявляется через внутреннее. Никаких хрипов в лёгких и ранений нет у животного в отличие от человеческой оболочки. Оба это посчитали странным, но решили сделать то, что обычно делают любые врачи: понаблюдать. Ливси выписал лекарства и рекомендации по уходу, затем доктора начали собираться. — Дражайший Джим, можно ли будет заходить и отслеживать Ваше состояние? Ещё хотелось бы узнать о Вас как о попугае получше. Это невероятное научное открытие, но Вы личность, и забирать Вас в лабораторию было бы грубо. Поэтому хотелось бы просто взять интервью, — как-то неимоверно ласково подбирал слова Кливз, а затем обрадовался как ребёнок, получив от пернатого добродушное согласие. Джеймс пытался ещё что-то спросить у какаду, но Сильвер настоял на том, что больному нужен покой. Всё же, Кливз ушёл в неимоверно поднятом настроении и продолжил терроризировать несчастный мозг Ливси разными фактами о птичьем образе пациента, которые судья не понимал, но с интересом выслушивал. Закрыв за докторами дверь, Сильвер устало плюхнулся на табурет у двери. Видимо, до выздоровления Попугая он будет спать в гостевой комнате. Чёрный Пёс, от раската грома, проснулся в холодном поту. Он итак почти никогда не спал спокойно, но сегодняшний день стал для его мозга особенно важным. Поднявшись с кровати, тяжёлым шагом двинулся к выходу из логова. Спал он всегда не раздеваясь. Надо быть готовым ко всему. От того его сон был очень чутким. Никто из шайки, храпящей в общей комнате, не заметил, как главарь покинул убежище. Вот поэтому они не способны выжить без него. Без его бдительности. Под проливным дождём Пёс тенью пронёсся в деревню. По дороге он зацепил краем уха бессмысленный говор парочки представителей порядка. Опасливо минуя их, разбойник двинулся дальше. Возле кафе Сильвера толпилось ещё больше полицейских. Дело пахло дурно. Они точно разыскивают тех, кто сегодня совершил преступление. Пёс всегда следил за безопасностью своих укрытий, но не поэтому он до сих пор не был пойман. А потому, что он никогда не был до конца уверен в их надёжности. Приходилось придумывать всё лучше. И лучше. Каждый раз что-то новое. Но главное сейчас спуститься вниз по холму. Вскоре разбойник разыскал дом Сильвера. Он неуклюже заплутал в темноте и не смог найти вход в здание. Мысли забивали всю голову, его извилины были заняты вещами поважнее, чем ориентацией в пространстве, ведь необходимо придумать начало диалога. Выяснить, кто и где этот странный рыжий пацан с картой в кармане. Сильвер ему не откажет в информации. Иначе он предаст свою сторону "джентльменов удачи". Пёс был готов ворваться в единственное горящее светом окно, но. В нём он увидел его. Рыжего. Они с Сильвером что-то выясняли. Окно оказалось предательски звукопроницаемым, поэтому Пёс смог подслушать разговор. Ты меня обманываешь! Джонни предупреждал меня! Тебе нужны только деньги! Эта карта фальшивка! Мы не рисовали карту настоящего острова! Чтобы их никто не украл! Сокровища! Наши! С Джонни! Пытаясь цепляться за слова, острый слух параллельно уловил транспортное средство, которое остановилось у дома. Это машина судьи. Это машина лучшего в Англии судьи. Дэвида Ливси. Он опасен. Значит, поквитаемся не сегодня. Не сегодня. Жаль что не сегодня!! Не сейчас! Раскат грома. Пёс, истекая дождливой водой, грязью и потом явился в логово. Собаки в страхе вскочили с мест, когда хлопнула дверь. — Рыжий мальчишка! Он нужен мне живым!!