︾︾︾
Чимин задумчиво трёт переносицу, тяжело вздыхая. Он расхаживает по квартире друга, пока Хосок пытается слиться с предметами интерьера, пряча лицо в злополучный дневник. — М-да, никогда не замечал, чтобы ты вот так косячил. Чимин останавливается и, оборачиваясь, находит среди кучи бесполезных статичных предметов Хосока его самого — на полу. Зрелище так себе. Увидь кто Чона в таком состоянии, рассмеялся бы. — Хотя ты и без моих нотаций выглядишь ужасно, я всё равно скажу. Хосок, эта тетрадка свела тебя с ума. Отобрала последние мозги! — Чимин ловко поднимает с лица черную невзрачный блокнот, заставляя Хосока буквально подпрыгнуть. Тот тянется за ценной вещью, но Пак ловко отводит руку в сторону. — Это не смешно, вернул быстро. — Господи, да ты точно псих! Ничего я не сделаю с твоей шкатулкой воспоминаний. Вместо того, чтобы холить исписанной ручкой блокнот, лучше подумай о том, как оправдаться перед лучшим другом. Чимин прав. Но как тут оправдаешься? Если бы, конечно, можно было отмотать время назад, Чон бы забрал свои слова обратно. Он же не со зла сказал. Просто так, вспылил чуть-чуть. Юнги, знаете, тоже не ангел. Что, значит, ему в своих дневниках можно Хо обвинять в его любвеобильности, а Чону нет? Извините. Блин, но всё равно как-то глупо всё получилось. Если раньше Мин просто избегал его, то теперь и вовсе не появляется на одной территории. Друзья уже забили и даже не спрашивают, в чём дело. — А что, если позвонить ему? — Я уже пытался. Он сбрасывает. — Давай я попробую, — с энтузиазмом предлагает Пак, плюхаясь с разбега на чужую кровать и параллельно доставая из кармана мобильный телефон. Долгие гудки вынуждают Хосока нервно теребить пряди волос. И он подскакивает, когда слышит на громкой связи до боли знакомый голос. — Да, Чимин, что такое? О, неужели Хосок успел соскучиться! У него дурацкая улыбка до ушей, а у Чимина подозрительно строгое лицо, и бровь ползет вверх, стоит только посмотреть на Чона. — Ээ…да хотел узнать, не можешь ли ты тут помочь кое в чём? — В чём именно? — Да тут я и Хосок… — Нет, Чимин, прости, я занят. И связь тут же обрывается. — Вот же гордый пиздюк! — Ругается Чимин, отбрасывая телефон. — Видимо, крепко ты его задел. — Я даже с девчонками так долго не ругаюсь! С ними, знаешь, проще. Ну, типа подлизался, подарил что-то, поцеловал, а дальше… — Ну, да, знаем, что дальше. Кровать и сладкие комплименты. Проходили. — Чимин переверчивается на спину, раскидывая руки и ноги, — слушай, даже не думал, что наш Юнги такой…привереда. Покруче любой девчонки. — Угу, — совсем грустно тянет Хосок откуда-то с пола. — Эй, ну, чё ты раскис? Хо, слушай, я тебя вообще не понимаю. Ну, поругались, забей. Ты так фокусируешься на этом, будто вы и правда долбанная парочка. Ты сам-то чего хочешь? — Хочу, чтобы как раньше. — Ничего не знать? Ну, тут, извини, не получится. Сам виноват, что полез удовлетворять своё любопытство. А сейчас остаётся только забить. Просто забить, конечно же, ни хрена не получается. Хоть Чон дает себе железную установку, что с завтрашнего дня Юнги — исключительно друг, к которому он испытывает самые трепетные, братские чувства. И пока он едет на своей машине в колледж даже судорожно вспоминает все события молодости, в которых Юнги мог бы выглядеть не так сексуально, как в последнее время кажется Чону. К удивлению понимает, что таких событий просто нет. Юнги чёртов идеал! Не помогает и то, что он, задумавшись, буквально сбивает этот чертов идеал, когда тот переходит дорогу на парковке колледжа. — У тебя глаз что ли нет? — без особо злобы спрашивает Мин, пиная ногой по колесу. За такое Хосок ноги бы оторвал. Но это Юнги. Ему можно. — Как и у тебя. Херли ты выпрыгиваешь как кот под машину. Тут вообще парковка колледжа, что ты тут забыл? — Тебя забыл спросить, — язвит Мин, дергая за лямки рюкзака, — меня подвозил Хеншин. — Вот как? И откуда? — Мы до утра в баре были. Вот как. Значит, Чимину помочь он не хотел, а в бар согласился, конечно. И с каких пор он по барам шляться-то стал? Тихоня же был! Хосок мысленно возмущается, качая головой. Утро — не самое лучшее время для его мозгового процесса. Он идёт следом за Юнги как сторожевая собака и не сводит с него глаз до тех пор, пока сбоку на него не налетает радостный Чимин. Ахуеть, конечно, 7 утра самое время для бодрости. — Караулишь свою красавицу, чудовище? — Хихикает друг, перекатывая во рту арбузный чупа-чупс. И как такого вообще могут любить девчонки? Почему Юнги не влюбился в него, например? Кхм. Ладно. В свете последних событий Хосок становится мрачным и неразговорчивым. Чимин то и дело докапывается, огребает, но совсем не обижается на друга. Вот она — разница в характерах парней и настоящая мужская дружба. В один из дней Хосок хочет просто выкинуть эту зловещую тетрадку, которая, как ему кажется, испортила всю жизнь. Буквально сделала его импотентом, потому что после очередной неудачи с Кюрин и еще парой незнакомых девчонок Хосок понял, что влип. Что это беспробудная мгла! И что делать в таком случае, он не знал. В правильности своего решения он убедился вечером того же дня, когда после пар вышел из учебного корпуса вместе со своими друзьями, включая Мина, который тут же ускорил шаг и буквально на лету поймал в свои объятия девчонку. Ладно, хрен бы с тем, что Хосок хорошо знаком с этой девчонкой, особенно в постели. Но Юнги и девушка? Скажите, что ему просто кажется? — Это я что сейчас вижу? — Удивлённо вскрикивает Намджун, цепляясь за руль своего обожаемого велосипеда, когда они с друзьями пытаются быть незаметными и выстраиваются в круг вокруг велосипеда, пялясь на парочку. — Походу, что и мы, — усмехается Сокджин, скрещивая руки на груди, — давно пора. Чимин просто безмолвно пересекается взглядом с Хосоком. Ну, а хули тут скажешь? Видимо, Юнги решил действовать по совету Чимина, сам того не зная. Типа из сердца вон. — Хмм, странно, — только и выдает Чонгук, надевая куртку, — я вообще-то думал он по мальчикам. — Чего? — Удивляется Ким. — Просто ощущение. Сами посудите. Ни разу с девчонкой не тусовался. — У тебя теперь что типа гей-радар включился? Юнги и по парням… — А у него что на лбу должно быть написано, что он члены любит, Джин? Сам подумай. — Слушай, если ты лагерь сменил, это не значит, что надо всех за собой тянуть, мелкий. — Почему мы, блять, вообще это обсуждаем? — Наконец отмирает Хосок, и все переводят взгляд с лобызаний сладкой парочки на друга. — Да, ребят, ну…отлично, молодец, — поддерживает Чимин, правда, звучит неубедительно. — Счастья и любви им. Этот вечер Хосок проводит с единственным, как ему кажется, другом, который точно не переметнётся в голубой лагерь — виски. Хотя надпись «Блю лейбл» на бутылке любимого напитка заставляет Хосока нервно смеяться. Да что б тебя! Хосок вливает в себя стакан за стаканом, даже не закусывая. Правильно, ведь закусывать нечем, в доме мышь повесилась. У Чона раньше частенько оставались ночевать девчонки, то и дело что-то готовили, желая показать свои кулинарные навыки. Все же помнят, что путь к мужику лежит через желудок. Иногда к Хосоку заглядывал Юнги и тоже готовил. Кстати, не хуже девчонок. Еще и порядок наводил. Ну, точно как мамочка. Сейчас ни Юнги, ни девчонок. Весь вечер у Хосока разрывается мобильный телефон, но он упрямо игнорирует гаджет, размышляя о том поцелуе на вечеринке и лелея его так, будто это первый секс. А вот звонок в дверь игнорировать тяжело. Он, едва держась на ногах, отпирает замок и замирает. — Так и знал, что ты как свинья нажрался! — С порога налетает Чимин. — Чё приперлись? —Шатаясь и удерживаясь за дверной косяк, лепечет Чон. — Вот так ты друзей встречаешь? Или ты был бы рад только одному Юнги? — Ехидно усмехается Чимин, проталкивая друга вглубь квартиры, а сам заходит следом, запуская и Чонгука. — Что ты несешь… — Короче, мы по делу. Будем сейчас решать твою проблему, — со всей серьезностью в голосе заявляет Пак, вешая свою куртку на крючок. — Какую еще проблему…? — Хосок уже подозревает неладное, когда Чонгук странно косится на него. — Юнгианскую, ёпт. Я рассказал Чонгуку. — Ты…блять, Чимин! — Хосок округляет глаза. — Так и знал, что ты пизданёшь кому-то! — Эй-эй, Хо, релакс, я могилка. — Блять, парни, вы серьезно? — Чего ты начинаешь? Я рассказал только Чонгуку, тем более, что он в этом профессионал, может подсказать, что и как. — Какой, нахрен, профессионал?! Вы чё совсем ебнулись? — Я вроде как с Тэхёном начал встречаться, — напоминает друг, проходя в квартиру и осматриваясь. — Поздравляю. Я тут причем? — Блин, не тупи, Хо. Психология гея — вещь особая! — Но я не гей! — Ты — нет, а Юнги? — Чимин падает на кровать, где уже ожидает друзей Чонгук. Хосок моментально трезвеет. Это пиздец. Не стоило рассказывать Чимину. Это должно было кончиться вот так. Он молча слушает как Чимин ещё раз объясняет Чонгуку сложившуюся ситуацию и до конца не верит, что она происходит с ним. И тот внимательно слушает каждое слово, просто кивая в ответ. Как-то он слишком серьёзно подходит к этому. — И как тебе поцелуй? — Интересуется Чонгук. Хочется послать его с такими идиотскими вопросами, но он, вроде как интересуется не смеха ради. — Ну, не было противно. — А вообще что ты к нему испытываешь? Хосок, конечно, знатно успевает ахуеть. Потому что Чонгук вроде как самый мелкий из их тусовки, но оказывается самым мудрым. — А что я могу испытывать? Он мой друг лучший! — Врёт и не краснеет. Потому что говорит сейчас не сердцем, а разумом. — То есть ничего такого? И Хосок сразу понимает, о каком «таком» говорит Чон. — Нет! — Тогда всё просто, — пожимает плечами Чонгук, и Чимин удивленно смотрит на друга, — веди себя, как и обычно. Будь ему другом и всё. Если он тебе не признался раньше, значит, он в состоянии контролировать. Судя по всему, это ахуеть как круто получается. Мой тебе совет: верни ему назад этот дневник, и просто забей. Живи как жил. В этом есть своя логика. Вот только у Хосока уже так не получится. Идея выкинуть блокнот отменяется. Появляется новая — отдать законному владельцу. Того и гляди, может, он избавится от навязчивого чувства вины. А что касается чувств…ну, разберётся по ситуации. Хосок чувствует себя сталкером, который преследует жертву. Куда Юнги, туда и он. Он постоянно выискивает момент, чтобы незаметно подкинуть ему записную книжку. Но как назло удачного случая не представляется. Мин постоянно таскается с рюкзаком и ни на секунду не теряет бдительность. Вот и что с ним делать? Потерпев неудачу в первую половину дня, Хосок забивает на это и соглашается пойти с ребятами погонять футбол вечером. Не сказать, что он прям такой уж большой фанат или хороший игрок, но выплеснуть накопившуюся энергию не против. Да и потом всегда важно думать о вторичной выгоде. А она тут ого-го какая! Пока он пинает мяч по полю, девчонки следят за ним, сидя на скамейках, и тайно фотографируют. Во время игры Хосок даже забывает обо всех проблемах, но ровно до тех пор, пока Чонгук и Юнги не сталкиваются, и Мин не падает под весом Чона. Тогда сердечко ёкает. Чон подлетает и, пытаясь не выдавать своего беспокойства, тянет руку Юнги. Ожидает, конечно, что тот нахуй его пошлет, но Юнги сначала хмурится, глядя на ладонь, а затем протягивает свою, и Хосок рывком тянет его на себя. — Ты как? Ударился? — Порядок, — профессионально отвечает Юнги, отряхивая форму. Чон лишь на миг задерживает взгляд на непослушных рыжих прядях, которые Юнги недовольно выплевывает изо рта. Забавно это смотрится, конечно… — Глаза не сломай, — усмехается Пак, подбегая сзади и коротко шепча в спину. — Иди к черту. А к черту, на самом-то деле, идёт сам Хосок, только позже. После тренировки. Когда солнце окончательно закатывается за горизонт, на улице заметно холодает, а разгорячённые тела устают лупить по мячу. Девчонки потихоньку рассасываются, оставляя стадион пустым. Чон, задержавшийся на улице со своей фан-базой, возвращается в душ последним. В раздевалке никого, и Хосок наслаждается горячим паром и струями воды в гордом одиночестве. Он выключает воду в кабинке и уже собирается выходить, как слышит какой-то шорох и замирает на месте. Как знал. Он уже и по шагам может определить, что это Юнги. Шаркающая размеренная походка выдаёт хозяина. Возможно, конечно, это кто-то очень похожий или с таким же плоскостопием, но сухой кашель с хрипотцой развевает все сомнения. Юнги сейчас за стеной. А Хосок стоит, замерев с махровым полотенцем руках. Ну, и? Как теперь выйти и пройти мимо открытой кабинки? Сказать что-то типа: «привет» или это совсем глупо будет? Хосок чувствует себя так, словно попал в ужасную дурацкую комедию. Пока ничего не подозревающий Юнги принимает душ, Чон терзает себя неуместными мыслями. Стоять вот так, прислонившись к холодной кафельной стене неуютно. И всякий раз, когда за стенкой раздаются непонятные звуки, Чон схватывает по микроинсульту, стуча зубами и сжимая полотенце в руках. Как он будет объясняться, если Юнги его всё-таки заметит? Пиздец, какой же это пиздец! Чон запускает руку в мокрые волосы, оттягивая пряди назад. Ладно, Юнги обычно быстро душ принимает. Надо немного подождать. Ага, как же. Именно сегодня у него другие планы. И как вы думаете, какие? Нет, Хосок не осуждает. Он и сам в душе напряжение снимает по-быстрому, но бляяяять. Вот прямо сейчас ему приспичило, серьезно? Чон моргает несколько раз, жмурясь. Остается ущипнуть себя, чтобы доказать, что это не страшный сон, в котором он стоит мокрый и голый в общей душевой кампуса, а его лучший друг дрочит за стенкой. Ну, пиздец. Кринж какой-то. Кому расскажи — не поверят. Стоп. Никому нельзя рассказывать. Ни одна живая душа не должна знать, что тут было. Хосок пытается думать о всяком: о том, почему звёзды светятся на небе или почему трава зелёная. Думает о том, какие в этом году шины ставить зимой, а ещё, почему Чимин в который раз пытается затащить его в торговый центр за покупкой какой-то очередной стильной куртки. Может, и ему пора прикупить барахла, чтобы девчонок кадрить? Хосок вздыхает, прикрывая глаза и упираясь затылком в холодную кафельную стену, за которой шумно дышит Мин. Стоит Хосоку закрыть глаза, как тут же встаёт образ рыжеволосого парня с застенчивой улыбкой. Да ёбаный в рот! Это выше его сил. Ни трава, ни звезды не помогают отвлечься. Зато яркие медные волосы Юнги только сильнее возбуждают Чона. У него у самого член бодрый, как Чимин после трех шотов. Хосок чертыхается, обхватывая ствол руками. Ладно, подумаешь. Это просто физиология, ничего такого. В конце концов все бро так делают. Ничего зазорного тут нет. Выбирая между страданием и тем, чтобы забить хер, Хосок без угрызения совести выбирает второе. Особенно, когда он кончает, офигевая от того, что за стеной кто-то шепчет его имя. Пиздос. Точно приплыли. Так. Решено. Он отдаёт блокнот и совершенно точно ставит жирную точку в этом вопросе. Никакой гомосятины. Никаких непоняток с другом. Юнги — лучший друг! А он не из этих. Надо всё вернуть на круги своя, пока дружба не испортилась безвозвратно! И плевать на то, что он сам там испытывает.︾︾︾
— Так, — деловито заявляет Чонгук, расхаживая по маленькой подсобке, обдумывая каждое слово. Чимин при этом сидит на коробках, болтая ногами и наслаждаясь очередным чупа-чупсом. — Слушай, осознание — первый шаг к решению проблемы. — Проблемы? Это не просто проблема, Гук, это… — Хосок тяжело вздыхает, роняя голову на колени. — Конечно, не проблема, это просто ты тугодум, — с характерным звуком вытаскивает свою конфету изо рта Пак. — Судя по всему, он тебе тоже нравится. Только ты всё никак не можешь это принять. — Сосал бы ты молча, — кривится Чон, стреляя недобрым взглядом в друга. — Я бы пошутил, конечно, про это, но в данной комнате я сейчас меньшинство, — двусмысленно шутит Чимин, и Чонгук с размаху лупит его по бедру. — Ауч! — Ладно, Хо, принять себя и правда, сложно. Я по себе знаю. Мне было трудно. — Да так и не скажешь! Ты как-то не особо переживал. — Так и есть. Я понял, что мне нравится Тэхён. Один вечер погрузился немного, рассказал Джину, а потом… — Стоп, Джин знал о тебе и Тэ с самого начала? — Ну, да. Мы ведь вместе живем, что тут такого? — Охереть тихушники! — Чимин спрыгивает с коробок, засовывая руки в карманы куртки, — и мне ничего не сказали! — Это был секрет. Мне надо было с кем-то поделиться. Намджун точно не поддержит мои членострадания, а вы двое только и делали, что бегали по колледжу в поисках очередной девчонки. — А Юнги? — Неожиданно подает голос Хосок. — Юнги знал. Чимин и Хосок поражённо охают. — Капец! Все вокруг знают! — Чимин возмущенно хмурит брови, скрещивая руки на груди. — И что Юнги тебе сказал? — Не унимается Чон, заинтересованно слушая Чонгука. — Ой, а тебе лишь бы о своем рыжеволосом лисе услышать, — без лишней злобы подкалывает друга Чимин. — Он, кстати, был против. Сказал, что это ничем хорошим может не кончиться, и чтобы я просто заранее был готов. Я тогда даже значения не придал особо его словам. А теперь пазл складывается. Он тогда не мне давал совет, а, скорее, себе, — Чонгук вздыхает. — Ох, — тяжело вздыхает Хосок, закрывая лицо руками, — за что мне всё это. — Да расслабься ты, Чон, — Чимин пытается подбодрить, доставая из кармана пачку сигарет и протягивая Хосоку. Чонгуку не даёт, так как тот резко решил вести здоровый образ жизни, а потому хватит с него и того, что он побудет сегодня в роли пассивного курильщика. — Было и было. Тем более про этот случай в душе знаешь только ты. Ну, и мы с Чонгуком. Хосоку не легче. Хочется по-прежнему провалиться сквозь землю. А ещё так хочется как раньше… — Тебе нужно взять аскезу, — с умным видом заявляет Чонгук. — Чего? — Ну, такой день молчания. Или неделю. Просто проанализировать ситуацию, прислушаться к себе. Не включай аналитику. Не думай о том, что ты гей или не гей. Просто прислушайся к тому, что ты испытываешь, когда он рядом. Не надо думать о том, что это твой друг. Слушай свое сердце и своё тело. — Вот это ты даёшь, конечно, — присвистывает Чимин, затягиваясь, — кто бы знал, что ты такой романтик, Гук-и. — Вы бы знали, что я говорил Джину. Такую чушь нёс в первое время. Но я быстро собрался, понял, что глупо отпираться. И то, о чём ты говоришь, я тоже испытал. Они переглядываются, и Хосок снова вздыхает. Хорошо, что он хотя бы не единственный лох в этой компании, у кого встаёт на другого парня. — Он меня убьёт, если узнает, что я прочитал весь его дневник. — Тогда в твоих интересах этого не говорить. — Да брось! Ты Хо не знаешь? Он сболтнёт при первой же встрече с Юнги. Если бы я вёл что-то подобное, а ты прочитал бы, уууух, я бы тебе точно в рожу дал, — признаётся Чимин. — Бедный Юнги… Я, конечно, до сих пор в шоке, что это именно он. Знаете…ну, я имею в виду, что он не выглядит как парень, который любит парня. Тем более Хосока. Фу. Но я уже даже начал замечать в нём какие-то такие флюиды… — Какие ещё флюиды? — Хмурится Чонгук, размахивая руками и пытаясь разогнать дым. — Например, Юнги аккуратный всегда. — И что? Это признак того, что парни нравятся что ли? — Усмехается Хосок, затягиваясь и выпуская густой дым. — Ну, блин, не знаю! У него волосы такие мягкие, блестящие, — задумчиво говорит Пак. — Когда ты его волосы успел полапать? — Хихикает Чонгук. — Да иди ты. Блин, ну, вы же поняли, да? Дверь резко распахивается, и предмет их обсуждения заходит внутрь, а следом как свита Сокджин и Намджун. — Херли вы пару прогуливаете? — Не будь мамочкой, Джин, что там было? — Тут же переключает внимание Чонгук. — Да как обычно, блин. Юнги пару влепили по любимому предмету, — качает головой Намджун и получает недобрый взгляд от Мина. Хосок почему-то чувствует вину. Как будто это случилось из-за него. Вернее, из-за его отсутствия. — Задрал короче препод со своими чертежами, серьезно. — А что же Хеншин? — Хитро интересуется Чимин и успевает переглянуться взглядом с Хосоком. — А что он? — Ну, ты как-то много времени с ним проводишь в последнее время. Поменял друзей, получается… — Блин, что за чепуху ты несёшь? Дай сигарету лучше, — огрызается Мин. — Не-а, — Чимин тушит окурок в банке на полу и разворачивается к друзьям, — выходим отсюда и идём в кафе. — Чего? Какое кафе? Я покурить хочу, — не понимает Ким, пока Чимин выталкивает его из комнатки. — Джин, давай. Ты тоже. — Да что происходит? Чимин переглядывается с Чонгуком и, слава богу, что он догадывается, что задумал друг. Он подхватывает идею и тянут Джина за собой. — Джин, мне с тобой надо обсудить кое-что. — Что, прямо сейчас? — Да-да, прямо сейчас. Юнги и Хосок молча смотрят на друзей, пока они сумбурно топчутся около выхода, а после выбегают из каморки и хлопают дверью. Мина это не напрягает, и он, доставая сигареты из кармана, поджигает кончит и затягивается. Хосок коротко усмехается. Просил, значит, чужие сигареты, хотя у того новая пачка. Чон сидит на ящике, боясь пошевелиться. Интересно, Юнги специально делает вид, что не видит? — Почему ты куришь? — Наконец решается заговорить Хосок, наблюдая за другом. — А почему бы и нет? — Что-то случилось? — Почему что-то должно случиться, чтобы я стал курить? — Коротко усмехается Мин, смахивая с лица рыжую чёлку и облизывая сухие губы. Юнги даже и не догадывается. Такой смелый и дерзкий. Теперь ещё и курит. А ему ведь совсем не нужно этого делать. Не нужно делать так, чтобы понравиться.«Если бы ты дал мне шанс, возможно, я бы смог показать тебе себя с другой стороны. Хотя я на самом деле не знаю, какая она, моя другая сторона. Возможно, ты решишь, что это глупо, и что я всё себе напридумывал, но я уверен, что это любовь. Вот такая, которую обычно показывают в сопливых мелодрамах или о которой пишут песни, стихи и любовные романы. Такая, от которой голову кружит. Мог ли я когда-то подумать, что меня это коснётся? Не знаю, счастливчик ли я, что испытываю это чувство. Но внутри меня пожар разгорается всякий раз, когда ты рядом. Я едва могу унять своё бешеное сердцебиение. Мне кажется, когда вокруг тихо, а ты стоишь так близко, ты слышишь каждый стук моего сердца. Это пугает».
Хосок внимательно переводит взгляд чужую грудь. Раньше он мог пялиться только на девчачью. Где-то там, за белой футболкой прячется пылающее сердце, а Юнги держится так уверенно, будто ему всё равно, что Хосок сидит в нескольких сантиметрах от него. Чон теперь замечает всё. Как едва заметно трясутся чужие пальцы. И как Юнги теребит губу. — Мне казалось, что друзья всегда делятся друг с другом проблемами. — У меня нет проблем, Хо. А вот у меня есть… — Тогда, может, скажешь, что я сделал не так? В чём я провинился? Или, быть может, я как-то обидел тебя, сказал что-то не то? Юнги хмурится, переводя взгляд на Чона, и они впервые за долгое время сталкиваются взглядами. Вот так близко. У Хосока сбивается дыхание. Он впервые смотрит на него так внимательно, зная обо всём. Зная о том, что скрывает лучший друг. — С чего ты решил? — А Юнги всё никак не сдаётся. Держит образ, — всё нормально. — Про Хеншина не хочешь рассказать? Юнги напрягается, закашливаясь. Значит, в самую точку. Хосок грустно усмехается и качает головой. — Ч-что рассказать? — Юнги нервно затягивается, пытаясь скрыть за этими действиями волнение. Всё тщетно. Он как раскрытая книга. Хосок видит и чувствует каждое изменение. Каждую фальшивую нотку в голосе. Как он до этого не видел? — Думал, я буду тебя осуждать? Не с того он, конечно, начинает беседу. Но как умеет. Не будет же он ему говорить о том, что не поддерживает всю эту голубую любовь. Да и потом…как-то странно выходит: осуждает, но у самого внутри сейчас словно бабочки порхают при виде лучшего друга. Или уже не друга? Юнги молчит и, прищурившись, смотрит на Хосока. А тот сидит в груде коробок и терпеливо ждёт ответа. — Хо, ты… — он опускает глаза и снова облизывает губы, и на секунду Хосок узнает в нём того парня со страниц ежедневника. Такого робкого, не готового до конца смириться со своими чувствами. И у самого внутри всё перемешивается. Одно дело читать, другое — видеть перед собой это, — ты не бери в голову. С ним ничего не будет. Я знаю, что нравлюсь ему. Просто не стоит о нём говорить. Он того не стоит, — совсем тихо произносит Юнги, отворачиваясь. — А кто стоит? — Также шепотом произносит Чон, боясь пошевелиться и спугнуть такую мимолётную возможность узнать наконец-то правду из первых уст. Кажется, когда Юнги поднимает голову и смотрит на Чона, тот и вовсе забывает, как дышать. Интересно, о чём он всё же думает? Юнги лишь на секунду теряется. А потом снова берёт себя в руки. — Никто, забей. И эта его глупая привычка — убегать. Теперь Хосок знает, когда именно убегает Мин. От каких таких неудобных вопросов ему приходится скрываться.︾︾︾
Неделя. Проходит ещё одна тяжёлая неделя для Хосока, который не может уснуть и всякий раз думает лишь о том, что там творится с Юнги. А ещё о том, что творится у него самого в душе. Так странно. Хосок не из тех парней, которые задумываются о душевных терзаниях. Но всё приходит в нужное время и Чон, будто понимая это, старается не отгонять прочь мысли о себе и своём восприятии. Он по несколько раз на дню задают одни и те же вопросы Чонгуку и удивляется, что друг терпеливо отвечает, не посылая его на три буквы. Хосок перерывает все доступные источники информации, чтобы погрузиться в тему. Пару раз порывается забить на это, но чувства, блин, сильнее. И в борьбе между логикой и сердцем побеждает сердце. Хосок как мантру повторяет слова Чимина о том, что не стоит грузиться и думать о будущем, поэтому Чон со скоростью света прогоняет мысли о возможным интимных отношениях с парнем, останавливаясь пока лишь на том, что ему просто хочется попробовать с Юнги. Но начинать отношения со лжи такая себе идея, правда? И он решает быть искренним в надежде на то, что Юнги всё-таки обратит внимание на взаимность, а не на то, каким образом она была вызвана. В тот день, когда Хосок подкидывает в рюкзак Юнги тот самый блокнот и пишет ему смс (ну, да, знаете, признаваться в смс — не лучшая идея, но для Хосока и это огромный шаг!), он успевает перебрать в голове всевозможные сценарии развития событий. Он готов принять что угодно, какой угодно исход, лишь бы не тот, где друг навсегда отказывается от общения с ним. Докатились, блин. Но что ему остаётся? Только ждать. Он, оказывается, чертовски нетерпеливый парень. Ожидание — самое трудное время. Даже труднее, чем признаться самому себе, что ты пид…кхм, любитель рыжеволосых парней. Хосок сидит около кампуса за столом в одной футболке, пока холодный ветер развевает его укладку и щекочет разгорячённую кожу. Руки мёрзнут и покрываются мурашками, а тело бросает в дрожь, но отнюдь не из-за промозглой погоды. Он волнуется. Кому скажи, что Чон Хосок переживает, не поверят. Он старается сохранять самообладание, уткнувшись лицом в экран мобильного телефона, бесполезно листая ленту инстаграма. Ему всё равно на ту социальную жизнь, которая происходит в нём. Всё, о чём он может думать, это яркие пряди волос, как осенние листья на деревьях, пахнущие сырой землей. Он трясёт ногой под столом, отбивая ритм. Правильно ли он поступил? «Наверное, следующая запись должна быть о том, как сильно ты меня ненавидишь. Или о том, какой я урод. Ты знаешь, я ведь не умею писать красиво. Так, как ты. Если честно, я не думал, что и ты умеешь писать вот так. Да и я, оказывается, вообще не думал… Прости, у меня не хватило духу говорить тебе это, глядя в глаза. Вот такой вот я, оказывается, трус. Я не представляю, что ты чувствовал всё это время. Все эти семь лет. Ты был один со своей любовью, а я…я просто дурак, который был рядом и даже не замечал. Я плохой друг, Юнги. Невнимательный, тупой и вспыльчивый. Не знаю, как ты умудрился в меня влюбиться. Прости меня. Я не должен был поступать с тобой так. Читать твой дневник. Я и не планировал! Но так вышло. Чёрт, такая глупая отмазка. Углубляясь с каждым разом в строки, я открывал для себя новый мир. Я смотрел на него твоими глазами. И я так многого не видел! Ты такой…другой, Юнги. Я совсем тебя не знаю. Не знаю, о чём ты думаешь вечерами или сидя за партой и глядя в окно, не знаю, что чувствуешь, когда мокнешь, стоя под дождём, или получаешь пару по черчению. Я не знал, что ты чувствуешь, когда я нажираюсь или просто смотрю на тебя. Но твои откровенные записи дали мне это понимание. Я впервые понял, что боюсь тебя…потерять. Не как друга, Юнги-и. После того, как ты это увидишь, скорее всего, ты захочешь меня убить. Или вычеркнуть из жизни. Правда, я успел запомнить, как сильно ты меня любишь и, возможно, это будет слишком самонадеянно, но я верю, ты сможешь меня простить. Я готов искупить свою вину. Не знаю, правда, как. Но обещаю сделать всё, что ты захочешь. Кажется, я тоже сошёл с ума. Больше всего я боюсь потерять тебя, Юнги! Я никогда тебе не говорил этого. Пожалуйста, прости меня, если сможешь. И ты мне нужен» Хосок вздыхает, пытаясь усмирить своё бьющееся сердце. Он нервничает так, как никогда. Ни один экзамен в его жизни не стоил ему таких нервов. Правду говорят, что в жизни всё куда сложнее, чем этим контрольные. Самый главный экзамен — жизнь. И сдать его не так-то просто. Тошнота от волнения сковывает всё тело, адреналин бьёт по вискам. Ожидание такое томительное. Когда же уже… На стол со всей силой падает та самая знакомая чёрная записная книжка, а следом опускаются обе руки. Хосоку нужно меньше секунды, чтобы понять, кто стоит перед ним. Он поднимает глаза и ловит на себе строгий взгляд Юнги. Ну, он без оружия. Это уже хороший знак. А ещё он…блять, такой красивый! Когда так злится и смотрит прямо в душу своими хитрыми, лисьими глазами, похож на хищника, который вышел на охоту за добычей. Хосок, черт возьми, соберись. — Издеваешься? — Отчеканивает ледяным тоном Мин. — Я…прочитал? — Пожимает плечами Хосок. — Как и ты. — Юнги криво усмехается, скребя ногтями по деревянному столу. Хосок нервно сглатывает. И понимает, что он сейчас как будто голый перед ним. Ничто не имеет значения. Он не в силах отвести взгляд, а Юнги и не думает уходить от разговора. Стоит, оперевшись о стол, гипнотизируя Чона своими красивыми глазами. Хосок выглядит как полный придурок. Осталось только рот открыть и слюни пустить. — Поговорим? — Тихо предлагает Хосок, поднимаясь с места. — О чём? — О тебе. Обо мне. О…нас? — Немного нерешительно звучит. Но Чон уже столько успел всего надумать, что больше нет сил крутить в голове все эти «если». Сомнения постоянно сжирают его изнутри. Ещё чуть-чуть, и от него ничего не останется! — Нет никаких нас, — как отрезает. «Никаких нас» — это то, что он хотел бы услышать от Юнги и успокоиться. Так почему же тогда у него кривится лицо, когда Юнги безразлично заявляет ему это? Чон опускает взгляд. Чужие пальцы сжимают черный потрепанный блокнот. Хо коротко хмыкает, скрывая дурацкую улыбку. Он не жалеет, что прочитал. Теперь он точно знает, что Юнги не скрыть свои чувства. Никакая броня теперь не подвластна Хосоку. Мин убирает свой дневник в рюкзак и быстрым шагом устремляется прочь от кампуса и посторонних глаз. — Юнги, подожди! Друг не слушается и уверенным шагом идёт вперед. Где только этот мелкий научился бегать так быстро, что пятки сверкают? Ветер дует прямо в лицо, и Хосок щурится, закрывая лицо руками, но стараясь не упустить из виду яркую макушку. Такие, как Юнги, всегда в тени. Но Хосок понимает, что был по-настоящему слепым. Кроме него он не видит никого вокруг. — Да подожди ты. — Догоняет и хватает его за руку. Юнги предсказуемо сопротивляется, пытаясь вырваться. Но Хосок, конечно, более опытен в возвращении девушек и решении проблем такого рода. Он мёртвой хваткой вцепляется в рукав его худи и тянет на тебя. — Отвали, Хо. Я не хочу с тобой общаться. Я пришёл просто для того, чтобы посмотреть в твои наглые глаза. Ага, конечно, так он и поверил ему. Говорит так, словно, ему и вовсе дела нет до Хосока, а сам весь дёрганый. Чон улыбается как дурак, вызывая ещё большее негодование в рыжеволосой бестии. — Посмотрел? — Посмотрел, всё, что надо, увидел. — И что там? — Нарывается Чон, всё ещё удерживая Юнги. — Ничего. Разговор окончен. — Юнги всё же выдергивает руку из хватки и снова идёт прочь, но ровно до тех пор, пока Хосок не обгоняет его, преграждая путь. Тысячи глаз смотрят на них, как тогда, на футбольном поле. И Хосок испытывает особый трепет. Правда, ему теперь всё равно, что скажут и о чём будут шептаться. А они точно будут. — Погоди, Юни… Я понимаю, понимаю, что ты испытываешь, — осторожно придерживает его за плечи, заглядывая в глаза. — Сильно сомневаюсь, — хмурится Юнги, и такой забавный вид вызывает ещё одну нервную усмешку на лице Хосока. — И что ещё за «Юни»? — Кривится Юнги. Вот, значит, каково быть таким влюблённым идиотом. Замечать каждую морщинку и радоваться ей, словно это что-то необычное. Кто из них двоих одержим? Хосок вздыхает, игнорируя вопросы и пытаясь вернуть мысли в нужное русло. — Послушай, да, я мудак, козёл. Ну, хочешь, ударь меня? Слышишь? — Что ты хочешь? — Вздыхает Юнги, пытаясь скинуть с себя тяжёлые руки, которые мертвой хваткой удерживают его здесь. — К чему весь этот разговор? А и правда, к чему? — Я… — Мне не нужна твоя жалость, это ещё хуже! — Начинает закипать парень, пытаясь оттолкнуть Чона и, пользуясь тем, что тот теряет равновесие и падает, бежит прочь. Хосок лишь на секунду замирает, чувствуя под руками мокрую рыхлую землю, и переводит взгляд в сторону — туда, где сидят его друзья. Чимин кивает на Юнги, и это выглядит так, словно он пытается сказать «не медли, Чон, не облажайся снова». Возможно, не будь у него таких друзей, Хосок бы так и сидел, загоняя и всё ещё не принимая и не понимая себя. Он вскакивает и бежит следом. Ему настойчивости не занимать. Как и Юнги. В этом они похожи. Вот только Хосок привык всё брать нахрапом. С Юнги так не выйдет. С ним всё иначе. Всё по-новому. Он догоняет его почти в самом конце улицы и снова дёргает за рукав. У Юнги слезятся глаза, а кончик носа заметно краснеет. Интересно, это от холодного осеннего ветра или…? — Перестань от меня убе… — пытается отдышаться, — убегать, — говорит Хосок, положа вторую руку на сердце. — Хо… Отпусти меня, — спокойно произносит Мин, а затем добавляет совсем тихо, — узнал и узнал. Тем лучше. Это всё равно ничего не меняет. — Меняет! Это всё меняет! Юнги хмурится, мотая головой в разные стороны, и пытаясь убрать с лица медно-рыжие пряди, попадающие из-за ветра в глаза и в рот. — Я…чёрт возьми, я, блин, не умею так красиво говорить, конечно, как ты. Но я много думал. С того момента, как эта тетрадь попала ко мне в руки. — Ты хотел сказать с тех пор, как ты её просто взял. — Я не брал! Да, Блин, Юнги, не суть важно. Я могу каждый день просить у тебя прощения за это. Просто я думал о многом. О тебе, твоих чувствах и о себе. Я всю голову сломал, пытался анализировать каждое твоё слово и чувства и… — И? — И я, наверное, блин, — запинается, делая глубокий вдох, — ты мне тоже нравишься. Понимаешь, я после твоих этих признаний совсем перестал нормально спать. — Устаёшь на учебе, — моментально находит объяснение Мин. — У меня с девушками не выходит ничего! То, что ты меня постоянно с кем-то видел…это ничего не значит. Ничего не было! У меня просто…не встаёт, — честно признаётся Хосок. — Возможно, ты устал больше обычного. — Я не устал! — Тогда, может, девушки, которых ты пытаешься затащить в кровать, тебе не нравятся. — Что еще придумаешь? — Начинает заводиться Хосок. — Если не в девушке дело, может, тебе какой-то другой парень нравится. — Юнги, блять, я тебя сейчас ударю! — Вспыхивает Хосок и резко тянет Мина за руку на себя. — Ты забыл, кто я? Я Чон Хосок! Мне не нравятся парни! Мне нравишься ты. Юнги поднимает на него свои удивлённые глаза и глупо хлопает пушистыми ресницами. — Но я — тоже парень, — полушепотом отвечает он, и Хосок готов визжать как девчонка, которой признаются в любви. Он видит такого Юнги первый раз. Всё, о чем он мог думать весь сегодняшний день, так это о том, как получает по лицу от грозного Мина. Всё, что он получает от него сейчас — стеснение и неуверенность. Кажется, у Хо будут новые кинки на этого мальчишку. Он сошёл с ума. Мир сошёл с ума! — Прости, Хо…я знаю, кто ты. Даже если и так. Это ни к чему не приведет. — Почему? — Как ты себе это представляешь? — Что значит как? Как обычно. Как у Чонгука и Тэхёна. Как у сотни других пар, — уверенно отвечает Чон, сжимая тонкие запястья обоими руками. Не зря ведь он матчасть изучал! Стоять вот так с лучшим другом странно, и он пытается прислушаться к новым ощущениям. Ему совсем не стыдно. Ему приятно. В душе спокойно. Просто сердце заходится каждый раз с новым трепетом, стоит только Юнги вздохнуть или посмотреть на него. Он его, может, приворожил? — Я за тебя решил. — Юнги вырывает руки и снова разворачивается, чтобы уйти. Вот же баран упёртый! Ладно, есть у него ещё один аргумент. Как в этих мелодрамах, будь они прокляты. Хосок судорожно трет пальцами лоб. Ну, как же там было в этом его стихотворении с обратной стороны дневника… Память, не подводи в нужный момент! — Ты не можешь решить за меня! — Орёт ему вслед Хосок. Он кричит громче, чем планирует, и несколько человек оборачиваются, с интересом наблюдая за ними. На чьих-то глазах разворачивается настоящая драма. Решайся. Сейчас или никогда. — Юнги…я твой поклонник!..— Мин тормозит, но не оборачивается, видимо, думает, что ему послышалось, а Хосок, набрав в грудь побольше воздуха, продолжает, пока не забыл, — твой любовник и покойник. Твой помощник, твой охранник… — Хватит! — Твоя тень и твой изгнанник. — Замолчи, — шёпотом говорит Юнги, не поворачиваясь, а Хосок медленно идёт вперед, прислушиваясь к дрожащему голосу. — Я хранитель, я объятия, я сознание и проклятье. Я бесстыдник и разбойник, я загадка и затворник. У Юнги немного дёргаются плечи, и Хосок сам нервно сглатывает, совершенно не понимая, какого хрена так реагирует. Это, наверное, удар ниже пояса, да? Но он уверен, что этот стих, написанный знакомым почерком, предназначен именно ему. Он успел выучить его. — Я бродяга, я твой странник, я навечно твой посланник. — Он останавливается за его спиной, чувствуя аромат одеколона и осторожно кладет руки на плечи, ощущая, как Юнги напрягается всем телом, не в силах повернуть даже голову. Хосок глупо усмехается, поражаясь тому, как с каждой строчкой впускает в себя эти чувства. — Ну, а ты мой Бог, художник. Мои слезы, мой заложник. Моё счастье, моё горе, Моё поле, моё море. — наклоняется, чтобы Юнги слышал только его, и шепчет на ухо, — ты мой берег, Средиземье. Моя крыша, подземелье. Ты мой якорь, ты мой шторм. Ты мне дно, ты мой притон. — Заткнись! — Всё-таки вырывается сквозь плотно сжатые зубы, а голос по-прежнему дрожит. Кажется, он точно сейчас заплачет. Когда Хосок видел его слезы? Никогда. Он как в сомнамбуле продолжает шептать ему на ухо, обхватывая поперёк груди и чувствуя то самое горячее сердце. — Ты мой кров, мое спасенье, ты дорога, вдохновение. Ты мой час, моя забота, Ты минута и свобода… Юнги пытается выбраться из этих объятий, но Хосок тянет на себя. Мин разворачивается и пытается ударить. Так предсказуемо, что Хосок улыбается, хватая за руки парня. У того и правда глаза на мокром месте. Столько открытий за сегодня! Просто пиздец! Это быстрая перемотка, не иначе. Юнги такой чувствительный. Внутри него — вселенная, которую предстоит исследовать. Хосок дёргает парня на себя, крепко прижимая, пока тот барахтается и, кажется, даёт волю эмоциям. — Ты вселенная, ты космос. Ты мой голос, ты и звездность. — Шепчет в макушку Хосок, пока тот пытается бороться со своими эмоциями, как всё это время делал Чон, и рыдает, пытаясь сопротивляться, — ты любовь, ты мой укол. Ты мой сон, ты мой раскол. Хосок и сам готов разрыдаться. То ли от переизбытка чувств, то ли от того, что став геем (он всё ещё убеждён в этом) ты автоматически становишься сентиментальным. Вот такой он придурок влюблённый. От ненависти до любви один шаг. От дружбы до любви, видимо, тоже. Каким он был слепым всё это время, когда рядом был человек, который так сильно его любит. Для которого он — целый мир. Для кого он больше, чем просто любимый человек. Хосок успокаивающе гладит Юнги по волосам. А затем отстраняется, чтобы заглянуть в чужое зарёванное лицо. Это точно какой-то сон. Он проводит рукой по щекам, вытирая слезы. И это не кажется ему чем-то противным. Вот же блинский блин. Юнги тяжело вздыхает, поднимая свои янтарные глаза, в которые заглядывает осеннее солнце, выглянувшее после дождя. Даже природа подаёт им знаки! У Хосока першит в горле, руки трясутся, как у первоклассника. — Ты надежда, ты мне вера. Мое небо, ты без меры. — Произносит на одном дыхании шёпотом и расплывается в своей фирменной улыбке. А Юнги грустно усмехается, качая головой. — У тебя же проблемы с памятью. — Прости, не мог отдать тебе блокнот раньше. Я всё это время учил стих. — Придурок, — слабо улыбается Юнги. — Мне идёт быть таким романтичным? — Пытается разрядить обстановку Хосок, у которого в груди демоны пляшут. Всё складывается так хорошо, что самому не верится. — Кхм, Хо, мы на людях, отпусти, — осторожно пытается оттолкнуться Юнги, но Чон ещё крепче прижимает того к себе и ловит непонимающий взгляд. — Ты чего? — А чего? — На нас пялятся. — Пусть пялятся, я не отпущу тебя, пока ты не ответишь мне. — На что? Пятёрку тебе поставить за то, что стих выучил? — Он улыбается, и Хосок замечает маленькие ямочки на щеках. — Ты простишь меня за то, что я так бессовестно влез в твоё личное? — Ты и сейчас это делаешь, — усмехается Юнги, вздыхая и намекая на то, что в личное пространство тот вторгся тоже без разрешения. Как и в сердце. Хосок понимающе кивает и ослабляет объятия, давая возможность Мину отстраниться. — Я хочу тебя поцеловать, — неожиданно озвучивает своё желание Хосок, и Юнги удивленно выгибает бровь. — Что…прямо здесь? Хосок обводит взглядом кампус. Место, конечно, не самое подходящее, особенно если учесть, что куча девчонок всё ещё стоит и пялится на них. Чувствует он, что завтра сплетни разнесутся по всему колледжу. — Прям здесь не получится, голубки, — идиллию прерывает Чимин, который кладет руку на плечи Юнги, чтобы тот не дай бог не сбежал от паники. Но он лишь поворачивает голову и удивленно смотрит на друга. — Ну, что, признался он тебе? — Что? — интересуется Юнги, переводя взгляд на Хосока. Ну, это, конечно, не по плану. Спасибо, друзья. — Расслабься, Юнги. Мы просто… — начинает осторожно Чонгук. — Да в курсе мы. Хосок всё это время душу мне изливал. — В смысле тебе?! Ты в курсе дневника был? — Моментально выходит из себя Юнги, скидывая чужую руку. О-оу, это не к добру, и Хосок вздыхает. Не хочется, чтобы его только что посетившее счастье было таким мимолетным. — Ну, не сразу, конечно. — Блин, Чим, тебе рот зашить надо, — возмущается Хосок, осторожно притягивая Юнги обратно к себе. Радует, что он не сопротивляется, но все ещё мечет из глаз искры в сторону друзей. — Ага, посмотрел бы я кто бы тебе советы давал, будь у меня зашит рот. — Я бы и дал, не переживай, — смеётся Чонгук. — Ты тоже в курсе был? — Парни, хватит. — Не переживай, Юнги, я вот не в курсе, — недовольно визжит Сокджин, складывая руки на груди, — никто ничего не хочет объяснить? Например ты, Хо? Он вздыхает. А что тут, блять, объяснять то? Он чешет лоб. Как сказать-то? А затем просто берет руку Юнги и переплетает чужие пальцы со своими. Юнги смотрит на это с недоверием, но не сопротивляется. Маленький принц, кстати, Лиса тоже не сразу приручил. У Хосока хватит терпения. — Да это прикол какой-то? — Намджун удивленно смотрит на переплетённые пальцы. — Вы нас разыгрываете? — Да нет, Джун, — усмехается Сокджин, внимательно сканируя поочередно Хосока и Юнги, — кажется, тут никто никого не разыгрывает. — Но как?! Чонгук еще могу понять… — Да что Чонгук-то сразу? — Возмущается названный. — И сколько у вас это продолжается? — Тут же начинает допрос Джин. — Они только начали, отстань от людей, — с деловым видом заявляет Чимин. — Дайте закурить, — качает головой Намджун и забирает сигарету из рук Сокджина, — ты-то хоть нормальный? — Эй! — Одновременно возмущаются Хосок и Чонгук, толкая Кима. — Я — да, — смеётся Сокджин, — но не уверен, надолго ли. — И смеётся громче, когда Намджун закашливается и спешит отойти подальше, плюнув на безумные шутки друга. — Джун, погоди, да я же пошутил! — Юнги, пойдем со мной, теперь есть, с кем поболтать о наших делах, — заявляет довольный Чонгук и тащит Мина за собой, оставляя Чимина и Хосока. — Идёшь сегодня ну тусовку? — Обыденно интересуется Чимин, поправляя солнечные очки. — Не знаю, надо спросить у Юнги, — влюбленно отвечает Чон, на сводя взгляда со смеющегося парня, идущего впереди. — Пфф, всё ясно, — закатывает глаза Пак и уходит. Всё так странно. И так правильно. Мир не остановился. Никто даже не умер, узнав о том, что Юнги для Хосока просто чуточку больше, чем друг. Больше ведь? Хосок срывается с места, опомнившись, добегает до Юнги и тянет на себя, заставляя повернуться и буквально упасть в его объятия. В этот раз он не медлит, обхватывая за тонкую шеи и поднимая подбородок к себе. Удобная разница в росте. Он накрывает чужие губы и без задней мысли ищет чужой язык. Юнги отвечает ему робко, и Чон думает, что, возможно, это будет проблематично. Будет противно… Но никакой проблемы нет. Есть лёгкое смущение и румянец на чужих щеках. А ещё его сбившееся дыхание. Есть он и Юнги, целующийся посреди улицы. Воздух в легких никак не хочет заканчиваться, а пальцы крепче сжимаются за шеей. Юнги первым отрывается, ошарашенно заглядывая в чужие глаза и коротко облизывая влажные губы. — Что на тебя нашло… Место же неподходящее? — Зато время самое подходящее, — глупо хохочет Хосок, касаясь указательным пальцем кончика носа. Неподходящее время сейчас только для его стояка, но об этом Юнги сейчас знать не обязательно. Кхм. — Делаешь, что хочешь, да? Ты такой хулиган, Хо — смеётся Юнги, облизывая губы. — Твой хулиган.