Остров Сокровищ: Клад Флинта

Предпочтительным временем Сильвера для подъёма было раннее утро. То самое время, когда ещё роса не высохла, но солнце поднялось над горизонтом прилично. Можно было сделать все нужные дела, уделить внимание утренним привычкам и не спеша открыть "Подзорную Трубу" для ранних посетителей, а затем приниматься за рутинную возню на огромной чистой кухне, которую повар знал как свои пятнадцать пальцев. Тьфу ты, теперь ещё придётся искать в своём выверенном расписании время на пернатого. Едва открыв глаза, Сильвер задумался о том, где непутёвая птица может помочь на кухне, ведь и оставлять его одного плохая затея, как и оставлять без дела. Пока что надо проверить его способности хоть к чему-то. Долговязый не верил, что птица могла нормально обучиться бытовым делам под руководством Флинта, ведь капитан и сам не уделял этому должного внимания. Пират вовремя одёрнул себя, а то вдруг превращение ему и вовсе приснилось. Несмотря на то, что он очень хорошо отличал сны от действительности, в нарушение привычных ощущений от сновидений было куда легче поверить, чем в события прошедшей ночи. Поднявшись на локтях, повар бросил взгляд на клетку. К его глубочайшему удивлению, она пустовала. — Тухлый кальмар тебе за пазуху, где это пернатое ничтожество?! — Резво подрываясь с постели и хватаясь за костыль, успел рассверепеть Сильвер. В мозгу сразу поселилась куча догадок о том, куда могла деться птица: покинула дом и потерялась, украли недоброжелатели, обворовала дом и скрылась. И отсутствие ответа бесило повара. Буквально не было ни одной предпосылки вчера, как и сейчас зацепки. Джон выскочил в коридор и бросился проверять замки на двери, но те были не тронуты. На удивление, ещё вчера вечером открытое для проветривания окно сейчас оказалось запертым на щеколду. Очень странно. Закрыть его могли только изнутри, значит, Попугай не покидал дома. Только сейчас Сильвер услышал какие-то странные звуки с кухни. Повар озадаченно двинулся по коридору, и когда достиг нужной комнаты, то увидел слишком странную картину, чтобы осознать и переварить её быстро. На полу, прямо посреди помещения, стоял противень. Тот самый, для выпекания лучшего в округе песочного печенья. Только сейчас он был наполнен водой, в которой самозабвенно плескалась чернопёрая бестия. — Какого дьявола ты здесь творишь?! — опомнившись, Сильвер сделал уверенный рывок вперёд, размахивая костылём, чтобы спугнуть животное от кухонной утвари. Если бы раньше это худо-бедно сработало, то теперь, когда Долговязый знал о превращении птицы, Попугай не постеснялся воспользоваться своим умением. Пернатый почти сразу же сделался высоким рыжим невежей, но продолжил также громко шипеть на пирата, вытягивая вперёд шею и нещадно осыпая хозяина посуды оскорблениями. При этом наглец даже близко не был мокрым: его одежда и волосы выглядели абсолютно сухими, лишь подошвы крупных ботинок находились по бортик в воде. Воспользовался Попугай своим положением человека, вопреки ожиданиям Сильвера, не для понимания людской морали и следования правилам приличия, а лишь чтобы схватить противень, и затем, расплёскивая воду по всему полу коридора и оставляя за собой мокрые следы ботинок, сбежать играться в другую комнату. Однако посуда вскоре была у гадёныша, всё же, отобрана. — Я не Джон Флинт, парень, я - Джон Сильвер! Нравится тебе или нет, но у меня другие правила, и нянчиться я с тобой не собираюсь! Птица в обличье человека осуждающе сидела на корточках, бликовала изумрудными очками и вжимала голову в плечи. Выглядело это очень забавно, но повару явно было не до смеха. Тот лишь бросил к ногам новоиспечённого человечьего ученика половую тряпку, чем заставил его встрепенуться, подняться на ноги и яростно зашипеть на ткань. — Раз уж ты человек, то станешь убирать все свои грешки сам! Клетку тоже чистить будешь! Нахлебничества не потерплю! Сильвер не учёл характер Попугая. С ним абсолютно никак нельзя было таким способом договориться. Птица была хитрой. Ведь все комнаты и вещи принадлежат Сильверу. Попугаю ни горячо ни холодно, будет ли здесь грязно. Поэтому он лишь обратился в птицу и уселся на стол, отворачиваясь, чем явно показывал, что не подчинится. Джон смог заметить мокрое оперение после купания. До чего странная физика у этих превращений. — Да что у тебя за мерзостный характер, птаха?! Да что же ты за невозможное существо? Перед тобой инвалид, которому наклониться лишний раз стоит большого труда, а ты! Никогда не стареешь, имеешь в арсенале все конечности, так ещё и в птицу превращаешься! Нагадил, так изволь убрать за собой! Вот это у тебя наглости через край! Птица, уставившись прямо на пирата, медленно опустила голову и, смотря ему прямо в глаза, начала издевательски медленно обкусывать край аккуратной деревянной лакированной столешницы. — Она же из Франции! — Сильвер хлопнул себя по лбу и от переизбытка эмоций грохнулся на пол, заливаясь первоклассными театральными рыданиями, — За что мне такое наказание?! Этого Попугай вынести не смог, он мигом перевоплотился в человека и подбежал к повару, помогая подняться. Джон ненавидел манипуляции, где ему приходилось унижаться, но почему-то это сработало с Попугаем. Видимо, придётся изучить характер пернатого и искать другие подходы. Изображать немощного инвалида он терпеть не мог, ведь его должны уважать, а не жалеть. Но из-за параллелей со стариком Флинтом, которому нужна была помощь в последние годы жизни, Попугай просто не мог оставить повара в беде. — Дружок, я понимаю, что ты не обделён эгоизмом и упёртостью, и в среде людей это однозначно плюс, но тебе придётся жить в обществе, кому-то подчиняться, а кого-то располагать к себе. В конце концов, тебе предстоит работать с пиратами, а там выскочек в матросах не любят. — Но я целюсь быть капитаном! — Поправил его Попугай, наконец, хоть как-то поднимая артиста на ногу, — Джонни готовил меня только к этому. — Ооо, наивные мечты, — усмехнулся Сильвер, — чтобы стать капитаном пиратского судна нужно либо иметь горы денег, знаний и связей, либо быть избранным своей сформированной шайкой. А так тебе только в юнги. До поры до времени... — У меня есть горы!.. — начал уверенно пернатый, но затем вспомнил о плане Флинта и замялся, —... знаний... — Попугай нервно стал кусать собственные пальцы и понадеялся, что Сильвер не придаст значения сделанной паузе. — Этого мало, дружище, — прицокнул языком повар, — но мы изрядно задержались здесь. Надо уже открывать "Подзорную Трубу", так что будь добр убрать своё хулиганство в коридоре и на кухне, пока я не поскользнулся и не сломал себе вторую ногу. После того, как закончишь, жду тебя в своём кафе, подумаем как тебя можно обучить важным вещам. Не забудь запереть дверь дома, ключ оставлю на табуретке у входа. Вернёшь его мне. Уж это, надеюсь, ты в состоянии проделать. В этот раз какаду пришлось послушаться. Всё же, вина была свойственна его человеческой оболочке. Подобрав свою гордость вместе с тряпкой с пола, Попугай принялся за работу. Благо, унижаться перед поваром не пришлось, ведь тот вышел на улицу, не оборачиваясь. Небезопасно было оставлять незнакомую птицу одну дома, но что поделать. Дела сами себя не сделают, а проучить негодяя было более чем необходимо. К сожалению, Сильвер успел выбиться из графика изрядно. Только сейчас, занимаясь уборкой в тишине, Попугай понял, что когда нет отвлекающих факторов, он начинает погружаться в болезненные воспоминания. Как ни крути, абсолютно всё напоминало о покойном капитане. Флинт никогда не утруждал пернатого уборкой. На корабле приборкой палубы занимался кто-то другой, но свою каюту капитан поддерживал в относительно божеском виде самостоятельно. Чистота не была особым критерием на корабле, главное уж совсем в грязище не потонуть. Самым засранным местом всё равно была клетка Попугая. Её убирал сам капитан, причём с особым усердием, как не чистил собственные зубы. Попугай последнее время часто размышлял о том, что пират сделал для него в разы больше, чем никчёмная птица в ответ. Какаду вспоминал ситуации, где лишь потреблял продукты бескорыстной привязанности капитана, почивал на лаврах, а сам не сделал для его благополучия абсолютно ничего. Сжав пальцами промокшую насквозь тряпку, он уткнулся лбом в пол. Сырая древесина пахла неприятно, но это не волновало. Влаги сейчас только прибавилось. Сильвер предпочитал готовить самостоятельно. И разносить еду самостоятельно. Проверять припасы самостоятельно. Сервировать столы тоже самостоятельно. Он любил всё контролировать, но одному ему было бы не под силу управиться даже с небольшим заведением. Именно поэтому он давненько нанял группу помощников, чтобы силы были распределены. Джон был прекрасным стратегом и управляющим, но мог и заменить кого угодно на кухне в любой момент. Работа давно стала его страстью, поэтому Сильвер так щепетильно относился к порядку и благополучию в "Подзорной Трубе". Тем не менее, расширять своё заведение он на отрез отказывался. Зачем ему становиться богаче, сильно рискуя отсутствием грамотного контроля? Заведение маленькое, зато отлаженное, в убыток никогда не погружается. Дурных отзывов от клиентов, что очень важно, никогда не поступало. Сильвер был жаден до денег, но умён в стратегических решениях, и слишком уж падок на уважение окружающих. Подходя к своему кафе, повар увидел, что работники, несмотря на опоздание шефа, распределили обязанности, чтобы пустить первых гостей. С порога похвалив ребят, Сильвер привёл себя в рабочую форму и приступил к выполнению ранних заказов. Он был хорошим специалистом, чтобы готовить еду на автомате без ошибок, поэтому мог размышлять о сторонних вещах без опаски за возможность испортить блюдо. Оставалось придумать, что в этом всём выверенном плане может делать Попугай. Посадить его чистить картошку было самой очевидной, но плохой идеей, ведь Флинт точно не учил любимого питомца плебейским делам, а заниматься обучением сейчас было бы очень запарно. К плите пускать опасно. Ставить помогать уборщику мало смысла. Уж очень долго убирает свой кавардак дома. Не заблудился ли он по дороге к кафе? Отлучиться сейчас ради проверки будет проблематично. Джон злобно стиснул зубы, осознавая безвыходность ситуации. Слишком много дел навалилось, слишком... Попугай, худо-бедно смог отодраться от пола. В глазах рябило. Оглядев проделанную работу, птица пришла к выводу, что получилось приемлемо, на этом можно закончить. Теперь требовалось во что бы то ни стало найти Сильвера, как он и просил, ведь только общаясь с кем-то пернатый мог не сосредотачиваться на воспоминаниях. Обнаружив ключ сразу же на табуретке у двери, пернатый покинул дом, заперев за собой замок. Но теперь какаду остался глупо стоять на террасе с ключом от двери в руке. Повертев головой по сторонам, он осознал, что понятия не имеет, куда нужно идти. Ориентировался с земли он плохо, нагромождение домушек закрывало большинство пространства. Повезло, что так рано почти никого на улице не было, поэтому пернатый беспрепятственно обратился в попугая и, с ключом в клюве, взлетел в небо. Понадобилось совсем немного времени, чтобы заметить вывеску "Подзорная Труба", пролетая над и между зданиями. Но какаду успел позабыть о необходимости человеческого облика, чтобы войти в заведение, и, не церемонясь, влетел в открытую дверь кафе и уселся на первый попавшийся стол. Постояльцы и работники оказались, почему-то, не очень довольны присутствием птицы в помещении. Неизвестного деда очень испугало появление огромного попугая прямо перед его тарелкой с супом. Пернатый, в свою очередь, испугался неравнодушному приёму не меньше. Удерживая в клюве ключ, он материл окружающих людей, шипел на них, прыгал по столешницам и спинкам стульев, прохаживался по посуде. Работники предпринимали тщетные попытки выгнать птицу, чем только злили и пугали его. Бедное животное не могло понять, почему собрало вокруг себя такой ажиотаж, ведь изначально приземлилось на стол очень даже аккуратно. — Сильвер! Сильвер! — Звал пернатый, ища защиты хотя бы от единственного человека, которого знал в помещении. Однако Джон уже узнал о присутствии попугая в кафе. Услыхав крики гостей, он выбежал из кухни, отставив с плиты жареных креветок. Официант начал было объяснять повару о случившемся, но Сильвер, завидев злосчастную птицу, понял всё без каких-либо сторонних слов. — ТЫ!!!!!!!! — Заорал повар на всё помещение, что заставило замереть и умолкнуть всех присутствующих, включая попугая. Взоры сразу устремились на побагровевшего от ярости шефа. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься на пернатого. — Вот ты где! Вот ты где! Прямо по курсу! — Однако птица встретила Сильвера с радостью, и полетела навстречу повару. Видимо, привыкла уже за утро к его злой морде, и не восприняла как угрозу. Много трудов стоило шефу, чтобы не наорать на птицу, когда та села ему на плечо, роняя ключ в серединку поварского колпака. Колпак был мягкий, поэтому ключ больно стукнул повара по черепушке. Скрипя зубами, Сильвер вынул ключ из выемки и убрал в карман фартука. Его лицо сразу приобрело натужно счастливый вид. — Прошу прощения, дорогие гости, за инцидент! — произнёс он очень громко, чтобы все его услышали, — Я только недавно купил себе птичку, видимо, он испугался находиться дома один и полетел искать меня! Официанты заменят вашу посуду и вытрут столы, но не переживайте, птица абсолютно здорова! Всем, чья пища пострадала от попугая, я приготовлю повторное блюдо совершенно бесплатно! "А Сильвер, оказывается, добрый и справедливый малый" — думал пернатый, вслушиваясь в речь повара и глядя на него восхищённым взглядом. Затем пират унёс попугая в комнатку персонала возле кухни. Ни одной бактерии с пера птицы не будет в стерильном помещении! Запершись в комнате, Сильвер выпустил какаду на местный маленький стол. Довольная птица быстрыми движениями кланялась и распушала хохолок, топчась на месте и издавая множество громких звуков, глядя на фальшиво-счастливое выражение лица хозяина. Но повар резко переменился в эмоции. Попугай не мог понять, что случилось. Только что Сильвер был рад и добр, а теперь снова злой и недовольный. Кажется, это как раз то, о чём предупреждал Флинт. — У вас живот крутит, сэр? — С долей некоторого беспокойства подметила состояние пирата птица, но затем начала быстро приседать и скрипуче смеяться. — Ну-ка без шуток, парень, — шеф посерьёзнел и продолжил шёпотом, — моё кафе это уголок штиля, сюда приходят люди отдохнуть, всё должно быть чисто и аккуратно. Ты сейчас очень облажался. Нарушил спокойствие, навёл шумиху. Я работаю в поте лица. Прояви уважение. Сильвер заставлял себя говорить с птицей спокойно, ведь если Попугай начнёт сопротивляться, то это всё будет слышно снаружи. — Пррррости, пррррости! — низко кланяясь, извинялся попугай. Он вовсе не чувствовал себя виноватым, но знал, что после этих слов люди, как правило, оставляют свои претензии в прошлом. — Бог с тобой, — отмахнулся от пернатого повар, ведь ему не нужны всякие извинения, он ценил отсутствие повторения их причин, — я закрою тебя здесь до конца моего рабочего дня. Сильвер вынул из кладовки старые газеты, расстелил по всей поверхности столешницы и немного на полу. Наблюдая за пиратом, копощащимся с бумагой, птица в панике пыталась сообразить, как не остаться в полном одиночестве на растерзание душевных мук. Попугай не успел придумать ничего более, чем превратиться в человека и удержать повара за единственную ногу. — Прошу, сэр Сильвер! Меня гложут воспоминания, когда я один! Не оставляйте! — Некуда мне тебя пристраивать! Не вовремя на бошку мне свалился! — Пират очень сердился, пытаясь стряхнуть птицу с сапога. Но это было сложно сделать в его положении. — Останься сейчас же, или я сломаю тебе ногу!* — Попугай злобно глянул на повара, цитируя знакомые пиратские угрозы, но Джон разозлился, дёрнул ногой так, что пернатый стукнулся головой о столешницу и уронил на колени очки. Удар пришёлся не сильный, но в ушах будто в колокол ударили. Схватившись пальцами за зудящую черепушку, пернатый и не заметил звук злобного хлопка дверью. Обида стоила того, чтобы зашипеть, тихо ругаясь, — Я нагажу тебе в тарелку, мразь... нагажу в тарелку... Анализы оперения попугая наконец оказались исследованы должным образом, и Джеймс Кливз поспешил поделиться результатами со своим дражайшим другом. Ливси организовал для обоих приемлемую обстановку в комнате: тщательно прибрался, обустроил стол, достал шахматы и новый чайный сервиз. — Что скажешь, Дэвид? Это создание прекрасно, — профессор был не расположен для другого рода деятельности, кроме любования диковинным животным, поэтому шахматы, к глубочайшему сожалению собеседника, остались проигнорированы. — Скажу, что ничего не понимаю в птицах, дружище. Но не стану с тобой спорить, прежде я таких попугаев не видел даже на картинках. Орнитолог успел стать одержимым этим какаду, он сидел в большущем изумрудном кожаном кресле, в котором обычно пребывал у друга в гостях, и не переставал любоваться результатами анализов, пусть это и были всего лишь исписанные бумажки. Судья мог чувствовать детский восторг приятеля, хоть и не разделял его. Но было всё равно очень интересно слушать и наблюдать. — Так позволь мне рассказать. К сожалению, выяснить возраст по перьям невозможно. Но! Это и не очень важно, ведь красота в другом. Дело в том, что... Из дальнейших выводов Дэвид понял только, что физически птица не похожа на других своих сородичей траурных какаду. Это значило, что Кливз находится на пороге настоящего открытия, что не могло не радовать. Сам Ливси уж точно не смог бы, да и не хотел, стать первооткрывателем в чём-то, но он понимал, что такие вещи важны хотя бы для Джеймса. Судья прилично знал его, чтобы иметь представление о стараниях такого человека. Ливси сейчас искренне радовался за друга, ведь за всё время знакомства видел как часто Кливз оставался на втором плане среди коллег, совершающих открытия. Неудачливый орнитолог не был презираем в коллективе, но постоянно чувствовал себя таковым. — ...меня волнует только то, что сложный нрав какаду может оттолкнуть сэра Сильвера своим поведением и трудностью в содержании. А этот ваш бывший пират не отличается познаниями в науке, и ему ничего не будет стоить избавиться от этой особи, если она не покажется удобна. Я опасаюсь опоздать. Он погубит это великое создание и глазом не моргнув, а потом и не вспомнив... — Вы очень тревожны, Джеймс. Я, как судья, как полицейский, который знает Джона достаточно давно, могу вас заверить, что он так просто подобную птицу не вышвырнет за дверь. — Ты слишком уверен в том, чего не знаешь наверняка. При условии сложнейшего содержания какаду, я не могу быть уверен в Сильвере. Я видел, в кормушке был сахар. Это вредно для их нежного пищеварения. Птички, даже крупные, очень маленькие по сравнению с человеком! Переборщить вредной пищей можно очень быстро, а попугаи умело скрывают симптомы болезни. Я ещё по приезде заметил его заторможенное состояние. Хотя что странно, когда брал перья, не обнаружил ничего негативного по здоровью, как в поведении, так и по результатам моего дополнительного лабораторного исследования. Это всё очень необычно! Птицу надо должным образом изучить, но что делать, если Сильвер не хочет его отдавать?.. Ладно бы наука, пёс с ней! Какаду очень требовательные птицы, их нужно выпускать летать по безопасному помещению, им нужен специальный источник освещения и правильное питание, безопасность для полётов, сетки на окнах, действительно большая клетка, а ещё лучше - вольер. Я также боюсь, как бы сэр не испортил ему психику, потому что птица содержится одна, и ей нужно общение если не с сородичами, то с человеком! Он его погубит, Дэвид... Вот почему он достался в хозяины этой потрясающей птички? Подобные люди не должны содержать зверушек! — Хах, Джеймс, Джеймс, Джеймс. Соглашусь, для тебя эта птица редчайшая, но Сильвер - простой обыватель. Не все владельцы питомцев хотят работать с ними по методичке. Это неудобно, поэтому и не для всех. Птицу вы скоро заберёте, не переживайте. — Помню, ты не особо ценишь жизни животных, Ливси. А если бы так содержали детей? — Я считаю, что в целом жизнь и удобство человека превосходит потребности животных, только и всего. Если питомец неудобен, то проще не заводить, но давить на хозяев, что не обеспечивают содержание по перечню правил, а лишь приобрели животину потешиться, не стоит. Зверь - не личность. Вопреки убеждениям доктора, эта личность сейчас сидела с ногами на столе и обижалась до глубины души. На Сильвера, на своё долгоиграющее существование, на посетителей "Подзорной Трубы", на Орнитолога, выдернувшего перья, да на всё! Проведя остаток дня в тесной каморке, птица мечтала выклевать повару глаза, но не могла себе это позволить, ведь нужно следовать плану. Плану, который продумал капитан Флинт. Плану, который обещал обеспечить Попугаю всю жизнь богатством и успехом. Плану, при подготовке к которому капитан лишь тратил свои ресурсы на благополучие питомца-долгожителя, а значит, надо довести дело до конца. Эти мысли убивали Попугая. Ничего он не отдал ему, только брал, брал, брал... И единственное, что он мог сделать для пирата, это старания ради его цели. Груз ответственности давил на плечи. Сильвер весь день готовил, успев мысленно поругаться с Попугаем, помириться, пожелать ему мучительной смерти, задуматься о том, что зря так относится к нему, и... в последние минуты работы в порыве эмоций стукнув металлическую мойку кулаком, сел на табурет, раздумывая. Птицу можно было понять, он же никогда не действовал в обществе кого-то кроме Флинта. На него можно злиться, ведь его поведение просто никуда не годится. Уж больно хотелось послать птицу к чёрту, но Джону предстояло заслужить карту сокровищ Флинта. Её не должен получить никто, кроме него. Это, как минимум, будет несправедливо, принимая во внимание его заслуги перед покойным капитаном. Сдаться пират не мог, особенно, после знания о том, что клад принадлежит именно ему. Значит, надо хотя бы сейчас озаботиться содружеством с пернатым, а после того, как получит карту, тот час же сплавить попугая доктору Кливзу. Сильвер славился своим потрясающим умением войти в положение абсолютно любого человека, значит, этим сейчас и надо пользоваться. Добротой запудрить пернатому мозг и выманить карту. Идея звучала прекрасно, значит медлить нельзя. Ещё один такой случай позора и эмоциональной несдержанности повар допустить никак не мог. Надо действовать с умом. Отпустив сотрудников и попрощавшись со всеми, сославшись на ещё парочку дел перед уходом, шеф закрыл вход для посетителей, и начал раздумывать, как добиться от птицы прощения. Сейчас он голодный и злой. Поэтому необходимо мягко подступиться и купить его вкусностями. Придумывая располагающий монолог, повар красиво сервировал на тарелке самые лучшие фрукты, орехи и овощи. Уверенно подходя со всей этой башней красоты к заветной двери, Джон чувствовал, что там ему не будут рады. Только открыв дверь и опасливо глянув в комнату, он увидел сидящего, поджав ноги, на столешнице очень хмурого человека. Лицо его было мокрым от слёз. Громадина сразу же выпрямился во весь рост, не слезая со стола, и даже стукнулся головой об люстру. Послышалось недовольное неразборчивое ворчание. На всякий случай Сильвер оборонялся входной дверью, прячась за неё. — Смотри, что я тебе принёс, дружок, — сразу пошёл с козырей пират, демонстрируя башню еды изголодавшемуся существу, которое сразу же поменялось в лице. Подметив это, повар мягко продолжил, — я немного уставший, а от того и грубый с утра. Нелегко быть шеф-поваром, но я понимаю, что мою несдержанность это ни капли не оправдывает, ты уж меня прости, я перед тобой виноват. Наблюдая за нескрываемым интересом птицы, Сильвер вышел из-за укрытия, когда обстановка показалась ему безопасной. — Я думаю, нам стоит начать сначала. Понимаешь, у меня не получалось справиться с эмоциями, потому что всё произошло очень неожиданно. Моя размеренная спокойная жизнь изменилась, когда внезапно у меня появился ты, — Джон нарочно сделал скрытую отсылку на чувства Попугая от смерти Флинта. На его личный взгляд: получилось очень ловко. Подойдя достаточно близко, Сильвер аккуратно поставил тарелку на столешницу, прямо к ногам собеседника. Тот продолжал стоять молча, но лицо его было устремлено на заветную тарелку. — Можешь спускаться со стола, и... — повар не договорил, как парень снова превратился в птицу и с жадностью набросился на еду. Не понимая, почему тот не мог оставить себя в облике человека, Сильвер закусил губу, чтобы не ляпнуть лишнего. Пока птица ела, неаккуратно раскидывая мелкие кусочки по застланному газетами столу, повар решил осмотреть бумагу, чтобы хотя бы примерно выяснить, как долго птица пробыла человеком. К его огромному удивлению, ни одной кляксы на листках не оказалось. Также никакого ущерба на двери, люстре и непокрытой мебели не обнаружилось. Пират вообще не ожидал, что животное будет вести себя прилично весь рабочий день. Это не могло не обрадовать. — Смотрю, ты вёл себя очень хорошо в моё отсутствие! Ничего не сломал, — Заулыбался Сильвер, продолжая нахваливать попугая. — Сильвер, мне было отвратительно и больно, — замечание птицу совсем не обрадовало, поэтому попугай начал говорить серьёзно с пиратом, — я предупреждал тебя! Мне плохо потому! Что я остался один! — Помню, прими мои извинения, — улыбка пропала с лица повара, он даже смог почувствовать себя виноватым, — впредь я клянусь уделять тебе больше внимания, и не оставлять одного. Будешь мне доверять? — Доверять? Хм. Время покажет! Птица правда была умной, как подметил Сильвер, ведь только глупец будет доверять такому человеку сразу. В момент этого разговора повар даже зауважал Попугая, пусть и понимал, что из-за его недоверия план может накрыться медным тазом. Ах да, план. — Слушай, когда ты закончишь, мы с тобой сходим в одно место, я должен рассказать и показать тебе кое-что. Но только тебе надо будет проделать этот путь в облике человека, хорошо? Какаду был очень любопытной птицей, поэтому согласился. Вскоре они отправились вдоль пристани. Закат ласково освещал крыши домов розовато-алым цветом, чайки непринуждённо сидели на зданиях и земле подальше от людей, которых итак бродило не много по улице. Это время суток Попугай очень любил. Повезло, что Сильвер жил у моря. Родной запах свежего воздуха, смешанного с отдушкой солёной воды, пробуждал приятные воспоминания о плаваниях. Вспоминая многое о Флинте, Попугай грустил, но сейчас пришла пора благодарности и некоторой лёгкости. Капитан сам выбрал ухаживать за какаду, и птица была ему верна, никогда не грубила и не предавала доверие, даже если случались ссоры. Флинт не был бы рад тому, что питомец винит себя за его заботу. Всё же, со слов самого пирата, какаду был полезен, неспроста Флинт называл его своим "секретным оружием", ведь пернатый передавал ему подслушанные сплетни неверных матросов и помог тем самым избежать, возможно, нескольких бунтов на корабле. Попугай мог гордиться как минимум этим. — Вот! Погляди, кто там! — Сильвер остановился на травяной полянке у песчаного спуска с холмика к пляжу. Он добродушно указал ладонью куда-то в сторону прибоя. Попугай пристроился возле пирата и глянул вниз на каких-то маленьких людей, собравшихся в кучку почти у самой воды. Сначала какаду даже обрадовался, но затем изучил субъекты. Один из присутствующих, в красной треуголке с небрежно пришитым к ней Весёлым Роджером, тыкал в мокрый песок длинной веткой. Чуть подальше от группы в полосатых футболках стоял воткнутый в сухой песок покосившийся деревянный "флагшток". Само знамя, несмотря на внушительные порывы ветра, развеваться не спешило. Слишком ткань тяжёлая, не подходящая для флага. — Это не пираты, — разочарованно понизил тон голоса пернатый, на птичий манер покачав головой и затем уставившись на Сильвера, — это актёры, да? Театр? — Э-э, нет, это местные ребятишки, играют в пиратов вечерами, — горделиво усмехнулся повар, — я подумал, тебе нужно попрактиковаться в общении с такими пиратами. На играх проще учиться. — Дети это не пираты, — нахмурилась птица. Он был не лучшего мнения о "немощных маленьких людях", ведь, как и Флинт, всегда их недолюбливал, а потому повторил реплику самого капитана, — "дети хуже матросов, потому что бунтуют, не боясь за свою жизнь", цитата... — Ой, да ладно тебе. Ребята у нас в городишке хорошие, умные! — Сильвер поманил пернатого за собой, а сам аккуратной поступью начал спускаться с песчаного холма, продолжая весело рассказывать, — как-то раз они здорово помогли мне покрасить стены кафе. Представляешь! Не взяли за оплату ни монеты, ни конфеты! Попросили только рассказать истории из моей пиратской жизни. Уважаю такой живой интерес! По мере приближения двоих, береговая ребятня обратила на них внимание. — Смотрите, там дядя Сильвер! — Первым на странноватую парочку указал самый младший пацан в беретке. — Ахой! Долговязый Джон Сильвер! — Изобразил приветствие широкий мальчишка в красной треуголке и повязке на одном глазу, затем отдал честь. — Ахой, ребята! Капитан Хе-е-ендс! Как жизнь, джентльмены удачи? — Сильвер уверенно отвесил поклон, пока позади него недоверчиво жался Попугай. — Мы придумываем, как будет выглядеть наше судно, сэр — Капитан Хендс указал веткой на неуклюжий рисунок на песке. — А как же ваша "Зубастая убийца морей"? Неужели вы её лишились? — Сильвер оценил детей горделивым взглядом знатока пиратского дела. Несколько из них неуверенно потупились. — Дааа, во время жжоской схватки! — Высунулся вперёд самый младший, — Но мы уже строим новый! Смотри! Парнишка указал на то самое место, где совсем недавно ковырялся палкой Капитан Хендс. Попугай обратил особенное внимание на этот рисунок, сразу поспешил к нему. Несмотря на неуклюжесть рисования ранних подростков, корабль выглядел очень подробным. — Вы уже придумали новое название? — Провожая пернатого взглядом, продолжал допытывать детей бывалый пират. — Ну мы просто.. Мы назовём его также и добавим цифру "два", — Подал голос самый высокий из ребят. И, кажется, самый старший, ведь лицо его уже покрылось прыщами и даже мелкой щетиной. — Охо-хо, это так не делается, детишки! — Начал свои нравоучения Сильвер. Он находил особую отдушину в рассказах детям о том, как правильно и нужно, ведь они с ним никогда не спорили, а только слушались и следовали указаниям, — новый корабль нельзя называть также, как и старый! Даже с припиской. Это морской закон! — Где арочки? — Внезапно задал вопрос Попугай, оглядывая всю шайку ребятни, хотя они даже не смотрели на него, кучкуясь рядом с авторитетным Сильвером. — Какие арочки на корабле?! — Почему-то очень возмутился веснушчатый паренёк в красном ночном колпаке. — Сэр Сильвер, это кто? — Наконец, задал, так долго мучающий именно его, вопрос рыжий пацан. Только он один не носил ничего похожего на матроску, а доминирующим цветом его гардероба был чёрный. — А-а-а, вам понравится этот малый! — Радостно подпрыгивая и борясь с зыбкостью песка под костылём, Джон оказался рядом с какаду и приятельски похлопал его по плечу, — это мой давнишний коллега, его корабельное прозвище - Попугай. Он очень много всего знает о плаваниях! — Где арочки? — Попугаю было важно только одно, и он пытался добиться ответа, и начал указывать пальцем на рисунок, — Капитан! Хендс! Где они? — Какие арочки? Объясните, что это, — Хендс был ответственным малым и со слов Сильвера поверил в профессионализм Попугая, поэтому подошёл посмотреть на отсутствие неких "арочек". — Арочки по бортам нужны для того, чтобы обратно в море сливалась вода! Которая попала на корабль! — Попугай забрал палку у Капитана и кончиком нарисовал достаточно крупные арки. — А как же вещи? Они ведь уплывут вместе с водой, — вставил своё ценное наблюдение парнишка в колпаке. — Именно поэтому! Поэтому надо хранить вещи и оружие в бочках и ящиках! Они должны быть больше, чем арочки, чтобы их не вымыло за борт! — Продекламировал пернатый, возвращая палку хозяину "судна". — Спасибо! Мы не думали об этом, сэр! — Внезапно очень вдохновлённо произнёс младший и вышел вперёд, протягивая руку высоченному гостю, — Я - Дик. Дик Джонсон. — Молодец, — не сообразив пожать протянутую ладонь, похвалил паренька какаду, затем оглядывая других "матросов" — остальные? Кто. — Команда! Стройся! — Вышел вперёд Капитан Хендс и скомандовал. Остальные ребята не спешили подчиниться, но чуть погодя проделали это. Командир их не торопил, — Я Израэль Хэндс. Или просто Капитан Хэндс. — О'Брррайен... — Хрипло и с небольшим рычанием произнёс малец в красном колпаке, и сразу сунул палец в нос, — я... этот... ну как его... правая рука! — Он мечтает быть капитаном и даже хотел со мной подраться, поэтому пришлось дать ему эту роль и сказать, что правая рука капитана лучше чем капитан, потому что... капитаны их боялись, — шёпотом пояснил Попугаю Хэндс, но О'Брайен всё равно отвлёкся на муравьёв в песке, и не обратил бы внимание даже если бы Израэль сообщил о своём хитром плане во весь голос. — Я Джордж, — неуверенно произнёс самый высокий паренёк с накрапывающей на подбородке щетиной, — судовой врач.. — Джордж умный, он мечтает стать доктором после школы! — Похвалил матроса перед Попугаем капитан, а затем тихо прибавил, — Он не хочет больше ничего делать на нашем корабле кроме этого. Но других врачей у нас нет. — Я Дэрк! Дэрк Чиверс! — Почему-то невероятно гордо представился рыжий парнишка в синих шароварах и чёрной одежде, — Я боцман! И ещё сделал флаг! С этими словами Дэрк указал на грустную ткань, висящую на покосившейся палке. Только сейчас Попугай увидел, что это и не флаг вовсе, а какая-то чёрная майка с изображением скелета. Скелет пальцами показывал "козу", носил яркий ирокез и пирсинг прямо в костях. Рядом с ним красовалась надпись "панки не умирают". Смысл фразы как-то больно кольнул в голову "как жаль, что Джонни не панк. Но что такое панк? Может, мы могли успеть сделать его панком... Значит, я панк... А я даже не знаю, как у меня это получилось". Пернатый сложил пальцы в "козу" и печально оглядел этот жест. — На самом деле его зовут Том Морган, — прервал грустные мысли пернатого Хэндс, — но он назвал это имя слишком непиратским, и из какой-то книги спёр себе новое. А Дик у нас юнга. — Израэль, я не хочу быть юнгой, я уже взрослый! — Очень возмутился самый младший пират. — Хорошо, тогда я назначаю... — Взгляд капитана переместился на Сильвера, — О! Тогда я назначаю тебя коком, Дик. — Коком??! Израэль, почему ты такой?! — По какой-то неведомой причине возмутился этому званию Дик, и шлёпнул "капитана" по плечу. — Дик! Не надо! — Парнишка отдёрнул руку и начал осматривать кожу, испещрённую полосками засохшей грязи, нарисованными для образа, — Не трогай мои боевые шрамы, они раскрошутся! — Почему этот день такой?! И почему ты такой!! — Младший пират продолжал истерику, — Ты меня не уважаешь! Я не хочу быть каким-то коком!! — Послушайте меня, сэр Джонсон! — Сильвер не выдержал и встрял в разговор. Его такое уничижительное отношение довольно сильно обидело, и он постарался вернуть авторитет, — Не имеет значения, какое звание занимает человек, важно то, что у него голова на плечах. Коком быть очень удобно, ты можешь стать умнее и хитрее всех матросов на палубе, но при этом, если тебя представят под суд, ты избежишь казни по причине такого звания. Поверь, я знал одного пирата, который только благодаря этому сейчас счастливо живёт после отсидки. Остальной экипаж своевременно казнён, а он заныкал в панталонах все карты сокровищ капитана, затем отыскал все деньги, и теперь король Непала! Ну... я так, по секрету говорю. — Вааау! Ну тогда я согласен быть коком! — Восхитившись рассказом Джона, маленький Дик решил срочно и бесповоротно стать королём Непала. — Пацаны, нам нужен ещё кто-то. У нас не хватает штурмана! — Вдруг схватился за треуголку Капитан Хэндс. — Погодите, Капитан, у вас отсутствует один из членов команды? — Напряг бровь Сильвер. — Да. Бэнджамин оказался предателем! — Капитан Хэндс прискорбно опустил взгляд и поднёс треуголку к груди, а затем указал ей на примятую кучу песка на холме, — Мы оставили его на том острове. Обычно туда гадят кошки. Поделом! — Подело-о-ом! — Хором, перебивая друг друга, пропели "матросы", половина из которых даже не знала значения этого слова. — А возьмите штурманом нашего дорогого гостя! — Сильвера внезапно осенила прекрасная мысль, он похлопал Попугая по плечу, и с намёком взглянул сначала на Капитана, затем на самого виновника его блестящей идеи. — Я?? Я не хочу! — Надулся пернатый, а затем гордо поднял нос к небу, — Я хочу быть только капитаном, — затем он опустил нос и поправил съезжающие с него очки, — Или капитанским попугаем. — Попугаем? — Усмехнулся Хэндс, — а какая от тебя польза команде? — Ты не можешь быть попугаем, ты не попугай, — Вставил своё смелое рассуждение Джордж, а затем засмущался, ведь это всего лишь игра, — В смысле, тебе нужен костюм. А то не похож... — Мне не нравятся эти матросы! Мне не нравится эта игра! Мне вообще! Ничего не нравится! — Закатил истерику не хуже Дика пернатый, топчась по песку, шипя на ребят и заворачиваясь в свой плащ с головой. Для всех вокруг это выглядело как ребяческий каприз. Но никто не знал, что у птицы на сердце. Слова о пользе команде жадно врезались в душу. Он снова понял, что ничего не привнёс своему капитану. А просто существовал. Флинт столько для него сделал. А он... а он... — Забудьте, я в деле! — Внезапно высунулся какаду, не дав вставить Сильверу ни слова, касательно этой ситуации, — даже если штурманом. Начинать надо с чего-то! — Вот это по нашему! Вот это воля! — Обрадовался повар, хотя и не понял такой резкой смены решения. Джон не долго думая вынес себе маленькую табуретку на побережье, и стал с интересом наблюдать, как мальчишки и Попугай расположились на пристани, вообразив её своим кораблём. Пернатый настаивал на "живых ощущениях", поэтому штурвалом послужило какое-то колесо сломанной телеги, которое он сейчас самозабвенно вертел туда-сюда. Вместе с Флинтом он уже научился делу штурмана, поэтому чувствовал себя уверенно. — Широта и долгота мне предельно ясны. Держим курс прямо, — С умным видом заявил Капитан Хэндс, измеряя что-то в воздухе склеенными скотчем палками. — Нельзя измерить долготу! Её можно только угадать по скорости корабля. Примерно. — Спокойно давал замечания Попугай, вращая штурвал. Он пытался быть полезен и помогать, но выглядело это как пустые замечания. — Душнила... — расстраивался Хэндс, — Дик! Матросы хотят лазанью! — Чтобы не переходить на спор с пернатым, Капитан обратил внимание на копошащегося в песке у пристани маленького Джонсона. — Но Израэль, я не умею делать лазанью! Я умею делать только пудинг! — Разводил руками Дик и показывал на множество куличей вокруг себя, политых морской водой и украшенных травой и листиками. — Лазанья это не так сложно, это почти как пудинг, но мятый и солёный, — Вставил своё слово судовой врач Джордж, бережно прижимая к себе прозрачный розовенький чемоданчик с набором доктора, позаимствованный у младшей сестры. — Ладно... — Непонимающе произнёс Дик, примял лопаткой один из куличиков и посыпал песком, как солью. — Та-а-ак, нам нужно свернуть направо через две мили, — Изображая вычисления на невидимой карте, а по факту тыкая веткой в деревянный пол пристани, вслух размышлял Израэль. — Почему нет карты? — Снова послышалось из-за штурвала. Штурману не нравилось, что его заслуги проигнорированы, — Так мы движемся наугад! — Потому что Том её ещё не нарисовал, — Спокойно объяснил Капитан, продолжая изображать ветками процесс письма на досках, — Я бы сам этим занялся, но если бы её нашёл мой отец, то мне бы досталось по первое число. Он капитан настоящего судна и ненавидит пиратов. — Возьми! — Очень радостно какаду выудил из кармана плаща карту Флинта, вручая её командиру, — Не испорть только! Но я тебе доверяю, капитан Хэндс! — Это что, настоящая пиратская карта?!! — Изумлённо воскликнул Израэль, из-за чего остальные ребята поспешили ознакомиться с бумагой. — Можно сказать и так, — Гордо произнёс Попугай, возвращаясь к аккуратно уложенному на "палубе" "штурвалу". То, что касалось важных частей судна, пернатый не мог себе позволить неаккуратно раскидывать, — Я благородно! Пожертвую! Для нашей миссии! — Здесь даже зарыты сокровища! Настоящие! Круто! Не такие как от мамы Джорджа! Настоящий пиратский клад! Йо-хо-хо! — Восклицали ребята, перебирая карту в руках. — Всё, разошлись! Отставить! — Поднял над головой бумагу Израэль, чтобы дети не тянули к ней свои ручонки. — Я вам помогу, капитан! — Замечая отбивающегося от любопытных ребят Израэля, Попугай попытался огородить его "штурвалом" как забором, но команду это не устроило. Четверо детей навалилось на "штурвал" и потянуло его в разные стороны одновременно, создавая сумбурную драку. И уж слишком тяжело было устоять на тонкой пристани в таком количестве, поэтому капитан вместе с его верным попугаем полетели "за борт". — Это что такое?!! Неповиновение капитану!! — Злобно взвыл Израэль, отплёвываясь от морской воды и вылавливая из моря несчастную треуголку, — Ужасная команда! Никуда не годная! Я вас всех пущу по доске!! Попугай никак не среагировал, он был слишком занят очищением себя от водорослей и мелких рыбёшек. Очки его то и дело падали в воду. — О нет!!! — Оба пострадавших и вымокших услышали в спину возглас Сильвера, который очень зря отвлёкся на попытку исправить "лазанью" Дика и проигнорировал все разборки. Он бросился в воду, несмотря на костыль. Пират вошёл по пояс и оказался рядом с пострадавшими. — Всё в порядке, Сильвер, мы просто промокли, — Вынимая из-за шиворота маленькую рыбку и бережно выпуская в воду, попытался объясниться Попугай. — Ай-яй-яй! Это ж как же так! Ооой, — Джон, причитая, выудил мокрую карту из воды. Кажется его не волновала целостность упавших людей, — Надо срочно высушить её. — Промокла, — заключил Попугай, поднимаясь на ноги, подходя к пирату и склоняясь над картой. — Ййй, не капай на неё! — Отдёрнул бумагу от мокрого парня Сильвер, и вышел из воды, — Идём скорее, надо положить сушиться. Но сделав пару шагов, пират понял, что пернатый за ним не идёт. Остановившись, повар взглянул на парня. Он был весь промокший, и дрожал от холода, стоя по колено в воде и кутаясь в свой такой же вымокший плащ, с которого ручьями стекала вода. Попугаю не было приятно такое повышенное внимание Сильвера к карте, но он помнил слова Флинта о том, как жаден кок. Поэтому нелегко переваривал собственную ненужность больше ни одному живому существу в мире. Дети уже давно убежали объяснять вымокшего Израэля перед его родителями, поэтому пляж стал тихим и тёмным из-за времени суток. — Сильвер. Ты отвратительный. Тебе нужны только клятые сокровища! Тебе плевать! Плевать на меня и моё обучение! Придурок!! Вонючка! У тебя есть всё! А тебе нужны какие-то дополнительные! железки! — Шмыгая носом, Попугай отвернулся от кока, уселся в воду, и грустно взглянул в небо. — Дружок, прости, — Джон считал настроение Попугая, и ему даже стало несколько неловко, — я просто испугался за доверие Флинта. Он ведь хотел, чтобы я получил эту награду. А если его последняя воля не исполнится, значит всё зря? Не переживай, мы вместе восстановим карту. Но сейчас мы обязаны вернуться домой, чтобы ты не простудился. Я найду для тебя сухую одежду, идёт? Птица понуро опустила нос и молча вышла из воды на берег. Тонкое тело продолжало трястись от холода. Испугался за доверие Флинта? Его слова звучали логично. Попугай не понимал, где стоит верить этому человеку, а где нет. И это его путало. — Лети ко мне, дружок. Попугай-то у тебя сухой, — Сильвер лишь легко ухмыльнулся пернатому. Добрая интонация пирата и доля заботы не позволяли какаду отвернуться от него. Обратившись в сухую птицу, пернатый легко сел на плечо Джона, а затем повар быстрыми прыжками добрался до дома. Уже очень стемнело. От заката не осталось и следа, а на синем небе теперь видно скопления звёзд и громадный остроконечный месяц. — Надо развесить всё это сушить, давай-ка снимай и клади на верёвку в ванной, — распорядился Сильвер, когда оба оказались дома. Попугай превратился в человека ещё на террасе, ведь пират просил отжать мокрый плащ, чтобы тот не налил воды в доме. Первым же делом Сильвер бросился со свёртком к столу, чтобы карта не оставалась мокрой. Разложив мокрую бумагу на столе, повар погрузился в уныние: карта сильно испорчена. Ни тебе крестов, ни половины острова. Только обрывки надписей и общие очертания. Вся надежда на восстановление документа лежала только, прости господи, на пернатом. Это слишком сильно злило. Теперь им нужно больше времени на совместную жизнь. Отдавать его орнитологу нельзя. И Доверие ещё построить нужно, чтобы вместе восстановить карту. А это будет очень сложно, принимая во внимание недоверие Попугая. Как же это было неприятно. Джон привык к размеренной жизни, где всё идёт по его плану. Он никогда не хотел иметь дел с воспитанием и обучением кого-либо. Но уж придётся...  — Людские тела немощные и тупые! — Громко заворчала птица из коридора, одну за другой стягивая с себя шмотки. Скрипя зубами, Сильвер поднялся и открыл шкаф. Надо было найти хоть какую-то сухую одежду, которая бы подошла по размеру этакой грот-мачте. Поиски заняли какое-то время, но хорошо, что птица была занята неуклюжим развешиванием одежды в ванной и попыткой отряхнуть причёску от влаги, как это делают обычно птицы. Вот только волосы - не перья, и ничего дельного у него не вышло. — На-ка вот. Довольно длинная, — злобно глядя куда угодно, лишь бы не на пернатого, Сильвер протянул ему поношенную и сильно растянутую белую в голубую полоску майку-тельняшку. Когда-то она и на нём хорошо сидела, но годы не пощадили ни вещь, ни его самого. А выкинуть жалко. Любимая была. — Зачем я одеваюсь? Спать могу попугаем, — какаду, привыкший к богатствам, которые для него воровал Флинт, не очень желал носить обноски. И без того имел претензии к одежде. — Тебе придётся учиться жить как человек. А то если станешь выполнять рутинные дела в теле птицы, это окажется проблемой, стань ты капитаном. Поверь, искать новую команду каждый раз, как избавишься от матросов, пронюхавших секретик, очень невыгодно. Так ведь все пираты в Англии закончатся, — Сильверу не понравилось, что пернатый воротит нос от предложенного, но грубить ему не осмелился. Всё же, ещё положительный контакт строить нужно. Скривившись и задрав нос, птица неохотно приняла из рук пирата одежду и нехотя на себя надела. Сильвер мог заметить, как тело человека-птицы всё ещё дрожит от холода. Вещица оказалась большая не только в длину, но и в ширину, а потому лямки майки по очереди постоянно норовили сползти с плеч. Сильвер оглядел, как сидит шмотка на парне, или стоит поискать что-то ещё. Но одежда оказалась, худо-бедно, принята и душой и плотью Попугая. После этого Сильвер расстелил ему кровать в гостевой комнате, которой не пользовался уж слишком долго, но зато всегда поддерживал в чистоте. — Я ненавижу лежать! — Скрипуче уведомил пирата из-за спины Попугай, войдя в комнату, когда Сильвер закончил возиться с наволочкой, — Люди спят как полные дураки! — По-твоему я сплю как дурак? — Прищурившись, спросил повар. Надо было проверить теперешнюю степень доверия птицы через отпущенные в его сторону оскорбления. — Сильвер, ты спишь как дурак! Ты спишь как дурак! — Ожидания подтвердились, Попугай не считал пирата себе равным достаточно. Он гнусаво кричал и, пошатываясь, расхаживал по комнате. Ни о каком зачатке уважения и речи быть не могло. — Надо спать как человек, надо, — мягко но требовательно произнёс повар, пропуская ругань мимо ушей и уперев свободную руку в бок, — давай ложись. Птица не была довольна положением, но деваться некуда. Вредничать уже у него не было никакого настроения. Обычно Попугай не любил думать наперёд, но он теперь должен чаще быть человеком. Он одинокий, без капитана, и ему придётся сделать всё, чтобы добраться до сокровищ, и птичья тайна не была раскрыта никем. Хмуро повиновавшись, он заполз под одеяло и неумело лёг. — Ты спишь как дебил! — Усилил оскорбление Попугай, ворочаясь. — Попробуй найти удобную позу, — снимая с пернатого очки, добродушно произнёс Сильвер, и, отложив их на тумбочку, погасил светильник, затем ушёл в свою комнату. Разберётся с доверием от птицы с утра. Разложив карту на столе, чтобы она и высохла, и не потекла от наклона, Джон устало опустился на неразобранную постель. Что делать теперь, он мутно представлял. Надо много времени, которого повар не жаждал выделять на птицу. Но он сам долго учился терпению, чтобы время работало на него. Тем не менее, карта здесь. Попугай тоже. Никто не знает секрет. Сокровища уже вот-вот в руках. За время нужно будет продумать план по-чётче, торопиться не нужно. Даже не завернувшись в плед, пират быстро провалился в сон. А Попугай не мог уснуть лёжа совсем. Вскоре ему это сильно надоело. Несмотря на сквозняк из открытого окна, он уселся на подушке. Накрывшись одеялом, чтобы спасти мерзлявую кожу от холода, парень вжал голову в плечи и опёрся о стену. Таким образом ему спать было куда удобнее, даже несмотря на твёрдую поверхность под боком.