━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━
Так вот о том самом дожить. Это задача казалась вполне сносной и с большой вероятностью выполнимой, пока Мобэй официально не провёл приём и не представил Цинхуа, как своего жениха. Теперь же у Цинхуа есть большие-большие сомнения. Такие грязно-синие, волосатые, с отвратным дыханием изо рта и бешенными глазами, в которых плескается гнев, направленный лично на него, будто он убил всю его родню и соседского щеночка. И это уже не первые его «сомнения», явившие себя во всей красе. Сейчас он болтает ногами в воздухе, привязанный к несущей колонне, и отчаянно молится (как тут уж не уверовать в небожителей), что бы этот громила перестал в опасной близости к строению махать своей дубинкой и сказал уже наконец, почему он — жених Короля, между прочим, — висит здесь, с сожалением смотря на раскиданные по полу документы, на которых это недоразумение усердно топчется. Он бы с радостью внимательно выслушал этого бедолагу, у которого, судя по голосу, глаза на мокром месте, но живот предательски урчит, заставляя краснеть щеками, а глаза слипаются от необходимости находиться на одном месте и забивать себе голову нудятиной, а не ценной информацией, которая хорошо бодрит его уставший мозг. -… Ты жалкое ничтожество, которое посмело мечтать о месте рядом с великим Королём! Как ты смеешь с таким пренебрежением относиться к благодушию своего Короля, что он ещё не выпотрошил твою жалкую тушку, хотя о такое ничтожество даже руки марать мерзко… Цинхуа косит глаза куда-то в бок, замечая топот маленьких ножек, и хмыкает, замечая повторение во вдохновлённой речи демона. Ему ещё всё это дерьмо переписывать, однако сознание так и молит никуда не уходить, повисеть ещё так недолго, чтобы онемевшие ноги с лёгким покалыванием пришли в себя, а разум разогнал сонную дымку в сознании. Даже немного поспать в такой позе кажется благословением и чудом, чувствовать под спиной не обжигающий лёд, как это было десятилетия назад, а лишь лёгкую прохладу, что напоминает одного любимого демона. — Эй, тварь, ты вообще меня слушаешь?! Цинхуа недовольно дёргается от оглушающего крика и еле успевает заметить резкое движение в свою сторону, однако всё, что он слышит — это хруст и громкий крик вперемешку с бранью. Посмотрев вперёд, он видит ледяную стену, за которой слабо различается тёмный бушующий силуэт. Цинхуа насмешливо улыбается, склонив голову к плечу, и чувствует под ладонью, прижатой к колонне, мерное гудение льда, отдающее слабой вибрацией в тело. На указательном пальце в ответ гудит серебристая полоска, выделяющаяся на слегка загорелой коже. — Эй, кто-нибудь, быстро сюда! — кричит Цинхуа, попутно разрывая обычные верёвки. Перед глазами резко материализуется маленький демон, который с покорностью склоняет голову. — Убери здесь всё и принеси копии ко мне в кабинет. — махает рукой Цинхуа. Удобно, конечно, пользоваться всей этой властью в свою сласть, однако за этими глупыми демонами всё равно придётся перепроверять, но это он уже сможет сделать в родных объятиях, а не на твёрдом стуле в неприветливом кабинете. — И этого из Дворца выведите. В ответ молчаливый кивок и копошение по полу, а также разного рода проклятия от великана. Осталось лишь найти Мобэя и еды, а остальное не так уж и сильно волнует. Молча наблюдая, как демонята легко справляются с громилой, таща его по длинным коридорам к выходу, он ненадолго замирает, приводя мысли в порядок. Тело ломит от сильного соприкосновения со льдом, а руки пульсируют от бывших пут. Хм, он даже и не заметил этого, пока не оказался на своих двух ногах. Мысль о большой мягкой кровати с демоном рядом кажется самой привлекательной на свете. Тихо вздохнув, Цинхуа поворачивается, делая шаг, но тут же врезается в чьё-то тело. «Неизвестный» не даёт отстраниться ни на шаг, обхватывая его талию руками и ещё сильнее прижимая его к себе. — Мой Король, — тихо выдыхает Цинхуа, расслабляясь в чужих руках. — Что произошло? — коротко спрашивает Мобэй, узнав от какого-то слуги о нападении. Он сразу подумал о любимом человеке и его привычке ходить одному по замку. Чувство беспокойства о нём не было чем-то необычным, но мысль о том, что на Цинхуа могли напасть, вызвала более глубокое чувство ужаса и озабоченности, чем обычное волнение. Цинхуа задумчиво мычит, тычась носом ему в шею и с наслаждением вдыхая морозный запах. Он совсем не хочет беспокоить своего демона этим глупым нападением. На Мобэй-Цзюня и так свалилось куча забот вместе с помолвкой и противостоянием старейшинам, что отвлекаться на такую ерунду кажется высшей глупостью. — Был тут один буйный. Его, вероятно, уже выкинули за ворота, так что тебе не о чём переживать. — он медленно притирается щекой к широкой груди и сонно зевает. — Ты хочешь спать? — Ммм… Было бы хорошо. Мобэй коротко кивает в ответ.━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━
Поначалу Цинхуа действительно пугается. В одном из дальних коридоров, куда он попал совершенно случайно, снова носясь по Дворцу с кучей документов, было слишком тихо, но, если честно, его это только воодушевило после нескольких часов нервотрёпки по поводу следующей доставки какого-то там материала и крайне визгливого демона-посла. Голова гудела, будто отбойный молоток прошёлся прямо по ней, глаза были раздражены и, скорее всего, выглядели, как две красные лампочки, а тело слегка заплеталось в ногах и немного не слушалось в руках, но, вроде бы, ничего нового. Если не считать мёртвой тишины, стоявшей в округе, то это являлось его райским местечком, его личным спасением. В тот момент он бормотал благодарности высшим силам (которые явно просто хотели над ним посмеяться) и облегчённо выдыхал витавшему спокойствию и одиночеству. В этот же момент он пугливо озирается по сторонам, прижимая уши к голове, понимая, что это уже не тот дворец, в котором он знает почти каждый уголок, а чья-то мрачная и хорошо проделанная иллюзия. Что было ну очень плохо! Если кто-то имеет такие силы, без проблем находясь внутри дворца, то ему не составляет проблем как-либо навредить его Королю в такое напряжённое время. Нахмурившись, Цинхуа оглядывается вокруг, пытаясь разглядеть контуры ловушки, но неожиданно встречается с массивной фигурой Короля. Он широко открывает глаза, пару раз снова оглянувшись в поиске противника, однако этот коридор всё также пуст. Однако, подняв глаза, слова застревают у него в горле, и он едва сдерживается, чтобы не фыркнуть. Единственное объяснение, которое ему может дать, — это то, что нападавший либо никогда не видел лица Мобэя, наблюдая за ним издалека, либо это был заказной демон, изготавливающий подобные ловушки, и делал он всё по описаниям неумелого заказчика. Серьёзно, это даже не весело. Ни каплю. А всё потому, что Мобэй смотрит на него сверху вниз зелёными глазами. Насыщенными, глубокими, будто яркая трава в тени по среди лета на его пике, и Цинхуа стоит в некотором оцепенении, всё сильнее всматриваясь в лицо чужое-родное лицо, которое хмурится так знакомо, но в тоже время инородно, ведь в его сторону Мобэй уже давно так не смотрит. Он даже не может точно припомнить, когда Мобэй взирал на него с такой враждебностью. Презрение, отвращение, омерзение — да, но никогда не агрессивно, будто Цинхуа — его заклятый враг. Тем более, когда во взгляде напротив, который он теперь встречает каждое утро, теперь проявляется щемящая нежность и то хрустальное обожание, с которыми никто, за все его две жизни, не смотрел на него. Так что единственное, что ему хочется сейчас — это рассмеяться в лицо фальшивке, что, конечно, позволить он себе не может, но непреднамеренный смешок вырывается из него, когда он осматривает фигуру напротив и видит грубейшие несостыковки в одеждах, которые одевает сам на своего Короля не первую тройку лет. Цинхуа удивляется, анализируя ситуацию, как с самого начала не заметил этого — настолько паника застилала ему глаза, что кто-то опять осмелится нападать в доме его Короля на самого хозяина. Хотя, по-хорошему, теперь ему нужно беспокоиться о себе, нежели о Мобэе, на которого, после вступления на трон, в два, а то и в три раза уменьшились нападения. Но, поглаживая кольцо большим пальцем, Цинхуа не чувствует страха, лишь смех от этой ситуации и усталость, когда сознание утихомирило панику и теперь вспомнило, почему они вообще оказались в этом безлюдном коридоре. Шан Цинхуа просто стоит и смотрит на демона напротив него, ощущая всю эту ситуацию, как затяжной сон на столе своего кабинета, но не шевелясь и не двигаясь, пока демон в ответ тоже рассматривает его, излучая всем своим видом скорую смерть. Но вот проходит уже минута, и, если честно, у Цинхуа уже затекли ноги и болит шея, а ещё ему безумно жутко хочется зевать от сонливости, которая накатывает на него каждую секунду, которую он не двигается. Демон, кажется, недоумевает, но не перестаёт выглядеть угрожающе. Зато Цинхуа насчитал уже шестьдесят три отличия на этой фальшивке, и он правда недоумевает: неужели они серьёзно считают, что он купится на это? Рассмеяться хочется сильнее. — Я могу идти дописывать документы? — наконец, не выдержав, спрашивает Цинхуа и отскакивает в сторону, когда лже-Король делает выпад в его сторону. — Мой Король?! Я понимаю, те ягоды были слишком, но это для вашего же здоровья! Вы что, совсем не помните, что сказал лекарь, увидев это?! А вообще, говорят, что эти ягоды полезны для мужского здоровья, так что подумайте хотя бы об этом ничтожном слуге! Да и кто знал, что способ применения… Такой! Цинхуа тараторит; ему нравится видеть растерянный блеск в чужих глазах, от чего атаки менее точны. Он юрко уворачивается от ударов, замечая ещё одно подтверждение, что это фальшивка: Мобэй-Цзюнь редко использовал близкий или рукопашный бой, предпочитая по большей части полагаться на свою способность управления льдом. Пока один из ударов не прилетает ему в бок, и он не отлетает к стене. От неё не веет привычной прохладой; замогильный холод быстро проникает под слои наряда, вызывая мурашки, но Цинхуа не обращает на это внимание, почувствовав что-то мягкое и большое у себя под боком. Оглянувшись, он удивлённо приоткрывает рот и широко открытыми глазами смотрит на барса, развалившегося под боком. Его, кажется, вообще не волнует ситуация, происходящая сейчас, однако хвост, что резко мечется из стороны в сторону, выдаёт скрытое раздражение. Цинхуа тут же переводит взгляд на демона, что с довольной ухмылкой медленно двигается в их сторону. Досадливо поморщившись от такого поворота, придерживаясь за стену, он встаёт, однако тихо шипит, когда лодыжка простреливает болью. Он тревожно переводит взгляд на ирбиса, но тот, оказывается, уже встал и прямо сейчас прикрывает его своим телом. Как оказалось, барс в своей истинной форме ещё больше, чем обычно: его повседневные размеры Цинхуа бы сравнил с мейн-куном, однако сейчас он встал во всю свою мощь, кажется, около полутора или почти два метра в длину и почти метр в высоту. Цинхуа впечатлёно смотрит на защитника и оглядывается на демона, чтобы прочитать на его лице искреннее замешательство. Что ж, сам Цинхуа и не знал, что лицо его Короля на самом деле может выражать столько эмоций мимикой, а не только взглядом. Из Цинхуа вырывается тихий смешок, пока рука зарывается в торчащий мех на холке. Сюрреалистичность ситуации поражает его, но он ничего не может сделать. Он чувствует, как большое тело прижимается к его бедру, и нежно улыбается. Кажется, он впервые видит барса так близко, и руки уже тянуться приласкать за ушком, но Цинхуа одёргивается себя, делая пометку, чтобы вечером вдоволь изучить его. Барс пригибается к полу, напрягаясь, словно при броске, и гортанно рычит, внимательно наблюдая за замеревшим демоном. Хвост тяжело волочется по полу, выдавая раздражение; он поджимает лапы, чуть поддаваясь назад, и высоко прыгает, буквально с высоты наваливаясь на демона. Тот орёт, но его вопль угасает в рычащем мяуканье барса. Большой кот упирается лапами в чужую грудь, до хруста прижимая врага к полу, и только после этого иллюзия начинает таять. Цинхуа присвистывает от развернувшийся перед ним схватки и коротко улыбается, когда ирбис на мгновение поднимает голову в сторону знакомого звука и быстро находит своего второго хозяина взглядом. Заклинатель коротко моргает в ответ и осматривает тёмное помещение вокруг. Как оказывается, это подземная тюрьма. Он хмурится и морщиться: теперь понятно, откуда здесь такой холод и почему замок никак не отзывался. Но он даже не помнил, что вообще подходил к лестнице или спускался куда-то. — Эй, барс, хватит. Давай просто позовём кого-нибудь, чтобы он убрал здесь всё. Цинхуа не хочет думать, что случится с этим, вероятно, уже трупом; он просто хочет к себе в кровать. Ирбис надменно фыркает в сторону трупа и гордой походкой идёт к Цинхуа. Тот не может сдержать улыбки. — Ты ж мой спаситель. И как мне тебя называть? Какая-то обычная кличка, по типу Лакомки тебе точно не подходит. Кот снова горделиво вздёргивает подбородок, явно не согласный с такой кличкой, но никак не сопротивляется ласкающей руке между ушами. — Ладно, краткость — сестра таланта, так что простое Барс тебе сойдёт, — хмыкает Цинхуа и даже радуется, когда животное никак не отреагировало на кличку. Король в большинстве случаев так выражал благосклонность, так что, думает он, его кот явно не далеко от него ушёл.━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━
(- Что ты делаешь? — возмущённо спрашивает Мобэй. Вместо уютных объятий на груди своего Короля тот возится на краю кровати, с умилением разглядывая барса. Нахмурив брови, демон подавляет раздражённое рычание, клокотавшее в груди, и снова со вздохом тянется к непоседливому человеку, однако тот суёт ему в руки обиженного на весь мир хомяка. — И что это значит? — недовольно спрашивает он, гладя обиженно сопевшую зверушку по спинке, когтём щекоча бока. — Надо было раньше это сделать, — счастливо выдыхает Цинхуа, ложась щекой на вибрирующий бок, а рукой гладя мягкую шерсть. Барс довольно разлёгся на кровати, иногда тычась холодным носом то в макушку, то в шею. — Ясно. Пойдём, — обращается к хомяку Мобэй. — Он потерян для мира на несколько часов. Хомяк недовольно фыркает, утирая маленькими лапками мордочку, а после довольно юрко перебирается с большой ладони на шею Короля, зарываясь с удобством в чужие волосы. Мобэй вздыхает, но гладит животное и выключает свет.)━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━
— И долго ты собирался скрывать? Цинхуа вздрагивает и оборачивается, видя недовольного Шэнь Цинцю, а после расплывается в улыбке. Братец Огурец как всегда выглядел элегантно и недоступно, словно горная вершина, прикрывая часть лица веером, однако улыбка блестит в его глазах и шуточно нахмуренных бровях. — О, да ладно тебе, братец Огурец. Ты пропал с Цанцюн месяц назад и смеешь гневаться на меня? — Цинхуа тоже шуточно возмущается, наклоняясь к нему ближе, а после отходя вместе с ним к стене. — Ну, чего нового? Мне бояться проснуться с перерезанным горлом потом? — Мы с Бинхэ прошли уже это, — кратко отвечает Цинцю, не горя желанием развивать тему. Он косо поглядывает на радостного Цинхуа и снова переводит взгляд на толпу демонов, что пытается делать незаинтересованный вид, однако всё равно слишком часто косится в их сторону. — Ладно, ладно, я попрошу Мобэя поставить дополнительное защитное заклинание, просто на всякий случай! Шэнь Цинцю снова скашивает на него взгляд и улыбается, однако из-под веера этого не видно. — Ты же знаешь, против Бинхэ это не поможет. — Пф, ты его запросто удержишь. На это Цинцю только закатывает глаза и еле заметно кивает в сторону демонов. — Они всегда такие беспокойные? — Это они ещё держат себя в руках, — фыркает Цинхуа и пожимает плечами. — Это тебе повезло, твой муженёк одним взглядом позакрывал рты назойливым мухам, а мне и моему Королю они сели на уши ещё несколько недель назад, когда Мобэй объявил о помолвке. — О, ты наконец-то называешь его по имени, как мило. — Ой, заткнись, братец Огурец, он-то до сих пор Шицзунем тебя зовёт, — беззлобно смеётся Цинхуа, когда Шэнь тыкает его локтем под рёбра. — Так что, мне поздравить тебя, что вы наконец-то перестали с твоим Королём просто пялиться друг на друга и нашли смелость заговорить? Правда, свадьба — это то, до чего, как я думал, вы не сможете дойти в ближайшую вечность. Цинхуа закатывает глаза на саркастический тон друга, оглядываясь по сторонам. Что-то как будто не так, напряжение прокатывается по его спине, заставляя уши встать торчком. — Что случилось? — напрягается дальше Цинцю, раскрывая веер и прикрывая лицо. Сейчас Цинхуа не отказался бы иметь при себе такую безделушку. Он напряжённо прислушивается и замечает, как к ним идёт группка демониц. Он обречённо стонет и чертыхатся под нос. — И что это такое? — в замешательстве спрашивает Шэнь Цинцю, рассматривая подходящих к ним существ, от которых шерсть вставала дыбом, а внутри что-то замирало, готовясь выпустить когти. — Моя головная боль вот уже несколько недель, — коротко отвечает Шан Цинхуа, чувствуя, как всё внутри передёргивает только от одного взгляда на их оскалы, замаскированные под дружелюбные улыбки. — И чем ты им успел насолить? — раздражённо шипит Цинцю, и что-то внутри сворачивает в неприятный клубок. — Тем что появился в этом мире и спустил вниз весь сюжет? — полувопросительно говорит он, хотя после фыркает. — Хотя нет, этим же был занят ты. — Эй, я просто хотел выжить! — Ну, знаешь, я эти года тоже не просто снежки лепил. — Здравствуйте, консорт Шэнь, Шан Цинхуа. Девушки звучат сладко и опасно, будто ещё не решили, что с ними делать: убить или забрать себе. Они поднимают руки и чуть склоняют головы в уважительном поклоне, но Цинцю слегка дёргается рядом, разглядев выставленные на показ когти и маленькие иголки, вставленные во многочисленные браслеты. Цинхуа выдерживает маску безразличия и только склоняет голову в знак приветствия. К таким угрожающим намёкам он привык давно, да и Мобэй всё повторял, чтобы он вёл себя согласно своему статусу. По сути он становится принцем-консортом, и его слово, пусть и в малой степени, но теперь имеет политическое влияние (насколько это возможно в Демоническом Царстве, где всё так и тянется тебя убить), а также он второе по важности существо в Ледяном Дворце (он буквально был единственным человеком во Дворце). Не то, чтобы до этого было как-то по-другому, особенно, когда он вернулся с того «увлекательного» путешествия на тележке, и стал буквально приоритетом номер один для своего Короля, но, узаконивая этот статус, дело принимает слишком серьёзный поворот. Слишком серьёзный для его бедного сердца и для узколобого мышления окружающих их существ. Поэтому он переживает это глупое нападение в четвёртый или пятый раз, потому что окружающие просто не могут смириться или его смерть как-то поможет им забраться на вершину рядом с Мобэем. Ему хочется фыркнуть, но он только сглатывает, замечая недобрый блеск в глаза демониц и насмешливое выражение лица, спрятанное в недружелюбной улыбке. — К сожалению, мы не знаем имена наших гостей. Представьтесь, пожалуйста, — чопорно говорит Шэнь Цинцю, и от этого тона Цинхуа хочется по-детски захихикать. — Ох, называйте меня просто Мэй-Мэй, — отвечает стоящая чуть впереди демоница, пока остальные стоят позади и молча улыбаются. Цинхуа морщится от фамильярности, с которой они общаются с ними, несмотря на то, что один из буквально муж Владыки Царства Демонов, а другой женихом его правой руки. Шэнь Цинцю тоже не доставляет удовольствия эта ситуация, но маска непроницаемости на его лице не даёт прочитать вспыхнувшее в нём с новой силой раздражение. — Что ж, могу я узнать, с какой целью нас почтили милые дамы? — спрашивает уже Цинхуа, складывая руки в замок перед собой и тем самым расправляя плечи. Не особо, конечно, это поможет от ещё сильней заулыбавшихся демониц, но хотя бы придаст уверенности и надежду, что всё это закончится без крушения зала и очередной потасовки. Группа на мгновение замолкает, и человек сразу понимает, куда они смотрят: серебряное кольцо, что прочно обвило его указательный палец и поблёскивало в холодном свете зала. Цинцю тоже кидает взгляд на кольцо и тут же смотрит на него, молча возмущаясь, что тот до этого ничего не говорил об этом. Цинхуа пожимает плечами, отмахиваясь от взглядов друга, и показывает всем видом, что ждёт ответа от гостей. — Ты!.. Шэнь Цинцю неосознанно отходит на полшага назад от неприкрытого гнева в чужих словах, а Цинхуа хмурится, внимательно смотря на демоницу. — Что-то не так? Ну да, конечно, всего три дня спокойствия, и вот буря явила себя после затишья. — Ты!.. — снова яростно повторяет Мэй-Мэй, поднимая потемневшие от ненависти и злобы глаза на него. — И как только Мобэй мог выбрать такую шавку, как ты? Как?! Он вздрагивает, когда демоница срывается с места, но выжидает чуть-чуть, а после легко откланяется в сторону, тут же пуская ци по кончикам пальцев и со всей силы впечатывая ладонь ей между лопаток. Она кричит, падая вперёд, а Цинцю, не теряя времени, вытаскивает меч и отрубает ей голову. Цинхуа недовольно морщится от трупного запаха, но времени кривляться нет, поэтому он тоже достаёт меч и встаёт боком к Цинцю, обрадовавшись, что хотя бы в спину никто не будет нападать. Демоницы яростно визжат от потери своей предводительницы, а сам зал наполняется шумом, где то и дело проскальзывает рычание и лязг мечей. — Знаешь, у тебя как будто и не могло ничего пойти нормально. — качает головой Цинцю. — Ой, заткнись, братец Огурец, это у демонов называется веселье. — Что-то ты не выглядишь больно радостным. — Потому что я прямо сейчас спасаю твою несчастную тушку. Боюсь даже представить, что сделает со мной твой пёсик на привязи, если с твоей головы упадёт хоть волосок. — Да если бы не ты, я бы сейчас сидел на горячих источниках и ел прекрасную лапшу, приготовленную Бинхэ. — Если бы не я, плакался бы ты ночью один. — Заткнись и бей. Когда все демоницы оказались на полу и уже точно не двигались, на них неожиданно напало ещё пару демонов, но уже покрупнее и посильнее. Видимо, это была спланированная атака, просто первая девушка не должна была нападать так скоро, из-за чего их план пошёл крахом. — Естественно, ничего по плану попросту не может пойти, — бормочет Цинхуа, уворачиваясь от летящего в него кинжала. Сейчас он одет в клановые одежды Мобэя, и он просто не мог не сказать ему мысленного спасибо, ведь в плотной ткани оказалось очень легко двигаться и как-либо изгибаться, отчего она не мялась, как его пиковые одежды, а спокойно принимала любые формы. Из рукава он достаёт небольшой клинок и тихо шепчет заклинание, молясь, чтоб его эксперимент был удачен. И вот, первый же демон, раненный этим клинком, падает к его ногам, ему хочет закричать от радости и позвать Мобэя, чтобы похвастаться, однако он просто широко улыбается и продолжает прокладывать себе путь вперёд, иногда посматривая за Цинцю. Тот пусть и не был готов, держится неплохо. Внезапно перед ними вырастают ледяные стены, заключая их в кольцо; Цинхуа от неожиданности теряет равновесие и неэлегантно плюхается на задницу, а Цинцю материться, отступая ближе к Цинхуа, но больше стены никак не двигаются, отрезая их двоих от основной битвы. Шан Цинхуа тяжело дышит, утирая пот со лба и стряхивая с рукава какую-то непонятную жидкость, которая вполне может быть и ядом, и чей-то кровью. Но Цинцю не расслабляется, напряжённо оглядываясь по сторонам и периодично наверх. — Успокойся, Цинцю, это магия Мобэя. Мы в безопасности. — Но… Они остались там. — О небожители, только не говори мне, что ты беспокоишься за своего кровожадного щеночка, когда как надо беспокоиться о помещении, которое, судя по грохоту, эти двое собрались развалить. — Цинхуа, — недовольно прерывает его тираду Шэнь Цинцю, нависая сверху. Цинхуа устало вздыхает, что-то ворча, и поднимается на ноги, которые немного дрожат от внезапного выброса адреналина. Он прислоняет руку к стене и лёд медленно, нехотя поддаётся руке, и вскоре в стене образуется небольшое окошко, сквозь которое хорошо видно окончание битвы. В середине всего безумства стоят Мобэй и Бинхэ, что-то обсуждая с крайне серьёзным видом, а вокруг них валяются убитые демоны, пока стража добивает остатки и убирает всю разруху. — Итак, что это было? — убедившись, что с мужем всё в порядке, недовольно спрашивает Цинцю и поворачивается к Цинхуа, что устало привалился к стене. — Ну, очевидно, нападение. — Ты шутки свои в жопу себе засунь. — Эй, эй, братец Огурец, под остынь немного. Всё в порядке, битва закончилась, мы просто не могли не выжить, иначе мир точно развалиться от гнева и печали этих демонов. А началось это… Ну, может, недели три-четыре назад. — Что «это»? — Эм, ну, брачные игры? Цинцю смотрит на него в упор, и Цинхуа неловко потирает шею. — Ну, я их так назвал. Как я понял, это своеобразная проверка, достоин ли выбранный кандидат на роль мужа или жены какому-либо демону. Это как выкрикнуть протестую на свадьбе, когда священник произносить церемониальную речь, только здесь устраивают покушение на жизнь. И это блядство никак не хочет прекращаться! Будто мне доставляет удовольствие это всё переживать! — Но… У меня такого не было. — Боже, Огурец, в тебя влюблён буквально Владыка Демонов, вряд ли есть такие, кто захочет противостоять ему, а если и есть, он перерубает все проблемы на корню. В прямом смысле. Цинцю хмурится, что-то усердно обдумывая, а Цинхуа думает, позвать ли своего Короля или дождаться, пока он сам явится за ним. — Мобэй знает? — в итоге спрашивает Шэнь Цинцю, иногда поглядывая в импровизированное окошко. — Нет, я решил его не тревожить. Да и тем более я почти не выхожу из Дворца, а нападать на меня на пике, полного заклинателей, ещё более глупо, чем на территории моего Короля. Да и, как видишь, благодаря кольцу, магия льда теперь мне тоже подчиняется. Правда, — Цинхуа недовольно фыркает, — она забирает очень много энергии и сил, так что я использую её только в крайних случаях. — Боже, как Мобэй тебя терпит. Ну, точно хомяк. Всё ищешь, обо что бы убиться. — Ой, иди нафиг. Цинхуа закатывает глаза, отмечая, что стена за спиной потихоньку начала расползаться, и вот уже через секунду его подхватывают на руки. В макушку утыкается нос, и он слышит шумный вздох. — Ты в порядке? — Ага-а. Просто устал. Спать теперь хочу. — И надо было тратить энергию ради окошка? Цинхуа чувствует, как чужие губы растягиваются в улыбке, и сам, не сдержавшись, хихикает. — Цинцю волновался за вас. Я, хоть и знал, что вы справитесь, тоже. Дальше следует небольшая пауза, за которую он полностью расслабляется в чужих руках, и сонно прикрывает глаза, отстранённо слыша шум открывающегося портала. — Знаешь, нам надо как-нибудь пригласить их отдельно, без всякой этой фигни с демонами, а то мы никак с Цинцю поговорить нормально не можем. — Мгм. — Мой Король, куда ты меня несёшь? Цинхуа возится в чужих руках пару минут, пока не устраивается удобнее. — В купальню. Мобэй-Цзюнь быстро отходит в Тень, бросая предупреждающий взгляд на слуг, и перемещается в личные купальни. — А кровать? — расстроенно спрашивает Цинхуа. Прямо сейчас его совсем не прельщает мысль, что надо будет ещё вставать, мыться, переодеваться и только потом ложиться в мягкую и удобную кровать. — Ты не будешь спать со мной грязным, — коротко отвечает Мобэй, опуская человека на тёплую каменную лавку и начиная раздевать его. — Но мой Король, — недовольно скулит Цинхуа, раздражённый самой мыслью, что ему придётся как-либо двигаться. Мобэй никак не обращает внимание на чужое недовольство, довольно быстро разбираясь со слоями одежд и заодно проверяя на наличие травм, на которые Цинхуа мог просто плюнуть или забыть о них. Демон аккуратно расплетает причёску, вытаскивая тяжёлый гуань и распуская маленькие косички. Цинхуа довольно мычит на чужие действия и на секунду прижимается щекой к чужому запястью. — Расскажи мне, что произошло. Цинхуа залезает в огромную купальню, блаженно улыбаясь от горячей обволакивающей воды, и уютно устраивается спиной на чужой груди. — Ну, тут почти не о чём рассказывать, — пожимает плечами Цинхуа, — просто некоторые демоны были не согласны с твоим выбором. Я почитал об этом в библиотеке, и это нормальное явление. — Они угрожали твоей жизни — это ненормально, — недовольно шипит Мобэй. Шан Цинхуа пищит, когда чужие зубы кусают одно из ушек, и рассерженно хлопает жениха по бедру. — Эй, я прекрасно с ними справился, а ты лишь ворчишь. Я просто доказал всем этим тварям, что достоин тебя, и никто просто по своему желанию не сможет тебя заполучить, — негодующе причитает он, расплёскивая вокруг себя воду. Внезапно вокруг его тела оборачиваются две большие руки и намертво притягивают его к телу позади. Не сумев сдвинуться ни на сантиметр, Цинхуа раздражённо фырчит и в упор всматривается на стену впереди. — Я горд тобой, Цинхуа. Я просто не хочу, чтобы ты подвергался опасности. Особенно в том случае, когда ты можешь умереть. Тихий шёпот Мобэя заставляет Цинхуа вздрогнуть и тут повернуть голову назад, отчего шея неприятно заныла. — Да ладно тебе, мой Король, без меня все Северные Пустоши развалятся, — усмехается Цинхуа, разряжая обстановку. Мобэй, не собираясь терять время, наклоняется вперёд и затыкает болтающего человека поцелуем. Цинхуа возмущённо мычит на беспардонные действия, но сразу же начинает отвечать. — Я назначил свадьбу на следующее полнолуние.