Две жизни одного пророчества

      В воздухе витал тяжелый запах крови. Несколько молодых женщин, одетых бедно, но не настолько, чтобы опозорить дом, в котором они работают, выбежали под проливной дождь, дрожа от страха каждый раз когда звучали раскаты грома прямо над их головами. Двери поместья во внутренние покои широко раскрылись, впуская внутрь холод и сырость. Изнутри послышались женские крики. Одна из выбежавших вручила другой в руки деревянный таз, в котором плескалась алая вода и плавало несколько рваных лоскутов, и пытаясь перекричать барабанящий дождь та сказала: — Смени воду и отнеси к госпоже в спальню, а я поспешу к господину Ву! — Тебе не стоит идти самостоятельно! Дороги скользкие и очень опасные. Ты не дойдешь до него. — У нас нет выбора! Лошадь не пойдет в такую грозу, а письмо не придет даже к завтрашнему утру, если погода не успокоится. Я должна пойти сама. Иначе господин будет недоволен мной. С этими словами, укрывшись лишь легким плащом, что в ту же минуту промок до нитки, как только женщина ушла из своего укрытия, служанка и ушла. Вторая же еще с минуту смотрела ей в след, моля богов уберечь её от ненастья. За дверьми снова послышался громкий женский крик и женщина словно очнувшись от наваждения, схватив по крепче таз, побежала к близ лежащему колодцу. Выплеснув алую воду на землю, она быстро наполнила таз чистой водой из колодца и побежала обратно. Как только она вбежала в спальню своей госпожи, она вздрогнула от резавшего слуха крика и ударившего в нос запаха крови. Она в ту же секунду поставила чистый таз у ног цзешэнпо, даже боясь взглянуть, что происходит на кровати. Все что ей оставалось, это встать неподалеку в ожидании новых приказов от других бегающих вокруг слуг и молится всем известным ей богам, чтобы этот кошмар наконец-то закончился. — Госпожа, все в порядке! Вы хорошо справляетесь! — цзешэнпо сидела у ног женщины на кровати, время от времени переводя взгляд на её лицо и снова прячась под покрывалом прикрывавший весь её низ. — Цзешенпо Ма, возможно стоит сказать господину, то что я вам предлагала? — юная девушка, на вид не больше восемнадцати, склонилась к женщине, при этом взгляд её был наполнен сочувствием. — Хань Нин, не смей! Она справится! — одернула её старуха, звонко ударив по руке. — Она не может родить уже вторые сутки. Боюсь, мы потеряем её и ребенка. — Нет, нет! Еще никто из моих рожениц не умирал. Значит и она не умрет. Лучше подай ей отвара, это поможет ей. И скажи слугам, чтобы готовили теплую воду для ребенка. Хань Нин все еще с таким же хмурым и опечаленным взглядом пошла в сторону кухни, чтобы приготовить отвар, по пути распорядившись что должны делать слуги. Как только женщина вышла из комнаты, плотно закрыв за собой двери, ей на встречу выбежал мужчина. Весь его вид говорил о том, что он не спал последние дни: волосы собранные в высокий хвост растрепались, несколько прядей выпали из прически, под глазами залегли темные круги, а само лицо было бледнее снега. Его взгляд лихорадочно бегал по вышедшей из комнаты девушке и обратно к дверям, а дрожащие руки не знали куда себя деть. — Как она? — спросил почти шепотом мужчина. — Она сильная. — соврала Хань Нин, держа все такой же строгий вид. — Моя наставница сказала, что до рассвета она точно родит. — Вы уверены? Она обещала это и ту ночь назад, но моя жена до сих пор мучается! Выбежавшим мужчиной был никто иной как господин поместья — Шэнь Юншэн. И уже вторую ночь он не мог спать в ожидании рождения своего наследника. Шэнь Юншэн родился в семье военного генерала Шэнь. С самого своего детства он рос под строгим воспитанием отца, что никогда не прощал ему хоть какую-то оплошность или шалость. Судьба Шэнь Юншэна была прописана его отцом с самого его рождения. Поэтому он всегда знал, что в шесть лет возьмет свой первый меч и будет обучаться военному делу, в четырнадцать будет отдан под опеку старого друга его отца, где и будет воспитываться в кругу таких же юных господ, в условиях армии. Спустя четыре года он от туда выйдет, и будет помолвлен с юной и прекрасной девой. Но после возвращения Шэнь Юншэна из армии, все пошло не так. Его отец скончался спустя месяц его возвращения от чахотки, а мать, из женщины с тяжелым характером и буйным нравом, превратилась в кроткую женщину, почти не напоминавшую себя прежнюю. Она всегда была сильной и гордой, но никак не представляла свою жизнь без мужа. Вскоре и она покинула своего сына от безумной тоски по мужу. И Шэнь Юншэн стал полноправным юным господином поместья. В трауре он пробыл не дольше положенного, а как только все закончилось, он устроил шумный прием в поместье, созвав на него многих своих соратников и друзей. Там то и он познакомился с сестрой одного из своего друга. Фэн Сян была женщиной кроткой и тихой, она всегда купалась в любви брата и родителей, и несмотря на это не выросла в заносчивую и гордую барышню. Она много читала, любила музицировать и слушать стихи. А еще верила в любовь с первого взгляда, как у её родителей. Конечно, придя в поместье Шэнь именно это с ней и произошло. Увидя раскрасневшегося от вина и так громко смеющегося Шэнь Юншэна она зарделась и почувствовала, как в груди разливается тепло. На следующий день отец семейства Фэн приехали к поместью Шэнь, чтобы выдать свою дочь за юного господина. Вскоре они поженились. И нельзя сказать, что Шэнь Юншэн так сильно рвался жениться, совсем наоборот. Но воспитание отца и его слова про то, как расписана его жизнь поминутно, он не мог забыть. Он был холоден к своей супруге первое время, хоть и старался этого не показывать, но как только узнал, что та ждет их общего ребенка, он проникся из ниоткуда взявшимися чувствами любви к ней. Шэнь Юншэн осыпал Фэн Сян золотом и серебром, лучшими тканями и всем тем, что только её душа пожелает. Именно тогда, впервые за долгий месяц их супружеской жизни, Фэн Сян услышала от мужа слова любви и сердце её растаяло, от переполнявших чувств. В тот же день, она отправилась в храм, где молила богов о рождении здорового сына для своего супруга. Именно поэтому, лежа на окровавленных простынях, мучаясь от горячки и боли, Фэн Сян никак не хотела подвести своего мужа, что так сильно ждал рождения ребенка. Именно поэтому, как только она услышала слова Хань Нян о том, что нужно что-то делать, иначе ребенок не выживет, она собрала все свои последние силы в кулак и на рассвете из спальни роженицы послышался детский плачь. — Мальчик! Господин, у вас родился сын! — из спальни выбегает одна из служанок, так и сияя от рассказанной новости. Не успевает Шэнь Юншэн хоть что-то сказать на это или даже перемениться лице, как двери снова распахиваются и от туда выбегает другая служанка. — Мальчик! У вас родился мальчик! — Я уже сказала об этом господину! — шикнула на на неё первая, но та даже в лице не поменялась, а еще шире начала улыбаться. — Верно, сказала, но то был первый. В ту же минуту Шэнь Юншэн упал наземь. Три дня спустя. — Приехал господин Ву! — слуги суетились у ворот поместья, толкаясь и шикая друг на друга. — Почему все его так ждали? — спросил кто-то из стоявших. — Потому что он один из лучших гадателей из всех, и может точно рассчитать твою судьбу. — гордо заявила одна из девушек. — Наверное его услуги стоят очень дорого, — потупила взгляд другая — Если его так трудно было пригласить к нам. — Он всегда был жадным до денег, поэтому сколько бы ему не предлагали, он никак не соглашался. Не бери в голову, нам все равно это не по карману! Из остановившейся повозки вышел мужчина. Роста он был не выше среднего, длинные черные волосы были собраны в легкую косу, а его лицо прикрывала пурпурного цвета вуаль. При каждом его шаге, в воздухе раздавался мелодичный звон колокольчиков на его одежде. — Где она? — Она в спальне, в спальне! — тараторила старая прислуга, ведя за собой гостя. — А дети? — В другой. Она все еще слаба, и мучается от болезни. — коротко ответила женщина, открывая двери в поместье. Поместье как снаружи, так и внутри оправдывало то, что в нем живет один из богатейших людей, да и еще сын покойного генерала. Казалось, это не небольшое поместье, где-то в одном из небольших городов, а сам дворец Императора. Настолько комнаты и залы изобиловали золотом и серебром. Но не только это привлекало внимание. Как только кто-то переходил порог, то сразу улавливал сильный запах ладана, что казалось пропитывался в одежду в ту же секунду. Гадатель слегка поморщил нос и нахмурился. — Господин Ву, как мы рады вас видеть! — Шэнь Юншэн низко поклонился вошедшему мужчине. — Вы с дороги видимо устали, может вам предложить чаю? — Ничего не надо! Я хочу видеть детей. Ни каждый день рождаются двое из одной утробы. Наверное сами боги и звезды благословили ваш союз и род. На данные слова Шэнь Юншэн сначала покраснел, а после слегка улыбнувшись и приняв эти слова за поздравления, поблагодарил, и поспешил провести гостя к младенцам. Детская комната ни чуть не уступала в убранстве другим комнатам этого поместья. По всюду была роскошь. И с каждым разом, как только Господин Ву смотрел на неё, в нем укреплялось чувство, что хозяин поместья совсем не имеет вкуса. В какой-то момент он даже хотел уйти без объяснения, настолько резало глаз все это золото и шелка. Он сам был человеком жадным до денег, но никогда не позволял себе тратить их на настолько бесполезные вещи, как роскошь собственного дома. В отдельных кроватках лежали двое младенцев, в белоснежных одеждах с зелеными краями. Совершенно друг от друга не отличимые сейчас, но даже в будущем это не изменится. Гадатель склонился над одним из них, изучая лицо. — Это наш младший, а тот старший. — поспешил уточнить гордый отец, заметив как рассматривает ребенка гость. — Сколько разница во времени? Господин поместья на это лишь замолчал, тупя взгляд и почесывая в затылке. — Почти минута. — ответила за него старая прислуга, что не покидала своего господина от самых дверей. На это гадатель Ву ничего не ответил, лишь кивнул головой и повернулся к другому ребенку. — Оба родились… — Три дня назад! Тогда еще такая ужасная погода была! — быстро затараторил Шэнь Юншэн, даже местами заикаясь и глупо улыбаясь, чем все больше выдавал свое волнение. На это гадатель снова ничего не ответил, лишь еще больше нахмурился. Спустя казалось вечность хождения вокруг кроваток и заглядывания в лица детей, гадатель Ву обратил внимание на других. — Прошу принести бумагу и чернила. Мне нужно сделать расчет. Старая служанка сразу же побежала прочь, раздавая указания, что принести двум другим, ждавшим её за дверьми девушкам. Полное имя гадателя было — Ву Минг. Он прославился своим даром и мастерством очень тонко чувствовать все послания небес и звезд. Он был один из тех, кто мог лишь взглянув на человека, сказать ему всю его жизнь, начиная от того, какие он подхватит болезни в будущем, заканчивая тем, какую пищу ему лучше не есть в один из зимних вечеров, что произойдет только через пять лет! Он был до безобразия жаден и никогда не брал за свои услуги меньше трех сот лянов золота. Он мог бы и обгадится на таком, и уже давно жить припеваючи в шелках и золоте, почти наравне с Императорами, но этого так и не произошло. Ходило много слухов почему же так вышло, и ни один из них не был правдоподобен. Ву Минг не был пьяницей, что спускал все свои деньги на выпивку, не был доходчив до борделей, где брал лучших красавиц на всю ночь, и уж тем более не выносил безвкусицы в доме. Но куда деваются все его деньги, и почему его жилище никак нельзя отличить от дома обычного крестьянина, все еще оставалось загадкой для многих. Слуги быстро принесли все для письма, и гость усевшись за стол и разложив перед собой бумагу, посмотрев на неё с пары секунд, быстро начал чертить какие-то странные для всех круги, схемы, пересечения и подписывая все мелким почерком. И лишь спустя одну палочку благовоний, он поднял свою голову от бумаги и тяжело вздохнул. — Ну что там? — Шэнь Юншэн сразу же присел напротив гостя, выжидающе смотря на него. — Все очень запутано… Мне пришлось много потратить времени, ведь ваши дети близнецы, а даже сами небеса если не приложат усилий, не отличат их друг от друга. Поэтому их судьбы во многом переплетены и запутаны. Пришлось долго распутывать какому какая жизненная нить принадлежит. — И что же написано в их линиях судьбы? — как сильно бьется сердце господина поместья кажется было слышно не только для тех, кто находился всего в паре цуней от него, но и в соседних комнатах. Он смотрел лихорадочным взглядом на гадателя. Казалось еще немного и он начнет сходить с ума от волнения. Ву Минг вздохнул и отложил кисть. Он посмотрел на Шэнь Юншэна все таким же хмурым взглядом и начал: — Старший мальчик несет за собой только хаос и утраты для каждого, кто будет ему близок. Любой кто полюбит его, будет вынужден пожалеть об этом, ведь вскоре в жизни этого человека произойдет нечто страшное. Ему уготована судьба полная одиночества. Второй же наделен светлой судьбой. Полной радости, богатства и любви. Он много добьется в будущем, станет высоко поставленным человеком, Он встретит того, кто предназначен ему судьбой, и этот человек будет любить его без остатка, горячо и преданно. Но все это с условием, что аура неудач и боли его брата, не будет падать на него, поглощая все то хорошее, что уготовано другому. Они близнецы, даже высшим силам не дано различить их. Голос гостя оставался с каждым предложением все таким же бесстрастным, не высказывающим нотки сожаления и сочувствия. Он говорил и говорил все таким же холодным и безразличным голосом. Словно не замечая побледневшее от услышанного лицо Шэнь Юншэна, гадатель Ву на на секунду замер, нахмурившись и вновь проведя пальцами по бумаге он продолжил: — Еще я вижу кого-то, кто будет неразрывно связан с ними обоими. Этот некто очень могущественный, но так же тот, кто еще не родился сам, и только одному из детей он принесет счастье, а другому только горе, но кому именно я не могу сказать. Этого человека окружает опасная аура, достаточно темная, чтобы его начать боятся, но в ней же я вижу и луч света… Только вот… Мужчина с минуту сидел на подвижно, пока резко не распахнул глаза и вскочил с места. Его била легкая дрожь, а его лицо расчертила струйка крови из уголков глаз. Он тяжело дышал, и смахивал пот со лба и что-то бормотал. — Господин Ву что произошло? — Шэнь Юншэн застыл на месте в ужасе смотря на мужчину перед ним. — Что вы увидели? — Неважно… неважно… — бормотал гадатель снова и снова, пока не осушил поданную пиалу чая — Он очень силен и очень опасен. Надеюсь, один из ваших сыновей не будет искать с ним встречи, иначе все это обратиться против них. Гадатель развязал парчовый мешочек на своем бедре и выложил содержимое на стол. Перед ним была пара четок, не меньше трех штук алых браслетов из сандалового дерева с вырезанными на нем узорами, камни и какие-то помятые бумажки, с начерченными на них заклинаниями. Ни для кого не было секретом, что Гадатель Ву в юности учился в школах бессмертных, но почему он не пошел по этой тропе дальше, для всех оставалось еще одной загадкой. — Что вы видели? — Не знаю… — Ву Минг перебирал содержимое мешочка, пока не вытащил из него подвеску, напоминавшую по виду обычную медную монету на веревке, но на на ней был сложный узор. — Но эта страшная сила знала, что я слежу за ней. Он знает, что я знаю о нем. Он еще не родился, даже еще не зачат, но что-то уже защищает его ото всех. Боюсь, если эта сила появится на свете, нам всем придет конец. — мужчина замолчал на секунду и перевел взгляд на подвеску. — А талисман, — он указал на переданную Шэнь Юншэну «монетку» — Наденьте на младшего. Так у него больше шансов прожить ту судьбу, что ему предначертана. Ву Минг оправил складки одежд, провел кончиками пальцев по собранными в косе волосам и последний раз бросив взгляд на спящих детей в кровати и взмахнув широким рукавом, он удалился из поместья. Проводив гостя, и дождавшись пока его повозка скроется за поворотом Шэнь Юншэн вернулся в дом. Он почти на дрожащий ногах дошел до комнаты младенцев. Сейчас в его душе происходил лишь хаос. Борьба сердца и разума. Сердце его обливалось кровью и умаляло не делать того, о чем он будет жалеть, хотя бы из-за уважения к своей супруге, что до сих пор мучается от после родовой горячки. И разум, что говорил голосом его покойного отца, все таким же холодным и строгим: «Избавься от него! Ты не теряешь всех наследников. Ты должен думать первую очередь о своем будущем, о будущем своей супруги и младшего сына. Ты не должен подвергать их опасности!». Шэнь Юншэн с силой сжал ладони в кулак, чувствуя как ногти впиваются в ладони и причиняют боль. И он правда не знал, что делать и кому верить.

***

— Постойте! — женщина бежит в след медленно уезжающей повозке. И сидевший в повозке мужчина, услышав её тянет поводья на себя. Его загорелое лицо смотрит на девушку, что бежит к нему. Но он не успевает тот хоть что-то сказать, как замечает сверток в руках девушки, и выглядывающее детское личико от туда, что все еще сонным взглядом, но крайне недовольным, смотрел на окружающий мир, даже не пытаясь плакать или кричать. Мужчина переводит взгляд с девушки на ребенка и пытается понять, что от него хотят. — Возьмите его с собой! — быстро выпаливает девушка и протягивает младенца. — Не подумайте что-то не то, просто… Я нашла его пару дней назад, но я работаю всего лишь прислугой в поместье, я не всегда о себе могу позаботиться, не то что о ребенке. Мой господин не будет рад, если узнает о нахождении чужого ребенка в его доме и он попросту меня выгонит. Но я не могу его вот так бросить поэтому прошу вас. Возьмите его с собой, отдайте кому-то, кто сможет о нем позаботься. И еще это… — она переложила ребенка в одну руку. И другой вытащила мешочек, что был наполнен не меньше чем ста ланями золота. — Возьмите это, и отдайте тому, кто заберет ребенка. Сами же возьмите не больше десяти монет от сюда как плата. Проезжающий крестьянин с изумлением во взгляде смотрел на девушку перед ним и снова на ребенка в её руках. Пока словно по чьему-то приказу не протягивает руки, чтобы забрать младенца и деньги. — У него есть имя? — спрашивает мужчина вглядываясь в лицо ребенка на его руках, и хватаясь за поводья лошади. Осталось всего пару секунд и он тронется дальше. Услышав вопрос, девушка на мгновение замерла. Её господин так и не дал имя своему страшему сыну, ведь в тот же день, когда Гадтель Ву ушел, Шэнь Юншэн позвал её к себе и приказал избавиться от дитя. Она все еще помнит, как долго плакала и умоляла господина этого не делать, пытаясь вразумить его, сказать что может господин Ву ошибся в чем-то, что все еще можно исправить, но Шэнь Юншэн был неприклонен. Он сказал унести ребенка из поместья сегодня же, отдав сто лянов золота для того, что бы оплатить его жизнь на первых порах для тех, кто сможет его приютит. Да, Шэнь Юншэн не смог убить свою же кровь. Он все еще боялся за младшего, за свою супругу и за себя, но он не мог убить безвинное дитя. Когда воспоминания вихрем пронеслись в голове служанки, онаа подняв взгляд на мужчину и сказала: — Цзю. Шэнь Цзю.